Краснокнижное создание

Этот ужасный день наконец-то закончился. Но впервые за недолгую карьеру полицейского Бай Чи был не рад наступившему вечеру и концу смены. Днем работа отвлекала его от мыслей о пережитом на представлении противного смазливого фокусника унижении. Теперь же Бай Чи остался один на один с собой. Очень хотелось домой, запереться, спрятаться в маленьком надежном уютном мирке, - и одновременно не хотелось оставаться совсем одному. Люди на улице создавали иллюзию компании, и при этом им не было до него дела, и это было, пожалуй, хорошо. Бай Чи медленно, ногу за ногу, плелся по улице, глазея по сторонам и стараясь не думать ни о чем. Подумает потом, дома, а то, чего доброго, еще взорвется прямо на глазах у всех. Нет уж, довольно с него сегодня внимания посторонних! Бай Чи помотал головой, отгоняя неприятное воспоминание, - и краем глаза заметил, как какой-то человек машет рукой. Он повернулся в том направлении и остолбенел. Ему махал тот самый странный мужчина, давший подсказку насчет сына дьявола. Незнакомец больше не выглядел таким потрепанным жизнью бродягой, со щек исчезли грязные пятна, и одежда была чистой и опрятной. Мужчина безмятежно улыбался, чуть прищурившись, и больше всего напоминал Бай Чи большого наглого котяру, которого даже крупные собаки обходят по широкой дуге, хозяина всех окрестных помоек и отца всех котят в округе. Аккуратные усики еще больше усиливали сходство. «Надо бы поблагодарить его за помощь», - сообразил Бай Чи. Он решительно потопал к лавочке. - Д-добрый вечер! – он коротко поклонился. – Я хотел бы сказать сп-пасибо за то, что тогда дали подсказку… Ну, про сына дьявола. Вы очень помогли! – Незнакомец молча кивнул, принимая благодарность, и Бай Чи робко улыбнулся. – А у в-вас теперь всё хорошо? – осмелился спросить он. – Вы выглядите гораздо лучше, чем тогда. А вы кого-то ждете? - Может быть, - незнакомец прижмурился еще больше. – Может, одного юного полицейского, у которого случилось что-то очень нехорошее? – он приподнял брови. - А откуда вы узнали? – ахнул Бай Чи. - Я же говорил – я вижу людей насквозь, - в голосе мужчины послышался мягкий упрек, мол, как ты мог забыть? – Не хочешь рассказать этому старому дядюшке, что у тебя стряслось? – он приглашающе похлопал ладонью по лавочке. – Уважь старика. Поколебавшись, Бай Чи все-таки сел на край лавки и вцепился в портфель, выставив его перед собой, как щит. - Рассказывай, малыш, что ты сегодня натворил, - добродушно предложил «дядюшка». - С чего вы взяли, что это я?! – возмутился Бай Чи. – Эт-то не я, это вс-сё он! – от возмущения он непроизвольно повысил голос и стал заикаться вдвое чаще. - У тебя виноватый вид, - пожал плечами «дядюшка». – И кто это – он? - Чжао Чж-жэнь, - буркнул Бай Чи и насупился. – Простите, я не хотел кричать. - Ничего. Расскажи, - просто предложил его странный собеседник. Бай Чи не хотел жаловаться, правда. Тем более, совершенно незнакомому человеку. Но в голосе того ему почудилось искреннее сочувствие. Что-то было в нем, от чего хотелось довериться и открыться, почти как Чжань Яо. При мысли о докторе Чжань во рту стало горько. «Это всего лишь шутка!». Конечно, для него всего лишь шутка… В полицейской академии Бай Чи частенько доставалось от других курсантов, но это, к сожалению, не сделало его более стойким к подобным вещам. Обида захлестнула с новой силой, и Бай Чи опомниться не успел, как рассказал всё. Чжао Цзюэ, размеренно кивая, внимательно слушал и удивлялся. На секунду ему захотелось взять мальчишку за шкирку и как следует встряхнуть, чтобы вытрясти из него его потрясающую наивность. На секунду захотелось дать племяннику затрещину. Чжао Цзюэ убивал, безжалостно, изощренно и, можно сказать, красиво, но не унижал своих жертв, тем более, на потеху непочтеннейшей публике. Подобные выходки отдавали чем-то, что было ниже его достоинства. А если бы он захотел провернуть что-то этакое, то придумал бы что-то более изящное. Да и то – если бы противник был подходящий. А это кучерявое недоразумение, разве это противник? Кипит, шипит и подпрыгивает, как чайник на плите, сжимает кулаки и из последних сил старается не разреветься, чтобы не умножить позор. И как в семье Бай выросло такое… краснокнижное создание? - …Я всего лишь сказал правду! Ну скажите, разве я виноват?! – с тихим отчаянием спросил Бай Чи, завершив рассказ. Чжао Цзюэ ответил не сразу. - Тут не знаешь, кого вперед винить, - задумчиво проговорил он. – То ли твоих родителей, то ли наставников. За то, что не объяснили тебе, когда можно говорить правду, а когда лучше попридержать язык. Твоя беда, малыш, в том, что ты прямой, как ручка грабель, слишком честный и слишком смелый, говоришь то, что думаешь. Общество таких не любит. Оно таких ломает об колено – безжалостно и с задорным громким хрустом. - И что я должен был делать? Врать, что мне нравится этот лжец? – с вызовом спросил Бай Чи. - А это ты мне сам скажешь после того, как ответишь на такой вопрос… - Чжао Цзюэ успокаивающе похлопал его по колену. – Представь себе такую ситуацию. Приходит к вам в отдел… некто и говорит: «Начальник Бай – просто мужлан, который может только кулаками махать и руки за спину крутить, а место получил по протекции папочки!». Как ты отреагируешь? И как отреагируют твои коллеги? - Старший б-б-братец не такой! – взорвался мальчишка, гневно сверкая глазами на «дядюшку». – Он умный! Он очень крутой!!! - Так. Что ты чувствуешь? – прервал его Чжао Цзюэ. - Я злюсь! – выпалил Бай Чи. – Но это же не одно и то же! Я же сказал правду! Фокусники ведь просто ловко отвлекают внимание, когда делают свои трюки! - Это неважно, - мягко возразил Чжао Цзюэ. – Важно то, что ты услышал что-то, что резко расходится с твоим мнением о Бай Ютуне, которого ты очень уважаешь, правда? И тебе было неприятно слышать, когда кто-то говорит о нем неуважительно. - Угу… - Ты пришел туда, где Чжао Чжэня обожают. Пусть и не по своей воле пришел, со старшими по возрасту и званию не сильно поспоришь. Сказал о нем то, чего его поклонники слышать не хотели. Неудивительно, что они поддержали выходку кумира и заклевали тебя, как только появился повод. – Если бы я был чуть быстрее… - уперся Бай Чи. - То что? Думаешь, если бы они увидели, что в руках Чжао Чжэня не твои трусы, что-то сильно изменилось бы? – усмехнулся Чжао Цзюэ. Он буквально слышал звук, с которым вращаются шестеренки в голове собеседника. - Нет, наверное… - наконец, вздохнул тот убито. Глаза снова защипало, и Бай Чи запрокинул голову, уставившись в темное небо и надеясь удержать слезы. – Но почему он… так?... Зачем именно так?... – он не завершил фразу, но «дядюшка» его понял. - Потому что тот еще избалованный славой сопляк, - беззлобно обругал племянника Чжао Цзюэ. – Мог бы доказывать свою профессиональную состоятельность менее радикально, если уж так приспичило. Хотя вряд ли кто-то в зале хоть на миг в нем усомнился. Однако его тоже можно понять. Он не мог знать, что тебя привели против воли. Он увидел только, как некий мальчишка пытается испортить ему представление. А люди в зале… Они сами рады обманываться. Не стоит мешать им в этом, малыш, и «открывать им глаза». Многим людям некомфортно и даже больно жить без иллюзий. Ты ведь не желал, чтобы кому-то было больно? – не удержался он от подковырки. - Н-нет… вовсе нет! – замотал головой Бай Чи – и снова поник. – И что же мне теперь делать? - Наблюдать за другими. Смотреть, как они ведут себя в разных ситуациях. Думать. Можешь спрашивать у вашего доктора Чжань. А сейчас тебе лучше пойти домой, выпить чая и лечь спать пораньше, - Чжао Цзюэ поднялся, и Бай Чи вскочил следом. - П-почему вы мне помогаете? – задал он главный вопрос, вертевшийся у него на языке половину беседы. Чжао Цзюэ хитро улыбнулся, приложил к губам указательный палец, а потом указал им куда-то вбок, скосив туда же глаза. Бай Чи непроизвольно повернул голову в ту сторону – а когда обернулся, «дядюшки» уже и след простыл. Как и в прошлую их встречу. «Эх, опять попался... И так и не спросил, как его зовут, - сокрушался он по дороге домой. – И почему он мне помог?». После разговора на душе стало не так тяжело. С этим уже можно было жить и не испытывать желания закопаться под асфальт. «Какого хрена я взялся вправлять мозги этому мальчишке?», - размышлял Чжао Цзюэ. Из жалости? Ну нет, это не по его части. Пожалуй, ему интересно, как долго это дитя будет оставаться таким же честным и наивным. Он же совершенно не адаптирован к социуму в этом плане. Как скоро его сломает общество? А если намекнуть, что быть взрослым – это не только пить, курить, трахаться и служить родине, но и лгать, притворяться и лизать задницу начальству, - скоро ли до него дойдет, и дойдет ли вообще? Да, пожалуй, эксперимент может получиться интересным. И что особенно приятно – тюремный срок за него точно не накинут.