Персональный ад

Насколько же отвратительной должна быть жизнь, чтобы мысли о смерти не пугали, а вызывали улыбку и спокойствие? Аки знал, что скоро умрёт. Как и то, как и когда существование и реальность начали вызывать у него отвращение. Не закончить всё здесь и сейчас ему позволяла цель. Чёткая, миллион раз прокрученная в голове, рождённая чистой злостью и глубокой ненавистью. Цель, которая в последствии включила в себя собственную смерть, что придавало ей ещё большую значимость, потому что была для парня спасительной точкой в диапазоне между отчаянием и надеждой, противоположностью такой отвратительной вещи, как жизнь в этом мире. Аки был готов отдать всего себя, заключая контракты на собственные душу и тело, чтобы убить то, что так сильно ненавидел. Он не нужен был сам себе, он не чувствовал ничего, кроме ненависти и раздражения. В последнее время из спектра эмоций пропала даже скорбь по погибшим товарищам. Изначально Аки мог бы вписаться в цикл повседневной жизни, радоваться чему-то, любить, но эта возможность умерла в тот же день, когда Пушка-Демон убил всю его семью. И сейчас Аки не боялся ни Демона, ни его силы, он боялся лишь одного – не успеть приложить руку к его смерти до своей собственной. Лёжа в липкой луже крови, сквозь пелену и звон в ушах Денджи пытался понять, почему смотрит на собственные кроссовки на чьих-то ногах в паре метрах от него. Ему понадобилось ещё пару секунд, чтобы осознать, что это его нижняя часть тела, лёжа на земле, обнажает своё нутро на всеобщее обозрение. У Денджи оставалось достаточно сил, чтобы встать, но для этого, как минимум, нужны ноги. Осознание проигрыша пришло следом, заполняя пространство черепной коробки, заставляя злиться ещё сильнее. Какой толк быть бессмертным, если тебе запросто можно оторвать все конечности по очереди и всё, что ты сможешь сделать, - лежать и смотреть на происходящее, потому что вырубиться ты не можешь, не смотря на дичайшую боль? Денджи стоило бы научиться не только беспорядочно нападать, но и держать оборону. - Блять, Денджи, - у Аки нервно дёрнулся глаз при виде того, как его личную головную боль разрывают на части, потому что их теперь две. Он рывком сократил расстояние между собой и верхней частью Денджи, поднимая за подбородок его лицо. Волосы слиплись от крови, острые зубы сжимали нижнюю губу – боль была невыносимой, сдавливала грудную клетку, но не отпускала сознание. В полуоткрытых глазах догорали остатки злости. Живой. - Полежи так, не уходи никуда, - Аки аккуратно опускает голову Денджи обратно в лужу крови, не меняясь в лице, сохранить спокойствие помогает неуместно брошенная шутка. Демон, только что запросто разделивший его товарища надвое, готовился, вероятно, повторить данный дьявольский фокус на Аки. В свою очередь, доставая катану, Аки был готов забрать одну жизнь, сокращая свою. Он чётко понимал, что для достижения своей цели ему нужны средства, обладающие силой, которой ему не хватает. Особый четвёртый дивизион должен уничтожить Пушка-Демона, с Аки или без. Даже если он окажется слабее демона, Пауэр расправится со всеми напавшими врагами по очереди и доставит Денджи в безопасное место. Существо с гниющей головой гончей псины опустилось на все четыре лапы, готовясь к рывку. Из искривлённой спины торчал позвоночник и безжизненно свисали две оторванные по локоть конечности – урон, нанесённый ранее бензопилой Денджи, больше похожий на акт принуждения к человеческому естеству, - четыре руки против двух были неравными условиями. С клыков стекала темно-синяя кровь, глаза горели яростью, а его глухой рык занимал всё звуковое пространство. У Аки не было и половины таких же физических сил, как у демона, но он точно знал, что подарить ему смерть должен кто-то другой. Демон настиг парня меньше, чем за секунду, оставляя в воздухе кровавый след от собственных ран. Попытки схватить охотника за горло или ударить по лицу каждый раз разбивались о ловкие движения парня. Ему хватало лишь вовремя опускать и поднимать корпус, расслаблено держа катану одной рукой. Уворачиваться от беспорядочных ударов было легко благодаря контракту с демоном будущего, но не достаточно. Подловив момент, Аки сунул катану рукояткой в землю, пропитавшуюся кровью Денджи от недавнего разделения, затем резким движением схватил псину за загривок, подтянув своё тело наверх. Оказавшись позади демона, он обхватил его за шею ногами, сдавливая со всей силы, проткнул пальцами ему глаза, и всем весом тела направил его глотку прям на острие катаны. Она пронзила горло демона, пробивая череп вместе с мозгами и вонзилась бы в ногу Аки, если бы он не спрыгнул вовремя на землю. Горло псины хлюпнуло, наполняясь кровью. - Пауэр! – послышался крик изверга издалека. Демон крови стремительно приближался к Аки. Горящие глаза и оскал сверкали даже с такого расстояния. Настигнув чужое место боя, изверг с хрустом прыгнула на голову демону-псине, отправляя его вниз по лезвию ниже к земле. Звонкий смех резанул по ушам. - Пауэр опять убила всех, спасая жизни двух жалких неудачников! Изверг ещё раз пнула голову демона, облизнув губы. Её лицо было в чужой крови, поэтому сразу же скривилось в отвращении. - Фу, хуже, чем овощи, - Пауэр сплюнула на землю, косясь на кровавую лужу и пятно в ней чуть поодаль. Щуря взгляд, она пыталась понять, что оно из себя представляет, и нужно ли его добить. - Это Денджи. Точнее, его верхняя часть. Бери его, я заберу нижнюю и пойдём домой. Нужно доложить Макиме об очередном нападении. Глаза Пауэр в миг потеряли свой блеск, губы сомкнулись в напряжении. Она сорвалась с места, по дороге прокусывая острыми зубами своё запястье, оставляя за собой кровавый след. Оказавшись рядом с Денджи она присела на корточки и Аки отчётливо увидел струйку крови, вероятно, направленную Денджи в приоткрытый рот. Весьма заботливо, но, к сожалению, не сильно актуально. Так как Денджи порвали не в первый раз, ребята уже знали, что его достаточно сложить рядом воедино и немного подождать. Пауэр сидела рядом, поджав ноги и вгрызаясь в кусок сырого мяса, которое стащила у готовящего ужин Аки, заслуженно получив за это неслабый подзатыльник. Денджи спал, восстанавливаясь. Аки тщательно мыл овощи к ужину, заранее зная, что Пауэр заплюёт ими всю кухню. Это можно было бы назвать идиллией, если бы на деле это не было адом, поставленным на паузу.