Blood, sweat and tears

Кирилл отпустил безжизненно расслабившегося Вадима и устало поднялся на ноги. — Ты победил. Поздравляю, — тихо произнёс потрясенный Ландышев, не отрывая взгляда от бледного лица друга. — Я ещё не закончил, — бесстрастно произнёс победитель. Денис вопросительно посмотрел на короля сегодняшнего вечера — а зверь, отымевший в борцовском поединке лучшего средневеса федерации, в глазах ошеломленных парней казался ебаным сверхчеловеком, — и саркастично улыбнулся. Наконец-то местной Кардашьян, считавшей себя ненавистным фаворитом, красиво надрали зад. Денис, конечно, не обрадовался появлению нового элитного конкурента, более молодого соперника за территорию… да и никто из них не обрадовался, но зрелище обессиленного Вадима определённо этого стоило. Кирилл подошёл к скамейке и открыл рюкзак. Достал из него маленький шприц со светло-красной жидкостью и подошёл к неподвижно лежащему Вадиму. — Ты что творишь… — не успел закончить фразу рассудительный Сотников, когда Кирилл одним движением вколол раствор в шею вздрогнувшего соперника. — Был уговор — не вмешиваться, — холодно напомнил победитель, посмотрев на готовых вступиться наблюдателей. — Первым двум, кто полезет его спасать, обеспечу медицинский отпуск на полгода. Это не наркота, расслабьтесь, — добавил он в напряженной тишине. — Просто миорелаксант. — Нахуя?.. — мрачно поинтересовался Ландышев, ещё не отошедший от увиденного. О последствиях поединка никто не говорил. Разметавшийся на полу Вадим не смог бы помешать любым действиям Кирилла… Особенно под действием мощного расслабляющего. — Сами увидите, — кратко отозвался чужак и грубо хлестнул по щеке начавшего приходить в себя Тихонова. Тот с видимым усилием открыл непонимающие глаза. — Просыпайся, шлюшка, — бросил ему Кирилл, и злое предвкушение, зажегшееся в его глазах, отдалось в сердце Вадима леденящим ужасом. — Что ты мне вколол? — едва слышно спросил он. Тело стало таким тяжёлым, словно он неделю провел в криокапсуле. Дрожащие от усталости мышцы не отзывались на попытки встать и дать отпор. — Это чтобы ты не дёргался, — кратко пояснил Кирилл. Он медленно поправил сползшую лямку борцовской формы Вадима, нежно провел пальцами ему по щеке и несильно сдавил шею. В толпе наблюдавших послышались приглушённые выдохи и неверящий шёпот — таких откровенных, оскорбительно гейских жестов в сторону Вадима здесь, мягко говоря, не ждали. Тихонов сам оторопел от непрошеной ласки, которая за доли секунды сменилась явной агрессией — Кирилл рывком поднял несопротивляющееся тело проигравшего и перекинул его себе через колено. Из груди Вадима вырвался болезненный выдох, когда измученный позвоночник жёстко принял вес всего тела. Он рванулся в сторону, не понимая, но Кирилл резко пресек эти попытки, схватил сильными пальцами его за горло и грубо откинул голову ему назад. — Не сопротивляйся. — Пошёл на хуй! Что ты, блять, делаешь?! — рявкнул полностью очнувшийся от удушения Вадим. Он абсолютно беззащитно лежал на колене заклятого врага, выгнувшись полумостиком, под действием миорелаксанта на глазах у половины своей секции… в которой до этого дня считался лучшим. Кирилл проигнорировал его вопрос и бесцеремонно раздвинул ему бедра. Сердце Вадима пропустило удар. Агрессор, нисколько не смущаясь откровенности их позы, тщательно смочил пальцы собственной слюной, смакуя каждый из них, явно наслаждаясь процессом, глядя в глазах своей жертве и пошло улыбаясь. — Пиздец тебе, сучка, — ласково пообещал он. — Ты ебаный извращенец, — выдохнул непонимающий Вадим, а потом… Потом он заорал в голос, резко, отчаянно, неожиданно, от страха и сжигающего стыда, от предчувствия неминуемой расправы, от того, что решила сотворить с ним эта тварь на глазах у замерших в оцепении спортсменов их секции. Боже, он бы не просто не сумел в это поверить. Не смог бы осознать, если бы не прочувствовал весь кошмар публичного наказания на себе. Пальцы Кирилла скользнули вдоль его бесстыдно раскинутых бёдер и проникли под ткань борцовской формы. Глаза Вадима широко распахнулись, когда враг оттянул резинку боксеров и чувствительно сжал его мягкий член. — Стоп, стоп, блять, ХВАТИТ!! — Это надо было говорить раньше, — зло бросил Кирилл. Он ждал, когда действие введённого вещества — разумеется, это был не обычный миорелаксант — раскроется и начнёт действовать в полную силу. Кошмар Тихонова наяву неожиданно нежно начал ласкать его там, не обращая внимания на отчаянное сопротивление охуевающего от ситуации Вадима. — Ебанутая ты мразь, ты что творишь?! Я тебя урою, я тебя, блядь, просто в асфальт закатаю и урою!! — метания проигравшего выглядели судорожными и жалкими, а ужас и смущение, горящие в его тёмных глазах, вызывали у Кирилла дикое желание. «Сейчас ты у меня узнаешь, что такое — быть моей жертвой. Поймёшь, что надо было сдаваться сразу, а не стоять у меня на пути», — с холодным удовольствием подумал он. — Уверены, что ваш лидер такой уж натурал? — с усмешкой обратился он к замершим парням. — Могу доказать обратное. На примере. — Ты, придурок… — медленно начал потрясенный Ландышев, разрываясь между порывом встать на защиту товарища и обещанием не влезать в разборку. — Если хоть кто-то об этом узнает, тебя в тюрьму упекут на знаешь сколько дохуя лет?.. — Об этом никто не узнает, — безапелляционно поставил перед фактом Кирилл и одним взглядом закрыл рот уже хотевшему что-то вставить Сотникову. У него на колене, выгибаясь в безуспешных попытках, матерился красный от стыда Вадим. — Заткнись, — Кирилл просто зажал ему рот ладонью. Денис рассмеялся. — Выглядишь жалко. Расслабься и не заставляй меня тебя бить, натурал херов. Он не испытывал чувства жалости по отношению к бьющемуся в его хватке спортсмену. Скорее, не хотел травмировать Вадима перед чемпионатом страны, на котором принципиально для себя решил выйти в финал во что бы то ни стало и нагнуть посягнувшего на Андрея самоубийцу прямо у того на глазах. — Вы могли выбрать другое место для ваших сексуальных утех, — выдавил из себя борец Спиридонов. Самый юный и самый трезвомыслящий спортсмен Романа Андреевича. — И вообще, Кирилл, Вадим же правда не по мальчикам… Поэтому то, что ты делаешь сейчас — это изнасилование. Кирилл рассмеялся недобрым, издевающимся смехом — ствол в его ладони как раз постепенно начал твердеть под действием возбуждающего вещества и его стараний, — а после перевёл тяжёлый взгляд на побледневшего парня. — Не по мальчикам, блять, — едко повторил он, глуша вопли извивающегося Вадима. — Щас увидишь, насколько он «не по мальчикам». Чтобы вы знали, ребята, — чужак снова посмотрел в глаза каждому спортсмену и с удовлетворением отметил, что многие из них отвели взгляд. — Ваш лидер подбивал клинья к моему парню. А когда я сказал ему, что он уже занят, не вник и продолжил доебывать Андрея, зная, что он мой. Если вы считаете это нормальным поведением для мужика, — Вадим практически орал от ярости, пытаясь прокусить грубую кожу ладони агрессора, — мне вас жаль. — Раз уж на то пошло, — с усмешкой заявил Сотников, специально не глядя на то место, где рука Кирилла активно наяривала Вадиму, — клеить парней тоже не особо нормальное поведение для мужика. — Вот это ты зря, — тихо отозвался тот. — Будет время — докажу тебе, что ты ошибаешься. Вздрогнувший Сотников вскинул на него откровенно ошеломленный взгляд, но Кирилл уже отвернулся и переключил внимание на Вадима. — Моя маленькая шлюшка, кажется, твой друг уже готов? — томно проворковал он ему на ухо. К огромному стыду Тихонова (и вящему удивлению тех, кто смотрел на это безобразное действо), его крупный член окреп, налился кровью и теперь натягивал тонкую ткань борцовской формы. Вадим правда ничего не мог сделать с тем, что отвыкшее от ласки тело слишком остро реагировало на прикосновения этой твари. Он ничего не знал о введенном в тело возбудителе, поэтому и страдал так сильно морально, зажмуриваясь и отворачиваясь от пронзительных взглядов парней. Он не понимал… абсолютно нихуя не понимал в этой конченной ситуации. Какого хрена Кирилл творил это с ним на глазах у двадцати спортсменов отделения самбо, какого хрена никто из них не пытался ему помочь, и — самое, блять, главное! — какого черта у него встал настолько сильно, несмотря на неудобную развратную позу, положение сучки и сжигающий стыд?! Кирилл с матом отдернул руку, когда Тихонов с усилием прокусил ему кожу до крови. — Я не такооой! — простонал Вадим в отчаянии. Со стороны с любопытством рассматривающих его стояк парней послышались приглушенные смешки. Их лидер мог оправдываться сколько угодно, но реакция его тела — потечь в руках у нагнувшего его малолетки! — говорила сама за себя. Такого сюрприза никто из них, мягко говоря, не ждал, и зрелище разложенного фаворита федерации им нравилось. Это было похоже на театр, на драму. В котором побежденный Вадим исполнял главную роль. — Ещё раз укусишь — выбью зубы! — рявкнул Кирилл и отвесил ему смачную, унизительную оплеуху. Ландышев, не выдержав, рванулся к другу на помощь, но его быстро перехватил Денис и с силой отшвырнул в другой конец раздевалки. — Не лезь! — прорычал он, не узнавая своего охрипшего от волнения голоса. — Ты идиот?! Эта мразь его сейчас трахнет! — крикнул в ответ тот, с трудом поднимаясь на ноги. Шансов в драке с Денисом у него не было, но преданность Вадиму пересилила страх. — Ты сам слышал их условия, — жестко отрезал каратист Роман Астахов, не отрывая взгляда от сцепившейся на полу пары. — Не вмешиваться. Вообще никому. — Астахов, ты, блять, серьезно? — запальчиво бросил Ландышев. — Или ты тоже с ним? — он презрительно бросил взгляд в сторону открыто усмехающегося Дениса. Роман кинул на него мимолетный взгляд и снова переключил внимание на корчащегося Вадима и дожимающего его Кирилла. — Ландыш, будем честны, — тихо ответил он. — Он сам подписался на эти условия. Мы дали слово. Они оба знали, на что шли. Кирилл, услышавший их разговор, заметил то, как дернулся на этих словах Вадим, и зло улыбнулся. Он знал, знал же прекрасно — соперники по федре не станут драться с ним за растоптанную честь своего лидера. Если бы Иван Нагорный и Александр Тимофеев не оставили бы его в этот проклятый вечер, ситуация приняла бы совсем другой оборот — Кирилл не сумел бы выстоять против двух разъяренных лучших друзей Вадима. Но в нужный момент самых опасных защитников рядом не оказалось, а остальные… Тихонов был идиотом, если думал, что соперники по команде действительно приходились ему друзьями. «Достаточно всего одного твоего поражения, чтобы они от тебя отреклись». «Я покажу тебе больше. Гораздо больше, чем просто быть преданным. Я покажу тебе ад». Кирилл слегка сжал потекшую головку сломленного Вадима и нежно помассировал ее пальцем. Тихий стон не сумевшего преодолеть собственные инстинкты спортсмена заставил Сотникова и Астахова покраснеть. Тихонов ещё пытался вернуть себе власть над ослабевшим телом, но фактически сдался одолевшему его Кириллу. Несмотря на боль от жёсткой борьбы и давящую усталость, он получал противоестественное удовольствие, и его стоящий колом позор был отчетливо виден всем присутствующим в раздевалке. — Ненавижу… Мразь… — выдохнул он, закрывая глаза, чтобы не видеть убитые взгляды Ландышева с Сотниковым и торжествующий — Дениса. — Наслаждайся, мой сладкий, — пропел Кирилл, с чувством, профессионально лаская его рукой. — Когда ты будешь принимать в себя мой член, будет больнее. — Я сам тебя выебу! — прорычал отчаянно краснеющий Вадим. В таком положении он задыхался, уставшие мышцы свело судорогой. — Я не знаю, как ты победил меня сегодня, но когда мы встретимся в следующий раз… — Я оседлаю твоё лицо, — спокойно пообещал Кирилл. Обманчивое равнодушие в голосе не могло скрыть его истинных эмоций: с того момента, как он увидел забравшего у него сокровище Вадима, во взгляде чужака горело предвкушающее остервенение. Он не мог знать наверняка, победит ли в схватке с местным лидером, как и не мог быть уверенным в неприкосновенности со стороны остальных бойцов, но одна мысль об уведенном Андрее застилала глаза красной пеленой. — Повторяю ещё раз, — тихо, но отчётливо произнёс Кирилл. — Не стой у меня на пути, Вадим. Тихонов огромным усилием воли собрал последние жалкие крохи сил, приподнял голову и смачно плюнул ему в лицо. — Он делал мне минет, — в наступившей пугающей тишине прошептал Вадим. Так, чтобы эту смазанную фразу смог разобрать только Кирилл. — Ему на тебя похуй. Жаль, что ты, сука, никак этого не поймёшь. — Пиздец Вадиму, — обеспокоенно протянул Денис, увидев, как изменилось выражение лица Кирилла. — Теперь точно пиздец… — Ах ты сучка ебаная, — медленно произнёс тот, стирая с лицу слюну. — Какая же ты безмозглая блядь, Тихонов… Вадим едва слышно вскрикнул от страшной боли, когда двумя прицельными ударами локтем Кирилл разбил ему солнечное сплетение. Было невыносимо смотреть, как острые, стальные локти зверя разделывают толстый мышечный каркас Тихонова и бьют в самую уязвимую точку. Сотников метнулся к безответно избиваемому товарищу, за что сразу же был остановлен цепким как гидра Денисом. Завязалась местная схватка с участием непосредственных наблюдателей; на помощь другу сразу же пришёл Ландышев, которого стремительно остановил Влад Резников, приходившийся ему двоюродным братом — и заклятым конкурентом. В рядах зрителей произошёл раскол и бурное выяснение отношений, спонтанно перешедшее в жестокую драку. Оставшиеся вне участия спортсмены молча наблюдали за ходом событий и не вмешивались, давая ситуации развиваться без них. Сложно сказать, о чем думал в этот момент ветеран Андрей Разгоев, прошедший через десяток федеральных чемпионатов, но подобные ему были твёрдо уверены в одном: не следовало разнимать самые горячие драки в канун начала соревнований. Во-первых, это могло повлечь за собой случайные травмы, а во-вторых… Участвующие в побоище парни сами сделали этот выбор, и никто не был обязан приводить в чувство зарвавшихся идиотов — а заодно и своих будущих соперников на турнире. — Тебе. Никто. Не поможет, — выделяя ударом каждое слово, припечатал Кирилл. Ему было нереально приятно слышать глухие влажные звуки каждый раз, когда тело врага принимало в себя убийственую мощь его кулаков. Чувствовать, как некогда железный пресс становится совсем мягким и перестаёт служить надёжной защитой внутренним органам. Корчащийся от боли в разбиваемом животе Вадим тщетно хватал ртом горячий воздух и царапал ногтями ладони — от жутких ощущений после режущих локтей врага. Где-то на заднем фоне ожесточённо махались Денис с Ландышевым и пытались выцарапать друг другу глаза Сотников с Резниковым. Тяжёлые удары Кирилла пробили слой плотных мышц Тихонова и теперь выкручивали все его тело леденящими спазмами боли. Между ног, тем не менее, продолжало пульсировать и гореть — проклятый наркотик действовал даже сквозь боль, и тонкая ткань пропиталась обильными выделениями. Кирилл закончил избиение Вадима, грубо вернул его в нужное положение и снова аккуратно скользнул пальцами под трико. — Сейчас я покажу твоим друзьям, какой ты на самом деле «натурал», — мрачно произнёс он, принимаясь ласкать задыхающегося Вадима. Разборки на фоне постепенно выявляли своих победителей: двумя тяжёлыми ударами Денис разбил подбородок Сотникову и отправил его глубокий нокаут мощным прямым в нос; Резников тем временем скрутил Ландышева и ткнул его носом в пол. Влад устроился на бешено вырывающемся брате и грубо перехватил его руки за спиной; травмировать родственника перед соревнованием он не стал, зато с удовольствием зажал ему рот чьими-то грязными трусами, валяющимися рядом. Сопротивление было жестоко подавлено; Денис стряхнул с ладоней кровь и повернулся к улыбнувшемуся Кириллу. — Молодец, хорошая собачка, — с горечью прошептал Вадим, увидев бесчувственное тело Сотникова. — Заткнись, — грубо отозвался тот, даже не взглянув на распятую фигуру бывшего лидера. Кирилл ускорил движения рукой на напряжённом члене Вадима и неожиданно для всех приник к его шее жарким поцелуем. Тихонова передернуло от отвращения: тот целовался мокро, жадно, агрессивно, так, как будто хотел его сожрать. Эти влажные прикосновения к шее возбуждали только самого Кирилла: сквозь форму Вадим ощущал его мощный стояк, упирающийся ему в бедро. К горлу подкатил тошнотный ком, а внизу живота сладко потянуло в предверии скорого оргазма: ласки малолетней суки медленно доводили его до финала. Тихонов сжал зубы и отвернулся; ему было невыносимо понимать, что он получает удовольствие на глазах у тех, кому его всегда ставили в пример. — Тварь… Прекрати это… — прерывисто простонал он, напрягая бедра от накатывавшего удовольствия. — Размечтался, — небрежно бросил Кирилл и снова приник к его мокрой зацелованной шее. — Нет уж, сучка, я хочу, чтобы каждый из них, — он резко двинул пальцами вниз и грубо пережал основание его члена, — увидел, — Вадим выгнулся в спине и застонал от слишком сильных ощущений, — как ты кончаешь от настоящего актива, — пара уверенных движений вверх-вниз вдоль ствола, очередная порция выступившей смазки, — что ты такая же девочка в постели, как и Андрей, — Тихонов не смог подавить вырвавшийся из груди крик, — только не хочешь это признать. — Заткнись нахуй! — хрипло крикнул он, тяжело дыша. Каменный стояк натягивал просвечивающую ткань так, что борцовская форма не скрывала очертаний его мужской гордости, в самом интимном месте трико насквозь промокло. Садистски ухмыляющийся Кирилл оторвался от закусанной шеи Вадима и обвел торжествующим взглядом всех присутствующих. Денис ответил ему понимающей улыбкой, Резников с отвращением отвел взгляд. Под нарастающие стоны Вадима, который уже не мог бороться с подступившим вплотную наслаждением, Кирилл отвёл руку ещё ниже и резко схватил его за крупные налившиеся яйца. Тихонов закричал от боли, неожиданности и непривычного удовольствия и почти сразу излился тугой горячей струёй. Брызнувшая сперма просочилась сквозь форму, залила судорожно сокращавшийся живот, украсила пол обильными светлыми каплями. Вадим ещё кричал от остроты накатившего оргазма, когда Кирилл сбросил его со своего колена на заляпанный пол и поднялся над ним во весь рост. — Я тебя сделал, Вадим, — торжествующе произнёс он и поставил босую ногу ему на лицо. Одногруппники Тихонова поморщились от этого безобразного жеста, но ринуться на защиту чести их лидера никто не посмел. — Даже не отрицай этого. Андрей мой, и если ты хочешь это оспорить… Приглашаю тебя в финал первенства в категорию до девяноста килограммов. Только ты, я и клетка, в которую никто не сможет зайти, чтобы спасти твою тугую сладкую жопу. Спортсмены федры напряжённо слушали Кирилла, не сводя с него глаз. Карты были раскрыты — неизвестный маэстро должен был принять участие в приближающемся первенстве, и это делало шансы Вадима на золотую медаль не такими очевидными и уверенными. Растекшийся по полу Тихонов с мокрым пятном внизу живота дёрнул головой, с отвращением убирая лицо из-под голой стопы Кирилла. Денис и остальные находились в немом, глубочайшем шоке. ТАК их лидера прилюдно не унижал ещё никто. Вообще никогда и никак не унижал, если на то пошло. Кирилл несильно пнул Вадима по щеке, чтобы повернуть его лицо на себя. Снова поставил на него скользкую от их общего пота, оросившего пол, ступню. Помассировал пальцами ноги полные губы Тихонова, погладил ими щеки, попытался вставить их ему в рот. Вадим протестующе зарычал от полыхнувшей ярости, но сделать ничего не сумел… В очередной раз. Тело ему не принадлежало, руки налились сковывающей тяжестью. Денис с накатившей страстью наблюдал за тем, как чужак издевается над побежденным противником, играясь и откровенно унижая его своими действиями. — Оближи мои ноги, — велел Кирилл, с едкой улыбочкой пропихивая большой палец Вадиму в рот. — Пошёл на хуй! — прорычал тот, изо всех сил стискивая зубы. — Ну давай, сделай ротиком мне массаж, — тот не мог перестать извращаться над неподвижно лежащим борцом. Он уже понял, что его здесь никто не осмелится остановить, и творил с Вадимом все, что хотел. — Ну все, хватит, это слишком, — неуверенно вставил Роман Астахов. Даже холодный ко всему на свете каратист чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. Так нельзя было обходиться с человеком. Даже с тем, кто приходился им всем нелюбимым противником. Остальные вполне разделяли его мнение и недовольным гулом подтвердили слова Романа. Один только Денис, закрывший рюкзаком собственный мощный стояк, в открытую наслаждался действиями Кирилла и получал от происходящего нереальный кайф. Тот оторвался от своего увлекательного занятия и насмешливо взглянул на Астахова. — Пять минут назад ты говорил другое. — То было пять минут назад, — напряжённо отозвался каратист. — А сейчас — прекрати. — Наигрался уже, — добавил кто-то из толпы. Его поддержали. Кирилл закатил глаза и с явной неохотой убрал ногу с лица поверженного Вадима. — Ненавижу тебя, мразь… Я убью тебя, сука, — как заведенный, повторял тот, не в силах подняться с грязного пола. — Ты что-то сказал? Я не слышу, — чужак с издевкой наклонился над все ещё находящимся под действием релаксанта Вадима. Он медленно спустил с плеч лямки борцовской формы и оголил накаченную, крупную грудь вместе с литым прессом. Кирилл опустился на колени рядом с головой Вадима (очень хотелось сесть ему на лицо, но местные святоши вряд ли бы простили ему эту выходку). Он наигранно, как перед камерой, поднял согнутую напряжённую руку и продемонстрировал всем наблюдавшим мощный рельеф бицепса. Проделал то же с другой рукой, не отрывая глаз от бледного лица Вадима. — Я сильнее. У меня лучше фигура. Лучше техника. Толще член, — Кирилл намеренно опустил руку и сжал себя между ног. Спиридонов с Астаховым прикрыли ладонью лицо. — Но ты почему-то решил, что Андрей должен достаться тебе. Почему, Вадим? — Я отомщу тебе. Я докажу, что я лучше. Ты будешь на коленях просить прощения, — прохрипел морально уничтоженный Тихонов. — Слова, слова, слова… — скучающе протянул Кирилл и поднялся на ноги. — Лучше докажи их на деле, в реальной драке. Жду тебя в финале первенства, шлюшка, — он натянул форму обратно и взял со скамейки свой рюкзак. — И только попробуй туда не пройти — будем считать, что ты слился с боя ещё в самом начале. Спасибо всем за внимание, — он наигранно поклонился молча наблюдающим за жестокой развязкой парням. — Можете расходиться. Я закончил. Под гробовую тишину, стоявшую в раздевалке, Кирилл в последний раз пнул лежащего Вадима, повернулся и спокойно покинул помещение. — Пиздец… — тихо озвучил ставшую для всех общей мысль потрясенный Спиридонов.— Пииздееец…