Маскарад

      Тим до нездоровой обсессии был увлечен своим делом: не тем, на которое учился в колледже, правда, а тем, что приходилось выполнять, как правило, одеваясь в защитный костюм, натягивая на лицо маску и отвешивая смачные удары закоренелым преступникам. Уставал ли он? Безусловно, но бесконечный прилив адреналина стоил того, чтобы не спать ночи напролет и неделями ощущать боль от порезов и синяков, которые в напоминание оставались отметинами по всей поверхности его кожи. Словно борясь с преступностью на пару с Бэтменом, Тим ощущал себя нужным, важным, значимым и, пожалуй, заметным.       Поэтому мысли о том, чтобы бросить геройство как можно скорее, так часто вспыхивавшая где-то на задворках сознания уже несколько лет и в последние полгода — в особенности часто, до замирания сердца пугала его. Сердце, руководствуясь, вероятно, юношеской импульсивностью, требовало перемен, но рациональной своей частью, той, что всю его жизнь превалировала, он прекрасно понимал, что нужен городу. А в еще большей степени нужен Бэтмену, который, вопреки всем своим заявлениям, не переносил одиночества ни в жизни, ни на работе. Тиму, к слову, тоже не нравилось работать в одиночку, но, в отличие от Брюса, выбора у него иногда не оставалось: когда Бэтмена обуревало сразу несколько проблем, самые легкие из них ложились на плечи Робина. В этом, наверное, и заключалась участь напарника — быть удобно-нужным человеком по правую руку именитого героя, чтобы в экстренном случае перехватить инициативу и ослабить его ношу.       Робин никогда не жаловался.       Тим — иногда.       — Сегодня удивительно тихо, ты поэтому один, парень? — Мишель Саес вскинула брови в смешливом недоверии, заполняя очередной формуляр за стойкой регистрации, но взгляда на Робина не подняла.       Женщину сорока лет на вид Тим видел далеко не в первый раз; они с ней разговорились впервые, когда Робин после одиночного патруля ввалился в полицейский участок, очевидно прихрамывая, но волоча за собой тело грабителя. Живого, но в бессознательном состоянии — единственного, кого удалось из всей шайки выцепить перед тем, как остальные сбежали. Но в тот момент Тим решил, что лучше упрятать за решетку хотя бы одного преступника, а через него уже получить все явки-пароли: во всяком случае, на это был его расчет. По неопытности он, правда, тогда пропустил удар под коленную чашечку и схлопотал вывих, который дежурившая в ту ночь Мишель выправила в считанные секунды.       — А что, соскучилась по старине Бэтмену? Прости, — покачал головой Тим, — сегодня у него наметились дела поважнее обычного патруля. Знаешь, что ни неделя — то новый смертельно-опасный террорист, кичащийся своей непобедимостью. Классическая история.       — Слышала я о нем, — кивнула Мишель, откладывая ручку и поднимая глаза. Сплетенные в тугие дреды волосы она откинула назад и посмотрела куда-то вдаль, будто задумавшись. — В этот раз новенький нарушитель в красном шлеме пусть и не показался таким опасным, но…       — Но — что?       Робин сложил руки на груди. Что бы ни планировала сказать сержант Саес, Тиму это уже не понравилось. Он увидел, как дрогнули ее губы, которые она, кажется хотела сжать, словно сожалея о чем-то или задумываясь о невиданных сложностях. Это Тима не радовало совершенно; он вовсе не хотел, чтобы Красного Колпака, без предыстории, без связей, без какой-либо информации, выпрыгнувшего словно из ниоткуда, начали воспринимать, как непреодолимую опасность. В конце концов, до Джокера еще дорасти нужно было, а второго такого явления Бэтмен бы и не допустил. Наверное. Тим помотал головой, сбрасывая мгновенное оцепенение, и вновь поднял взгляд на Мишель. Она повела плечом.       — Он не производит впечатление обычного террориста, каких за ночь появляется не по одному в этом богом забытом месте. Я не первый день работаю в департаменте, и «обычные» так себя не ведут — этот расчетливый, продуманный, не такой, как добрая половина дурней с автоматами наперевес. За ним стоит кто-то или, может, что-то. — Мишель взглянула на Тима исподлобья, и он повел плечом, отбросив всякое желание отшутиться. Сержант редко была настолько серьезна в разговоре с Робином, потому что наверняка отмечала его молодость и горячность, а потому старалась обыкновенно подшучивать в разговоре с ним, оставляя всю собранность для диалогов с Бэтменом. Но не сейчас, не в эту минуту, когда она глядела на него так, как обычно смотрела на Темного Рыцаря: предупреждающе и как будто с толикой надежды. —Просто хочу, чтобы ты знал мое мнение на случай, если решишь, что Колпак тебе по зубам.       — Звучит так, будто ты в меня не веришь, сержант. Даже слегка обидно.       — Верю, но прошу не лезть на рожон. К сожалению, я в полиции достаточно давно, чтобы помнить твоего предшественника и понимать, что он однажды пропал не просто так. Вот уж кто был в себе уверен, — усмехнулась Мишель, и ее полные губы растянулись в улыбке, но отнюдь не привычно-радостной, какую Тим наблюдал день ото дня. Или ночь от ночи, если быть точнее, когда оказывался в главном здании готэмской полиции. Сержант Саес отсалютовала Робину, быстро попрощавшись, но тот еще несколько минут не спешил уходить, ошеломленный внезапной серьезной откровенностью обыкновенно задорной Мишель.       Она сказала, что помнит предыдущего Робина — Джейсона Тодда, о котором сам Брюс предпочитал не говорить. Тим знал, что он умер. Более того, Тим знал, как он умер; не от Брюса, конечно, а от Альфреда, и оттого становилось даже страшнее. Нетрудно было догадаться, что отца смерть Джейсона потрясла, причем до такой степени, что во всем доме, кажется, не осталось ни одной фотографии Тодда. Может, Альфред, ведомый сентиментальностью, и оставил парочку, но наверняка хранил их где-то вне досягаемости Тима и Дэмиана. Наверное, у него тоже были голубые глаза, почему-то думал юный Дрейк-Уэйн, мысленно обращаясь к образу названного брата; в любом случае, проверить он никогда не пытался, потому что знал — всякие упоминания о Джейсоне датируются датой его смерти и сводятся только к черно-белым фотографиям в газетах, нечетким и как будто даже неуместным. Все наследие Джейсона исчезло по воле их отца — остался только костюм Робина, который тот носил, еще будучи совсем юным мальчишкой, только ступившим на свой геройский путь.       Мир был несправедлив, и, пожалуй, именно Джейсон из всех них, кто носил когда-то красно-зеленый костюм, раньше всех испытал это на себе.       Из оцепенения Тима почти что грубо выдернул знакомый возглас. До странного и подозрительного знакомый, заметил юноша, едва поворачивая голову в сторону коридора, где находились двери в допросные. На пороге одной из них стоял детектив, который на первый взгляд был немногим старше самого Тима, крайне высокий темнокожий мужчина, зажавший в руках нелепый блокнот, а из-под его руки пыталась выскользнуть женская фигура. Тим нахмурился и даже покачал головой так, словно безуспешно попытался убедить себя в том, что подобных совпадений не бывает.       — Нет, медицинская помощь мне не нужна, детектив Уэсли, я в сотый раз готова это повторить. И мне нечего больше добавить, клянусь, — покачала головой Коралина Фрейзер, и Тим прищурился, пытаясь в считанные мгновения понять, как она здесь оказалось. Только убедившись, что внешне Кора действительно не выглядела пострадавшей, Тим ощутил, как быстро билось его сердце, и юноша вдруг запоздало понял, что успел испугаться за Фрейзер.       Выглядела она, надо сказать, нелепо, что заставляло переживать еще сильнее: облаченная в мятую футболку и домашние штаны, Кора, казалось, едва успела набросить куртку себе на плечи, когда ее поставили перед обязательством ехать в полицейский участок. Волосы у нее не были привычно уложены, а выглядели спутанно и как будто тускло, на лице — ни грамма макияжа. Тим видел Кору в таком образе впервые, и ему вдруг стало нестерпимо стыдно от того, что он не мог отвести взгляд уже несколько секунд — не потому что был ошарашен ее появлением здесь, хотя, стоило признать, что не без удивления рассматривал ее. Коралина просто притягивала его взгляд, и в особенности сильно сейчас, когда совсем не старалась этого сделать. Девушка, между тем, кивнув детективу в ответ на его обещание связаться с Корой для дальнейшего расследования, зашагала вперед, пытаясь что-то нашарить в карманах, а после подняла голову.       Тим смотрел прямо на нее, и в тот миг не был уверен, что маска Робина и приглушенный свет почти перегоревших флуоресцентных ламп маскируют его достаточно для того, чтобы девушка не узнала в ночном спасителе Готэма своего друга. Но Коралина только спешно выудила из своего кармана пачку сигарет и прибавила шаг, чтобы поскорее покинуть полицейский участок.       Дрейк тяжело вздохнул, чувствуя какую-то странную смесь разочарования и облегчения одновременно. Он не мог в считанные мгновения сбросить маску Робина и случайным образом пересечься с Коралиной на первом этаже департамента, чтобы проводить ее домой и заодно выяснить, что с ней произошло; однако, между тем, он успел бы по крышам добраться до Уэйн-тауэр и ее подземной парковки, которая находилась не так далеко от главного здания полицейского участка. Что же, план был сырой, и придуманный предлог казался неправдоподобным, но Тим подумал об этом, уже вылетая из раскрытого окна полицейского участка под несколько уставших, но удивленных взглядов совсем еще молодых сотрудников.

***

      Телефон, сигареты, зажигалка и ключи от входной двери, которые, вероятно, и не пригодились бы уже: выходя из своей квартиры, Кора отметила, что замок был аккуратно взломан. Первоначальный шок, который ей довелось испытать, сошел на нет уже в полицейской машине, и на его место пришла ожидаемая паранойя. Кора неумолимо-сильно боялась, что любое неверное слово может выдать ее или Мину. Она не знала, что из этого страшнее — оставаться дочерью в определенных кругах известной преступницы или быть этой самой преступницей, — но вот, в чем Коралина убедилась этой ночью окончательно: она проигрывала.       Выудив из пачки сигарету, она, как только оказалась возле ближайшей к участку круглосуточной закусочной, закурила. Горьковатый дым наполнил сначала полость рта, а затем и легкие, и, когда Кора выдохнула, на мгновение ей как будто стало немного легче. Но, к сожалению, эффект не продлился больше пары жалких секунд, а потому сразу же ей пришлось опуститься на скамью недалеко от входа, ощутив слабость в ногах и страх в душе. Сомнений практически не оставалось в том, что двух взломщиков прислал Сионис; вероятно, решила Коралина, он просто вздумал действовать проверенным путем и решил вытравить ответы из единственной известной родственницы Мины. Тут Кора могла снять с себя всю ответственность, ведь еще при жизни ее мать утверждала, что об их родстве знали только проверенные люди. Усмехнувшись, девушка стряхнула пепел, который тут же унесло порывом ветра.       Если совсем по-честному, то, вероятно, они обе оплошали. Мина — в тот момент, когда перевезла Коралину в Готэм из спокойного Калгари, Кора — в миг, когда в одиночку хоронила тело убитой матери. Однажды ведь должно было все закончится, верно? Почему-то девушка часто задумывалась о том, на каком моменте она просчитается, но она и предположить не могла, что случится это, когда в Готэме, точно на шахматном поле, куда уже не поставишь лишнюю фигурку, словно по волшебству появится еще один умелый игрок.       Черт бы его побрал, этого Красного Колпака. Как он вообще сумел догадаться о главном и бережно охраняемом секрете Мины? А даже если и без труда выяснил, отчего поверил? Кора Фрейзер еще раз глубоко затянулась, но, кажется, слегка переборщила, и от раздражения в легких закашлялась. Необъяснимая злость вскипела внутри, и девушка бросила в ближайшее мусорное ведро потухший окурок, мечтая притом со всей своей невеликой силы ударить по лицу того, кто находился за маской Красного Колпака. Зная ее тайну, он мог просить ее о чем угодно и вертеть ей еще с большим постоянством и абсолютной безнаказанностью.       Кора задумалась: может, у нее еще был шанс сыграть на опережение? Всего в десяти или пятнадцати минутах ходьбы от нее, в полицейском участке, стоял напарник Бэтмена, Робин, и если бы она поспешила, то, вероятно, могла бы признаться ему… Нет, качнула головой девушка, тут же осознав абсурдность и этого предположения, и положения, в котором она оказалась. Она не могла доверять никому, кроме самой себя; с другой стороны, к чему это ее сегодня привело? Потянувшись вновь за пачкой с сигаретами, девушка ощутила слабую вибрацию телефона в кармане.       Lil Wayne: «Бессонница?»       Кора: «Откуда такая уверенность?»       Lil Wayne: «Ну, я просто довольно проницателен»       Lil Wayne: «И сейчас на часах два часа ночи, а ты в сети»       Lil Wayne: «Либо я ясновидящий. Какой из предложенных вариантов нравится больше?»       Глядя на отправленные Тимом сообщения, завершенные нелепым клоунским смайликом, Кора усмехнулась. Она быстро настрочила что-то, не несущее смысловой нагрузки, в ответ, подумав, что ей не помешало бы поболтать с другом чуть дольше. Поэтому уже в следующем сообщении уведомила его о том, что завтра, вероятно, пропустит рабочий день, чего за все время своего трудоустройства себе еще не позволяла. Но Тим не стал ничего писать в ответ, что даже могло бы удивить Кору, если бы уже через пару секунд он не позвонил ей.       — Ты в порядке? Не пойми меня неправильно, просто, — Тим помедлил, а потом быстро прочистил горло, — такого преданного фаната «Уэйн Энтерпрайзес» еще поискать. И тут вот такие новости.       — Я же не сказала, что увольняюсь, — тихо рассмеялась в ответ девушка, крепче сжав телефон так, словно он стал для нее вдруг спасательным кругом, который не позволял ей утонуть. — Жизненные обстоятельства и все такое. Немного не в состоянии работать.       — Расскажешь? Или подожди, — юноша тяжело вздохнул, — ты, э-э, ты дома? Может, я заеду? Не подумай, что я в гости напрашиваюсь, но я тут по городу катаюсь, абсолютно трезвый и даже не под кофеиновым приливом энергии, так что мне не составит труда добраться до тебя.       — О, я… Я даже не знаю. — Кора прикусила губу, стараясь в считанные секунды взвесить все «за» и «против». С одной стороны, правдоподобно соврать Тиму о нападении было бы в разы сложнее, чем детективу Уилсону, ведь юный Уэйн наверняка знает о том, что Коралина Фрейзер и боевые искусства — вещи абсолютно противоположные. С другой стороны, впрочем, оставаться в одиночестве до утра — последнее, чего ей хотелось, и поэтому, недолго думая, девушка кивнула. Только через секунду, правда, поняла, что Тим, при всем, быть может, желании, не увидел бы ее несмелого движения, и даже улыбнулась собственной глупости. Наверное, так сказывался стресс. — Да. Да, то есть, ты можешь заехать, но нет, я не дома. Дай мне минут тридцать, и я доберусь до квартиры.       — Зачем, если я могу за тобой заехать? Фрейзер, ты же не думаешь, что я настолько бессердечный, чтобы заставить тебя ехать по Готэму посреди ночи в одиночку, а? — рассмеялся юноша. — Говори адрес, буду так быстро, как только смогу.       — Скину геолокацию.       Тиму Уэйну потребовалось не больше одиннадцати минут, чтобы подхватить Кору возле закусочной, в которую девушка так и не заглянула, и, только оказавшись внутри салона его автомобиля, она почувствовала, как расслабились ее плечи, а глубоко вдохнуть получилось без лишних усилий. Кора потянулась к водителю и, повинуясь по-детски наивному порыву, обняла его за свободную руку, не лежащую на руле, прижимаясь щекой к плечу. От Тима пахло дорогим тяжелым парфюмом довольно резко, но аромат перебивал едва ощутимый запах пота, исходивший не от спортивной одежды, в которую юноша был облачен, а от его кожи.       — Ты что, побегать решил, чтобы спалось лучше?       — Кто вообще сказал, что я собираюсь спать сегодня, — фыркнул юноша и коротко посмотрел на Коралину, остановившись на перекрестке. — Рассказывай, что стряслось.       — Что за командный тон, мистер Уэйн, — рассмеялась Коралина, но тут же поняла, что сделала это неестественно громко. Как если бы за беспечностью попыталась скрыть бесконтрольную нервность. Для Тима это не осталось незамеченным, и Кора поняла это по тому, как быстро нахмурились его брови и как крепко сжали руль пальцы. Девушка откинула назад голову и взглянула на низкий потолок очевидно дорогой машины Уэйна, пытаясь как будто на нем разглядеть несуществующие подсказки. Но серость обивки зияла пустотой — точно, как и мысли самой Коралины. Она вздохнула. — Возможно, меня сегодня могли убить.       — Что? Скажи, что это только дурная шутка.       — Не-а. Хотелось бы, конечно, но нет. — Кора повел плечом так, словно ей стало неловко, а потом прижала ладонь к зудящим глазам. — Напоминаю, что мы живем в Готэме, и здесь, без преувеличений, каждый день кого-то могут лишить жизни просто так, оттого, что под руку неудачно подвернулся. Вот, видимо, меня такая участь почти настигла.       — Перестань говорить загадками, ладно? — вскинулся вдруг Тим, и девушка даже вздрогнула от раздражения, что звучало в его голосе. — Прости, тебе и так трудно, наверное; мне не стоило… Словом, я бы хотел, чтобы ты рассказала подробнее. Может, я смогу как-то помочь.       — Договорись со старшим Уэйном, чтобы мне не сделали завтра — а, уже сегодня, — выговор за прогул. Мне нужно переставить замки на входной двери и поставить другие окна. Но вообще, рассказывать даже нечего, все как-то ужасно банально: пока я принимала душ, дверь в мою квартиру взломали.       — Странно, — заметил Тим, сворачивая на улицу, на которой находился дом Коры. Он коротко осмотрел многоквартирные постройки, словно прилипшие друг к другу, и складка на его лбу стала еще глубже и заметнее. — Не то чтобы выглядит, как район, где можно хорошенько поживится. Я бы вряд ли рассчитывал найти здесь что-то по-настоящему ценное.       — А как же я? — постаралась отшутиться Коралина, и неожиданно расплылась в улыбке, когда уголок рта Тим тоже слегка вздернулся в слабой попытке усмехнуться. Шутка, конечно, не была действительно смешной, но ее несерьезность и, быть может, даже неуместность слегка пошатнули устоявшееся напряжение, возникшее между Корой и Тимом с самого начала их встречи. Уэйна можно было понять, думала Кора, разглядывая сосредоточенное выражение лица собеседника: он испугался за подругу, и его резкость вполне можно было оправдать страхом потерять ее. Помолчав пару секунд, Кора отмахнулась: — Двое бедолаг просто просчитались, думаю, но что бы они ни задумали, все обошлось малой кровью, да и то не моей. Повезло, что я помню какие-то приемы со времен занятия тхэквондо и что в ванной я всегда держу ножницы.       — То есть, хочешь сказать, что ты, — Тим, остановившись на обочине возле дома Коралины, вскинул брови, демонстративно окидывая взглядом фигуру девушки, — вырубила двух грабителей только благодаря тому, что помнишь приемы тхэквондо? Когда ты там ходила на занятия, в тринадцать?       — Вообще-то, мне было пятнадцать, и справлялась я неплохо, — обиженно бросила Кора, выбираясь из автомобиля. Но она врала, а Тим был абсолютно прав — Коралина действительно рассказывала ему, как посещала занятия по корейскому единоборству в свои почти четырнадцать лет, планируя перебраться в Готэм к матери, но она рассчитывала, что Уэйн даже и не вспомнит о такой незначительной детали разговора, состоявшегося еще во времена их знакомства.       Вообще, встретились они случайно: когда Коралина Фрейзер, ни на что, в общем-то, не рассчитывая, приехала на собеседование в «Уэйн-Энтерпрайзес». О Тиме девушка тогда не знала и, разумеется, даже предположить не могла, что, оказавшись в самой известной высотке Готэма, первым делом столкнется в лифте с сыном владельца. Справедливости ради, вспомнила девушка, улыбаясь и возвращаясь мыслями к прошедшей весне, Тим Уэйн и не выглядел, как шаблонный отпрыск миллионера: в «Сплетнице» они выглядели иначе. Юноша, с которым она разговорилась в лифте, носил не по размеру большой свитер, темные узкие джинсы, а не дорогие брюки и рубашку. Словом, перед ней был молодой человек, каких она могла бы встретить в магазине за углом, а не какой-нибудь Чак Басс, и поэтому Коре подумалось, что он всего лишь рядовой сотрудник, которых в башне было не меньше нескольких сотен.       «А почему ты решила, что хочешь работать здесь?» — поинтересовался в тот день Тим, когда двери лифта раскрылись перед холлом дирекции по подбору персонала, и Коралина, сжимая в руках ручку небольшой сумки, нервно пожала плечами, мыслями обращаясь только к предстоящему собеседованию. Не могла ведь она ответить, что хочет всеми возможными способами сконструировать образ добропорядочной и трудолюбивой американки, чтобы никто не заподозрил ее в управлении наркокартелем? «Вид из окна должен быть красивым», — со всей серьезностью отозвалась она тогда, и отчего-то Тима это заставило рассмеяться. Возможно, их беспечный полуминутный разговор тогда возымел неожиданный эффект и придал Коралине необходимой уверенности настолько, чтобы впечатлить интервьюера, — она, честно говоря, не знала. Но вместе с новой работой она тогда получила и новое знакомство, которое стремительно переросло в дружбу.       И благодарнее, кажется, Коралина просто не могла быть.       — Слушай, Кора, — остановился возле нее Тим, выйдя следом из машины и заблокировав двери, — если не хочешь рассказывать — ладно, как пожелаешь. Мне, если честно, совершенно наплевать, как ты расправилась с этими подонками, но… Я неимоверно счастлив знать, что ты не пострадала.       В следующий миг она ощутила, как его сильные руки сомкнулись вокруг ее талии, и от неожиданности Коралина порывисто выдохнула, оцепенев. Не то чтобы они не обнимались с Тимом, напротив, неудачную попытку Фрейзер предприняла еще в машине. Но в совокупности с таким искренним признанием, которое граничило едва ли не с отчаянием, объятие юноши показалось каким-то невозможно драматичным. Может, это даже было уместно, ведь Кора и сама еще не успела осознать, что могла сегодня умереть. По-настоящему. Безвозвратно. Стало холодно, и неуютно, и даже страшно, поэтому девушка в ответ обняла Тима, пальцами стискивая ткань его легкой ветровки, совершенно не подходящей для ощутимо прохладных ноябрьских ночей.       Они простояли так не меньше нескольких минут: не шевелясь, дыша практически в унисон, не размыкая крепких объятий. Коралина по-прежнему не могла понять, чем заслужила такого друга, как Тим — искреннего, заботливого и внимательного, но была счастлива проводить с ним время. И в тот миг она отчего-то вспомнила разговор с отцом: оказывается, говоря, что в Готэме у нее действительно появились надежные друзья, она даже и не соврала, и Тим, без лишних вопросов оказавшийся рядом именно в тот миг, когда Кора нуждалась в нем сильнее всего, был тому подтверждением.       Идиллию разрушил вопрос, невесть откуда всплывший в мыслях: а остался бы Тим рядом, если бы узнал о Коралине все? То есть каждый из тех секретов, что ей приходилось хранить? Смог бы вот так беззастенчиво и бескорыстно обнимать девушку, которая притворялась своей матерью и оправдывала этим все дурные поступки, что приходилось совершать?       Кора выбралась из уютных объятий, потупив взгляд, и отошла на шаг.       — Ты чего?       — Может, поднимемся? Эм, для справки: я действительно приглашаю тебя на чай, не подумай, если мы вдруг начнем пить — в чем я, кстати, нуждаюсь, — то это твоя инициатива. А то уэйновские адвокаты еще повесят на меня статью за спаивание и совращение несовершеннолетних.       — Кора, черт тебя… — едва не выругался юноша, закатывая глаза. — Мне есть восемнадцать, между прочим, в декабре уже будет девятнадцать.       — Но пить-то тебе по-прежнему нельзя, — рассмеялась Кора, махнув рукой. — Идем, у меня наверняка открыто.

***

      Бок саднило от пропущенного по неосторожности удара, но, если не брать в расчет эту оплошность, сегодняшнюю вылазку можно было считать удачной: Джейсону за жалкие несколько часов удалось появиться в поле зрения не только Черной Маски, который — и Тодд был в том уверен, — успел поджать хвост и даже испугаться, но и Бэтмена с Найтвингом. Хорошо, что Джейсон во время их встречи был в шлеме, надежно скрывавшем лицо, ведь, демонстрируя все свои новообретенные умения, он не мог сдержать снисходительно-горделивой улыбки в те мгновения, когда видел замешательство на лицах членов своей бывшей и давно сгинувшей в памяти семьи.       О, они были потрясены и, кажется, даже не стремились скрыть этого; Брюс хоть и не забывал о своей вымученной выдержке, не сумел не поджать губы, когда его попытка перехватить Красного Колпака с треском провалилась. Он не ожидал нападения Эмейзо, как не ожидал и того, что все его шаги и приемы могут быть кем-то потенциально предугаданы. Неужели старик расслабился, полагаясь на собственную гениальность? Джейсон не мог за это ручаться, но, по большей части, и правду узнать он не стремился: сейчас важнее было удовлетворение от его небольшого представления. О, он действительно прилагал усилия: при Бэтмене старательно отыгрывал роль загадочного призрака, который всегда был на шаг впереди, и своим сценарием Тодд и впрямь гордился.       И, в общем-то, да, пора была признать, что в одной из параллельных вселенных из Джейсона наверняка вышел бы отличный актер, если бы ему в одночасье не переломали все кости, а потом не взорвали в одиноком покинутом амбаре его неспособное спастись тельце.       Насвистывая незамысловатую мелодию в такт той, что играла в одном из его наушников, он, привычно закинув на плечо спортивную сумку, в которой обычно переносил и шлем, и огнестрельное оружие, поднялся на седьмой этаж. На сегодняшнюю ночь у него, к сожалению, еще оставалось одно неоконченное дело: нужно было убедиться, что Фрейзер в порядке после произошедшего. Как бы ни хотелось это отрицать, она помогла ему, и хотя бы сегодня он позаботится о том, чтобы она уснула спокойно, не боясь быть застреленной.       Отчего-то, правда, Джейсон настойчиво игнорировал тот факт, что он, вероятно, уже отплатил ей любезностью на любезность, когда обезвредил двоих приспешников Сиониса несколько часов назад.       — Ага, я понял. Ну, завтра приеду сразу, как только проснусь, и заберу отчеты для нее, — раздался тихий голос из коридора, и Джейсон поднял голову и вынул из уха наушник, вглядываясь вперед. У двери Коры стоял темноволосый юноша, облаченный в простую футболку, спортивные шорты и плотные тайтсы; сложен он был неплохо, но ростом едва ли вышел, поэтому, оказавшись рядом, возле своей двери, Джейсон посмотрел на незнакомца сверху вниз. — Я знаю, что Кора попросила об одном дне, но о двух прошу я лично. Что «почему»? Может, потому что ее чуть не убили сегодня, и я переживаю за свою подругу?... Черт, ладно, я понял, трудный вечерок для всех. До связи. А, привет, ты, наверное, новый сосед со склонностью ломать руки бедным девушкам. Я…       — О, Джейсон! — воскликнула Коралина, выглядывая в общий коридор. Тодд вскинул брови и приветственно кивнул в ответ. — А мы тут, вроде как, решили устроить камерную вечеринку в честь того, что я по-прежнему жива. Присоединишься?       — Не планировал, — честно отозвался Джейсон, складывая на груди руки и оглядывая их обоих. Его взгляд задержался на Тиме, который с таким же очевидно-подозрительным прищуром разглядывал его в ответ. — Не представишь? А то, вероятно, твой друг уже обо мне наслышан.       — Да-да, точно. Это Тим Уэйн, мой очень хороший друг и…       — Тим Дрейк, вообще-то, — пожал плечами он и протянул Джейсону руку, и Тодд не сдержал лукавой ухмылки.       Надо же, эта ночь действительно была крайне удачной.