Эксперименты

– Шах и мат, капитан, – сообщил Спок, откидываясь в кресле и соединяя кончики пальцев. Его голос был столь спокоен, будто это была самая обычная победа. – Да, действительно. – Джим поерзал. Обычной эта победа не была. – Так значит... еще одну партию, да? – На основе трех. – Узкий палец Спока с выразительным равнодушием постучал по падду, где велась статистика их матчей. Сегодня счет был 2:1 в пользу коммандера. Джим тяжело вздохнул и бросил взгляд на настенную пятидесятидюймовую панель – гордость, которую он, в обход правил, повесил у себя в каюте. На ее экране, будто в насмешку, была развернута таблица, содержание которой загнало бы в краску даже прожженную орионскую гетеру. И на то, чтобы подавить недостойное желание просить реванша, ушла вся капитанская выдержка. В конце концов, Джим сам начал все Это. «Этим» была своеобразная игра, в которую он всеми правдами и неправдами вовлек Спока. Но началось все с взаимной мастурбации – вымученное обоюдное решение, к которому они пришли после пары глупых ситуаций, в которые попал Кирк, и одного срыва на миссии, в который впал Спок. Потом это переросло в секс. Секс усилиями Джима становился все разнообразнее, пока азартный ум капитана не поразила одна идея. В конце концов, совместный досуг со своим первым помощником он проводил либо в кровати, либо за шахматами. А эта затея делала секс интереснее, партии увлекательнее и, самое главное, объединяла два этих занятия. Суть ее была в том, чтобы записать самые разнообразные перверсии в таблицу – от невинного обязательства постоянно целовать партнера во время секса, до перепиха в переговорной мостика – и на основе трех шахматных партий выбирать проигравшего. Несчастному – или счастливому – приходилось выполнять необходимое. На то, чтобы уговорить Спока на это безумие, ушла пара месяцев. Джим едва не отчаялся, чередуя максимально логичную аргументацию, провокации и призывы к любопытству. Когда у него уже опустились руки и он готов был бросить затею, Спок сам поднял эту тему. Ничто тогда не предвещало «беды» – был обычный корабельный вечер после вахты, первый помощник по обычаю зашел к своему капитану для партии в шахматы. Но вместо кресла он подошел к компьютеру, развернул таблицу с «лотами» и спокойно осведомился: «Вы планировали идти по списку или же выбирать задания в случайном порядке?». У Джима тогда чуть глаза из орбит не вылезли, но он быстро взял себя в руки и слабо просипел: «По списку». Ха, если кто-то скажет, что вулканцам чужд азарт – не верьте. Именно к этому выводу пришел тогда Кирк. Такие партии стали проходить у них не чаще раза в неделю-две, а зачастую и реже. Негласно они договорились называть их «Игрой» – с большой буквы, чтобы не путать с обычными шахматами. Это проявлялось и в переписке, и в интонациях. Желая подразнить Спока, Джим иногда прямо на мостике обращался к тому «Коммандер, не желаете ли сегодня вечером Поиграть в шахматы?». Спустя месяц, помимо кивка, реакцию его первого помощника выдавал долгий взгляд и раздувающиеся ноздри. «Чертов гоблин, – со злорадным самодовольством размышлял Джим. – Наверняка запомнил список наизусть. Знает, на что мы будем сегодня Играть». И, естественно, Спок знал. За некоторые «лоты» у них велась особенно ожесточенная борьба. Некоторые нравились настолько, что они намерено не Играли долгое время, чтобы посмаковать их. Так было, например, с официальными обращениями во время секса. Кто бы мог подумать, что у Джима, который в течение года добивался, чтобы Спок называл его по имени, будет так сильно стоять на «капитан, контролируйте свои желания. Я не совершу акт пенетрации, пока не сочту подготовку достаточной»? Между прочим, к тому моменту Кирк готов был умолять, чтобы этот чертов акт был наконец-то совершен. С тех пор на людях он всегда был «Джимом». Конечно, если у Спока не было игривого настроения – а бывало и такое – и он не начинал дразниться. Команда думала, что такие обращения между ними обозначали ссору. Джим думал, что готов распустить совещание, нагнуть Спока и втрахать его в столешницу, если тот еще раз с деланным равнодушием произнесет «капитан». Сегодня же они Играли на анальный стимулятор. Ничего необычного, в сущности. Но просто секс с ним был парой строчек ранее, а в этот раз задание оказалось сложнее – провести смену с таким «подарком» внутри. И победил Спок. Дерьмо. Помимо нежелания таскаться при своем экипаже с куском резины в заднице, Джим досадовал из-за упущенной возможности. Ведь он возлагал на этот пункт большие надежды – где еще представится шанс увидеть, как самообладание Спока пойдет ко всем чертям из-за того, что он носит в себе игрушку? Конечно, не факт, что с самообладанием коммандера что-то станется от нескольких грамм гладкого силикона пары сантиметров в диаметре, но мечтать Джиму никто не мешал. Особенно сейчас. – Подозреваю, – хладнокровно нарушил тишину Спок, – в данный момент времени вы жалеете о включении в список пунктов, предполагающих ту или иную степень публичности, капитан. «Чертов засранец». – Вы удивительно проницательны, коммандер. – Джим нарочито выделил последнее слово интонацией. После того задания с официальными обращениями не только Спок пристрастился использовать звания в качестве сексуального раздражителя, и сейчас его глаза потемнели в ответной реакции, хотя ни поза, ни жесты не выдали возбуждения. – Во всяком случае, вы можете испытать облегчение, сравнив это задание с зажимами на соски, которые идут тридцать шестым пунктом. О да. Лот, до которого Джим яростно желал добраться. И обидно будет, если он опять проиграет. Так же, как и стимулятор, он шел в двойном варианте – уединенном и общественном. И, помимо того, что Спок наверняка будет шикарно смотреться с напряженными сосками, просвечивающими через форму, у него эта область была особенно чувствительна. Джиму пришлось постараться, чтобы найти на одной базе прозрачные пружинистые зажимы из крепкого биопластика, которые были почти незаметны глазу и на ощупь. Даже вспоминать неприятно, по сколь злачным местам пришлось прошвырнуться ради них. – Это ты мне так сочувствуешь? – отгоняя яркий образ и срываясь на смех, спросил он. – Сочувствие нелогично. – Да-да, я помню. Ладно, будет тебе анальный стимулятор. – Джим обреченно махнул рукой, мысленно прощаясь со своим ужином. И завтраком. – В чем смысл вербального подтверждения? – Спок приподнял бровь. – Ты всегда выполнял выпадающие тебе пункты. – Ну, я… сочту это за комплимент, – фыркнул Джим, так и не ответив на вопрос. – Как пожелаешь, – нейтрально отозвался Спок. С вулканского это переводилось примерно как «мне срать». – Кстати, я давно хотел поинтересоваться: этот список насчитывает сто девять пунктов, но я никогда не спрашивал, каким образом ты его составлял. Некоторые вещи являются малоприемлемыми даже по самым свободным меркам. – Хм, – потирая щетину, промычал Джим. – Я сначала написал то, что мне хотелось попробовать… – А потом? – На лице Спока отразилась тень интереса. – А потом в сети отыскал столько, сколько мог, и убрал то, что совсем никуда не годилось. Спок неуверенно хмыкнул. По его мнению, «совсем никуда не годилась» добрая половина списка, но он не мог не отдать должное раскрепощенности Джима. В попытке представить что-то еще более неприличное его живое воображение забуксовало. – Даже не думай об этом, дружище, – рассмеялся Джим, догадавшись, что так «подвесило» его первого помощника. – Это было действительно мерзко. – В таком случае, я, полагаю, должен тебя поблагодарить. – Не за что. – Джим отмахнулся и принялся убирать шахматы, но вскинулся, когда Спок засобирался. Облизнув губы, он твердым шепотом позвал его: – Коммандер, не желаете остаться сегодня ночью в капитанской каюте? Примерно полсекунды потребовалось Споку для того, чтобы осознать, что за этим приглашением кроется завуалированное предложение секса. Хоть он прожил с людьми не один год, он все еще нуждался в некоторой паузе, чтобы отбросить в сторону прямое значение намека и уловить его функциональный смысл. По внутренней стороне губ непроизвольно проскользнул язык – позволить себе полноценно облизнуться, демонстрируя свое желание, он не мог. Джим откинулся в кресле. Споку всегда было интересно: эта развязная поза, голодный взгляд из-под полуприкрытых век, чувственно приоткрытые губы и обхватывающие подлокотники кресла пальцы были сознательной – и небезуспешной – попыткой соблазнения или же совершенно спонтанным проявлением собственного желания? – Не сегодня, Джим, у меня еще много работы. «Зеленокровный упертый засранец!» – Кирк скривился и прикусил язык, чтобы не отвесить неприличную шуточку по поводу хваленой функциональности вулканцев, которой, конечно же, не помешает ненавязчивый отсос. – Ладно, тогда иди. Спок кивнул, но остановился уже у самой двери в общую ванную. Под вопросительным взглядом Джима он повернулся и произнес: – У меня будет к тебе еще одна просьба. Я бы хотел, чтобы процесс введения стимулятора осуществлялся мной. – А если я откажусь? Джиму было не жалко уступить Споку, но была интересна его реакция. Тот обыденно приподнял бровь. – Это допустимо. Однако, смею напомнить, ты сам настаивал на том, что победивший волен задавать условия выполнения задания. Ну конечно же. Тот злосчастный пунктик со льдом, один из первых. Тогда Спок упорно не давал прозрачному кубику коснуться своей груди – теперь-то Джим знал почему, – и, когда до нее все же удалось добраться, Кирк невпопад рыкнул: «Прекрати брыкаться! Я победил, и мне решать, как именно ты будешь выполнять это задание!». Спок послушался. Тогда Джим узнал, что даже из вулканца можно извлечь стоны, если сначала холодом заставить соски затвердеть, а потом ласкать их влажным горячим языком. Это знание стоило поставленных условий, но впоследствии Спок не раз припоминал Джиму его же слова. Иногда в самые неловкие моменты. – Да-да. Договорились, – кисло согласился Джим. Он-то надеялся, что ему удастся лишить этот процесс сексуального оттенка, но со Споком такие начинания были обречены на провал. Тот был столь же последователен, изобретателен и умел в сексе, сколь равнодушен в обычной жизни. Не было и сомнений, что к тому моменту, когда анальный стимулятор окажется внутри, перед глазами у Джима будут расплываться радужные пятна, а ноги – дрожать от желания кончить. – В таком случае, в 0835 в ванной, капитан. И прошу вас воздержаться от одежды. – Нравится командовать, да? – едко раздалось ему в ответ. Спок оставил вопрос без внимания, проскользнув в открывшуюся дверь, а Джим скривился – командовать, к слову, они любили оба. Немного поерзав, он придумал еще парочку нелестных эпитетов в отношении своего первого помощника. Тот никогда ничего не делал просто так, и отказ от секса, равно как и просьба не одеваться, были продиктованы какой-то целью. Скорее всего, подумал Джим, Спок не хотел, чтобы он кончал до завтрашнего дня. Но также тот должен был понимать, что ему, возбужденному сегодняшней игрой, ничего не помешает удовлетворить себя самостоятельно. Джим задумчиво пожевал губами – Спок достаточно хорошо его знал, чтобы быть уверенным, что завуалированная просьба будет разгадана. Значит, он в свободной манере просил себя не трогать? – Черта с два, – под нос пробормотал Джим, расстегивая брюки и оплетая пальцами мягкий, полувозбужденный член. Он не собирался идти на поводу этого упертого манипулятора. Прикрыв глаза, он развалился в кресле, закинул ноги на стол по бокам от шахматной доски и... выругался. Подумал и выругался еще раз. В предвкушении разрядки кровь прилила к паху, но желания подрочить не возникало. Вернее, желание не дрочить было гораздо сильнее. Лестно было бы сказать, что это совесть не дает Джиму проигнорировать неявную просьбу Спока, что было бы вопиющим самообманом. Реальная причина оказалась гораздо прозаичнее – некоторые игры становятся интересными, только если играть в них по правилам. И эта была одной из таких. Джим решительно затолкал член обратно в трусы, собрал шахматы, принял душ и завалился в кровать – заранее без одежды. Все это время он не трогал себя, был слабо возбужден в предвкушении и проклинал своего первого помощника. Если любовь командовать была понятна, то это удовольствие от послушания казалось раздражающим, постыдным и таким...

***

Обнаженный Джим стоял в ванной в 0828 по корабельному времени и жалел о том, что не сообразил перед выходом надеть носки, чтобы позлить Спока. На широких бортиках раковины устроились тюбик со смазкой и анальная игрушка странной загнутой формы. Специально, блин, для стимуляции простаты, сетовал Джим, нервно покусывая губы и раскачиваясь с пяток на мыски. У него все еще было семь минут, чтобы натянуть носки и посмотреть на физиономию Спока, когда тот увидит столь хулиганское нарушение его просьбы-приказа. Дверь со стороны каюты первого помощника отъехала в сторону. – Ты рано, – сходу заявил Джим, разглядывая задрапированного форменкой Спока. Ха, еще более закрыто тот мог выглядеть только в преподавательской форме звездного флота. И Джим испытал сожаление, что оной не оказалось под рукой: расчет оказался верен – контраст между количеством одежды был крайне возбуждающим. Спок проследил взглядом за дернувшимся членом Джима и нейтрально произнес: – Лицом к стене, обопритесь на локти. Джим послушался, старательно делая вид, что это не у него в паху тянет напряженной тяжестью. – Я услышал шум и пришел к умозаключению, что лишнее время даст мне больше свободы в действиях. – Шелест и тихий приказ: – Не оборачивайтесь, капитан. Джим повернулся обратно к стене, скрывая досадливую гримасу и стояк. – Свободы в действиях? Вот неожиданность. Готов спорить, что у тебя уже все распланировано. – Спор нелогичен, это действительно так, – шорохи, приближающиеся шаги и горячий тягучий шепот, дыханием ласкающий чувствительную мочку, – капитан. Джим ударился лбом о стену и громко сглотнул. Пытка началась. Спок не торопился. Он был последователен во всем и в исполнении своих прихотей, наличие которых упорно отрицал, тоже. Сильные руки легли на плечи Джима, разминая напряженные мышцы, но покупаться на обманчивую скупость движений не стоило – они были исключительно неприличными. Джим понятия не имел, как можно делать массаж так, чтобы член жался к животу, измазывая кожу потеками прозрачного предсемени, но у Спока получалось. Наверняка очередное контактно-телепатическое дерьмо. Горячие ладони спустились к лопаткам, а шеи коснулись голодные губы. – Вы мастурбировали вчера? – Бесстрастный голос вытачивал гранит из слов, от опаляющего дыхания волосы на затылке встали дыбом. Джим зажмурился, облизнул губы и честно ответил: – Да. Он никогда не врал в такие моменты – тоже правило, соблюдать которое было крайне возбуждающе. Тем более Спок не переходил определенной грани, и все его вопросы касались только секса. После короткой паузы в сильных движениях рук почувствовалось неодобрение. Джим не удержался от смешка: во-первых, его забавляло, что Спок не улавливал иронии в ответе, а во-вторых – это он ясно ощущал, – тот изнемогал от желания наказать своего капитана. Но прямого приказа не дрочить он не отдавал, наказания в их списке будут разыграны еще очень нескоро, да и не обязан был Джим следовать его прихотям. Этот смешок Спок, сейчас имеющий доступ к чужим эмоциям, интерпретировал верно, хоть и не сразу. – Вы испытали оргазм? – Влажный выдох лизнул нежную кожицу за ухом, отчего по спине побежали мурашки. – Нет. – Голос невольно сбился, но Джим получил главное: поощрительные прикосновения губ к шее. Он откинул голову на плечо Спока и соблазнительно прогнулся под движением пальцев. Кожа у Спока была сухой. Человеческая бы при таком раскладе шелушилась, а вулканская только огрубевала. Все время казалось, что от прикосновений вот-вот да и раздастся тихий бумажный шелест. Это было необычно, но никак не неприятно. Джим поерзал в попытке усилить контакт и опустил голову, подставив шею под поцелуи. Спок был настолько близко, что при дыхании рифленая ткань форменки щекотала поясницу. И Джим разрешил себе маленькую вольность: качнулся назад, вжимаясь задницей в бедра Спока, и одобрительно замычал, когда твердый бугор чужого стояка как влитой устроился меж ягодиц. Ответом ему было едва сбившееся дыхание. – Ум-м, латексные перчатки, – выдохнул он, когда большие пальцы круговым движением обвели ямочки на напряженной пояснице. – Прошу прощения? Твою мать, нельзя, просто физически невозможно выдыхать этот банальный вопрос так, что по телу пробегала крупная дрожь. Но у Спока получалось. Джим действительно задрожал, чертыхнулся и встал на цыпочки, сильнее вжавшись в своего первого помощника. – Напомни мне на следующей планете подыскать тебе латексные перчатки. – Этой девиации нет в вашем списке. Джим был уверен – руки Спока жили собственной жизнью. Они не останавливались ни на секунду: заскользили вниз, огладили внутреннюю сторону бедер, приласкали поджатую мошонку, уверенно коснулись чувствительной промежности. Джим замычал в прикушенное запястье, а его ноги разъехались в стороны сами собой. – Значит, будет, – наконец выдохнул он. – Или нет. Дерьмо, хочу посмотреть на тебя в черных перчатках... и почувствовать… Спок – сильный, уверенный в себе, бесстрастный – едва ощутимо напрягся и уточнил: – Вы находите текстуру моей кожи нежелательной для тесного контакта? Джим был слишком возбужден, чтобы в очередной раз кидаться убеждать Спока, что он находит исключительно сексуальным множество их физиологических различий. У его первого помощника был какой-то странный пунктик на тему их потенциальной физической несовместимости, ввиду принадлежности к разным расам. Поэтому Джим совершенно непристойно прогнулся, заставив ягодицы разойтись шире, и произнес: – Нет, я просто люблю твои руки. – Он повернул голову, встретившись взглядом со Споком, жадно облизнулся и попросил: – Дай мне одну. – Нет. – Черт подери, Спок! – разозлился Джим. – То, что ты решаешь, как именно во мне окажется этот хренов стимулятор, не значит, что ты можешь вертеть мной, как тебе взду... Возмущения захлебнулись стоном, когда горячий палец обвел туго сжатый анус и надавил, насухо проникая на одну фалангу. Раздавшееся хмыканье говорило о том, что Спок считает иначе. – Ты ведь понимаешь, что я отомщу? – задыхаясь, произнес Джим, когда руки убрались с его задницы, чтобы добавить смазки. – Отыграюсь при первой же возможности. – Естественно. – Голос звучал немного невнятно из-за голодных поцелуев в шею, но совершенно спокойно. – И тебя это... ох, дерьмо, – скользкий палец проник внутрь и целенаправленно надавил на уплотнение простаты, – не пугает. – Никоим образом. – Спок осторожно ввел второй палец, и его дыхание наконец-то сбилось. Джим с удовольствием бы записал эту потерю самоконтроля на свой счет, если бы в этот момент чуткие руки Спока не выдавливали из него все ощущения, которые только были возможны при таком контакте. Джим напрягся до предела, до мелкой дрожи, вставая на цыпочки, жадно придвигая таз ближе к Споку, царапая гладкую стену скрюченными пальцами, стискивая зубы с глухим скрежетом. Чертов гоблин знал, как довести его до ручки, и беспардонно этим знанием пользовался. Отдушина была только одна – вслед за ним тот и сам терял самообладание. Первоначальным замыслом Спока было как следует подразнить Джима, ввести в него анальный стимулятор и удалиться на мостик. Но, как и всегда, когда дело касалось Джеймса Кирка, приходилось брать во внимание неизбежные допущения и человеческий фактор. Каким бы самоконтролем ни обладал Спок, его не могло не заводить то, как чутко Джим реагировал на его прикосновения, как беспомощно ловил губами воздух, как дрожал от напряжения, жадно подаваясь навстречу движениям. Спок опустил взгляд и прерывисто выдохнул: при движении назад мышцы особенно плотно обхватывали пальцы, и нежная кожица ануса натягивалась, прежде чем выпустить утолщение костяшек. В ход пошел третий палец. Спок перевел свободную руку на талию Джима и крепко прижал его к себе. Если он позволит себе чуть больше запланированного, хуже не будет. И он позволял, вжимаясь бугром вставшего члена в чужие ягодицы, оставляя засосы на плечах и на грани грубости пощипывая теплеющие от такого обращения соски. Джим ругался, стонал, прогибался в его хватке, порывисто терся о член, игнорируя остающиеся от острого язычка молнии царапины. Остатками своего вулканского самоконтроля Спок едва сдерживался, чтобы не вступить с Джимом в непосредственный коитус, но долго так продолжаться не могло. Он сдернул пробку с раковины, спешно смазал ее и плавным движением ввел внутрь. Мышцы плотно сомкнулись на сужающемся основании, а Джим сдавленно зарычал-захныкал. – Ну же, Спок, давай, трахни меня. – Не сейчас, капитан. – Твою м!.. – Джим осекся и совсем неприлично выгнулся в приглашающей позе. – Пожалуйста, Спок, ну... Дыхание Джима сбилось, когда он услышал звук расстегивающейся молнии. Он послушно нагнулся, прижимаясь к руке, огладившей торс. Раздвинул ноги, предвкушая, как Спок достанет из него анальный стимулятор и хорошенько оттрахает прямо у этой стены. А Спок уткнулся лбом меж лопаток Джима, сжал пальцами свой член – твердый, покрытый рельефными венами, которые Кирк особенно любил, – и пару раз двинул по нему вверх-вниз. Подготовка довела его до предела, и этого хватило, чтобы напрячься и с коротким стоном кончить на ягодицы своему капитану. Тот понял, что именно произошло, за полторы секунды. – Какого черта? – зло, возбужденно выплюнул Джим и обернулся, яростно сверкнув глазами. – Бессердечный засранец, хотя бы подрочи мне! – Нет. – Задыхающийся голос был парадоксально твердым. Спок дотянулся до рулона туалетной бумаги и, оторвав кусок, обтер Кирка от собственной спермы. – Спок! – Джим без видимого труда вырвался из ослабевшей хватки и развернулся. Его взгляд не обещал ничего хорошего. – Это нечестно, ты, ублюдок! Просто дай сюда свою хренову руку! Спок к этому моменту уже укладывал собственный член в белье и будто не замечал чужой злости. Заправившись, он поднял на своего капитана бесстрастный взгляд и протянул руку к чужому паху. На вдохе у Джима затрепетали крылья носа, он прижался лопатками к прохладному кафелю и сцепил руки за спиной. Изящная ладонь обхватила сочащийся смазкой член и большой палец прошелся по болезненно-открытой головке, собирая густую жидкость. Джим заскулил и поерзал, когда Спок поднес руку к лицу и с нескрываемым голодом провел языком по пальцам – коммандеру нравился этот мускусно-солоноватый вкус. – Нет. Не сейчас, – повторил Спок, когда тщательно вылизал ладонь. Он быстро застегнул молнию брюк, огладил смявшуюся форменку и снова стал идеальным: прилизанный, вытянутый по струнке, спокойный. Будто не он только что спустил на задницу собственного капитана, который умолял, чтобы его трахнули. Джим, у которого в груди уже екало от возбуждения, а горячий зуд охватил не только член, но и всю область таза, таким спокойствием не отличался. Он несколько раз зло выругался и решил сам разобраться со своей «маленькой» проблемой, но Спок перехватил его запястье, стоило только потянуться к паху. – Иди нахер, Спок, – прорычал Джим, безуспешно вырываясь. – Если тебе так сложно передернуть мне, я и сам прекрасно справлюсь! – Мне не сложно, но я повторюсь: сейчас вы не будете испытывать оргазм. – Без видимого труда Спок поднял руки Кирка у того над головой и прижал их к стене. Джим зарычал, борясь с желанием врезать невыносимому ублюдку по яйцам, но сорвался на судорожный вздох, стоило только прижаться к чужим бедрам. Это было болезненно и неприятно – тереться потемневшим от напряжения членом о ткань брюк, иногда цепляя жесткие элементы застежек. Но это было хоть что-то. Джим тихо заскулил, выворачивая руки и вжимаясь как можно плотнее. Анальный стимулятор только подстегивал, надавливая изогнутым концом на простату. Кажется, Спок говорил еще что-то, но Джим его не слушал, пока плечо не прорезало острой болью. Он не сразу понял, что от стены его оторвали, сам он стоит согнувшись, а рука вдавливается в спину в самом простейшем захвате. Надежд на то, что такая грубость будет прелюдией к сексу, уже не оставалось. И действительно, Спок повел запястье выше, заставив разогнуться и встать на цыпочки в попытке ослабить неприятные ощущения. – Я сказал, что ты не будешь кончать сейчас. Ты должен понимать, что сопротивляться мне бесполезно. Интересно, Спок вообще в курсе, что эта грубая фиксация и приказной тон заводят только сильнее? В подтверждение этого на головке члена Джима выступила еще парочка капель смазки. Сам он досадливо выругался. Когда Спок говорил с ним так, он подчинялся. Всегда. Еще одно правило, превращающее их игру в нечто действительно увлекательное. Справедливости ради стоит сказать, что и Спок столь же безукоризненно слушался Джима, стоило металлическим ноткам прорезаться в капитанском голосе. Этим можно было бы воспользоваться сейчас, добиться долгожданной разрядки, но у Джима просто не поворачивался язык. Сегодня вел Спок. – Хорошо. Я понял. – Джим опустил голову и отстранился, пытаясь соблюсти дистанцию. – Но отпусти меня и прекрати так разговаривать. Спок напрягся – он заметил недовольство в голосе капитана, хоть и не ощущал такового через прикосновение. Внутри проснулся навязчивый, постыдный, нерациональный страх того, что Джим, заскучав или удовлетворившись, положит конец элементам доминирования в их странных взаимоотношениях. Ситуация игровой власти будоражила Спока и приносила необычный чувственный опыт, который он предпочитал рассматривать, как интересный материал для анализа. Отказ от него был бы... нежелателен. – Это слишком сильно возбуждает, – глухо пояснил Джим, когда реакции не последовало. Спок подавил внешние проявления испытанного облегчения и отпустил Джима. Но далеко отойти не дал: притянул к себе за талию и, наплевав на условности, уселся прямо на закрытую крышку унитаза. Джим, невольно последовав за ним, плюхнулся на колени. Минуты две в ванной царила тишина, а когда Спок заговорил, его голос звучал гораздо мягче: – Если ты доведешь себя до эякуляции сейчас, дальнейшее ношение стимулятора станет некомфортным в связи с обострением чувствительности нервных окончаний мочеполовой системы. «Ага, а сидеть на мостике с хреновой пробкой в заднице мне будет комфортно», – подумал Джим, но вслух произнес: – Еще скажи, что ты не даешь мне кончить исключительно из гуманных побуждений, а не потому, что тебе нравится мной командовать, мать Тереза. Спок молча вскинул бровь. Основной побудительный мотив он уже озвучил, едкая шуточка про сестру милосердия не заслуживала внимания, а командовать Джимом ему и вправду нравилось, как бы сложно ни было это признать. Логических объяснений сему факту Спок придумал множество: от желания направить нерадивого капитана на путь логики принудительным путем, до наслаждения чужим возбуждением. И ни одно из них полностью не соответствовало истине, ведь, в конечном итоге, поведение Джима было крайне последовательным, а приказывать Споку нравилось даже без тактильно-ментального контакта. О том, почему наслаждался приказами Кирка, он предпочитал не задумываться. – Ладно, пусти, – через долгие десять минут пробормотал Джим и слабо заерзал. – Мы на вахту опаздываем. – Действительно. Спок опустил руки и скользнул оценивающим взглядом по члену Джима – тот был все еще слабо напряжен, но ничего критического. Также он заметил, что при смене положения узкие лапки-крепления стимулятора прекратили быть заметными, полностью закрывшись ягодицами. Спок одобрительно кивнул в своих мыслях – даже если капитан обнажится, нельзя будет догадаться, что внутри него что-то есть. – Эм, ты идешь со мной? – с недоумением спросил Джим, когда заметил, что первый помощник следует за ним в каюту. – Слушай, я не настолько несдержан, чтобы кидаться дрочить, как только тебя не окажется рядом. Раздраженные нотки неприятно царапнули чуткий вулканский слух. Спок удивленно сморгнул. – Я не рассматривал такую возможность, Джим. Но подумал, что мне стоит пронаблюдать за тобой и, в случае, если анальный стимулятор возымеет слишком сильное действие, отказаться от идеи появления на мостике с ним. Они зашли в каюту. – Расслабься, моей работе не помешает небольшой кусок силикона в заднице. А к возбуждению мне не привыкать. Да я каждый раз чувствую желание передернуть, стоит тебе наклониться над станцией и... – Вы разглядываете меня во время вахты? – от негодования Спок сорвался на «вы». – Ну да. Есть на что посмотреть, кстати. – Также я решил, что вам может понадобиться помощь в одевании. – Не найдя никакого достойного аргумента против – вернее аргумента, к которому бы Джим прислушался, – Спок вернулся к прошлой теме разговора. Джим даже не удостоил его ответом, с нескрываемым сарказмом вскинув бровь, пока натягивал форменку. Спок присел на кровать, ожидая, пока тот закончит. – Я поднимусь на мостик через полчаса после тебя, – сообщил он, когда они вышли в коридор. – О, сэр Пунктуальность решил поотлынивать? – Неверно. Наше совместное опоздание будет выглядеть подозрительно, а меня ждут некоторые обязанности в научном отделе. Джим закатил глаза. Паранойя Спока по поводу категорического неразглашения их отношений иногда переходила всякие рамки, но в целом устраивала – ему самому не хотелось быть жертвой слухов о том, как он трахает в зад своего первого помощника. Или наоборот. Даже если так оно и было. Спок деловито попрощался и направился на второй уровень. С тех пор, как его отношения с Джимом перешли рабочие рамки, совмещение двух должностей открыло новые преимущества – у него были веские причины для опоздания на какую-либо из них. И хотя его отношение к нарушению графика все еще было строго негативным даже в эмоциональном контексте, он был вынужден признать, что не всегда оказывался в состоянии адекватно оценить время, которое они с капитаном тратили на физическую близость. Даже если предусмотрительно накидывать час. А вытаскивать член из податливого тесного тела за несколько фрикций до эякуляции было слишком даже по вулканским меркам. Даже по меркам Спока. Ему оставалось три варианта: пересмотреть свое отношение к опозданиям, отказаться от контактов с Джимом, либо найти достойное оправдание хотя бы для себя. Первое было невозможно, второе невыносимо, а третье нелогично. Из трех «не» он выбрал наименее критичное. Объективно дел в научном отделе было гораздо больше, чем на полчаса. Но высокофункциональный мозг Спока, подгоняемый ответственностью – конечно же, ответственностью, – справился за восемнадцать минут. И, естественно, на мостик Спок спешил отнюдь не из-за нервного возбужденного любопытства. Это оправдание выглядело так неубедительно, что было даже смешно.

***

Один неоспоримый плюс в стимуляторе все же был – скучная вахта прекращает быть такой уж скучной, когда часть своего внимания приходится тратить на подавление стояка. Со временем ощущения от игрушки стали скорее неприятными, но стоило поерзать, как ее форма сразу же напоминала, для чего та была предназначена. Джим предпочитал не ерзать. Тем более, что предпринятые на подавление собственного стояка усилия все равно были бесполезны. Можно было устроиться так, что «усики» стимулятора не ощущались. Можно было несильно прогнуть поясницу, и тогда округлый кончик прекращал тереться о чувствительное уплотнение простаты. Можно было даже попросить коммандера прекратить кидать долгие ощупывающие взгляды. Но невозможно забыть то, что Джим сидит с чертовым анальным стимулятором на мостике и трется об него при ерзании; ощущает напряженную тяжесть в паху; осознает, что Спок единственный, кто знает его маленький секрет, кто сам погрузил внутрь эту игрушку... Джим прикрыл глаза и вжался в кресло, скрывая от возможных взглядов появившийся на брюках бугор. И нет, он совсем не думал о том, как Спок поднимается со своего места, встает на колени перед ним, расстегивает брюки и тянется своими невообразимо чувственными губами к набухшей головке члена. Из красной пелены возбуждения Джима вырвало только воспоминание о самых эстетически непривлекательных инопланетных расах. Ненадолго помогло. А ведь его ждали еще семь часов адской вахты! Неожиданные новости появились уже спустя три. Кучерявая голова Чехова вскинулась, ее обладатель оживленно заерзал. Он всегда так делал, когда находил что-то интересное, неуловимо напоминая ирландского терьера в охотничьей стойке. Джим сразу выпрямился из расслабленной позы, чертыхнулся про себя от тягуче-острого ощущения внутри и выжидательно уставился на навигатора. Тот не заставил себя долго ждать: – Капитан, на 0.53 градуса левее курса два корабля. Кирк напрягся. Они шли по самой границе нейтральной зоны, стычка с клингонами была в высшей степени нежелательна. И если с одной боевой птицей Энтерпрайз, не приспособленный для длительного маневрирования, справится без труда, то две значительно уменьшали шансы не столько даже на победу, сколько на выживание. – Можешь определить их тип? – Секунду... – Пальцы Чехова шустро забегали по сенсорной панели, и он с трудом сдержал ругательство: – Жо!.. Один из них корабль Федерации, другой – клингонская боевая птица, сэр. Двигатели нашего корабля, похоже, не включены. Они на буксире, насколько я могу судить. Джим нахмурился и вцепился в подлокотники кресла, сдерживая желание вскочить и нервно пройтись по мостику. «На ходу» ему всегда легче думалось. – Спок, в этом секторе должны быть корабли Федерации? Джим развернулся к научной станции, но его первый помощник уже искал информацию по нескольким базам, опережая приказ. Он отрапортовал буквально через пару секунд: – Исследовательских нет. С вероятностью 80,3% это частное судно, но запрашивать последние обновления баз данных флота сейчас нецелесообразно. Из этой точки информация будет идти чуть меньше двух суток – время, которого у них нет. Джим откинулся на кресле, сцепляя вместе пальцы. По расчетам Чехова эта странная «парочка» уже была в нейтральной зоне, и, в целом, «Энтерпрайз» имел все полномочия бросить «свой» корабль на произвол судьбы. Особенно частный. С другой стороны, не было никакой гарантии того, что он не был пойман на буксир на территории Федерации, и, в таком случае, это был неприкрытый акт агрессии со стороны клингонов. К неимоверной досаде Кирка, простительный – они все никак не могли замять конфликт, случившийся из-за гонки за Ханом. – Ухура, попробуй связаться с кораблем наших. Только осторожнее, клингоны не должны нас засечь, – наконец выдохнул Джим. Сначала нужно было разобраться в ситуации. Несколько минут прошли в напряженной тишине. Члены экипажа встревоженно переглядывались, всем было понятно – в экстренной ситуации неизвестный корабль придется принести в жертву ради сохранения хрупкого нейтралитета с клингонами. Наконец Ухура отрывисто бросила: – Есть ответ. – На экран, лейтенант, – кивнул Джим. На центральной панели отобразилось бледное обеспокоенное лицо худощавого мужчины. Джиму оно чем-то неуловимо не понравилось: узкие губы, маленькие крылья носа, морщинки в уголках глаз, но явно не от улыбки, а от прищура. По некоторым меркам его можно было даже назвать красивым, но избавиться от внутреннего отторжения не удавалось. – Капитан Кирк, звездолет «Энтерпрайз», представьтесь и обрисуйте вашу текущую ситуацию. Мужчина сглотнул. – Генри Стивенсон, сэр. Я капитан и владелец грузового судна «Варгус», мы попали в плен к клингонам на границе нейтральной зоны. – На вашем корабле есть их представители? – Нет, – для верности мужчина мотнул головой, его глаза как-то тревожно забегали. – Вам были выдвинуты условия пленения? Возможность выкупа? – Джим, – негромко раздался безэмоциональный голос над самым ухом, – клингоны не берут пленных гражданских, это противоречит их философии. Кирк едва не подпрыгнул от неожиданности, не заметив, когда Спок успел к нему подойти. Он согласно кивнул первому помощнику. Что-то было не так: либо с Варгусом, либо с боевой птицей. – Нет, ничего, – наконец подал голос Стивенсон, дождавшись окончания разговора между капитаном и, судя по всему, его старшим помощником. – Вы хотите сказать, что неожиданно появилась клингонская боевая птица, взяла вас на буксир и полетела в свою звездную систему?! – Джим даже скривился, когда поерзал и тело опять прошибло болезненным удовольствием. Капитан Варгуса воспринял его гримасу по-своему. – Нет-нет, не совсем. Они вышли на связь, сказали, что захватывают корабль. Наши щитовые установки были разрушены сразу же, стоило им выйти из варпа. Мы ничего не успевали сделать. – Ладно. – Джим потер виски. – Как думаете, мы сможем отбить ваш корабль? – Не знаю, – после продолжительного молчания ответил Стивенсон. – Понятия не имею, не предпримут ли они попытку уничтожить Варгус. И еще... не уверен, что эта информация важна... – Любая информация важна, Генри. – Кирк воззрился на своего коллегу с недоумением и недоверием. – Их исполняющий обязанности капитана вел себя... странно. – Прошу прощения? И где их капитан? – Не знаю. Его не было на мостике. – Стивенсон как-то неприятно покусал губу и уставился в камеру влажным, полным пугливого сомнения взглядом. – Не так, как клингоны обычно. Слишком спокойно и отстраненно... – Действительно странно. У вас есть что-нибудь еще, что мне стоит знать? – Не думаю. – В таком случае, конец связи. – Капитан Кирк, а вы?.. – Мы сделаем все возможное, – прервал Стивенсона Джим. Тот действительно умолк. – Но сейчас нам надо обсудить стратегию. На экране вновь отобразилась покрытая светящейся россыпью звезд темнота космоса. – Джим. – Спок умудрялся каким-то образом выглядеть изнывающим от желания поделиться информацией. Даже не ясно, где пряталась эта жажда: в жестах, в голосе, во взгляде? – По имеющимся базам данных последний корабль в серии Варгус под номером «63-09В» был отправлен в утиль один год, два месяца и семь дней назад. Описанное поведение действительно более чем нехарактерно для клингонской расы. В противном случае они просто уничтожили бы вторгнувшийся на их территорию корабль. И если наблюдения Генри Стивенсона были верны, то мне кажется подозрительным тот факт, что у владельца устаревшего частного судна есть информация, как должен вести себя клингон в обычном состоянии. Спок глубоко вздохнул. И все-таки его нетерпение проявлялось где-то глубже, ведь голос был неизменно бесстрастен в своей механичности, лицо непроницаемо, а взгляд направлен в никуда, будто он считывал слова с какого-то внутреннего носителя. Джим покачал головой. Наверное, он просто додумывает в силу своей человечности и приписывает Споку черты, которые проявил бы сам. – Так, значит, тебе тоже не понравился этот Генри? – в итоге уточнил он. Просто потому, что все остальные утверждения были самоочевидны. – «Не понравился» – это эмоциональная оценка. – Да-да, спасибо. – Джим закатил глаза. Спок всегда был Споком. Кроме моментов, когда вжимал своего капитана в стену ванной, проталкивал ему в зад стимулятор простаты и запрещал кончать. Член дернулся, стоило вспомнить эту картину. – Как думаешь, – поинтересовался Джим, когда смог уложить свою проблему обратно в трусы, – имеет смысл связаться с клингонами? – Смотря какого результата ты пытаешься добиться, – пожал плечами Спок, но сдался под мрачным взглядом капитана. Нерациональные надежды на точное формулирование вопросов людьми вновь были разбиты. – Не думаю, что это имеет смысл. Корабли уже в нейтральной зоне, а если капитан Стивенсон был прав в своей оценке поведения экипажа, результаты переговоров будут непредсказуемы. – То есть сначала нам нужно разобраться, что за дерьмо там происходит, – подытожил Джим. – Не считая неуместной грубости формулировки, я согласен с данным утверждением. Джим закатил глаза и соскользнул со своего «капитанского насеста», как называл его кресло Боунс. Движение отдалось внутри тугой пульсацией, от которой по спине побежали мурашки. Но, что удивительно, болезненный, рефлекторный для стрессовых ситуаций спазм в животе стал заметно слабее от простреливающего удовольствия. Джим подавил желание рассмеяться над иронией ситуации. Еще бы, первый капитан, который борется с тревогой анальным стимулятором! Знал бы Пайк, насколько был прав, заявляя, что «во флоте таких не осталось». – Не напоминает Кобаяши Мару, коммандер? – с усмешкой поинтересовался Джим. Сейчас он выбрал официальное обращение скорее из ностальгических побуждений, и, судя по тому, что спину не обожгло ощущением голодного взгляда, Спок этот слабый оттенок уловил. – Действительно, – лаконично сообщил он. – Так, ладно. Пока что я вижу только вариант с телепортацией десанта на клингонскую птицу. Но это слишком опасно. С другой стороны, мы со Споком спускались на Нараду и до сих пор живы. Еще предложения? – Можно просканировать их корабль, если подобраться достаточно близко, – неуверенно начал Сулу. – Но если забросить вас туда проблемой не будет, то для обратной транспортации потребуется меньшее расстояние. – Думаю, целесообразно будет использовать подкожные маячки, для облегчения этого процесса, – вклинился Спок. – Мы все равно не сможем подобраться незамеченными. – Ухура говорила через плечо, пытаясь поймать хоть какую-нибудь передачу в округе. – Возможно... Чехов, помнишь тот фокус с Сатурном, что ты провернул с Нероном? Сможешь где-нибудь повторить? – Джим повернулся на пятках и уставился на кучерявую макушку мичмана. – Нет, сэр. По пути нет ни одной планеты вплоть до Кроноса. – Чехов виновато поджал губы и ткнулся носом в свой монитор, будто был подслеповат. Он словно медитировал на изображение, пока тихо не пробормотал: – Хотя... Жизнь на мостике замерла. То есть жизненные функции выполнялись, но вот внимание остановилось в предвкушении. «Хотя» было чем-то вроде личного заклинания Чехова, которое погружало всех в подобие анабиоза. Когда он говорил «хотя», это значило, что его мозг нашел выход из ситуации, какой бы безнадежной она ни была. В такие моменты никто не решался помешать ему лишним шумом. – Капитан, я могу попробовать выйти из варпа прямо за Варгусом. По данным сенсоров он больше Энтерпрайза, мы сумеем скрыться за ним. – Хм-м, – промычал Джим. – Это ювелирная работа, Павел. Справишься? – Джим, такой риск ради неизвестного судна не оправдан в ситуа... – вклинился Спок. – Справишься? – повторил свой вопрос Кирк, проигнорировав первого помощника. – Да, – подумав, кивнул Павел. – Значит, план таков: совершаем прыжок за «Варгус»... Сулу, на всякий случай включи щиты на максимум. Потом сканируем клингонскую птицу и, если действительно обнаруживаем что-то необычное, высаживаем десант. Джим обворожительно улыбнулся Споку и в два прыжка добрался до своего кресла. – Коммандер, не смотрите на меня с таким неодобрением, если мы найдем что-то интересное, вы тоже будете в восторге. – Я не буду в восторге, Джим, – отрезал Спок, проигнорировав игривый тон. Но не стал добавлять замечаний ни о неуместности эпитета «восторг» к вулканцу, ни о спорности подхода «цель оправдывает средства». Выражаясь человеческими идиомами: шило в заднице не давало капитану Кирку сидеть на месте. Сейчас – как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. На корабле клингонов и впрямь обнаружилось кое-что любопытное. Более всего это напоминало нашествие крыс, но крыс на Кроносе не было. Да и вряд ли эти характерные исключительно для Земли грызуны могли пробраться так далеко. Остальные вредители, которых можно было обнаружить в радиусе парочки звездных систем, были значительно крупнее. В итоге, помимо самих клингонов, на их корабле была зафиксирована неизвестная некрупная форма жизни, и они почему-то брали пленных. Решение отправить десант приняли единогласно. За время сканирования по группе высадки пробежался неизменно пребывающий в состоянии паранойи МакКой. Споку, Кирку, Скотти и трем парням из службы охраны были вживлены маячки и сделаны прививки. Костюмы биозащиты пришлось надевать прямо в лазарете, под строгим надзором Боунса. Мечта сбегать в туалет и достать из себя изрядно надоевшую игрушку рассыпалась в прах под этим взглядом. Не то чтобы МакКой не отпустил бы капитана отлить, но ввязываться в конфликт Джиму совсем не хотелось. Судя по взгляду Спока, решение это он не одобрял. – Чехов, закинешь нас в инженерный? – Джим повел плечом и, уже стоя на платформе транспортатора, постарался плотнее влиться в защитный костюм. – Если он на нижних палубах, как я думаю, то да. – Главное не в стену, – ухмыльнулся Джим и напомнил десанту: – Фазеры на оглушение, помните? Ему ответил хор согласных голосов. – Все готово, сэр. Отправляю? Джим кивнул, закрывая глаза. Он предпочитал делать так во время телепортации, слишком уж чужд был этот процесс человеческой психике.

***

В инженерном боевой птицы никого не было. Десантная группа рассредоточилась по отсеку, но в большом зале, забитом металлическими лестницами и лесами, так и не удалось кого-либо обнаружить. – Знаете, капитан, – проворчал Скотти, когда они вновь собрались у центральной панели, – если они так относятся к кораблю, я удивлен, как они вообще умудряются вылетать за пределы своей звездной системы. Джим пожал плечами. Ранее ему не доводилось бывать на клингонских кораблях. Может быть, для них это нормально? – В любом случае, нам это на руку. Сможешь отключить фазерные установки? Попытаемся лишить их оружия и договориться. – Попробую. Но гарантировать не могу, я не знаком с местной архитектурой, – несмотря на неуверенность в голосе, Скотти уже вовсю ковырялся в приборной панели, иногда грубо понося извращенный интерфейс. – Ты решил обезопасить Варгус, – констатировал Спок. – Ага. Да и не стоит брать нахрапом. – Нахрапом? – То есть, лучше провернуть все это либо по-тихому, либо дипломатично. – Джим пожал плечами и включил коммуникатор: – Ухура? – Слушаю, капитан. – Сейчас Скотти вырубит пушки, попробуй связаться с их мостиком. Посмотрим, возможно ли будет договориться. – Мне выдвинуть им какие-либо требования? – Голос Ухуры стал напряженным. За неимением капитана она была ответственна за ведение переговоров, а переговоры с клингонами – то еще развлечение. – Узнай, на каком основании они захватили корабль Федерации. Потребуй возвращения. Можешь включить передачу на мой комм, ситуация настолько выходит за рамки, что я даже не знаю, как себя вести. – Есть, капитан. – По-твоему это разумно, заявлять о своем присутствии, когда мы на их корабле? – Голос Спока был совершенно спокоен, но Джим видел – коммандер тревожился. – Не знаю, – честно ответил Джим. – Но быстро удрать с Варгусом мы не сможем, оставив его здесь, сделаем свои усилия бесполезными, а если нас заметят до официальной попытки связаться, подобная диверсия может окончиться... плачевно. Спок кивнул. Перспективы и впрямь выходили безрадостными. И среди них переговоры – не самый худший вариант из возможных. – Готово, кэп, – нарушил задумчивую тишину Скотти. – Пока они не перенастроят подачу энергии, стрелять не смогут. – Отлично! – Джим хлопнул инженера по плечу. – Попробуй еще разобраться с буксиром. Скотти не ответил, с головой окунувшись в хитросплетения «таинственной клингонской технической архитектуры». – Ухура, пушки готовы. Твой ход. Из динамика раздался скупой смешок. Джим невольно ухмыльнулся в ответ, слушая, как работает лейтенант. Первая попытка связи. Смена частоты. Вторая, третья. На стандарте, на клингонском. Будь за пультом он сам, наверняка бы попробовал на стандартном-матерном, а клингонский и без того звучал как непрекращающийся поток ругательств. – Они не отвечают. – Слышу. – Джим нахмурился. Это было совсем странно. Какого черта? Это же были клингоны – они либо отвечают, либо сразу дают залп. Но ничего не происходило. Даже Скотти ненадолго отвлекся, встревоженно покосился на какой-то дисплей, но пожал плечами в наступившей тишине и вернулся к работе. – Джим, думаю, я должен сообщить, что с верхних палуб доносятся шумы, нехарактерные для спокойной ситуации на корабле. Джим развернулся на пятках и уставился в спину своего первого помощника. Тот со сдержанным интересом разглядывал показания трикодера и не выглядел обеспокоенным. – Что ты имеешь в виду? Человеческая часть экипажа не слышала ничего, кроме размеренного гула двигателей. – Сложно сказать с такого расстояния. – Спок оторвался от изучения какой-то панели и повел головой. – Похоже на перестрелку. Вот же новость. – Неужели клингоны устроили перестрелку с этими таинственными корабельными крысами? – Сомневаюсь, – лаконично ответил Спок. – Ладно. Скотти, работай дальше. Джефри, – обращаясь к одному из охранников, – останься тут. Остальные со мной, посмотрим, что они тут устроили. По прикидкам Джима Спок должен был сообщить, что раз уж ситуация на вражеском корабле складывается подобным образом, то снять Варгус с буксира и уйти будет наиболее рациональным решением. Но Спок промолчал. В конечном счете, любопытство не было чуждо и вулканцам. Более того, оно было единственной слабостью, которой эта раса отдавалась столь самозабвенно. – Джим, – Спок заговорил, когда они уже шли по пустынным коридорам, – должен признать, что сложившаяся ситуация достаточно тревожна. – Но ты не волнуешься? – не удержавшись от насмешки над выбором эмоционального термина, поинтересовался Джим. – Твое теперешнее положение, – проигнорировав иронию, продолжал Спок, – не соответствует нормативам для ведения боевых действий. Ну конечно же – анальный стимулятор. Признаться, Джим о нем и думать забыл. Дискомфорт стал привычным и без труда игнорировался, а редкие прикосновения бархатистой «лапки» к предстательной железе воспринимались скорее как возбуждение перед боем, чем возбуждение... иного толка. Теперь же, когда первый помощник напомнил об этой маленькой детали, в сознание прорвались отошедшие на второй план ощущения. Умница, Спок, ничего не скажешь. Джим едко огрызнулся: – Предлагаешь мне постоять в сторонке по медицинским показаниям? – Это будет приемлемо. Джим закатил глаза и ускорил шаг. Теперь ему было гораздо сложнее игнорировать происходящее с телом. Согретая теплом игрушка ласково поглаживала изнутри, и мышцы внизу живота сводило тянущим спазмом удовольствия. Еще и костюм этот... Броня, сделанная из эластичных тканей, садилась на тело как вторая кожа, мягко обволакивая и поддерживая. Она почти не елозила при ходьбе и забиралась в самые неожиданные места вроде подмышек или внутренней стороны бедер. Раньше Джим не замечал, какие ощущения это приносит, а сейчас, разогретый возбуждением, поймал себя на том, что у него напряглись соски и член стал наливаться кровью. Волшебная ткань запротестовала против такого обращения и – «Ох, дерьмо, держи себя в руках» – начала чувствительно тереться об увеличившиеся части тела. От позора засветить стояк перед членами экипажа Джима спасал только крепкий защитный гульфик. Капитан сцепил зубы и ускорил шаг. До мостика десант добрался без лишних столкновений. Это было неудивительно: небольшой по размерам корабль требовал минимального экипажа. И раз уж произошла размолвка, вряд ли кто-то остался в стороне. А вот на самом мостике происходило нечто... странное. Обзор Джиму загораживала спина Спока, решившего, что нужно оберегать капитана. Но даже раздраженно отпихивая своего первого помощника в сторону, он смог оценить масштабы происходящего. Около десятка клингонов столпились у бокового выхода, отстреливаясь от своих же товарищей, и, судя по виду, оборону они держали уже долго. Нападающих было в разы больше, но стреляли и двигались они неважнецки. Джиму это более всего напоминало неуклюжие попытки кукловода управиться с марионеткой со смещенным центром тяжести. Наконец, Джиму удалось отпихнуть Спока в сторону, что-то раздраженно бросить ему и высказать свое недоумение зычным «Какого хрена?!». На две секунды в помещении воцарилась тишина. Потом обороняющаяся часть разразилась клингонской речью с вопросительно-злыми интонациями, а нападающие в пугающей тишине заковыляли в сторону новых участников действа. Несмотря на зажатые в руках фазеры, они не стреляли, но приближалась с максимальной скоростью, на которую были способны в теперешнем состоянии. Как в каком-то дешевом фильме про зомби двадцатого, двадцать первого, двадцать второго... да что уж греха таить – и в этом веке снимали дурацкое кино про зомби. Удручало одно – на оглушающие выстрелы эти «зомби» хорошо если притормаживали. Джим отступал ровно до того момента, пока не впечатался в грудь Спока. – Обними меня, – резко бросил он, понимая, что первому помощнику некуда сдавать назад. – Капитан, сейчас не время для... – И сожми сильнее! Спок послушался, когда наиболее шустрый клингон уже тянул руку к Джиму. Оказавшись в объятиях, тот вскинул обе ноги и со всей силы ударил противника в грудь. Спок качнулся, но устоял. Чего не скажешь о клингоне-любителе ближнего боя. Он совершенно нелепо взмахнул руками в попытке удержать равновесие, но только утянул за собой еще троих товарищей. Остальные стали спотыкаться и валиться как костяшки домино, пока не заполнили пол копошащейся массой. Джим отстранился от Спока, поднял взгляд и мученически застонал. Оставшиеся на ногах хозяева корабля угрожающе наставили на них фазеры. – Могли бы и поблагодарить, – поморщившись, буркнул Джим. – Между прочим, вы до этого не додумались. – Что вы тут делаете? – с грубым акцентом прогрохотал сравнительно невысокий клингон, выходя из-за спин товарищей. Спок в это время, игнорируя нацеленные на него фазеры, подтащил к себе одного из «зомби», скрутил его и поводил над ним трикодером. Значит, дипломатия сегодня на плечах Джеймса Кирка. Не самый лучший вариант. – Пытаемся вытащить корабль Федерации, который вы взяли на буксир, – с места в карьер начал Джим. Нежничать в таких переговорах не стоит. – Не мы, – ответил клингон после короткого молчания, во время которого наверняка думал – послать человека или объяснить случившееся. – Они. – Вот видите, мы еще решили вашу проблему с этими «они». – Джим обличительно показал пальцем на копошащуюся кучу. У странных «зомби» были проблемы то ли с вестибулярным аппаратом, то ли с координацией движений, и они все еще пытались встать. – Назови свое имя и... Диалог был прерван резким надсадным криком, который издал забранный Споком клингон. Сейчас он лежал на животе, слабо дергался и скреб пальцами по полу. А в руках Спока, сидящего на пояснице своей «жертвы», извивалось нечто, напоминающее огромную толстую личинку – вот только вместо лап у нее из пуза торчала бахрома белесых отростков. В глазах Спока можно было уловить почти экзальтический восторг. – Я не знаком с данным биологическим видом, но, насколько могу судить, он паразитирует на нервной системе, ограниченно пользуясь ее функционалом и подпитываясь ресурсами организма, – пояснил Спок, поднявшись с обмякшего клингона. – Этим обусловлена примитивная речь, способность к движению, даже знание простейших заученных программ для управления кораблем, но невозможность полноценно воспользоваться вестибулярным аппаратом. Строение гуманоидных рас слишком сложно для этих паразитов. Мне пока трудно объяснить процесс их размножения, однако на теле они фиксируются в затылочной области, пробираясь до мозга через расщелину над верхним позвонком. Что удивительно, их можно извлечь обычным механическим путем с минимальным вредом для носителя. Капитан, я бы хотел взять несколько экземпляров на корабль, чтобы изучить. – И, уже обращаясь к предводителю клингонов: – Где вы их нашли? – Эту дрянь на корабль?! – Что ты себе позволяешь, вулканец?! Кирк и предводитель клингонов зло переглянулись. – Имя, – рыкнул последний. – Не твоего ума дело. Хочешь знать – представься сам. – Капитан Гохул, – прищурившись, прогудел тот и поднял свободную от фазера ладонь. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это значит. Оставшийся дееспособным экипаж Гохула более чем вдвое превышал десантную группу. Их просто размажет фазерным залпом. От неминуемой гибели людей и одного вулканца самым неожиданным образом спас зараженный. Со сложновоспроизводимым кряхтением он ухватился за бедра Джима и повалил его на пол. Это дало секунду форы – десант успел укрыться за какой-то приборной панелью, прихватив с собой ругающегося капитана. Выстрелы, которые с задержкой дали клингоны, ушли в молоко. – Говнюки, – зло выплюнул Кирк, нервно поглаживая большим пальцем регулятор мощности фазера. – А ведь мы спасли их чертовы задницы! – Культура клингонов, Джим, не предполагает такого понятия... – бесстрастно затянул свою привычную песню Спок, не забывая метко отстреливаться как от зараженных, так и от автономных противников. – Спок! – рявкнул Джим в надежде прервать поток занудства. – Нам нужно двигаться к выходу, – сморгнув, поправился коммандер. Джим закатил глаза и несколькими условными жестами договорился с ребятами из службы охраны, как им выбираться. На мостике меж тем творился хаос. Появление третьей стороны не привнесло ясности в бой: нормальные клингоны терялись, в кого им стрелять – в своих же неадекватных товарищей или в шустро перекатывающихся от укрытия к укрытию федерантов. Сами «неадекватные товарищи» разделились на две группы преследования незараженных гуманоидов, а десанту Энтерпрайза приходилось отстреливаться и от тех, и от других. Можно было решить проблему, запросив телепортацию на корабль, но тогда Скотти оставался один. Прикрыть инженера было сейчас первостепенной задачей. После того, как выжить, конечно же. – Скотти, – рыкнул в комм Джим, когда спрятался за гнутым креслом, умудрившись отпихнуть от себя двоих клингонов-зомби. Где-то сбоку раздался крик, и он очень надеялся, что не одного из своих. – Что там с этим гребаным буксиром?! – А у вас, как я слышу, весело... – Скотти! – Да-да, работаю. Нашел ответственный за силовые поля энергомодуль, осталось толь... – Агр-р, дерьмо! – Капитан?.. – обеспокоенно позвал Скотти. Капитан в этот момент яростно выбивал рукоятью фазера переносицу клингону-зомби, пока тот пытался его придушить. Во время этой возни они вылезли из укрытия, и Джиму пришлось резким рывком перекатиться к Споку, чтобы не словить выстрел... куда-нибудь. Защитные костюмы под цвет отдела, в котором работали члены десантной группы, резко выделялись на фоне темных форменок клингонов. Будто специальная метка на мишени. – Работайте, – прохрипел Джим, ощупав горло, и зло бросил уже Споку: – К черту устав, к черту правила, если выберемся отсюда, прикажу перекрасить эти клоунские прикиды в черный. – Джим, расцветка костюмов позволяет определить приоритетность при эвакуации экипажа в экстремальных ситуациях. – Я в курсе! – Кирк закатил глаза, быстро выглянул из укрытия и облегченно выдохнул – у парней из службы охраны все было хорошо настолько, насколько это вообще было возможно в текущей ситуации. До выхода с мостика им оставалось три перебежки. Они двигались парами, прикрывая друг друга, даром что зараженные помогали, принося неразбериху в бой. Джим наконец освоился в ситуации, и страх за команду перерос в здоровое боевое возбуждение. Адреналин захлестывал с головой, даруя приятную легкость и способность не концентрировать внимание на лужах крови или запахе оплавленного пластика. Мышцы едва ощутимо подрагивали от напряжения, в любой момент готовые к прыжку, удары и выстрелы стали точнее, зрение четче, дыхание глубже, и... – У тебя эрекция, Джим, – проинформировал Спок, пока они ожидали удобного момента за одной из приборных панелей. Джим глупо моргнул, опустил взгляд и понял, что его защитный гульфик приподнимается благодаря стояку. Ну, это было объяснимо. Адреналин, стрессовая ситуация, еще и анальный стимулятор – так вот от чего при каждом движении внутри разливался приятный жар! – про который Джим успел благополучно забыть. – Спасибо, Капитан Очевидность, – огрызнулся он, осторожно высунувшись из укрытия. – Что, прости? – Спок выглядел удивленным. По вулканским меркам. – Это... ну, такая шутка-пародия на персонажей комиксов... Джиму не мерещится? Он сидит в хлипком укрытии на корабле клингонов во время перестрелки и пытается объяснить своему первому помощнику про фольклорного персонажа начала двадцать первого века?.. – ...вроде Капитана Америки. Халка, Бетмена. Некоторые комиксы до сих пор выходят и... Пришлось замолкнуть, чтобы короткой перебежкой добраться до следующего укрытия. – Я не читаю комиксы, Джим. Это занятие функционально нецелесообразно, так как описываемые в них события не соответствуют реальности, не имеют практической пользы, а значит, бессмысленны для изучения. – …всегда на страже очевидного, да? Судя по всему, Спок еще хотел поспорить, но Джим отвлекся на вибрирующий комм. – Капитан, плохие новости... – Ухура, у нас тут небольшие проблемы, так что давай потом. – Но Варгус... – Потом! – то ли рыкнул, то ли взвизгнул Джим, когда энергетический комок фазера прожег дыру в нескольких сантиметрах от его головы. Они стали выбираться вдвое быстрее. В узком коридоре, ведущем на мостик, отбиваться стало проще, но за неимением укрытий единственной защитой стала стена клингонов-зомби. Джим и Гарольд – один из охранников – перегрели оружие и стрелять уже не могли, поэтому спешно отступали под прикрытием товарищей. В этой ситуации голос Скотти показался посланием свыше. – Буксиры отключены. – Замечательно! – Дрожащими пальцами Джим переключился на коммуникационную сеть корабля. – Чехов, выдергивай нас отсюда. – Сейчас... секунду… вы можете не двигаться? – Нет! – в один голос рявкнули Кирк и Спок. Фазер последнего уже слабо дымился от перегрева. – Понял. Луч транспортатора подхватил Джима в прыжке, когда он выскальзывал из хватки особенно ретивого клингона. Уже на корабле он не удержал равновесия, поскользнулся и нелепо плюхнулся на зад. Их встречали МакКой, Ухура и Чехов. – Что с Варгусом? – спросил Джим, убедившись, что все члены десанта на месте. – Ушел. – Ухура поджала губы. – Что?! – Это я и пыталась вам сказать. Корабль удалось пробить по неофициальным базам, которые Скотти закачал на последней станции... – Ты скачиваешь неофициальные базы? – Джим не торопился вставать (а его член не торопился ложиться), поэтому задрал голову, с немым укором разглядывая своего главного инженера. – Во внешний буфер, механически отключенный от всех систем корабля, – смущенно оправдался Скотти. – Ладно... Так что там? – Джим стащил с себя шлем и устало потер глаза. – Полгода назад корабль продали на орионском рынке контрабандистам. – Мы спасали контрабандистов?! – Да, и они ушли, как только вы сняли их с буксира. – Так, а мы сейчас?.. – Уже в варпе. – Это хорошо. Надеюсь, клингоны не успели заметить название нашего корабля. И не узнали меня. Джим с досадой скривился. Надо же было так вляпаться! Но решение насущных проблем стоило начать хотя бы с принятия вертикального положения. Он пожевал губами и прислушался к себе – эрекция спадать не торопилась, но дальше сидеть на заднице было странно. Пришлось подниматься, и вроде бы никто не заметил его неловкого положения. – Если вы закончили, – едко вклинился Боунс, – я забираю десант к себе, надо проверить на предмет ранений. – Могу я попросить подождать вас, мистер МакКой? – Все повернулись к Споку. Джим только сейчас заметил, что его первый помощник крепко прижимает что-то к груди. Когда тот отодвинул ладони, Кирк не выдержал и выругался. – Что?! Ты взял на корабль эту дрянь?! Они же паразиты! – Паразиты? – Боунс еще не знал всех деталей, но уже смотрел так, что на Споке должна была задымиться броня. – Они неопасны, пока нет непосредственного контакта с кожей. И я упомянул, что хочу их изучить. Мистер Чехов, можете запросить из научного отдела двух сотрудников с четырьмя герметичными контейнерами сорок на двадцать для транспортировки опасных форм жизни паразитического характера? – Опасных? Джим, твой вулканец из ума выжил! Что он притащил на наш корабль? – Он не мой, – механически огрызнулся Кирк, хотя в целом был солидарен с Боунсом. Спок излучал недовольство настолько, насколько вообще был к этому способен. Но он снизошел до объяснений, не забыв упомянуть, какую феноменальную важность для научного мира представляют биологические особи, способные расширять свой потенциал за счет чужой нервной системы. – Эти твари превращают людей в хреновых зомби! – МакКой увещеваниям главы научного отдела не внял. К его чести, во время спора он спешно осматривал десант и иногда хмурился показателям трикодера. – Не только людей, но любой вид, имеющий нервную систему, превосходную относительно этих особей. И «зомби» – ненаучный термин. – Мне плевать, как вы это называете. Они опасны, и пока я здесь... Джим! – Боунс перевел взгляд на друга в поисках поддержки, потому что Спок, игнорируя его, упаковывал безвольно висящих личинок в контейнеры. Джим тряхнул головой, оторвавшись от созерцания того, с какой нежностью его первый помощник прижимал к груди мерзких созданий. С людьми бы так... – Спок, ты ведь не потерял ни одной из этих тварей? – Мне удалось извлечь четыре особи. Как видишь, их количество до сих пор неизменно. – Слушай, я понимаю, что все это безумно важно, но ты сам видел, что случилось на клингонском корабле. Не хотелось бы повторения этого уже у нас. – Эти контейнеры способны удержать... – Спок! – Энсин Уотерс. – Коммандер всем своим видом выражал неодобрение излишней паранойей человеческой части экипажа, но обратился к одному из научников: – Поместите особей под постоянное видеонаблюдение с датчиками движения. МакКой и Джим все еще лучились недовольством. – В камере с защитными энергетическими полями. Судя по пристальному вниманию, от Спока ждали еще каких-то мер, но он молчал. Пришлось удовлетворяться тем, что есть. Когда новую и неизведанную форму жизни унесли, началась стандартная волокита: выяснение дополнительных деталей о судьбе Варгуса, отправка Флоту информации о потенциальном нахождении корабля контрабандистов, создание наброска отчета, медосмотр и процедура дезинфекции. В идеале все эти пункты подразумевали присутствие капитана, но Джим, стоило только попасть в лазарет и переодеться, окликнул Спока: – Коммандер, пройдите в мою каюту. Присутствующие в медотсеке – МакКой, пара медбратьев и входящие в десантную группу члены экипажа – кинули на него заинтересованные взгляды, но Джим даже не обратил на это внимания. Ему было неприятно: от слишком сухого ощущения анального стимулятора внутри, от долго сдерживаемого возбуждения, от идиотской ситуации, в которую они попали из-за Варгуса. От неловкости, в конце концов, потому что трикодер Боунса, естественно, уловил его состояние и пришлось отшучиваться, что у него встал на клингонов. Адреналин после боя никак не вымывался из крови, и единственное, чего сейчас хотелось – это кончить. Как угодно, где угодно, но как можно быстрее. – Есть какая-то причина, по которой я вам потребовался? Лицо у Спока было совершенно непроницаемым, что заводило только сильнее. Ноздри Джима широко раздулись, по мнению окружающих от злости, но для Спока – от возбуждения. – Да. Я хотел обсудить с вами порядок транспортировки неизвестных форм жизни на палубу корабля. Теперь взгляды коллег были заговорщицкими. Нечасто увидишь, как щепетильному и всегда правильному вулканцу грозит нагоняй от капитана. – Если вы позволите, в 2200 по корабельному времени. – Спок малозаметно наклонил голову. – Я бы хотел предварительно изучить этих особей. – Коммандер, – губы Джима сжались в узкую линию, – немедленно. – Есть, сэр. Против ухода этой парочки был только Боунс, который не успел провести все необходимые процедуры. Между прочим, регламентированные документами! Но даже он не решился возражать, недостойно – для мужчины своего возраста и профессии – предвкушая головомойку для Спока.

***

– Ты действительно недоволен моим решением взять на борт эту форму жизни? – спросил Спок, когда за ними закрылась дверь турболифта. «Да, я действительно недоволен», – так бы ответил Джим в иной ситуации. Но сейчас его хватило только на удивленный взгляд и кривую, звериную ухмылку-оскал. Неужели Спок всерьез считает, что в текущем состоянии он способен думать о чем-то кроме секса? Лестно. Поэтому вместо ответа Джим облизнулся, сложил вместе указательный и средний пальцы и с нажимом провел ими по ребру ладони Спока. Рука того сразу же напряглась, а глаза за несколько секунд приобрели иссиня-черный цвет. Спок всегда так реагировал, когда инициатором вулканских поцелуев становился Джим. Слишком многое было в этом жесте: нетерпение, голод, безоговорочное принятие чуждых ритуалов и неописуемо гладкий телепатический контакт. Джим целовал его так, когда не просто позволял чувствовать свои эмоции, но активно транслировал их. Сейчас это было нестерпимое животное желание. Больше дурацких вопросов со стороны Спока не поступало. До каюты удалось добраться, не встретив никого по пути. К счастью: сейчас даже идиот не принял бы взгляды капитана и его первого помощника за злые или недовольные. Когда они оказались в комнате, выдержки Джима хватило только на то, чтобы заблокировать автоматическую дверь и сразу же впечатать в нее Спока. Поцелуй, человеческий на этот раз, вышел неловким и болезненным. Они стукнулись зубами, Джим глухо рыкнул и всосал чужую губу, смакуя привкус собственной крови. Спок на секунду замер, прежде чем ответить – медленнее и глубже. Но навязчивая плавность его движений была проигнорирована. Джим, казалось, был везде: жадно целовал в губы, грубо и неловко забирался ладонями под форму, проталкивал колено между ног в попытке оказаться как можно ближе. Одежда препятствовала прямому контакту, но и имеющегося хватало, чтобы окунуть Спока в пучину чужого возбуждения. Оно ввинчивалось в сознание, лезло под кожу, выбивало дух. Дыхания – сейчас одного на двоих – катастрофически не хватало. Спустя какие-то полминуты он уперся руками в плечи Джима, настойчиво и однозначно подталкивая того к кровати. На долгую прелюдию никого из них не хватило бы. Но вместо того, чтобы направиться в постель, Джим недовольно рыкнул, схватился пальцами за выступающие элементы на двери и толкнул Спока обратно. Тот ударился затылком, клацнул зубами в миллиметре от вовремя отодвинутого языка, но поцелуя не разорвал. Ненадолго вспыхнувшее во взгляде удивление тут же потонуло в лавине иных эмоций. Спок убрал руки с плеч Джима, опустил их на грудь, потом на талию, зад, зарылся в брюки, раздвинул ягодицы и подцепил пальцами закрученную петельку стимулятора. Джим отстранился на полсантиметра и приглушенно рыкнул: – Не трогай. – Мне показалось, осуществить акт пенетрации с данным предметом будет затруднительно, – безэмоциональный голос Спока едва слышно звенел, будто пытался передать все желание своего владельца, но не имел представления, как это делается. Джим криво оскалился от этой забавной ассоциации и отчеканил: – Тебе показалось. – Ты хочешь быть в активной позиции? – сообразил Спок, но рук не убрал. – Какие-то возражения, коммандер? – Джим не терял времени даром и посасывающими прикосновениями губ ласкал шею. Ладони он переместил к груди, с обманчивой мягкостью поглаживая соски прямо сквозь грубую ткань. – Нет, капитан. Голос Спока еще не умел интонациями передавать что-то вроде «да, черт, я хочу, чтобы ты трахнул меня прямо сейчас!», но очень старался. Возможно, Джим додумывал, но, уловив именно этот подтекст, он окончательно потерял голову. Ткань синей форменки жалобно затрещала в руках — ему нужна была обнаженная кожа Спока. Сейчас. Немедленно. Странная привычка, граничащая с фетишем, но эту сухую и горячую поверхность он готов был вылизывать часами. Особенно соски. Налитые бледной зеленью, напряженные, они приковывали взгляд и будто сами просились в рот. Джим спешно спустился к ним, оставляя засосы на груди, и был награжден прерывистым вздохом, когда обхватил левый губами. Спок зарылся пальцами в его растрепанную шевелюру, прижал голову ближе. От касаний языка и слабых укусов сосок покалывало, а чувствительность все возрастала. В какой-то момент Спок тихо замычал – еще немного и контакт станет болезненным – и качнулся вперед, желая вжаться плотнее. Бедра неожиданно обдало холодом – Джим как-то успел стащить с него брюки до колен. – В кровать? – уточнил Спок, когда чужие пальцы уперлись в выпирающие тазовые костяшки. – Нет, здесь. «Я не дойду до кровати», – так и не сказал Джим, но Спок его понял. Отстранил от своей груди, прикусил губу, когда воздух холодом лизнул влажные от слюны соски, развернулся и оперся локтями о дверь. Руки Кирка сразу улеглись на зад, шире раскрывая его. Вулканцы не нуждались в тщательной подготовке, будучи в состоянии контролировать мышечный тонус сознательным усилием, но расслабиться мгновенно не могли даже они. Джим надавил большими пальцами на внутреннюю сторону ягодиц и остекленевшим взглядом уставился на зеленоватое кольцо ануса, которое размеренно сжималось и разжималось. После каждого сокращения тонкая кожа разглаживалась, а мышцы расходились все шире. Спок ненадолго задержал дыхание. Он остро ощущал, куда направлен взгляд Джима, а чужие руки тянули его на себя, заставляя нагибаться, открываться еще сильнее. Не будь он вулканцем, можно было бы сказать, что он смущен этим обстоятельством до предела. Но и эти мысли выветрились из головы, когда вокруг его члена обернулась мягкая ладонь. Задержалась на основании, сильно сжала покрытый рельефными венами ствол и плавными движениями заскользила туда-сюда. Джим не пытался ему мастурбировать: он целенаправленно выдавливал из головки гелеобразную прозрачную смазку, которую вулканский организм – если не страдал от обезвоживания, конечно, – воспроизводил в избытке. Подхватив тягучую жидкость, Джим поднес ладонь к ягодицам и быстро скользнул пальцами внутрь. От круговых давящих движений Спок сбился с дыхания и напрягся, обнажая острые углы мышц. Вдоль позвоночника сразу же мазнул прохладный язык – успокаивая, оглаживая, выводя монотонный рельеф выступающих позвонков. Терпения Джиму катастрофически не хватало, и его остатки осыпались с практически слышимым звоном, когда Спок тихо всхлипнул и рывком насадился на пальцы. Джим отстранил ладонь, перехватил бедра Спока крепкой хваткой и уперся невыносимо ноющим членом меж ягодиц. Горячий скользкий анус ритмично пульсировал, щекоча налитую кровью головку. Последние обрывки самоконтроля ушли на то, чтобы не совершать резких движений. Джим плавным и сильным толчком вошел до основания. Во рту опять появился привкус крови – он и сам не заметил, как прокусил губу в попытках сдержать себя в узде, но боли не ощущал. Он вообще ничего не ощущал, кроме сильных мышц, обхватывающих член у основания, горячей кожи под ладонями и ставшей привычной тяжести анального стимулятора внутри. Джим выдохнул. Двинулся назад-вперед. И еще раз. И еще. Словно сквозь вату он слышал, как скрипят зубы – его собственные. Как скрипит пластик двери под ногтями – уже Спока. Он двигался без грубости, но быстро и сильно. Вбивался до самого основания и не выходил полностью, только потому, что мышцы ануса тормозили его, смыкаясь тугой хваткой вокруг головки. Пробка внутри ритмично и часто касалась уплотнения простаты. И от всех этих ощущений Джим забывал свое имя, фамилию, должность, как дышать и как говорить. Для него сейчас существовал только Спок: горячий, задыхающийся, хватающийся за дверь, подмахивающий мощным толчкам и влажный от выступившей испарины. Джим смутно помнил, что тот умеет стонать, если хорошо постараться, и он старался: приподнялся на цыпочки в попытке усилить контакт; одной рукой терзал теплеющий сосок, а другой сжимал напряженный член. Но он был слишком возбужден в течение всего дня, чтобы это могло долго продолжаться. Спок понимал, что не успевает за Джимом. Чувствовал это всей кожей, когда прохладный член входил до конца, а потяжелевшая мошонка ударялась о ягодицы. Джим слишком долго сегодня пребывал на грани и теперь приближался к разрядке невероятно быстро. Его движения замедлились в пользу силы. Теперь Спок был крепко прижат к двери и проезжался грудью по ее поверхности на каждой рваной фрикции. И этого – ощущений, времени – было невозможно мало. Он сжал зубы, опустил руку вниз и отстранил ладонь Джима от своего члена. По коже щекоткой прошла волна удивления – тот до сих пор считал, что мастурбация является обязательной для принимающего партнера. Но телепатический контакт для вулканцев гораздо важнее. Спок прикрыл глаза, переплетая их пальцы. Подушечки начало покалывать от потока ментальной информации, а кадык дернулся, на мгновение перекрыв дыхание. Сейчас Спок ощущал все: прохладу тела Джима и собственный жар, рельеф двери и скольжение грубой ткани по торсу Кирка, красную пелену желания и тяжелую пульсацию в головке члена, чьего – уже не ясно, натяжение тонкой кожицы ануса от твердого ствола и точечные поглаживания анального стимулятора где-то глубоко внутри. Спок не смог бы сказать, где сейчас заканчивались его эмоции и начинались эмоции Джима, но в этом и не было нужды. Он не различал их личности, их тела и ощущения. Он захлебывался горячим наслаждением, чужим и собственным, физическим и эмоциональным. Кажется, он даже стонал. Точно стонал – от этих низких тихих звуков что-то взрывалось в сознании Джима, сводя многообразие его высшей нервной деятельности к звериному желанию обладать. Спок отдавался ему с охотой, голодом и готовностью, распаляя только сильнее. И когда Джим с силой впечатал Спока в дверь, грубым движением бедер входя до основания и изливаясь глубоко внутри, тот последовал за ним. Ощущение двойного оргазма рикошетило меж их сознаниями будто эхо, вся сенсорная система бурлила, не в состоянии обработать и принять столько всего, но это захлестывающее с головой удовольствие того стоило. Чувство реальности возвращалось к Споку не сразу, обрывистыми деталями: воздух неприятно холодил покрытую испариной кожу, штаны с бельем сползли до лодыжек, щека Джима прижалась к лопатке, внутри быстро согревался прохладный эякулят, а чужой член все еще распирал изнутри и не давал сперме вытечь наружу. Спок слабо поерзал, желая сменить положение, и Джим медленно отстранился, давая свободу. По ягодицам мазнула влажная головка. Спок облизнул пересохшие от частого дыхания губы, выпутался из остатков одежды, наклонился было, чтобы поднять и сложить ее подобающим образом, но сейчас ему не хватало ни сил, ни желания на такие мелочи. Он перевернулся, прислонился спиной к двери – не забыть стереть с нее собственную сперму, отметил он про себя – и выдохнул: – Разденься. Джим вскинул бровь и удивленно осмотрел себя. Он и не заметил даже, что все его обнажение свелось к расстегнутой ширинке, в то время как Спок стоял совершенно голый. Забавно, что они поменялись местами после утреннего инцидента. Но если Джима такой контраст мог завести – и заводил, как оказывается, – то для Спока это было фактическим запретом на полноценный тактильный контакт. Буркнув что-то в извинение, Джим быстро стянул с себя форму, скинул ее на пол под неодобрительным взглядом и обнял Спока. Тот не торопился отвечать на эти нежности и опять требовательно надавил на плечо. Джим поднял на Спока недовольный взгляд. – В кровать, – лаконично объяснился тот. – И чем тебе дверь не приглянулась? – проворчал Джим, но послушно направился в указанную сторону. – Ограниченной функциональностью. Горизонтальные поверхности предпочтительнее для осуществления коитуса. – Как всегда практичен, да? – уныло прогудел Джим и плюхнулся на матрац. – ...как пример, мне будет затруднительно привязать вас к двери. Лягте на живот, капитан, я хочу извлечь из вас стимулятор. Джим послушался, пряча в простыне самодовольную ухмылку. Спок редко поддавался на провокации, но по какой-то причине упрек в излишней сухости и логичности в постели всегда находил отклик. – У нас в списке еще не было связывания, коммандер. Или вы желаете перекинуть эти пункты ближе к месту, на котором мы остановились? Руки Спока горячими обручами оплели лодыжки и развели ноги в стороны. Джим поерзал, устраиваясь удобнее, и подтянул подушку себе под грудь. – Отрицательно. Но вы можете добавить в список кляп. Я был весьма удивлен, не обнаружив его. – Ух ты! – почти искренне удивился Джим, пока Спок расслабляюще поглаживал его ягодицы. – Коммандер, это первое, о чем вы меня просите. Это искреннее желание или завуалированная просьба заткнуться? – Вынужден признать, что скорее второе. – Спок подцепил пальцами петельку стимулятора, второй рукой отведя одну ягодицу в сторону. – Готовы? – Боже, Спок, давай уже. – Джим закатил глаза. Его первый помощник вечно носился с ним, как с хрупкой барышней. Но, вопреки своей браваде, он скривился, когда стимулятор выскользнул из него, оставив болезненное и стянутое ощущение. Смазка подсохла, превратившись в тонкую пленку. Спок осторожно снял и ее. Джим поежился. – Знаешь, это несколько смущает. – Я чувствую. – А, ну конечно. Хренов телепат. – Джим улегся на подушку подбородком. Ему удалось расслабиться, только когда горячие пальцы Спока отстранились от чувствительного, набухшего от слабого раздражения ануса и перешли к пояснице. Уж что-что, а массаж Спок делал отменно. – Кстати, я действительно удивлен отсутствию кляпа в списке, – сообщил он, когда лег рядом и притянул к себе Джима. Тот поначалу удивился такой близости, но вспомнил, что во время секса Спок недополучил тактильных контактов и сейчас восполняет дефицит. – Он был в первом варианте, но потом я решил, что для рта можно найти множество более полезных применений. – Обосновано. Но я не против, если ты добавишь. Многое из этого списка не выглядит целесообразным. – Это все еще попытка меня заткнуть? – на всякий случай уточнил Джим. – Уже нет. – Спок с совершенно непроницаемым лицом потерся щекой о плечо Джима. – И это была плохая идея. Со стимулятором, – пояснил он, поймав на себе вопросительный взгляд. – Да? А мне понравилось. – Мы оказались в экстремальной ситуации, и факт наличия в тебе анального стимулятора повышал риски. – Да я даже думать о нем забыл!.. – горячо возразил Джим. Все это перетекло в яростный – ленивый на самом деле – спор об уместности публичных заданий в их таблице, но закончилось молчаливыми объятиями. Джим устроился позади Спока и крепко прижал его к себе обеими руками. Потом завозился, поднялся повыше и подпер голову ладонью. Спок, поерзав, уложил голову ему на бицепс и принялся лениво целовать лежащую на талии руку – по-вулкански. По коже привычно пробежало ощущение электрического разряда, и Джим уткнулся носом в висок Спока, пряча улыбку. Сказал бы кто ему еще полгода назад, что со сдержанным коммандером можно так лениво валяться в кровати голышом, лаская того и позволяя ласкать себя, он бы не поверил. Решил бы, что этот человек свихнулся. Но нет – долгий и утомляющий марафон «завоюй доверие вулканца» приносил свои плоды. – Я и так тебе доверяю. – Эй, ты же не можешь читать мои мысли! – негодующе вскинулся Джим. – Проследить ход твоих мыслей, исходя из эмоционального фона, не составляет труда. Подозреваю, ты довольствовался некоторым поступком, который, по твоему мнению, подтолкнул меня к идее допустимости доверия к тебе. – Спок обернулся и посмотрел на него с искренним интересом, будто ребенок, который разгадал загадку и хочет знать точный ответ. – Почти, мистер Холмс, – не удержался от иронии Джим. – Я думал о том, что никогда бы не поверил, что с тобой можно валяться в кровати... вот так. И что это требует от тебя большого доверия, что мне, несомненно, льстит. Спок нахмурился. Можно было бы предположить, что он раздосадован неточностью своей догадки, но... – Ты находишь подобный контакт неприемлемым? Он что, расстроен тем, что Джим не озвучил своего удовольствия от подобных ласк? – Нет. «С тобой – нет», – добавил про себя Джим, вспомнив, что обычно предпочитал уединение после секса. Но Спок у него вообще... особенный. Поначалу Джим оправдывал себя тем, что никакой слащавости в их прикосновениях нет. Он оставался в привычной шкуре целеустремленного раздолбая, Спок – безэмоционального ледника. А значит, можно было опустить то, что они валяются в кровати после секса и обнимаются. Конечно же, Джим себя обманывал. Ему действительно нравилось отсутствие необходимости в приторных нежностях. Но причина его... расположения была глубже. Гораздо глубже. Настолько, что он, возможно, не отказался бы и от приторных нежностей. Возможно, даже хотел их. Но думать об этом в непосредственной близости Спока было слишком опасно. Если эта правда вскроется, их дружеский секс из непринужденного и приятного времяпрепровождения станет чем-то слишком сложным. Чего Джиму совсем не хотелось. – Нужно написать отчет флоту, – невпопад ляпнул он. Указательный и средний пальцы Спока ненадолго остановились у его мизинца, но потом продолжили свой путь по ребру ладони. – Действительно. – Как думаешь, мне грозит нагоняй? Глупо вышло. – Не стану спорить с последним утверждением, но перспектива карательных санкций со стороны совета видится мне маловероятной. – Спок потерся головой о плечо. Похоже, чесался. – Я приказал телепортироваться на корабль клингонов в нейтральной зоне, в попытке спасти корабль контрабандистов! – Я был на этой миссии вместе с вами, я в курсе деталей. Да Спок издевается! – …однако даже государственные преступники должны быть осуждены по законам Федерации, а не клингонами. А то, что вы не дали залп, когда не получили ответа от вражеского судна, должно идти в плюс к вашей характеристике. – Это было глупо, – еще раз повторил Джим, но расслабился. Если уж его первый помощник говорит, что можно не бояться... Спустя пять минут он уже жалел, что вообще завел этот разговор. Сам он полусидел на подушках, а Спок улегся головой ему на бедро и позволял перебирать пальцами свои жестковатые волосы. Все было почти отлично, если бы они не составляли отчет. Коммандер оставался в своем репертуаре, решив, что расслабленная нега после секса – прекрасное время для работы! В такие минуты Джим сам не понимал, почему испытывает к Споку... то, что испытывает. Ужасный зануда. Учитывая их любовь к спорам, увлекательное заполнение установленных пунктов заняло часа три, не считая времени, потраченного обоими на душ. К этому моменту Джим был вымотанным, сонным и разозленным до белого каления. – Ты ужасный, – сообщил он, раскидываясь на кровати. – Вынужден информировать, что в данный момент характеризую вас аналогичным образом. Джим тихо хмыкнул и покосился на Спока, который сидел в его кресле и по четвертому разу проверял отчет. На голого Спока. – Иди сюда, – позвал его Джим, но тот не отреагировал. Ну и хрен с ним! Зануда. Что-то пробурчав, Джим повернулся спиной и уткнулся носом в подушку. Он здорово устал за сегодня, поэтому когда – минут через пятнадцать – Спок все же выполнил просьбу, это вырвало его из поверхностной дремы. Джим сонно заморгал и повернулся к Споку, привалившись спиной к его груди. Теплые руки сразу же коснулись бедер, притягивая еще ближе, и Джим довольно выдохнул. – Отправил? – Да. Судя по твоему внешнему виду, тебе необходим отдых. Я отправлюсь в свою каюту, чтобы не мешать твоему сну. Джим криво ухмыльнулся – к слову, они никогда не спали вместе. Может, Споку не нравилось. Может быть, он считал это неуместным, или вулканцы как-то интимно воспринимали сам процесс сна. Возможно, просто не считал необходимым, а Джим свои желания никогда не озвучивал. Но факт оставался фактом, а отпускать первого помощника сейчас не было никакого желания. – Потом, – чересчур бодро для человека, которой только что вырвался из дремы, бросил Джим. Неуклюжим быстрым движением он поднырнул под Спока (спасибо облегченной гравитации корабля), довольно оскалился и обнял того за талию. – Ты желаешь осуществить еще один акт сексуального характера? – прозорливо догадался Спок. Ответом ему был поцелуй, медленный и мягкий. – Именно, – кивнул Джим, когда отстранился. – А ты... – редкое это зрелище – замявшийся Спок, – хочешь просто... – Нормальный секс, Спок, – тихо фыркнул Джим и согнул колено, переплетая их ноги. Со временем у них сложилось так, что секс разделился на «нормальный» и «обычный». Конечно, таких терминов никто не выводил и уж тем более не озвучивал, но разница ощущалась четко. Во время «обычного» секса в ход шли официальные обращения, приказы, физическое принуждение, давление и наиболее прижившиеся фетиши из их списка. «Нормальный секс» случался у них... раз пять за все время. И в нем не было ничего из перечисленного. Только Джим, только Спок, самые обычные движения и ласки. Это не значило, что он был менее горячим или более искренним, чем «обычный секс». Просто другим. Такой бывает у старых пар, давно знающих друг друга наизусть и не боящихся чувствовать. Совсем не про них. Спок понятливо кивнул, обмяк на Джиме, прижался к губам в человеческом поцелуе, соединил пальцы в вулканском. И закрыл глаза. Он никогда не закрывал глаз, кроме таких случаев. Джим даже не догадывался, что это значит: хочет ли Спок погрузиться в эмоции или считает происходящее между ними слишком интимным и предпочитает не видеть, с кем это происходит? Лучше о таком вообще не задумываться, и Джим не задумывался. Гораздо важнее было сконцентрироваться на ощущении сухих губ, теплой кожи под пальцами, непривычной плавности их общих движений и странного сочетания двух поцелуев: человеческого и вулканского. Это был просто секс, но Джиму он напоминал медитацию. Он никогда не мог осознанно уловить общий ритм, которому они со Споком безоговорочно подчинялись. Даже их дыхание вливалось в одну колею – вулканское учащалось, человеческое, наоборот, становилось медленнее и глубже, пока их ребра не начинали вздыматься совершенно синхронно. Почти сразу начинала кружиться голова – у Спока от недостатка кислорода, у Джима от его переизбытка. Но дискомфорт был вторичен для Кирка. Не позволяя Споку заметить этого, он наслаждался эйфорией от такой близости не только... физического характера. Несмотря на неспешность, происходящее заводило. Но возбуждение не сметало все тормоза как обычно, а поднималось из глубин сознания тяжелыми волнами. Оно захлестывало с головой, заливалось в рот, нос, уши. Начинало казаться, что в комнате был только звук дыхания Спока, на языке его вкус, а в носу – едва ощутимый запах морской соли. Движения становились быстрее, не теряя своей странной синхронной ритмичности. Джим с нажимом огладил незанятой рукой бок Спока, сильнее вжался бедрами, отстранился – только для того, чтобы пройтись прохладными поцелуями от скулы до ключицы. Почти целомудренные прикосновения становились все откровеннее. Спок запрокинул голову, и у Джима сбилось дыхание. В этом жесте было доверие, открытость, желание. Было приглашение, отказаться от которого невозможно. И не нужно было. Джим приподнялся, голодными касаниями впиваясь в шею. На бледной коже оставались зеленоватые следы, но почти мгновенно сходили – они оба не позволяли себе оставлять засосы на местах, не скрытых одеждой. Сначала Спок шире раздвинул ноги, прижимаясь к бедрам Джима, потом уткнулся лицом ему в плечо, обжигая горячим дыханием. По-вулкански они уже не целовались – Спок до побледневших костяшек вцепился в чужую руку, но боли не причинял. Вскоре он начал тереться бедрами о Джима. Его горячее предсемя размазывалось между животами, обволакивало кожу скользкой пленкой. Очень кстати – у Джима из-за эрекции открылась чувствительная головка члена, а смазка делала движения гораздо более мягкими и... – Че-ерт... …приятными. Держать себя в руках, когда Спок – спокойный, уравновешенный, вулканец даже больший, чем все его сородичи – тяжело дышал, цеплялся за него и отчаянно прижимался твердым членом, было невыносимо. Спок поднял голову, окинув Джима мутным взглядом, полным возбуждения и невысказанного вопроса. А потом переместил чужую руку себе на ягодицы. Ну конечно же... У «нормального секса» была еще одна особенность: Джим всегда был сверху. Это было по-своему логично. Ведь именно он хотел... не просто трахаться. Хотел медленно целоваться, смакуя эту близость, хотел отметить губами и пальцами каждый сантиметр тела Спока, хотел не забивать внутрь себя свою привязанность. Хотел обладать, в конце концов. Но в этот раз он почти не проявлял активности, отсюда и это недоумение в глазах Спока. Джим мазнул пальцами по ягодицам, поднял руку выше и медленно обвел ямочки на пояснице. Замер в нерешительности. Спок предлагал себя, столь доверчиво и открыто, что становилось мутно в глазах. Его безумно хотелось, но Джим не знал: желал ли Спок этого «нормального» секса или просто позволял ему удовлетворить эту странную потребность в эмоциональной близости? Конечно, Джим не надеялся на то, что его чувства будут полностью взаимны. Более того, ему нравилось быть друзьями. Он был благодарен за возможность иногда показывать чуть больше чувств, чем обычно, но действительно не хотел, чтобы кто-либо узнал все тонкости его отношения к Споку. Особенно сам Спок. Просто иногда хотелось хотя бы ненадолго поверить, что он чуть больше, чем друг, их секс чуть больше, чем удовлетворение потребности, а взаимопонимание – больше, чем обычная командная совместимость. – Я ужасно устал, Спок, – шепнул Джим и зарылся носом в шею, пытаясь спрятать свой страх от взгляда как обычного, так и телепатического. – Можно ты сегодня сверху?.. Спок напрягся. Вслед за ним напрягся и Джим. Хоть он и пытался держать себя в руках, это получалось неважно – ведь он только что, весьма завуалированно, попросил Спока тоже проявить какие-то эмоции к нему. Помимо дружеских. И чем дольше в комнате стояла тишина, тем труднее было держать в узде собственную нервозность. Спок зашевелился, когда Джим уже смирился с отказом. – Хорошо, – ровно и отстраненно произнес он. Слишком отстраненно, чтобы у Джима остались хоть какие-то иллюзии насчет их сегодняшнего вечера. «Что ж, – подумал он. – Обычный секс – это тоже неплохо». Главное справиться с глупой детской досадой, от которой даже стал спадать стояк. С этой проблемой разобрался Спок: медленное, скользкое трение бедер вернулось, а губы сухим жаром прошлись по тонкой коже шеи. Джим прерывисто выдохнул, сцепив руки на плечах Спока, поерзал, чтобы обнять ногами чужие бедра, прижался губами к виску. Ладони Спока пробежались по чувствительной коже боков, устроились на талии и прижали к кровати. Он широким мазком языка провел по правой ключице и поднял вопросительный, немного тревожный взгляд. Джим шумно сглотнул. Его убеждение в том, что все это перерастет в обыденный трах, не оправдалось. Но и на их «нормальный секс» происходящее не было похоже. Будучи в активной роли, Джим никогда не спрашивал у Спока, чего тому хотелось больше, боясь услышать, что тому это вообще не нужно. И поэтому он просто делал то, чего желал сам – ласкал, вылизывал, целовал, прижимал... Иногда даже позволял себе тихо шептать что-то, задевая губами заостренное ухо. Вроде восхищения формой губ Спока, гибкостью тела или иными... эстетически приятными деталями. Оказавшись сверху, Спок то и дело спрашивал Джима о дальнейших шагах. Не вслух, конечно. Он нависал губами над грудью и поднимал вопросительный взгляд. Оглаживал бедро и замирал в нерешительности. Это было странно и дико – ведь он был тактильным телепатом! Он всегда предугадывал желания Джима, а сейчас будто ослеп. Не хотел лезть в чужое сознание? Боялся? Испытывал неприязнь? Джим выдохнул, отгоняя эти мысли, и зарылся пальцами в волосы Спока. У них не было никаких условных кодов, но каким-то образом он умудрился направить своего первого осторожными ласками: чуть ниже, задержаться на сосках, сейчас можно укусить – сильнее укусить! – согреть солнечное сплетение дыханием, проследить поцелуями светлую полоску волос внизу живота. Джим не знал как, но в его прикосновениях Спок улавливал все детали, малейшие оттенки. Странное ощущение, когда всего лишь гладишь рукой чужой затылок, а результат – будто водишь по сенсорной панели какого-то биоробота. Джим нахмурился этой неожиданно неприятной мысли и слабо кивнул, разрешая Споку взять в рот. Из горла вырвался прерывистый хриплый вздох. Еще одна странноватая особенность «нормального секса» – никаких стонов или громких разговоров. Эту наполненную дыханием и шорохами тишину Джим трепетно берег, а Спок, наверное, просто брал с него пример. Не стонать сейчас получалось с трудом: хоть Спок и не особенно любил оральный секс, делал он его отменно. А разница температур превращала происходящее во что-то невероятное. Не хватало только одной детали. Джим зарылся пальцами в челку Спока, открывая лицо и заставляя на себя посмотреть. Он тяжело выдохнул от открывшегося зрелища и сдавленно прошептал: – Дай мне руку. Спок удивленно моргнул, но послушался. Джим схватился за запястье и жадно прижался губами к нежным подушечкам пальцев. Такую вольность, как целовать – не облизывать – руки Спока, он позволял себе, только когда они занимались «нормальным» сексом. И никогда ее не упускал. По телу его первого прошла ощутимая дрожь, а глаза заволокло дымкой. У Джима дыхание перехватило от вида Спока, который, не выпуская изо рта член, смотрел на него так... так жадно, благодарно, с желанием. Не разрывая этого зрительного контакта, Джим покрыл поцелуями тыльную сторону ладони, вернулся к кончикам пальцев и плавно вобрал их в рот. Спок повторил это движение, но с членом. Они опять двигались почти синхронно – облизывая, посасывая, осторожно прикусывая, лаская губами. Язык Джима слегка покалывало, а в сознании скреблись иные, чужеродные эмоции. Такое бывало, когда Спок не хотел или не мог себя сдерживать, и телепатический контакт выходил обоюдным. Спок осмелел, ощутив, что Джим с готовностью предлагает себя – так же, как и он сам несколькими минутами ранее. И что сейчас просто не существовало «неправильных» действий – Джим примет все. Хочет принять все. Их общее возбуждение сплеталось в тугой комок, взаимно усиливаясь. Спустя пару минут Джим почти не мог работать губами, он беспомощно ловил ими воздух и механически вылизывал находившиеся во рту пальцы. Еще немного и его накрыл бы оргазм, но Спок выдохнул через нос и распрямился. Желание сохранить тишину – единственное, что удержало Джима от жалобного скулежа. Тем более, Спок уверенным движением уложил его ноги себе на плечи и влажно ткнулся членом меж ягодиц. Джим нервно облизнулся. Спок не очень-то любил подготовку. Он обожал ласкать анус изнутри чувствительными пальцами, тактильно впитывая чужое удовольствие. Но если секс предполагал проникновение, никогда этим не занимался, предпочитая разрабатывать Джима собственным членом. К его чести, делал он это предельно осторожно: толкался вперед ровно до момента, как мышцы рефлекторно смыкались, и сразу же сдавал назад. Ждал несколько секунд и возобновлял движение – медленно, осторожно. Иногда это было больно, иногда нет. Спок чутко рассчитывал необходимое для расслабления время и улавливал пожелания капитана. Тот временами любил... пожестче. Или наоборот избегал любых болезненных ощущений – тогда процесс плавного, поэтапного проникновения мог растягиваться минуты на три. Спок никогда не обманывал ожиданий, но избавиться от инстинктивного страха, когда в тебя без всякой подготовки входит член, было сложно. И в этот раз мышцы раскрылись, впустив горячий член на сантиметр внутрь, а после резко и непроизвольно дернулись. Джим нахмурился слабой вспышке боли, но Спок уже сдавал назад. – Не останавливайся, – хрипло выдохнул Джим, за руку притянув Спока к себе. Тот наклонился, глядя спокойным и мутным взглядом, но голос его не подвел, оставшись совершенно бесстрастным. – Тебе будет больно. – Именно. – Особенно после стимулятора. – Давай же. – Джим вцепился ногами в бедра и подался вверх, в попытке насадиться на член. Зад и вправду болел после сегодняшнего марафона со стимулятором, но по этой же причине мышцы не могли сжиматься с обычной силой, а значит, позволяли проникать внутрь, невзирая на боль. Спок глухо выдохнул в ответ, крепко обнял Джима за талию и послушался. Он входил медленно, как никогда бы не смог человек, но назад не сдавал. Джим прикусил губу – без этого возвратного движения мышцы отказывались расслабляться и тугими болезненными спазмами обхватывали ствол. Он всхлипнул и вцепился руками в шею Спока, носом уткнулся туда же, прерывисто дыша. Ему было больно, поза была неудобной – из-за закинутых на плечи ног, его скрутило рогаликом, но он ни за что не согласился бы остановиться. Особенно когда Спок положил ладонь на его член и стал плавно водить по стволу вверх-вниз. По телу пробежала дрожь – тупая пульсирующая боль от проникновения волнообразно сходила на нет каждый раз, когда крайняя плоть проезжалась по головке члена. Потребовалось около минуты, чтобы Спок вошел до конца. Джим поерзал, прислушиваясь к ощущениям: спазм медленно спадал, боль утихала и оставалось только неприятное зудящее покалывание на коже, вполне предсказуемое после нескольких часов с игрушкой в заднице. А вот твердый опаляющий жар глубоко внутри был приятен до темных кругов перед глазами, до дрожи в мышцах, до сдавленных хрипов. Джим слабо царапнул Спока по плечу, умоляя двигаться. И тот, хоть и боялся навредить, толкнулся вперед. Тихая хрупкая атмосфера медитативного спокойствия неотвратимо рушилась, осыпалась с каждым толчком, которые раз за разом становились сильнее, резче, глубже. Джим хрипло и прерывисто дышал, безуспешно царапая плечи Спока коротко остриженными ногтями. Горячая хватка с его члена исчезла, и волна подступающего оргазма застопорилась где-то на середине. Это было неплохо. Это было чертовски хорошо, позволяя гораздо дольше наслаждаться происходящим. В голове смутно билась мысль, что несколькими минутами ранее он жаловался на усталость, а теперь ему критически не хватало активности. Перевернуться бы, но рвать их контакт совсем не хотелось. Не сейчас, когда Спок тяжело дышал, на его коже поблескивал пот, а влажная и спутанная после минета челка сбилась, придавая ему растрепанный вид. Решение нашлось быстро, хоть и было... не очень удобным. Джим сильнее напрягся, обхватил Спока ногами, так, что тот уже не мог двигаться, и переместил бедра влево. Не ожидав такого поворота, Спок упал на бок, некоторое время непонимающе смотрел, но, сообразив, сам перевернулся на спину, придерживая Джима, чтобы тот не соскользнул. Пришлось немного поерзать, чтобы усесться удобнее. В такой позе тактильный контакт был значительно меньше, но вот зрительный... Джим, жадно пожирая Спока взглядом, на пробу качнул бедрами. Кто-то из них слабо, на грани слышимости застонал. Джим подозревал, что это был он сам – рельефные вены проехались по ноющей коже ануса, а низ живота согрело горячим спазмом. Мотнув головой, он начал плавно двигаться в такт ритму, который задавали устроившиеся на бедрах ладони Спока, волнообразно выводя тазом неровные рваные восьмерки. Потом качнулся вперед, опираясь о чужую грудь. Большие пальцы улеглись как раз на соски. Джим ухмыльнулся, нажимая на них подушечками и наблюдая, как кожа наливается зеленью. Спок прогнулся в пояснице, зашипел и толкнулся вверх со звуком влажного шлепка. Джим тихо всхлипнул и требовательно подтянул его руку ко рту. Спок скрипнул зубами, с явным трудом сдерживая стоны: всего было... слишком много. Эти плавные движения Джима на члене; пульсирующая в такт сердцебиению, обволакивающая член теснота; прохладные руки, на грани грубости терзающие чувствительные соски; губы, делающие с его пальцами что-то невероятное. И, конечно же, эмоции. Спок ощущал, что какую-то часть Джим от него скрывает. Хрупкие щиты человеческого сознания дрожали – то ли потому, что было сложно удерживать их в текущем состоянии, то ли потому, что Джим хотел поделиться спрятанными эмоциями, но не позволял себе. Сломать эту защиту не составляло труда, но Спока там не ждали. Ему и без этого хватало. Хватало желания, восхищения, нежности, удовольствия. Чего-то, чему не находилось описания на стандарте... да и в вулканском. Но все эти чувства окатывали его теплой волной, оставляя после себя ощущения защищенности, заполненности, причастности и нужности. Необъяснимым и парадоксальным фоном к ним шло желание Джима принадлежать. Он делал все, чтобы доставить удовольствие и одновременно с этим хотел, чтобы Спок зафиксировал его и как следует трахнул, заставил забыть собственное имя. Вслух бы он это не сказал, не сейчас. Но он предлагал себя без слов – пошло, жадно, бездумно. Спок выполнил это пожелание, только насытившись тем теплом, что отдавал ему Джим. Он одной рукой зафиксировал бедра своего капитана и стал резко и часто подаваться вверх. Его пальцы уже не пассивно воспринимали ласки, а по-хозяйски двигались во рту, неприятно проходясь по нежному горлу. Джим не возражал. Ему нравилась эта грубость, нравился темный и голодный взгляд Спока, нравилось беспомощно скрести пальцами по чужой груди, уже не в силах контролировать движения рук. Он попытался коснуться собственного члена, но Спок не дал – одернул и нахмурился. Почти умоляющий взгляд не возымел на него никакого эффекта. Во всяком случае, положительного: Спок удобно сжал челюсть пальцами, зафиксировав голову, впился в бедра, немного поменял угол проникновения и стал двигаться быстрее. Теперь Джим крупно вздрагивал при каждом толчке, но пошевелиться не мог. Сначала он начал мягко прикусывать чужие пальцы, потом слабо ерзать, пытаясь подаваться навстречу движениям, а потом и вовсе тихо и жалобно скулить. Немного изогнутый рельефный член Спока методично проезжался по простате и от самого ощущения этой горячей заполненности можно было сойти с ума. А фиксация, запрет трогать себя и ноющая боль меж ягодиц только подогревали возбуждение. Собственный член сначала прижался к животу, обильно истекая ароматной смазкой, а потом, не получив внимания, стал опадать. Легче от этого не становилось – удовольствие сместилось вглубь, став еще более мучительным без возможности разрядки. Не удавалось даже потереться – Спок уверенно удерживал его на расстоянии. До оргазма Джиму было всего ничего. Слабый контакт, легкое сжатие, прикосновение к разбухшему, текущему члену. Руки, губы, просто возможность прижаться. Хоть что-нибудь, пожалуйста... Последнюю мысль Джим выдохнул вслух – невнятно из-за пальцев во рту, но Спок понял. Его самоконтроль прорвало, он высвободил руку из хватки губ, крепко прижал Джима к себе и резко перевернулся. Тот слабо, коротко захрипел от смены положения, но мгновенно вцепился в него – ногами в бедра, руками в плечи. Спок не отставал, с силой, почти болезненно прижимая к себе чужое тело. Толчки вернулись в прежний ритм, но теперь член Джима был плотно зажат между их тел и скользил по животу Спока. Смазка, слюна и пот смягчали эти движения, поэтому Джиму потребовалось буквально несколько секунд, чтобы кончить от трения. Он слабо помнил, что во время «нормального секса» они старались соблюдать тишину. Он сжал зубы, глотая стон, и только благодаря этому расслышал сдавленный шепот. «Мой...», – выдохнул Спок, кончая глубоко внутри. А может, показалось. Медленно возвращаясь в реальность, Джим слабо вздрагивал, наслаждался жаром чужой спермы в себе и хаотичными поцелуями в лицо. Дар мыслительной деятельности к нему еще не вернулся, но испытывать удивление он вполне мог. Испытывал и не верил в то, что Спок действительно мог произнести подобные слова во время секса, а сейчас так ласково касался его губами. Невозможно. Спок пришел в себя быстрее. Он отодвинулся, осторожно обтер себя и капитана влажными салфетками и улегся рядом, уложив руку на солнечное сплетение. Взгляд Джима был устремлен куда-то в пустоту, но от поцелуя в челюсть – чуть ниже уха – он сморгнул, повернулся и растянул губы в слабой улыбке. Он понимал, что заходит за рамки их обычного поведения, но притянул Спока к себе, уложил его голову на свое плечо и плотно вжался в горячее тело. Спок поначалу напрягся, но ответил на объятия, зарывшись носом в шею. Минут двадцать прошли в звуках дыхания и отдаленного гула варп-ядра. Джим уже начал засыпать, ткнувшись лицом в жестковатые волосы на макушке Спока, но встряхнулся от звука низкого голоса: – Занимательным мне кажется твое разделение физической близости на нормальную и обычную. – М-м? – сонно промычал Джим, нехотя разлепляя веки. Спок поднял голову и внимательно посмотрел ему в глаза. – То, как разнится твое отношение. Это очень четко ощущается. – Гы-ы-а-ам, – извлек из себя Джим что-то среднее между зевком и мычанием. – Ну, они разные? – Действительно. – Спок нахмурился. – Тебе не нравится? Пришлось приложить усилия, чтобы не выдать своего нервозного напряжения. – Нет, – после короткой заминки покачал головой Спок. – Хотя это нелогично, но «обычный» секс с тобой, ввиду его изобретательности, удовлетворяет в большей степени, чем нормированный коитус. Несмотря на волнение, Джим не удержался от фырканья. -... а эмоциональная среда, в которую я погружаюсь во время «нормального» секса, реализует мою потребность в телепатическом общении и в целом воспринимается, как комфортная. Эмоции. Отлично, они заговорили про эмоции. Джим, когда надо, умел отлично держать себя в руках и сейчас даже не ерзал и не отводил взгляд. Но выступившая над верхней губой испарина сдавала его с потрохами. «То есть ты не против моих чувств?», «Тебе нравится, когда мы не просто трахаемся?», «Ты обрадуешься, если я буду трогать тебя не только во время секса?», «Кстати, я ревную тебя к научной станции», «Мне ведь не показалось, ты сказал "мой", когда кончал?». И самое главное: «Ты что, понял, что я чувствую?!» – Ясно, – скомкано и равнодушно сказал Джим, вместо того, чтобы озвучить все эти пихающиеся в голове вопросы. Все равно он не найдет в себе мужества их задать. И не позволит себе испортить то, что между ними уже происходит. – Джим, – после паузы сказал Спок, – частота твоих сердечных сокращений возросла до восьмидесяти ударов в минуту. – Эм, да? Это плохо? – В спокойном состоянии нормой для тебя является от пятидесяти семи до шестидесяти двух. «Ты считал удары моего сердца?!» – Поразительно. Джим нервно облизнул губу. Он не выдерживал пристального, глубокого взгляда Спока. И боялся, что, если они продолжат этот разговор, все выйдет на то, что их отношения не очень-то напоминают дружеские. Романтические они, конечно, тоже не напоминали, но все же. К неимоверному облегчению Джима, Спок повел плечом, поднялся с кровати и нейтрально сообщил: – Тебе нужно поспать. – Угу, я не против. – Джим сощурился, вынужденный поднять взгляд к лампам, чтобы смотреть на Спока. «Останься со мной сегодня?» – Спокойной ночи? Спок кивнул и направился к двери. Джим отвернулся, испытав иррациональное нежелание смотреть на то, как его первый помощник одевается. Раздались шорохи, потом спокойный голос погасил лампы, и... матрац кровати мягко прогнулся под чужим весом. Джим некоторое время тупо смотрел в темноту, которую разгонял блеклый источник света сзади. Они не спят вместе. Никогда не спали. Джим обернулся, рядом с ним сидел Спок. Он подогнул ноги ближе к груди, уложил холодно светящийся падд на колени и сосредоточенно уставился на экран. Джим открыл рот, что-то прохрипел и неловко заткнулся. Спок по-своему интерпретировал это замешательство. – Тебе помешает свет? – Кивок на падд. Стыдно сказать, но Джим нашелся не сразу. – Н-нет. – Тебе помешаю я? – после короткого раздумья поинтересовался Спок На это даже ответить нормально не вышло, и Джим просто отчаянно замотал головой. – Я бы хотел еще немного поработать. – Короткая пауза. – Здесь. – Без проблем, – нарочито легкомысленно отозвался Джим и резко перевернулся на другой бок, лицом к Споку. Теперь он даже моргать боялся, пристально разглядывая своего первого помощника. Тот будто не замечал этого навязчивого внимания, но спустя пару минут поежился, натянул на себя одеяло и вернулся к работе. Джим сглотнул – он никогда раньше не замечал, а оказывается, Спок очень нелогично двигает губами, когда проводит подсчеты. Редко, конечно, но это выглядело настолько трогательно и по-человечески, что перехватывало дыхание. – Джим, – не отрываясь от падда, произнес Спок. Конечно же, он не упустил из внимания этот пристальный взгляд. – Похоже, мое присутствие тебе все же мешает. – Нет. Все нормально. Просто... – Джим скривился, так и не договорив. Впервые он чувствовал себя настолько по-идиотски рядом со Споком. Тот, пристально его изучив, опустил одну ногу и поманил к себе в каком-то совсем нечеловеческом, странном, почти неуловимом жесте. Но Джим его понял. Он неловко придвинулся, устроил голову на бедре Спока, поерзал и вцепился одной рукой в чужую ногу, а другую пропустил под поясницей. От укрытого Спока дышало жаром, но это было сущей мелочью. Джим задержал дыхание, когда тонкая рука легла ему на голову и осторожно погладила по волосам. Такими темпами он действительно не сможет уснуть. Но усталость, мерное дыхание Спока и теплые прикосновения к голове сделали свое дело. Джим расслабился, прикрыл глаза, придвинулся ближе. Прежде чем заснуть, он подумал о том, что, скрывая и подавляя свои чувства, он боится. Боится изменений, боится разрушать их хрупкую дружбу, боится за свое «почетное клеймо» гетеросексуала, боится ответственности, недопонимания и культурного несоответствия. Боится подпустить к себе кого-то близкого и стать таким же для другого. И впервые за все время знакомства со Споком ему в голову, неприятно и глупо попахивая надеждой, закралась мысль, что, возможно – только возможно, – Спок тоже боится. Может быть, того же самого. А проснувшись утром в пустой кровати, он неуверенно коснется соседней подушки, не без удивления отметив, что та все еще хранит чужое тепло – Спок всю ночь провел рядом. Но, не желая ничего усложнять, Джим в сотый раз забьет мысли о чем-то большем, чем просто дружеский секс, поглубже. В конце концов, какая разница, как это называется, если они снова и снова будут прикрывать друг другу спины на высадках, проводить вместе увольнительные и понимающе молчать о том, что между ними на самом деле происходит? Джим верит, что, когда придет время, найдет в себе силы и решительность поговорить об истинном положении вещей. Но он будет совсем не готов к тому, что первым на это пойдет Спок. Даже не поверит поначалу. Но его первый помощник, когда захочет, умеет быть очень убедительным.