Иногда ошибка может стоить сердца

«Где он? Никогда такого не было. Уже девять, а его нет дома» Максим стоял возле чёрной двери. Кто мог подумать, пригласил, а сам не пришёл. Начиналась трясучка, сдавали и без того напряжённые до предела нервы. «Что, чёрт возьми, я здесь делаю? Я могу просто уйти. Сам виноват… но… Какого чёрта я всё ещё здесь? Я не боюсь пойти ему наперекор… я не боюсь его. Но я всё ещё стою… Плевать!» Максим резко поворачивается и в этот самый момент двери лифта открываются. За ними оказывается парень в чёрной куртке. Он тёмной тенью выходит из лифта, точнее вываливается. От него разит перегаром, он, шатаясь, явно недовольный подходит к Максиму. — А, это ты, ха, — произносит он низким хриплым голосом. Максим стоит в ступоре, почему-то при виде этого «темного», как обычно называл он его, парня у него всё холодеет, страх подкрадывается как чёрная кошка. Вокруг как будто сгустился воздух, за окном в раз потемнело, оставив только тусклую лампочку освещать тёмную от сущности этого субъекта площадку. Непослушными пальцами тот попытался попасть ключом в замок. Все это время Максим, не смея пошевелиться, стоял всего в полуметре от него. «Не может быть! Нет, мне кажется, от него несет не только перегаром, но и девушкой… ее духами!» Страх отступил на второй план, на его место неожиданно появился гнев. Неистовая злость, разогревающая его скованное страхом тело. Он не видел и не думал ни о чем, кроме парня перед собой. Дверь открылась. Хозяин дома без слов прошел вовнутрь, как будто прекрасно знал, что гость пойдет за ним. Как только они оказались одни в темной квартире, Максим сам закрыл дверь, чуть не хлопнув ей. С каждым вздохом гнев закипал с новой силой. Он пытался не думать об этом, да какое, он вообще ни о чем не думал. «Как он посмел?» стучало в голове, рука сжалась в кулак, но вперед кулаков полетели слова: — Урод… — Чтоо?.. — Ты поплатишься. Это была последняя твоя «охота». — Что ты там сказал? «О чем это он? Охота?» Но не успевает он понять хоть что-то, как злость Максима достигает точки кипения, и он со всей дури бьет Рика по лицу кулаком. -У нас был долбанный уговор, что ты никого больше не тронешь. Парень отлетает, еле удерживаясь на ногах. Злость ещё кипит в Максиме, он вновь кидается на парня. В этот момент маньяк казался ему никем, слабаком, доигравшимся парнем. Страшная сила ярости, наполнявшая его, толкала на риск. Он схватился за капюшон парня и… оцепенел. «Что я делаю, он же может просто убить меня.» — Ты кем себя возомнил, ничтожество? — лёгкое замешательство, и противник вновь кажется недосягаемым. «Зачем я это сделал, теперь только хуже…» От прежней силы не осталось и следа, слабость во всём теле. Его прижимают к стене. На губах маньяка вновь играет зловещая улыбка. — Значит, так? — наотмашь бьёт по лицу. Опять жестоко, но он не может быть другим. Из разбитой губы идёт кровь, как будто она у него есть, но это делает его лишь ещё более пугающим. — Как ты посмел пойти против меня? — удар в живот. Максим сгибается, хватает ртом воздух. Но его вновь поднимают и с остервенением впиваются в разбитые губы. Чувствуется металлический вкус с примесью алкоголя, от которого сразу же начинает кружиться голова. Маньяк срывает с него майку, кажется, она трещит по швам, болезненно проходя по коже. Он жадничает больше обычного: тянет за волосы, заставляя поднять голову, и кусает за шею. Его движения неосторожные и развязные. Он жутко пьян. У Рика кружится голова, непонятно от чего больше: от алкоголя или от вновь усиливавшегося запаха парня. Ярость и отчаяние (откуда бы ему взяться?) наполняет его существо. «Ты мой, так почему же я не могу просто сломить тебя, когда нет ни единой причины останавливаться?» Он вновь проявлял нетерпение и жестокость, но не оттого, что хотел, а оттого, что ему нужно было куда-то это деть, это разрывающее его, странное ощущение. Но, неверно приняв его за что-то другое, он в пьяном забвении просто шёл на поводу эмоций. Жестокость порождает жестокость, пора остановиться.