Три цвета

Я вышел из дома, и сразу же попал на оживлённую улицу одного из крупнейших городов Японии. Не смотря на довольно-таки раннее время, повсюду уже бегали люди, они сновали туда-сюда, суетились, спешили кто на работу, кто в школу, а кто просто по своим делам. Сзади раздался звонок велосипеда, и мне пришлось отскочить в сторону, уступая дорогу солидного вида дядечке. Проезжая мимо меня, он кивнул мне в знак благодарности и поехал дальше. Я невольно улыбнулся ему в ответ, но спешащий человек был уже далеко. Постояв ещё пару секунд, я продолжил свой путь. Невольно я начал размышлять, зачем это Англии-сану понадобилось нас собирать в таком экстренном порядке на очередную конференцию. И ведь как назло, все они проходят в Европе, что очень далеко и неудобно для меня. Погружённый в свои раздумья я и не заметил, как добрался до аэропорта. Внутри было на редкость оживлённо. Куча визжащих девочек с плакатами и блокнотами для автографов, люди с камерами, диктофонами и фотоаппаратами усердно высматривали кого-то из потока только что прибывших пассажиров. Осторожно обойдя толпу, я подошёл к кассе, чтобы взять билет на нужный мне самолёт. Мне осталось сделать всего каких-то пару шагов, как толпа взревела, словно раненый буйвол, и ринулась к группке людей, что только показалась из коридора. Втянутый в этот безумный поток из человеческих тел, который словно сорвавшийся с цепи дикий зверь, сметал всё на своём пути, я предпринимал отчаянные попытки, что бы хотя бы не упасть. Это грозило мне, по меньшей мере, парой синяков, а в худшем случае несколькими переломами. Собрав все силы, и резко дёрнувшись, мне удалось развернуться и в тоже мгновение я был ослеплён яркой вспышкой фотоаппарата. Перед глазами всё поплыло и смешалось в белое, заляпанное цветными кругами, месиво. Постепенно круги начали исчезать, оставляя за собой только дикую смесь чёрного, красного и коричневого цветов. Где-то в стороне пробили часы, но их звук дошёл до меня, как сквозь вату. Они возвестили пассажиров, что сейчас 08:15 и на борт самолёта, что нужен был мне, объявили посадку. 08:15… 08:15… 08:15… Широко распахнув глаза, я вспомнил. Ведь сегодня 6 августа, 08:15 утра… Вот почему эти цвета так знакомы мне. Они вгрызлись глубоко в моё сердце, не давая ему зажить, заставляя раз за разом кровоточить, будоража старые раны… Резко зажмурившись, я как кукла упал на пол. Три цвета. Три проклятых цвета характеризуют для меня день, когда атомная бомба была сброшена на Хиросиму: чёрный, красный и коричневый. Чёрный, потому что взрыв отрезал солнечный свет и погрузил мир в темноту. Красный был цветом крови, текущей из израненных и переломанных людей. Он также был цветом пожаров, сжёгших всё в городе. Коричневый был цветом сожжённой, отваливающейся от тела кожи, подвергшейся действию светового излучения от взрыва. Кругом разносились крики о помощи, плачь и стенания. Там, где секунду назад сидел и писал письмо мужчина, лет 34, красовалась лишь тень силуэта и горстка пепла. Налетевший в тот же миг сухой, безжизненный ветер разметал её, стирая малейшие упоминания о этом человеке да и ещё о таких же 80 тысячах людей… По лицу побежали слёзы… О да! Я никогда не забуду этот день. Он, как клеймо, выжжен на моём теле, а дровами для разогревания клейма были людские тела. Тела детей, мужчин, женщин, стариков. Ядерный взрыв не щадил никого. Он сметал всё, как Смерть. А собственно, почему как? Он и был Смертью. Но не дряхлой старухой с косой, а порождением самого Зла. Вдруг мне на лицо упала тень. — Молодой человек, что с вами? Вам плохо? Держитесь, я позову медперсонал! Приподнявшись на локтях и проморгавшись, я попытался изобразить нечто на подобии улыбки: — О нет! Не стоит! Просто голова что-то закружилась. Вот и упал, — усиленно стараясь выдать свои слова за правду, я поспешно подскочил и, отряхнув костюм, и смущённо улыбнулся. — Благодарю за заботу, но не стоит переживать. Ещё раз спасибо и извините, что отвлёк вас, — поклонившись, я развернулся и быстро направился прочь с места моих нежданных воспоминаний. Отойдя на приличное расстояние, я остановился, что бы привести себя в порядок и успокоится. Тряхнув головой я поднял руку к лицу и сжал кулак: — Я не могу больше позволить случится такому. На моих плечах и так лежит груз напрасных жертв во имя призрачных целей. Не позволю больше страдать моему народу. Это говорю Я, Страна Восходящего Солнца!