* * *
Первое такси, остановившееся на пересечении Пятой и Главной улиц, сделало это так резко, что Бен отскочил, словно только что проснувшись. Когда он залез в салон, по его ушам ударили Деф Леппард, а лёгкие заполнились густым сигаретным дымом. Бен слегка поморщился, переводя взгляд на водителя. Его руку, небрежно лежащую на руле, заменял протез, что соединялся со здоровой кожей в районе локтя, и это, безусловно, нарушало определённые правила техники безопасности. Другую руку тот свесил через открытое окно, легко сжимая сигарету двумя пальцами, и это, безусловно, нарушало определённые нормы кодекса здравоохранения. Волосы водителя, золотисто-русые, падали свободными волнами, а улыбка была настолько весёлой и дикой, что это, подумалось Бену, тоже должно нарушать определённые законы. Водитель с интересом пробежался взглядом по Бену, поднёс сигарету к губам и, сделав последнюю затяжку, выбросил окурок прямо в окно. “Уже три нарушения, — подумал Бен, — и это мы ещё не начали ехать”. — С вами Энакин из “Сансет Такси”, — лениво проговорил водитель, снова осмотрев Бена с ног до головы. — Куда везти вас в этот полдень? — Э-э, — сказал Бен, пытаясь вспомнить, как составлять предложения; то есть, делать то, в чём он обычно был невероятно хорош. — Приятно познакомиться, Энакин. Меня зовут Бен. Мне нужно попасть в мастерскую Фетта. — Нужно, значит попадёшь, — Энакин вытащил ещё одну сигарету и разогнал машину так резко, что Бена замутило. — Не против, если я закурю? “Да ты ж уже курил, — хотелось сказать Бену. — И это является прямым нарушением кодекса здравоохранения”. У него были друзья, работающие в Министерстве здравоохранения, и поэтому он мог бы даже потом выяснить, какие именно нормы нарушал Энакин. Но вместо этого Бен лишь промолчал, кивнув, и поглядел вбок, чтобы всмотреться в это красивое лицо, хоть и с дурацким выражением на нём. Глаза Энакина были похожи на океан, и тонкий бледный шрам на правой стороне казался пересечением береговой линии. Что-то в его бесшабашном поведении напоминало Бену о море. Не о песчаных пляжах, но о крутых приливах. — Зачем тебе в мастерскую Фетта? — спросил Энакин с интересом, сделав очередную затяжку. Бен съёжился, когда машина повернула на Поплар без включённых поворотников. Тут же школа недалеко. Энакин вообще знал, что тут школа недалеко? Спидометр показывал уже за сорок миль. — О, там моя машина. Я… — у него перехватило дыхание, когда Энакин резко затормозил перед пешеходным переходом. Стайка младшеклассников пробежала перед ними. Сначала Бена позабавила мысль, что они, вероятно, прогуливали занятия и не должны были быть здесь в любом случае. А потом он ужаснулся от того, что подумал об этом. — Знаешь, как туда добраться, да? — Могу добраться туда с закрытыми глазами! — воскликнул Энакин, и на мгновение Бену показалось, что он собирался доказать это. — Честно говоря, я работал там. До того, как… — он замолк, поглядев на свой протез. Бен решил, что лучше сменить тему. — Семья Феттов — мои давние друзья, — сказал он. — Я ходил в одну школу с Коди и Рексом. Энакин с интересом продолжал поглядывать на него. Бен задумался, не слишком ли у них большая разница в возрасте. — Никогда не видел тебя в мастерской раньше. — Да, вообще-то… — и почему Бен чувствовал необходимость объясниться перед ним? Он никогда не встречал Энакина в прошлом и вряд ли ещё когда-нибудь его увидит. — Я уезжал отсюда на какое-то время. Энакин прикончил вторую сигарету парой глубоких затяжек и закрыл окно; положил вторую руку рядом с первой, на руль. Под шум двигателя заиграла “Пойзон” Элиса Купера. Бен вжался в сидение всем телом. Он с недовольством решил, что былое очарование Энакина исчезло для него совсем. — Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя музыкальный вкус как у парня с кризисом среднего возраста? Энакин сосредоточился. — Ну так сделай мне одолжение, — он махнул рукой в сторону магнитолы, приподняв брови, когда машина выехала на шоссе. Энакин мчался между рядами, взглядом бросая вызов другим машинам. Один синий минивэн проехал всего в дюйме от них, не переставая сигналить. Энакин это специально, подумал Бен. Неужто все таксисты так водят? Он поймал волну радио местного колледжа, который проигрывал песню Lumineers, и решил остановиться на этом. — Не кури с закрытым окном, — взгляд Бена упал на руку Энакина, которая пыталась нащупать пачку красного “Мальборо” между ними. Ему вдруг стало интересно, что из себя представляет медицинская страховка для водителей такси. Ответом ему послужило ускорение машины, теперь на десять миль быстрее положенного. — А тебе когда-нибудь говорили, что у тебя музыкальный вкус как у парня, который пьёт кофе с соевым молоком? Бен бы улыбнулся шутке, но все силы уходили на то, чтобы побороть приступы тошноты. Будь он религиозным человеком, то вовсю бы уже молился. — Не боишься, что тебя остановят? Это небольшое тематическое исследование, подумал Бен. Он редко становился свидетелем нарушения правил дорожного движения со стороны непосредственного виновника, и, как правило, парни вроде Энакина зачастую притворялись невинными в надежде, что для них всё обойдётся лишь предупреждением. — Ты видишь поблизости копов? Бен едва удержался от того, чтобы посмотреть на своё отражение в боковом зеркале. — Неважно, есть поблизости копы или нет, тебе не стоит превышать скорость, Энакин. Особенно когда на тебе висит ответственность за жизнь другого человека. — Ой, да брось, — закатил глаза Энакин, немного замедлив движение. — Тебе повезло, что лицом вышел, а то так я терпеть не могу, когда пассажиры читают мне нотации. Ты хочешь побыстрее добраться туда, куда надо, или нет? — Я бы хотел… — “Он считает, что я красивый”, — подумал Бен, сохраняя беспристрастное выражение лица. — Добраться. Вообще. Желательно в целости и сохранности. Энакин мигнул поворотником, заехав на выездную полосу, и Бен довольно улыбнулся. — Ебал я этих копов, — сказал Энакин, многозначительно посмотрев на Бена. Так вот что люди обычно говорят о полицейских? Бен внезапно почувствовал себя беззащитным и робко покачал головой. — А мне… Мне кажется, что большинство копов просто делают всё возможное для соблюдения закона. — Да неважно, терпеть не могу копов, — на этот раз Энакин поднёс ко рту вместо сигареты кончик указательного пальца, и, боже, этот парень что, застрял на стадии оральной фиксации? Бен почувствовал, как покраснел, стоило ему представить эти губы, обёрнутые вокруг кое-чего другого. — Держу пари, что ты никогда в своей жизни не нарушал закон. Глаза загорелись огнём. — Никогда. Ни одного. В голове возникли воспоминания, как в последнем классе средней школы он зависал с Коди на ферме своей бабушки, притащив туда сумку шмали и картофельных чипсов “Лэйс”. И даже на следующее утро губы Коди отдавали на вкус солью, когда он принёс к кровати Бена свежезаваренный чай с лимоном. Как же давно Бен не видел Коди.* * *
Энакин притормозил на парковке у мастерской Фетта, лишь едва выйдя за линию. Когда двигатель заглох и музыка замолкла, Бен наконец смог выровнять дыхание. В нос ударил запах солидола и можжевельника, который рос прямо перед мастерской. Бен открыл дверь. Только выйдя из машины, он заметил, что Энакин тоже выбрался на улицу. — Энакин! — Коди подошёл к нему быстрым шагом и сжал в объятиях. — Целую вечность не виделись! И… — выражение лица быстро изменилось, когда взгляд упал на Бена, но грустным его нельзя было назвать. Улыбнулся Коди великодушно и по-доброму. — Офицер Кеноби. Бен улыбнулся в ответ, обнимая Коди. — Рад тебя видеть. Разорвав объятия, Коди позвал их за собой в небольшое помещение. Краем глаза Бен заметил, как упала челюсть Энакина. Он посмотрел на Бена, на Коди, на “Форд Краун”, припаркованный в полукрытой мастерской, и вновь на Бена с выражением лица животного, загнанного в ловушку. — Офицер… — повторил он тихо и ошарашенно. — Так ты коп. Бен замедлил шаг, чтобы они шли наравне. — Верно. Энакин, кажется, побледнел ещё сильнее, когда они вместе зашли в помещение за Коди. За прилавком стоял Рекс. Он посмотрел на Бена с Энакином и почесал свой бритый затылок. — Вот так сюрприз, — сказал он, записывая что-то в регистр и вручая Бену распечатанный список всех изменений, внесённых в его машину. — Как мир-то тесен. И давно вы друг с другом… — Спасибо, — тепло улыбнулся Бен, спасая Энакина от необходимости отвечать на вопрос. — Приятно было повидаться, Рекс. Его старый друг отсалютовал им. У него хватило ума не продолжать расспросы.* * *
Вдвоём они вышли наружу. — Прости, — посмотрел на него Энакин широко распахнутыми глазами. Море во время отлива, подумал Бен. — Если бы я только знал, что ты коп, я бы никогда… Бен прислонился к своей машине, начав писать что-то на клочке бумажки, и это, без сомнений, заставило сердце Энакина забиться чаще. Шариковая ручка с синей пастой в последний раз коснулась бумаги, когда он написал на ней своё имя. Дважды свернув записку, Бен вложил её в руку Энакина вместе с оплатой проезда. — Я не буду сегодня выписывать тебе никаких штрафов, Энакин, — Бен коснулся своего лба рукавом. — Прочтёшь, когда сядешь в машину. На лице Энакина проступило облегчение. — О боже, спасибо тебе большое.* * *
Записка уже успела промокнуть во вспотевшей ладони Энакина, когда он закурил очередную сигарету, свесив руку из открытого окна. Он зажал сигарету в губах, разглаживая живой рукой бумагу и читая написанное: “Энакин, Если ты хочешь, как ты тактично выразился ранее, «ебать этих копов» не только на словах, то вот твой шанс. 276-885-0907 С нетерпением жду твоего звонка. Бен Кеноби”. Усмехнувшись, Энакин завёл двигатель и крутанул колёсико обратно на радио Рок 95 ФМ. Когда он выехал со стоянки, спидометр зафиксировал рекордную для него скорость — всего на две мили быстрее положенного.