Жилеты нескромных цветов и кожаные брюки (Rash Waistcoats and Leather Trousers)

- Мой дорогой друг, девушку надо радовать, дарить ей впечатления и изысканно одеваться, - подмигнув, посоветовал Баорель. Жоли посмотрел ввысь и только собирался узнать мнение приятеля о своих шансах развеселить возлюбленную, как тот излишне бесхитростно произнес: - Купил бы ты у Штауба пару добротных кожаных брюк. Вот что тебе необходимо. - Почем? - вклинился Грантер, первый раз прерывая чужую беседу с чем-то к ней относящимся. - У Штауба всегда можно найти что-нибудь по сходной цене, - ответил Баорель. - Если с наличностью не густо, то несколько недель придется обедать у Руссо, но то будет стоящее капиталовложение. Жоли, неужто ты сдаешься? Жоли осмотрел расположенный перед ним запутанный лабиринт костяшек домино и вздохнул. - В отношении игры, по крайней мере. Хочешь сказать, ты веруешь в чудотворную силу кожаных брюк? - Лично мне они всегда помогали, - самодовольно ответил Баорель. Подвинув стул, Жоли переместился ближе к Курфейраку и Комбеферу, которые наблюдали за сгорающей в камине хартией в знаменитом издании Туке. - Знаете, па… есть лишняя минутка? Курфейрак, которому только что довелось скормить экземпляр хартии пламени, был чертовски доволен собой и вот-вот собирался ответить, но Комбефер, имея привычку давать Жоли советы, мягко встрял со своим: "Конечно, тебе нужна еще одна рука для вскрытия?" Курфейрак и Баорель опешили от такого предложения, Жоли просто отмахнулся. - Пожалуй, не стоит, спасибо. Моя домовладелица все еще не отошла от последнего раза, когда ты давал мне урок анатомии. - Зато тебя теперь не мутит. Что ж, чем могу быть полезен? По правде говоря, Жоли намеревался обратиться со своим вопросом к Курфейраку, но Комбефер до того свыкся с ролью наставника Жоли по наиболее сложным медицинским вопросам, что не мог ожидать ничего другого, кроме как просьбы дать совет. Жоли от неопределенности почесал нос. - Ладно, как, по-твоему, можно раздуть искру интереса одной гризетки? Комбефер моргнул. Он издал какой-то вялый звук и скользнул взглядом по Курфейраку. Непредупредительный Курфейрак улыбнулся и продолжил раскачиваться на задних ножках стула, вполне довольный проделанной работой: хартия сгорела. Настроение у него было задиристым. - Ну нет. Ты ведь у нас эрудит, Комбефер. Есть ли у тебя дельный совет для юного протеже? Таковых у Комбефера в наличии не было, однако он храбро решил что-нибудь придумать. - Да-да. Безусловно. Эта тема… она представляет собой весьма замысловатый предмет для обсуждения. Брачные игры парижский студентов медиков до настоящего времени никогда… формально не исследовались… я более чем уверен, что это может стать предметом для познавательной статьи, ведь они… так сильно отличны от брачных игр… моли. - Моли, - повторил Жоли. - Прошу, продолжай, - Курфейрак явно наслаждался зрелищем. - Студенты юридического и медицинского факультетов, согласно твоему предположению, принадлежат к совершенно иной породе. Наши, как ты выразился, "брачные игры", действительно несопоставимы с оными у моли, уверяю вас. - Тогда… пожалуй, стоит… вместо моли рассмотреть пример птиц, - Комбефер сухо кашлянул. - В ходе специального танца или какого-либо другого вида представления… в наиболее выгодных ракурсах демонстрируется красочное оперение. Эм… у нее есть любимый щелочной металл? - Любимый щелочной металл? - повторил Жоли, уверенный в том, что ослышался. - Да, при помещении в воду они взрываются, - от какой-то безысходности Комбефер решил дальше развивать свою теорию, - а такое зрелище наверняка вызовет учащение пульса… Учащенный пульс обычно рассматривается как симптом любовного влечения… Жоли незамедлительно повернулся к Курфейраку. - Можешь посоветовать, как вернуть интерес прелестной и начитанной гризетки, которая дуется на меня, жестко и упорно? - Кожаные брюки от Штауба, - пропел издалека Баорель. - И нельзя сказать, что он неправ, - заявил Курфейрак, сложив руки за головой. - А ты, Комбефер, не огорчайся, ведь это все та же «демонстрация красочного оперения», - с легким тремором в голосе закончил он. Жоли в таких вопросах больше доверял Курфейраку. - Думаешь, это мне поможет? - Утраченное внимание девушки непременно будет восстановлено, - ответил Курфейрак. - Тем не менее, чтобы оно осталось в сохранности, я бы кое-что порекомендовал. Во-первых, выслушай ее должным образом. Во-вторых, извинись за учинение ссоры или, если ты действительно был прав, незаметно предоставь доказательство своей точки зрения, но позволь ей прийти к своим собственным умозаключениям. Никто не любит ошибаться, а уж тем более женщины. В-третьих, будь… великодушным поклонником, скажем так. Придавай ее желанию первостепенную значимость. И, как ты понимаешь, в радости своего партнера можно с легкость отыскать радость собственную. - Но, - возразил Баорель, - прежде чем вести предложенные Курфейраком переговоры, необходимо привлечь внимание упомянутой мамзель, в чем невозможно не преуспеть при наличии облегающих кожаных брюк. - Ясно, - немного неуверенно сказал Жоли, - павлин должен устроить представление для павы. Книга природы может преподать много уроков. Портной у Штауба был не вполне чистосердечен в своих рекомендациях, однако Жоли, вооруженного одобрением Баореля и Курфейрака, было легко убедить. Еще проще было убедить Грантера, хоть он и восклицал: "Не то что бы мне они особо нужны… Захоти я только - и любая станет моей! Есть риск, что они будут излишни, но даже Юпитер приказывал облачить себя в шкуры животных, когда он жаждал произвести хорошее впечатление". - Всегда стоит придерживаться примера Юпитера, сэр, - согласился портной. - Если соизволите пройти в ту сторону, моя ассистентка снимет с вас мерки. Грантер подмигнул упомянутой барышне и затем, когда она охватила его талию мерной веревкой с узелками, начал флиртовать с ней в такой неуклюжей манере, что Жоли и Баорель были вынуждены попытаться его остановить, хотя надежды что-то исправить оставалось все меньше, а их жесты выходили все более бессвязными. Уже через две минуты гризетка, снимавшая мерки, была вне себя от злости. - Вам стоит подумать о том, чтобы оставить больше свободного места, - ляпнул Грантер, искоса глядя на девушку, измеряющую внутренний шов брюк. - А ты подумай о том, чтобы попридержать язык, прежде чем тебе чего-нибудь не прищемили, - посоветовал Баорель, бросив попытки сообщить это жестами. - Но ведь не одним языком бо… ах ты! Плутон, царь подземелий! - Я же просила мсье резко не двигаться, - сказала гризетка, когда Грантер рухнул на пол. Жоли удостоверился, что резких движений он не совершает, и продолжил на полный голос обсуждать с Баорелем философию Сен-Симона. К несчастью, Жоли мог потягаться с Грантером в выборе самой неуместной темы для беседы: за ними наблюдал какой-то подозрительный посетитель мастерской, который позаботился о том, чтобы записать срок готовности заказов нашей троицы. Жоли, чьи думы вращались вокруг Мюзикетты, не заметил, что еще один покупатель по чистой случайности оказался у Штауба в тот же день и в тот же час, что был назначен для Жоли и Грантера. На это обратил внимание Баорель. Хоть он и решил, что пошив брюк это субъекта всего-навсего потребовал столько же времени, врожденная осмотрительность французского крестьянина дала о себе знать. Века угнетения крестьянских семей привили ему инстинкт делить всех людей на две категории: закадычные друзья, которым можно довериться до мозга костей и люди, которым необходимо вмазать. Сила необходимого удара, конечно, варьировалась в зависимости от многих факторов. Но этот тип до того неприкрыто подслушивал их беседу, что Баорель в одночасье присвоил ему статус "Правый хук в челюсть", которого обычно удостаивались полицейские агенты. А так как оные кишели повсюду, да еще и Жоли решил потолковать в публичном месте о равноправии полов и общем образовании, оценку уровня опасности, произведенную Баорелем, нельзя было признать необоснованной. Для лучшего обзора Баорель присел в уголке и стал наблюдать. Грантер никогда не отличался красотой, и сегодня, смотрясь в зеркало, он, возможно, впервые за всю жизнь получал неподдельное удовольствие. Даже казалось, что он украдкой прикладывался к фляжке скорее от радости, нежели по привычке. Баорель не принимал во внимание длинный поток античных аллюзий, которые извергал Грантер, когда кому-либо доводилось дать ему слово. Другой покупатель, как ни странно, делал записи. Было ясно: это не к добру. Жоли, тем не менее, натолкнулся на некоторые затруднения. Он сумел натянуть на себя брюки, но, потому как мерки с него снимали в обтяжку, брюки получились очень тесными. Такое положение вещей едва ли можно было бы счесть проблемным, если бы новизна кожи не придавала ходьбе непомерной стесненности. - Сосиска в своей оболочке и та чувствует себя более свободно, чем мои ноги в этих брюках. - Значит мы достигли искомого результата, - сообщил портной и загадочно улыбнулся, выражая полное удовлетворение. - Если только вы изволите взглянуть в зеркало, сэр, вы сможете оценить великолепный эффект, производимый этими брюками! И портной не наврал. Жоли был худощавым и длинноногим, рост имел выше среднего. Замшевые брюки превосходно сидели на нем, а в купе с печальной миной (Жоли обнаружил у себя на руке подозрительную сыпь, точную причину возникновения которой он не смог установить, и в испуге предположил, что это стригущий лишай), они придавали ему стильный вид тоскующего романтика, что вполне соответствовало желаниям многих юных особ. - Ни одна девушка не сможет отвести от Вас взгляд! - воскликнул портной, гордясь своей работой. - Мне бы только одну девушку впечатлить, - сказал Жоли, стараясь смотреть на кожаные брюки, а не на сыпь. - Мои ноги должны сгибаться сильнее? - Нет, - ответил портной. - Эх, ну и ладно. - Жоли заплатил и сказал, что отправляется в сторону Пале-Рояль на встречу с издателем, чем значительно напугал Баореля. Оный издатель был печально знаменит своим конфликтом с цензорами Карла X. В действительности, Жоли направлялся туда, потому что Мюзикетта на днях нашла в том издательстве временную работу, на которой она сшивала три тома недавно вышедшего готического романа. Однако случилось так, что специальностью этого издателя были памфлеты, сильно клонящиеся влево и балансирующие на грани нелегальности. Когда Жоли добавил к вышесказанному, что их общий друг (это был Курфейрак, но Жоли не называл имен) не прочь опрокинуть несколько стаканчиков в кафе неподалеку (в том, где Демулен[1] запрыгнул на столик и своими призывами помог началу штурма Бастилии), другой покупатель звучно захлопнул свою ничем не примечательную книжечку и выбежал из магазина. Баорель повысил полицейского шпиона до статуса "Удар в кадык". В тот момент, когда Грантер добил свою флягу и предложил зайти в Мюзен еще за одной, Баорель заметил, что их преследуют. Нельзя сказать, что ему хотелось драки, но поскольку повод обнаружился сам по себе, его нельзя было упустить. "Три студента, двое из них были в замшевых брюках" - едва ли по такой заметке можно было выйти на них, учитывая число влюбленных юношей Латинского квартала, которые рано или поздно обращались к Штаубу, посему Баорель предпочел вступить в быстрый кулачный бой, нежели до дома тянуть за собой хвост. Баорель считал шаги и тени, время от времени ненадолго останавливался на месте, всматриваясь в отражения улиц на витринах магазинов. Когда он понял, что агент полиции призвал на помощь четырех дружков, его пыл поугас, однако Баорель уже к тому времени хорошо понял, что с дракой стоит повременить. Он был в некотором роде знатоком уличного насилия; он всегда улавливал тот переломный момент, когда отдельные элементы складывались в одну картину… И вот, кучка агентов подходила все ближе, опасность ощущалась почти что физически, а Жоли с Грантером перекидывались шуточками про греческую мифологию. - … однако, - сказал Жоли, излучая самодовольство, - я не думаю, что кто-либо не согласится с тем, что Эдипу просто не повезло. Вот дьявол, мы чуть не пропустили наш поворот. "А вот и он", - подумал Баорель, когда они поспешно свернули в переулок, - "тот самый переломный момент". Группа агентов ускорила шаг, чтоб не отстать от друзей. - Нас кое-кто преследует, - прошептал Баорель, прервав обсуждение каламбура о порочности правительства и министрах, которые заставляют Карла Х ждать (вот этот каламбур: "les ministres, Charles attend", что очень созвучно выражению "les ministres charlatans", то бишь "министры-шарлатаны"), до того как агенты полиции поняли шутку Жоли. - Прибавим ходу. Жоли и Грантер тут же последовали его примеру. Позади них звучало шумное аччелерандо глухого стука башмаков преследователей. - А не побегать ли нам? - предложил Баорель. - Будет весело, - согласился Жоли. Недалеко от Пале-Рояль шли Мюзикетта и Розали, державшие путь в сторону Латинского квартала. Промчавшиеся мимо них Баорель и Жоли, а затем немного отстающий Грантер немало их удивили. Мюзикетта продолжала следить за тем, как Жоли бежал по улице. - Это был… - Мне кажется, это был Жоли с Баорелем, - сказала Розали и, подумав, добавила, - А у него славная задница. - Что есть, то есть, - призналась Мюзикетта, жалея о том, что улица заворачивала за какой-то домик. - Эй, взбодрись, там ведь тупик. И точно: эта троица, порядочно сбитая с толку, вернулась и стремглав рванула по главной улице. - Проклятие, - буркнул Баорель, - мы на две улицы дальше, чем я думал. - Кажется, я больше не могу бежать: подвижность моих суставов была жестоким образом снижена, - в панике выговорил Жоли, тяжело дыша. Он замедлил шаг и остановился, прислонившись к стене. Он попытался согнуть колено, но не достиг особого успеха. - Ну ладно, - кивнул Баорель, - что тут у нас… пятеро против троих, бывал расклад и похуже. Пьяный, запыхавшийся, ошеломленный и всецело озадаченный Грантер с разбегу вошел в стену. - Пятеро против двоих, - исправился Баорель. - По-моему, у меня совсем не сгибаются колени, - отметил Жоли. - Пятеро против одного с половиной, - прорычал недовольный новым соотношением Баорель. - Тем не менее, мы не без оружия. Анжольрас когда-нибудь учил тебя фехтованию на тростях[2]? - Немного… оно почти ничем не отличается от полной противоположности обычному фехтованию, - ответил Жоли. - Тогда у нас почти полная противоположность того, что нам сейчас надо, - пробормотал Баорель. - Грантер… Грантер, очнись! Ты умеешь фехтовать тростью, ведь так? Жоли одолжит. - Нахрблгр, - глубокомысленно изрек Грантер, ну или что-то вроде того. С огромным усилием Жоли стал на колени и проверил Грантера на наличие признаков контузии. Жоли все еще стоял на четвереньках, когда к ним приблизилась группа агентов и офицеров полиции. Баорель хрустнул костяшками. - Замечательно, - философски заметил он, ударив первого нападающего в брюхо, - мне больше достанется. Второй джентльмен бросился на Баореля, но тот сделал шаг в сторону и позволил тому споткнуться о Жоли и врезаться в стену. - Ничего вы у нас не отберете, воришки! - прорычал Баорель для случайных прохожих, а также для полицейских агентов, которые еще не были окончательно уверенны в том, что они преследуют опасных революционеров. - Ничегошеньки! - добавил Жоли, сумевший поставить Грантера в одну из позиций фехтования на тростях, известную как "Лягушка"[3]. - Трое с половиной против приблизительно двух, - отметил Баорель. Жоли сунул в руку Грантеру свою трость, и тот озадаченным и затуманенным взором посмотрел на хорошо знакомый предмет. Тростью он описал окружность поверх своей головы, использовав прием, известный как "Горизонтальное мулине"[4], после чего третий нападающий зашатался и чуть не упал на спину. Баорель бросился на него, схватил за туловище и повалил на брусчатку. Первый преследователь, который следил за ними еще у Штауба, сумел снова встать на ноги и, обнажив полицейскую дубинку, попыталась атаковать Грантера. Тот вскинул свое оружие, чтобы блокировать удар, а затем исполнил прием "Верхний крест"[5]: слегка наклонился вперед и сделал круговое движение рукой, чтобы замахнуться по дубинке. Жоли поступил в целом не по-джентльменски, сзади схватив полицейского за колени и повалив его на землю… к несчастью, на Грантера. Оба побросали свое оружие и довольно трогательно сцепились в драке. - Трое против троих, - высказался Баорель, пока вокруг него шел беспорядочный поединок по ножной борьбе[6] с участием полицейского агента. Тут появился перевес на стороне Баореля: Курфейрак, который до того выпивал с друзьями в одном из многочисленных либеральных кафе близ Пале-Рояль, отделился от своей компании, услышав звуки драки в переулке, и прогулочным шагом отправился туда. - Ба! Приветствую вас, друзья! – воскликнул Курфейрак, узнав Баореля. - Ужин совсем скоро, а вы тут спортом балуетесь? - Не по своей воле, - ответил Жоли и пригнулся, чтобы избежать атаки двух агентов, ругавшихся между собой из-за несогласованности действий. О глубине их конфликта можно было судить по тому, как офицер сильно пихнул агента вперед, из-за чего Жоли и пришлось приседать, отпрянув от протянутых к нему ручищ; заодно он захватил с земли свою трость. - Дела у вас плохи, не так ли? - лениво спросил Курфейрак, врожденная отвага которого удвоилась от принятого бренди. - Курфейрак, рад тебя видеть, - улыбнулся Баорель, нокаутировав своего противника особенно злостным апперкотом. - Этот человек - офицер полиции. Мы просто обязаны украсть его головной убор. - Не думаю, что им это понравится, - с некоторым сомнением произнес Курфейрак - Конечно им понравится, - возразил Баорель. - Все как в корриде. Быку это нравится так же, как и человеку. Сделай полицейскому доброе дело - укради его шляпу. - Ну хорошо, раз уж все обстоит именно так, - согласился Курфейрак и бодро ввязался в драку. Он сорвал шляпу с полицейского офицера, помахал ею над своей головой и ударился в бегство, направляясь вниз по переулку. Офицер, который вовсе не обрадовался произошедшему, обернулся. - Да у него моя шляпа! - воскликнул полицейский. - Ой, - донеслось от его коллеги, когда Жоли удалось правильно повторить горизонтальное мулине Грантера и сильно заехать офицеру по виску. Оппонент Жоли в оцепенении покружился на месте и упал на мостовую. - Фехтование на тростях и кожаные брюки, - слабо произнесла Мюзикетта. - Черт возьми![7] Какое замечательное сочетание. - Как белое вино и ликер из черной смородины[8], - согласилась Розали. - Надеюсь, что Баорель не сломает себе нос опять, ведь мне только начала нравится его нынешняя форма. - А ну-ка отдай! - крикнул офицер, повернувшись спиной к Баорелю. - Это имущество полиции. - Отныне это собственность республики, - ответил Курфейрак и, как сумасшедший, рванул в сторону главной улицы. Жоли по настоянию Баореля с силой вдарил тростью по незащищенной макушке полицейского. Грантер, который в конце концов отделался от своего оппонента, пошатываясь встал на ноги. Баорель кивнул, довольный результатом: вокруг них валялись четыре тела в отключке и одно в каком-то промежуточном состоянии. Жестом он пригласил Грантера и Жоли первыми перешагнуть через лежащих. - Неплохо для первой уличной драки, скажу я тебе, - заявил Баорель, обращаясь к Жоли. Он нагнулся, чтобы поднять записную книжку полицейского. Тот, судя по всему, не возражал: ведь он был без сознания. - Такого натворили, а мне даже не пришлось использовать ноги, - заметил Жоли. - Надо немного поработать над твоей фехтовальной стойкой, - Грантер оживился при мысли о том, что у него может появиться новый напарник по фехтованию. - Я научу тебя. Я буду ментором, и вместе мы дадим бой химерам и фуриям, трехглавым псам и крылатым лошадям… - Думаю, мне понадобится трость попрочнее, если мы собираемся бороться со всеми ними, - ответил Жоли, почесав нос набалдашником своей трости. Мюзикетта и Розали переглянулись, невольно обрадованные случившимся. - Мне кажется, ты особо не выиграешь, если ограничишь себе доступ к такому заду, - отметила Розали. - А с чего вы вообще поссорились? - Эм, как сказать…, - обронила Мюзикетта, отрывая взгляд от Жоли, - Я получила работу у переплетчика, так как у них не хватало рук… потому что полиция устроила им погром в поисках антирелигиозной литературы. Моя предшественница не могла выходить на работу, потому что ее вместе с возлюбленным взяли под арест за анонимный антиклерикальный трактат. - Ясно. Но теперь стало очевидно, что месье Жоли может дать отпор полиции. Тебе не стоит за это волноваться. Во всяком случае, он буржуа, а для них законы работают иначе, - справедливо заметила Розали. И то было сущей правдой. А вид Жоли, который шагал впереди нее, в своих кожаных обтягивающих брюках, представлялся хорошим поводом простить и забыть. Мюзикетта и Розали выбежали на главную улицу. - Здравствуйте, - радостно сказал Баорель. - Славный денек, не правда ли? - Если судить по твоим меркам, то так и есть! – хихикнула Розали. - Мы с Мюзикеттой не ожидали такого представления перед ужином. - Я углядел здесь намек, - сказал Баорель. - Тем более у нас была договоренность касательного сегодняшнего вечера, и мы должны ее придерживаться. Розали фыркнула. - Господи, ты точно адвокат. - Обижаешь. - Сам виноват, - Розали достала носовой платок. - Дай посмотрю, что у тебя с руками. Жоли заметил Мюзикетту и стал боязливо топтаться вокруг своей трости. - Эм… Привет, Мюзикетта. - Привет, - ответила она. - И как часто ты практикуешься в фехтовании на тростях? - Вот-вот собираюсь, - решился Жоли и взглянул на Грантера, счастливого от мысли о новом напарнике. Тот вместо того, чтобы глазеть на Мюзикетту, лишь утвердительно кивнул. Мюзикетта одобрила слова Жоли медленной, почти озорной улыбкой. - Тогда я не буду с тобой ссориться. - Я говорил, - подмигнул Баорель, когда Розали издала смешок в сторону тел, разбросанными по улице за ними, и начала перевязывать его кулаки своим платком. - За советами по моде всегда обращайся ко мне. Мюзикетта, которая услышала сказанное, заметила: - По всей видимости для Латинского квартала отныне существует униформа: трость, жилет самых нескромных цветов и кожаные брюки. - Кинув еще один довольный взгляд на Жоли, она добавила, - И не могу сказать, что я против. --- [1] Камиль Демулен - адвокат, журналист и революционер. Речь, которую он дал, стоя на столе, стала популярным сюжетом многих гравюр. Вот одна из множества других: http://chestofbooks.com/travel/france/John-Stoddard-Lectures/images/Appeal-Of-Camille-Desmoulins.jpg [2] В оригинале: canne de combat [3] В оригинале: Grenouille. Одна из пяти существующих позиций [4] В оригинале: moulinet horizontale [5] В оригинале: croisé tête. Вот, как он выглядит: http://www.youtube.com/watch?v=V-Y7Xj3TQrE [6] В оригинале: savate. Сават (другие названия: французский бокс, французский кикбоксинг и французская ножная борьба) — боевое искусство, в котором используются в равной мере и руки и ноги, комбинируя элементы западного бокса и удары ногами [7] В оригинале: pardi [8] В оригинале: cassis