aDIEu*

Единственным желанием Салима уже спустя получас под землёй стало одно – выбраться. Ему было плевать на гибнущих товарищей, на ебнутого капитана, уперто продолжающего проигранную войну, на раздражающих американцев с их жаждой залезть в каждую жопу в поисках мифического химического оружия, даже на вконец отбившегося от рук сына, который упрямо продолжал скатываться по наклонной, несмотря на все приложенные в воспитании усилия. Салиму до скрипа зубов хотелось оказаться дома, одному, в тишине и покое, и принять наконец долбаную ванну. ...Впервые это случилось, когда Салим не успел отломать кусок железной трубы, чтобы хоть как-то защититься от мерзкой твари, которая тут же пригвоздила его к земле своей вонючей ледяной тушей. Он уже досадливо закрыл глаза, почти смиряясь с тем, что через мгновение станет безжизненной грудой костей и мяса, как мир вокруг подёрнулся зыбкой дымкой, задрожал, искажаясь и откатываясь на несколько мгновений назад. Во второй раз Салим не стал медлить и с мстительным удовлетворением пронзил сердце твари острием импровизированного оружия. И что это было? Путешествие во времени? Салим усмехнулся. По пещерам разгуливали гротескные монстры, боящиеся солнечного света... Почему бы ещё и перемотке времени не оказаться реальностью? К тому же этот внезапный подарок свыше – не иначе - оказался очень удобным и вселил в Салима уверенность в собственном выживании. Спустя пару часов блужданий по пещерам и опытов с новообретенным даром он понял, что способен и сам контролировать перемотку, стоило только закрыть глаза и сосредоточиться на моменте, в который он хотел вернуться. Всё шло как по маслу, пока он не оказался в устланном костями и черепами зале, вынужденный спиной к спине сражаться вместе с американцами. Салиму удалось избежать ран от когтей чудовищ, и вот он уже стоит лицом к лицу с неугомонным мальчишкой, грозившимся вышибить ему мозги несколькими часами ранее. Джейсон – так его звали – не отступал от своих убеждений, упрямо пытаясь отбиться от иракца какой-то древней железкой, на что тот вполне уверенно показал, что с ним лучше сотрудничать. К тому же пара лишних глаз в таком месте и ситуации явно не помешает. В конце концов, он всегда сможет легко избавиться от «хвоста», с мрачным удовлетворением подумал Салим, бросая американцу свою трубу в качестве жеста доброй воли. Когда его снова и снова отрезает от группы выживших после подрыва коконов, Салим с досадой понимает, что проебался. Никакая перемотка не помогает в одиночку отбиться от окруживших его вампиров, а Джейсон, с которым его отношения можно было смело назвать натянутыми, ни капельки не приукрасив, абсолютно не горит желанием спасать его. В конце концов за мгновение до смерти перемотка сама бросает его к тому моменту, на котором всё пошло не так: момент встречи с Колчеком после зала жертвоприношений. Похоже, вот он – единственный шанс Салима выбраться. Джейсон Колчек. Американский придурок, которого придётся ублажать для того, чтобы он вернулся за Салимом в самое пекло. Салим раздраженно закатывает глаза, отказываясь в этот раз от засады и выходя навстречу морпеху с поднятыми руками, мастерски натянутой дружелюбной улыбкой и покорным взглядом исподлобья. ...Джейсон течёт уже от иракских притворно-ласковых глаз и пары якобы случайных прикосновений, от которых самого Салима внутренне передергивает и тошнит. Вот, значит, как. Салим всё прекрасно понимает по взглядам Колчека, которые он то и дело ловит на себе. Заинтересованным, благоговейно-восторженным. Нежным - ещё пару часов и несколько перемоток спустя. Голодным. Этого мальчишку будто бы в жизни никогда не любили – так он готов отдаться лишь за проявленное иракцем внимание. Для закрепления Салим – пусть и через силу - отваживается на «контрольный»: после обещания прикрывать спины друг друга в любых обстоятельствах он мягко притягивает Колчека за затылок и многообещающе касается его дрожащих приоткрытых губ своими. Тот застывает в его руках, как испуганный зверёк - лишь пальцы крепко сжимаются на Салимовых плечах – а потом несмело, но отчаянно, самоотверженно отвечает, углубляя поцелуй. После него Салиму хочется проплеваться и промыть рот с мылом, но он играет роль до конца, ласково проводя по чуть шершавой от щетины щеке, теряя лицо и позволяя отвращению проступить на нём, только когда Джейсон отворачивается и воодушевленно направляется в сторону коконов. План срабатывает. Джейсон возвращается за ним, спасает. Снова смотрит на него полным обожания взглядом. На поверхности Салим облегчённо выдыхает, однако затмение ломает всё к чертям. В голове загорается единственная мысль: ШЕСТЬ МИНУТ. Продержаться всего шесть минут. В хижине он сражается только за себя, не обращая внимания на нуждающихся в помощи американцев. И жутко злится, когда перемотка отбрасывает его снова и снова в начало затмения после каждой смерти Джейсона в хижине. Похоже, ему грозит что-то ещё и американского ублюдка нужно дотащить до самого конца. Даётся это нелегко, но Салим справляется. После появления солнечных лучей их остается двое. Джейсон, хоть и в край обессиленный, но подползает к нему, лихорадочно ощупывает на предмет серьезных ранений. Рассеянно моргает, когда Салим раздражённо от него отмахивается. ...Когда выпущенная вопреки громкому крику Джейсона пуля из оружия прибывших за выжившими морпехов прошивает Салимову грудь, он раздосадовано жмурится, гадая, что на этот раз он сделал не так. Жмурится, сосредотачиваясь на моменте конца затмения. Но ничего не происходит. Время, покорно откатывающееся ранее, не желает больше повиноваться. Салим холодеет, злобно уставившись своими стекленеющими глазами в лицо американца, отчаянно трясущего его за грудки и пытающегося зажать смертельную рану. Живого. Салим сделал именно то, чего хотела судьба, хоть и невольно. И тут же лишился своего внезапного подарка. Не ему суждено было выжить в этой передряге. Не ему.