Nothing Compares 2 You

      Вечерело. Сквозь массивное окно проникали, преломляясь, лучи закатного солнца. Комната наполнилась багряно-пурпурными оттенками, такими сочными и будто осязаемыми.              Прибирая после кропотливого процесса реставрации инструменты и сами картины, я, как мне казалось, успела подумать обо всём на свете: о том, как моя заурядная до поры жизнь превратилась в самый настоящий остросюжетный детектив, с яркими протагонистами и лихим сюжетом, и о том, как жить дальше, с таким багажом знаний о чём-то сверх человеческого понимания. Не буду лукавить, настоящими друзьями и подругами я была не богата: поговаривали, будто я чудачка и что возиться со мной всё равно, что с диковинным зверем – никогда не знаешь, чего от него ждать. Ровно по этой же причине в какой-то момент своей жизни я смиренно приняла факт того, что единственный человек, которому и в которого я могу верить, – это я сама, Лайя Бёрнелл собственной персоной.              Теперь это ощущалось особо остро, ведь моя нынешняя действительность – множество тайн и секретов, приключения сквозь века, опасности за каждым углом и едва ли досягаемая уверенность в завтрашнем дне. Признаться честно, ещё каких-то несколько месяцев назад я бы сочла саму себя сумасшедшей и добровольно поставила бы на себе клеймо фантазёрки-изгоя, ушедшей с головой в мир старинных произведений искусства и полностью потерявшей связь с реальностью.              Сожалела ли я о чём-либо? Нет. Хотела бы я, чтобы испытания, выпавшие на мою долю, обошли меня стороной и, словно старая жвачка, увязались за кем-то другим? Определённо нет. Всё то, что случилось и то, чему ещё только предстоит случиться, – всё это было предначертано Судьбой, никак иначе. Являясь творческой натурой, я не никогда не считала разговоры о Судьбе чем-то легкомысленным и пространным. Кажется, именно такое философское отношение ко многим неосязаемым, но ощущаемым понятиям и структурам способствовало тому, что мне удалось сохранить хоть какую-то трезвость рассудка во всём этом, казалось бы, театре абсурда. Поток дальнейших размышлений был прерван стуком в дверь.              «Войдите», – произношу буднично и, скорее, на автомате.              На пороге стоят Влад и Ноэ. Инь и Янь. Те самые «притянувшиеся противоположности», что при должном разбирательстве вовсе не покажутся вам разными. Без лишних слов я догадалась о причине их визита, но любопытство взяло верх. Отвечал Влад, Ноэ был непривычно задумчив. Что ж, выдвигаемся примерно через час. Это несказанно радует, ибо есть время собраться с мыслями и настроить себя на повторное посещение этого… Места. «Сонная пустошь». Как никогда точное и ужасно-исчерпывающее название.              Ноэ, вернувшийся к нам из потока собственных мыслей и переживаний, обратился к Владу с предложением посетить пустошь вдвоём. Ну разумеется! Разумеется, кто-то из моих компаньонов заботливо предложит мне остаться в замке, дабы лишний раз не подвергать опасности. Это было более чем предсказуемо и потому довольно быстро пресечено. Чёрта с два, джентльмены.              Слегка повысив голос, и, чеканя каждое слово, я донесла до своих собеседников, что непременно пойду с ними и эту тему не стоит более развивать. Бесспорно, я отдаю отчёт происходящему вокруг и трезво оцениваю свои возможности; молча принимаю и очень ценю их обеспокоенность моей безопасностью. В то же время стремлюсь быть убедительной и дать понять, что я не та самая «дама в беде» и возиться со мной нет нужды. Ноэ, вполне ожидаемо, не упустил возможности отпустить какую-то «остротку» про Бэмби и рубку монстров, стараясь, разумеется, держать марку и не показывать своего истинного отношения к сложившейся ситуации. Тут уже вмешался Влад, согласившись с причитаниями Ноэ о том, что «в пустоши есть кое-что похуже монстров».              Если быть до конца откровенной, то моя уверенность в себе и своих действиях, под влиянием неких факторов, всё ещё оставляла желать лучшего. Несмотря на все те метаморфозы, что происходили внутри меня, мне ещё было, к чему стремиться. Да, мне было некомфортно и да, возвращение в Сонную пустошь было бы последним, о чем я задумалась в обычный день. Пусть я и похожа на ту Лале из далёкого прошлого, но я – не она. Мне бы хоть крупицу её смелости и стойкости… Однако, сейчас нельзя поддаваться страху. Нельзя дать ему контроль над собой. Я должна быть сильной не только ради себя, но и ради тех, кто мне дорог. Ради тех, кого… Я люблю.               Надеюсь, я избрала не самое приторное клише для описания своих чувств.              Решительно подняв глаза на друзей, заверяю их, что выдержу повторное посещение сего «райского уголка» и не дам слабину. Затем повторила это, по слогам, но уже в своей голове. Аутотренинги наше всё.       Обсудив необходимые детали путешествия, молодые люди уже направлялись к двери. Последним выходил Влад. Бросив на меня многозначительный взгляд, он замер на пороге. Секунды неотрывного визуального контакта. Проникновенный взгляд кристально-голубых глаз. В них столько невысказанного… Столько прекрасного, столько отдачи. Столько возможных жертв, что я не могу принять… Столько чувств. Верности сквозь века. От навалившегося в момент осознания ноги подкашиваются, и я спешно отвожу взгляд, создавая видимость бурной деятельности. Влад всё понимает без слов. Пара секунд, и я слышу, как дверь в комнату закрывается, а я остаюсь наедине с собой.              Боже, Влад, пожалуйста… Я так хочу обсудить всё то, что происходит. Поделиться тем, как ты мне важен, несмотря на то, что сердце моё отдано другому… Я надеюсь, ты не держишь зла и всё ещё принимаешь меня такой, какая я есть. Надеюсь, что у нас ещё будет возможность просто поговорить тет-а-тет.              Как же сложно…              Стараюсь гнать в шею гнетущие мысли о том, как до последнего тянула и не могла определиться в чувствах, делая больно двоим самым чудесным мужчинам в своей жизни… Чёрт, Лайя, какая же ты глупая! Глупая и эгоистичная. Уже давно не маленькая девочка и должна понимать, что есть вещи, с которыми нельзя играть. Чувства других людей – одна их этих вещей.              Раздражает.       Закончив приготовления, я приняла решение навестить Лео перед отбытием в мир тёмных. Мы с ним так толком и не поговорил после новости об его отстранении. Приведя себя в порядок, выбегаю в из комнаты. Быстрым шагом сменяю один коридор на другой, один пролёт на другой. Несусь словно ветер, подгоняемая каким-то предчувствием.              Не могу просто взять и уйти.              Достигнув пункта назначения, я перевожу дыхание и стучусь. Из-за повышенной нервозности поправляю какие-то невидимые складки на платье, будто это меня спасёт.              Нет, от зелени этих глаз спасения мне уже точно нет…               На удивление, Лео открывает дверь весьма оперативно. Мгновение спустя он предстаёт передо мной, весь такой могучий и статный, словно витязь из древних сказок и приданий. Забываю обо всех нормах приличия и с минуту нагло его рассматриваю, останавливая взгляд на лице. Эти мягкие, огненно-рыжие волосы, что так и манят провести по ним рукой; озорные глаза цвета самого благородного изумруда, в которых натурально можно утонуть; «солнечные поцелуи», так гармонично смотрящиеся на его светлой коже; пухлые губы, вкус которых слаще самого изысканного десерта… У меня перехватывает дыхание вновь, но уже отнюдь не от скорого шага. Кажется, я моментально капитулирую, не успев предпринять каких-либо действий. Лео, разумеется, замечает моё состояние, но тактично молчит, приподняв уголки губ и одаривая меня самой прекрасной улыбкой из всех тех, что мне довелось видеть.       Я верю в то, что он рад меня видеть.              Мысленно даю себе отрезвляющую пощёчину и интересуюсь, могу ли я войти. Дожидаюсь утвердительного ответа и, получив приглашение в комнату, прохожу чуть дальше, не зная, как подступиться. Пока я шла сюда, распланировала всё наперёд: как, что и в какой момент говорить, чтобы не смутить и не вызвать каких-либо неприятных эмоций. План был надёжный, как швейцарские часы, однако, в силу природной скромности, я благополучно растерялась, во рту пересохло и ничего более оригинального, кроме как справиться о его делах не смогла.              Лайя, ты безнадёжна…              Ответом мне послужила дежурная фраза о том, что «всё нормально» и натянутая, блёклая ухмылка. На секунду внутри меня что-то кольнуло, стало больно. Мир будто лишили солнца, а меня – улыбки Лео, той улыбки, без которой я уже не мыслила ни дня своей жизни. Яркой, настоящей, прекрасной… Нет. Так не должно быть. Так не может быть.              Подношу свою руку к его руке и нежно касаюсь пальцев. Перехватываю его ладонь так, будто это прикосновение жизненно необходимо сейчас нам обоим. Снова поднимаю на него взгляд, прося лишь об одном, – не огораживаться от меня будто я чужая, посторонняя; будто не смогу и не захочу его понять, ведь это совсем не так. Каждое произнесенное слово в адрес Лео идёт от сердца, о чём я, не стесняясь, напоминаю ему. Он всегда был рядом в трудную минуту, и я хочу, действительно хочу в его трудную минуту быть рядом с ним.       Стараясь ни на секунду не замолкать, говорю о том, что он не обязан всегда и всюду быть весел и учтив; что со мной он может быть любым, так как мне важно видеть его именно таким, каким он есть на самом деле. Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, я не знаю, позволительно ли мне вообще его касаться и находиться рядом, о чем и говорю вслух. Последней фразой в моей лихорадочной исповеди является просьба не закрываться сердцем. Сбитая, скомканная, но так искренняя.              Лео, прошу тебя. Позволь себя любить.              Пауза, как мне кажется, длиною в вечность, и наконец прерванная вздохом Лео и теперь уже его открытым монологом о том, что он зол на себя за нарушение профессиональной этики; зол на руководство за то, что разлучают нас. Его откровение о том, что я его половинка, его душа, выбивает воздух из лёгких. Губы чуть подрагивают, а глаза смотрят куда-то сквозь, едва пощипывая. Лео продолжает свои рассуждения касательно дальнейшего развития событий, активно жестикулируя, показывая себя тем самым чуть более открытым передо мной, и тут я понимаю, что пора действовать.              Лео завершает свою речь фразой о том, что его не просто можно, а нужно обнимать. С моих губ слетает вздох облегчения. Мне дважды повторять не нужно. Постояв с секунду словно изваяние, я бросаюсь ему на шею и притягиваю к себе так сильно, как это только возможно. Чувствую, как его сильные руки обвивают мою талию и прижимают наши тела друг к другу. Мы словно одно целое; стоим так какое-то время, слушая, запоминая, ловя каждое движение. В голову приходит навязчивая идея и я, ничуть больше не сомневаясь, приступаю к её исполнению.       Чуть отстраняюсь от своего мужчины, замечая его растерянный взгляд. Нет, родной, ты не сделал мне больно. Однако, нам с тобой определённо стоит немного отвлечься от всего того, что происходит вокруг и у меня есть идея касательно того, как провести этот свободный час. То время, что принадлежит только нам.              Достаю свой телефон и начинаю что-то вбивать в поиск. Лео всё это время молча наблюдает за моими действиями, не торопя и не смущая. Несмотря на весь свой задорный нрав, мой мужчина определённо знает, что такое чувство такта – с ним я чувствую себя свободно. Он не душит и не давит своим авторитетом. С ним я сливаюсь в подобие единого потока, и мы плавно идём по течению.              Найдя в медиатеке интересующую песню, включаю её на полную громкость и кладу телефон на комод. Из динамика начинает доноситься мелодичный проигрыш и Лео, всё это время не отрывавший от меня взора, чуть улыбается. Он знает эту песню. Наверняка знает… Радуюсь столь приятному стечению обстоятельств как ребёнок.              Возвращаюсь к своему мужчине и, чуть подняв голову, раскрываю перед ним объятья. Он ни секунды не медлит, принимает их охотно и даже немного жадно, словно пустынный странник, достигший спустя несчётное количество дней скитаний оазиса. Я зарываюсь куда-то в его ключицу, дышу размеренно. Не так. Вдыхаю его запах, чтобы запомнить всё то, что происходит сейчас и будет происходить после. Слышу его размеренное сердцебиение и понимаю – я всё делаю верно. Лео лишь сильнее прижимает меня к себе, отгораживая от тревог и напастей всех возможных миров.       It's been seven hours and fifteen days       Since you took your love away.              Дыхание в унисон, я отрываюсь от ключицы Лео и поднимаю взгляд на его лицо. Глаза в глаза, душа в душу.              I go out every night and sleep all day       Since you took your love away.              Он протягивает мне руку и я, не медля ни секунды, вкладываю свою ладонь в его, чуть сжимая. Его вторая рука остаётся на моей талии.              Since you been gone I can do whatever I want,       I can see whomever I choose.              В лучах заходящего солнца, в комнате, где каждый уголок пропитан Им, мы медленно начинаем наш танец, сливаясь воедино; движемся по кругу и наслаждаемся голосом, доносящимся откуда-то, будто сквозь пространство и время. Песня, тем временем, набирает в драматизме и трогательности, а голос исполнительницы заставляет кожу покрываться мурашками.              I can eat my dinner in a fancy restaurant,       But nothing -       I said nothing can take away these blues,       Случайно касаюсь носка Лео и тут же чувствую, как щеки заливает румянцем. В подобных ситуациях я максимально неуклюжа, и когда уже, казалось бы, краснеть гуще было некуда, сквозь пелену эйфории слышу тихий, но такой искренний смешок у своего уха. Моментом позже желанные губы касаются моей правой щеки в невинном поцелуе, и я просто перестаю быть собой.              Cause nothing compares,       Nothing compares to you.              Провожу кончиком своего носа по его щеке, прикрываю глаза и наши губы, наконец, встречаются. Разряд. Трепет. Нега. Я вне себя и в то же время – в себе. Провожу кончиком языка по губам Лео, пытаясь будто бы выжечь этот момент в памяти. Он не отстаёт, вжимаясь в меня сильнее. Ещё немного и наши языки, подобно телам, встречаются в танце, где нет ведущих или ведомых. Есть Он, есть Я, а всё остальное сейчас поставлено на паузу.              Музыка продолжает заполнять комнату и на моменте начала следующего куплета перед глазами вдруг предстаёт… Картина прощания Аслана и Лале перед походом на Светиград. Что?..              It's been so lonely without you here,       Like a bird without a song.              Воспоминания прошлой жизни, такие обрывочные, но чёткие, накрывают волной. Вот уже и тепло обители сменяется ночной прохладой. Более мы не сливаемся в поцелуе, как Лео и Лайя, но как Аслан и Лале. Юные, чистые, любящие сердца, нашедшие друг друга в конюшне перед военным походом где-то в далёком прошлом. Интуитивно испытываю какой-то животный страх, но крепкие руки, лежащие на талии Лале, решительно отгоняют все дурные мысли прочь.              Nothing can stop these lonely tears from falling...       Tell me baby where did I go wrong?              Магия поцелуя. Магия этого живого, настоящего воспоминания заставляет сердце биться чаще. Тело буквально трепещет – настолько сильны эти чувства. Рваные, скользящие по телу Лале движения рук и сбивчивое дыхание выдают Аслана с головой. Кажется, будто распаляться дальше просто невозможно, но это лишь иллюзия. Воздух вокруг этих двоих раскалён до предела. Откуда-то из глубины продолжает доноситься музыка…              I could put my arms around every boy I see,       But they'd only remind me of you...       I went to the doctor and guess what he told me,       Guess what he told me?              Лале решительно переходит в наступление и целует так смело, как только может. Это словно единственное, на что она сейчас способна. Ни дышать, ни видеть, ни слышать. Ничего, кроме того, что происходит здесь и сейчас. Эта ласка является для них двоих единственным возможным и самым логичным исходом. Столько лет эти чувства томились внутри, росли и крепли вместе с ними. Несмотря ни на что, они прошли проверку временем, обстоятельствами и, кажется, самой Судьбой.              Руки Лале мягко обвивают шею Аслана и так ласково скользят кончиками пальцев по коже, распаляя и отталкивая всё не насущное прочь. Она – племянница султана Мурад-хана, благородная госпожа, тюльпан Османов, так сильно и так безнадёжно влюблена в пленённого юношу, смелого и умелого воина, настоящего Льва, сердце которого бьётся чаще от одной лишь мысли о Ней. Их ничто и никто не сможет разлучить. Никогда. Во всех последующих жизнях они найдут друг друга снова, и так будет всегда.              He said «Girl, you better have fun,       No matter what you do».       But he's a fool!              Пелена наваждения начинает спадать ровно в тот момент, когда я отрываюсь от губ Лео и медленно поднимаю на него свой взор. Смотрю на него затуманенным, застланным желанием взглядом, но вижу легкое беспокойство и некую задумчивость в его глазах. Он определенно видел и чувствовал то же, что и я пару мгновений назад. Нет, ему не страшно, ему не хочется меня оттолкнуть. Реальность того воспоминания, что мы разделили на двоих, нашего общего прошлого, – оно болезненно, но в то же время так прекрасно. Эхом сквозь столетия, через момент близости, мы смогли заново пережить то, что когда-то навеки связало Лале и Аслана. Нас. Наши бессмертные души.       Песня начала приближаться к концу, а мы всё так же молча просто смотрели друг на друга, всё ещё чуть покачиваясь в такт мелодии. Нам не нужно слов, не нужно возгласов и ликований. Одномоментно выдыхаем и порывисто прижимаемся друг к другу. Объятия крепкие, уверенные, настоящие. Я столько всего хочу ему сказать, но слова сейчас излишни.              Лео. Аслан. Сотни возможных перерождений и сотни имён, среди которых я обязательно найду тебя. Буду бежать к тебе, сломя голову, с одного конца света на другой, сквозь моря и океаны, горы и равнины. Навсегда мой. Самый родной и любимый. Моё солнце, моя душа. Одними губами, чуть слышно шепчу ему последние строки, не отрывая глаз:              'Cause nothing compares,       Nothing compares to you. Лео коснулся моей щеки и вновь наградил меня той улыбкой, без которой я уже не мыслила ни дня своей жизни. Яркой, настоящей, прекрасной…