Забытые души.

Умные люди в чужие отношения не лезут. «Наверное, я не умный человек, бракованный какой-то», - пронеслась ехидная мысль в моей голове, прежде чем я с нескрываемым злорадством ударила своим миниатюрным кулачком наглое лицо ухмыляющегося администратора, поправочка, очень похотливого администратора. Но, не смотря на обманчивую хрупкость, удар получился отменным. Характерный треск разбитого носа, не заставив себя долго ждать, глухим треском разнёсся по маленькому помещению. Следом за ним и администратор, издав беспомощный всхлип, безвольно распластался на полу, покрытым тёмным ламинатом. Под удивлённо-восхищённые взгляды испуганно сбившихся в одну небольшую кучку официанток, я брезгливо потрясла своей рукой, что прикасалась лица противного администратора этого небольшого недавно открывшегося кафе. А день ведь обещал быть неплохим. Вставая с трезвоном такого ненавистного, но родимого будильника, я с удивлением отметила, что настроение сверкает не хуже небесного светила, а мне самой хочется петь или танцевать. Может быть, именно это лёгкое счастливое настроение не дало мне пройти мимо этих тошнотворных действий администратора, совсем потерявшего страх и стыд? - С тобой всё в порядке? – обратилась я к совсем молоденькой девчушке, что глотая соленые слёзы, сжимала в побледневших руках разорванную в порыве страсти администратора блузку белоснежного цвета. Но перепуганная девчонка молчала, пугливо смотря то на меня, то на распластавшегося на полу Рен-сана, к несчастью, оказавшегося нашим администратором. Её большие перепуганные карие глаза выражали глубокий шок и смятение. - И как таких на работу берут? Впрочем, вопрос оказался риторическим, так как ответить на него никто не спешил. Нет, ну надо же! Я всего лишь ударила его, и это событие парализовало всю работу в кафе. Не успела я и хмыкнуть, как очнувшийся Рен-сан начал гневно покрывать мою добрейшую персону трёхэтажным матом, пытаясь остановить кровь, что текла из носа бурной речкой. Бедная официантка лишь ещё сильнее прижала к себе блузку, словно пытаясь спрятаться за неё. Но в этот момент надо отдать должное ожившей кучке официанток. Почувствовав неладное, девушки сразу же подхватили пострадавшую и испарились из тесной каморки, чудом вместившую всех нас. Меня же девушки вниманием не удостоили, оставив разгребать всё это дерьмо. - Теперь ты точно своё получишь! – ругаясь сквозь стоны боли, прошипели мне. Выглядело это весьма комично, если учесть тот факт, что мужчина был полуголый. Наспех откинутая рубашка, потерявшая свой белоснежный цвет, сиротливо валялась в пыльном углу, а спущенные до колен брюки чести администратору явно не прибавляли. Хорошо хоть трусы натянуть успел. - Ну, если мне уже нечего терять, то можно и повеселиться, - не повела и бровью я на его неумелые угрозы. С раннего детства лишившись родителей, которые решили избавиться от столь не долгожданного ребёнка, я получала в адрес своей скромной персоны столько угроз, что впору и самой вешаться, дабы не испытывать жуткой и невыносимой боли пыток, что были мне обещаны. Но, по-видимому, чёрно-белая судьба, ухмыляясь, держала меня на серой полосе, которая не имела ни конца, ни начала… Особо сильно развернуться в этой небольшой каморке было нельзя, но вот отпинать ненавистного мужчину можно было с удовольствием, ибо и лежал он в позе эмбриона. Одна из «добрейших» официанток услужливо прикрыла дверь, оставшись незамеченной самим администратором. Мужчина вставать с пола явно не собирался, он даже не пытался сопротивляться, издавая из себя лишь хриплые крики. Ярко-рыжие волосы прилипли к широкому вспотевшему лбу, а серые глаза смотрели на меня с испугом и яростью. Кукольное красивое личико администратора неестественно побледнело. Совесть замучила или же он настолько слаб, что толком не может себя защитить? Вопрос остался без ответа. Да и нужен он мне? Но, к несчастью, долго урок не продлился, буквально через пару ударов небольшая дверь каморки была выбита двумя секьюрити, которых так и хотелось сравнить с деталью интерьера - шкафом. Благо, бить меня не стали, видимо, «шкафы» марать об меня свои руки не желали или же посчитали это не делом джентльменов. Подхватив меня за шкирку, словно нашкодившего щенка, меня просто вышвырнули из этого кафе. Вот тут от пары ушибов и царапин отделаться не получилось. Приложившись своим достаточно широким лбом об дорожный знак, я поставила себе на нём приличную шишку. Из всей этой ситуации радовало одно: девушка я несовершеннолетняя, а посему документы мои при мне, и назад в это ужасное кафе идти не надо. Всё моё было при мне. Но у медали две стороны, и для меня скрытая сторона явно золотом не сверкала. Из-за того, что мне семнадцать, серьёзная работа махала мне ручкой. Приходилось довольствоваться тем, что есть – примерно такими вот заведениями, где возраст значения не имеет, лишь бы работали побольше. Надеюсь, бедная девчушка задерживаться здесь не станет и уйдет из этого кафе. Ведь ещё вчера я видела эту красивую, совсем молоденькую девушку, сияющую от счастья, распиравшего её изнутри. Ей исполнилось четырнадцать. И какое её ждёт будущее в этом кафе? Я и сама прекрасно помню тот день, когда дворовые мальчишки решили показать мне все прелести половой жизни, стоило мне стать четырнадцатилетней девушкой. Благо, сил и ловкости мне было не занимать, и больше никто с таким предложением ко мне не подходил. С не самыми лучезарными мыслями, я направилась домой. Работы нет, искать другую, совсем не хочется. Отряхнув от пыли свою мешковатую, довольно потрёпанную толстовку, я медленно направилась к своим родным дворам, заменившим мне дом. Спать я люблю, даже очень. Но, к несчастью, именно о полноценном сне я могу только мечтать. Несовершеннолетнему подростку, у которого не то, что родителей, даже опекуна нет, жить довольно трудно. Время - деньги, а чем дольше спишь, тем больше на это уходит времени, а значит, и денег. Я и не помню, когда в последний раз спала больше четырёх часов. И после увольнения я лишь поспешила исполнить свою мечту. Спать, много спать. Но сейчас кто-то упрямо звонил мне на мобильный телефон, вырывая из таких любимых и желанных объятий сна. - Да? – хрипло поинтересовалась я у неизвестного разрушителя сна, взяв простенький телефон. - Да! И это всё, что ты можешь пропищать? Малявка неблагодарная! – да-а-а, Хидан был зол, жутко зол. – Я тут, бля, нервы треплю, жду эту малолетнюю засранку, а она мне "да"! Где задницу носим, сволочь несовершеннолетняя? Скажи бы мне это кто-нибудь другой, то этот мазохист мог бы прощаться с жизнью, ибо фантазия у меня извращённая, а совесть с самого рождения со мной и не знакомилась. Но это был Хидан, который мог позволить многое… в разумном смысле этого слова. - Что, язык морским узлом завязался? Ты на часы смотрела, бестолочь? – гневно продолжал сыпать меня вопросами Хидан. - Нет, - всё ещё не понимая причину истерики мужчины, проворчала я. - Семь! Сейчас уже долбанный седьмой час, а твой тощей задницы даже на горизонте не видно! - Вот это жопа! – нечаянно озвучила я свою мысль. - Нет, дорогуша, сейчас не жопа, сейчас только ёжики! Огромная медная жопа будет через пять минут, если ты за это время не будешь стоять оловянным солдатиком перед моим сногсшибательно красивым лицом, перекошенным праведным гневом! – только Хидан мог орать, не сбавляя громкость голоса, хоть пять часов подряд. - Уже несусь! – бодро отозвалась я. - Ты не несёшься! Ты летишь! И только попробуй не явится, я тебе все кишки вы… Ругаться Матсураси мог долго, для него это целое искусство, которым он великолепно обладает. И если я хотела не опоздать, то лучше не слышать эту нескончаемую ругань. Познакомились мы с ним тоже очень эффектно, под стать нашим сногсшибательным и упрямым характерам: в полиции, в отделении для несовершеннолетних. Оба, порядочно помятые, мы перед стражем порядка устроили незамысловатый конкурс, кто кого перематерит. В конечном итоге, доматерились мы оба, и сделал нас полицейский, объявив о том, что сажает нас обоих на пятнадцать суток… обоих… наедине. Целый день мы упрямо продолжали осыпать друг друга трёхэтажным матом, матом, которому даже русский сапожник позавидует. Всё это продолжалось до тех пор, пока он невзначай заметил, что я, для малолетней шапилявки, у которой и молоко на губах не обсохло, матерюсь довольно не плохо. Оба, порядочно охрипшие, мы поняли бесполезность нашей ссоры. С тех самых пор и завязалась наша странная дружба. Стоило мне, жутко запыхавшейся, ввалиться в тату-салон «от Матсураси», как на меня налетел озлобленный Хидан. Отвесив мне хороший такой подзатыльник, мужчина начал отчитывать меня. - Шесть, целых шесть минут! Я тебе что сказал? – необычайные глаза цвета яркого насыщенного рубина потемнели до тёмного граната, а голос слегка подрагивал от негодования. - Засверкать своей тощей задницей на твоём горизонте через пять минут, - отсалютовала я, больно ущипнув того за плечо. На секунду сенсей застыл… - И у кого ты только учишься? И хватит так меня щипать! Из-за тебя моя прекрасная кожа обретает синяки, – Хидан лишь раздражённо повёл плечами, остывая от своего гнева. - У своего блистательного сенсея, осыпающего мою скромную персону матом с завидной периодичностью. - А ну, замолкла, ты и так опоздала, и чуть не пропустила так заинтересовавший тебя заказ, - гнев Хидана сменился на милость, и я облегчённо вздохнула. Не смотря на то, что между нами завязались приятельские отношения, Хидан не сильно-то и хотел продолжать наши дружеские взаимоотношения. И уговорить его стать моим учителем было неимоверно трудно. В отделении полиции мы оказались из-за меня. Попав в очередную драку и получив порцию гнева, я отправилась этот гнев из себя выпустить. А он у меня проходил только в том случае, если я что-то сломаю, и верх счастья, ежели успею и граффити своё оставить. В тот памятный день на глаза попался новенький салон, тату-салон. Прилично испортив вывеску заведения, покорежив дверь и «изувечив» окна, я приступила к граффити, как бы подпись моих шалостей. Когда я почти закончила свой шедевр, меня заметил он, Матсураси Хидан – хозяин этого злосчастного салона. Хидан и так не блещет особым терпением, а тут я… малолетняя сопля перед взором его потемневших глаз цвета тёмного затягивающего граната. Между нами завязалась мини-драка: он схватил меня за мою толстовку, я же пыталась отвязаться от него… не получилось. В результате я должна была отработать тридцать дней у Хидана, ну, как работа, скорее, рабство: принеси, унеси, исчезни. В эти же «волшебные» дни я нашла свою страсть… страсть всей жизни. Я безумно захотела стать татуировщиком. И тут уже плохо пришлось Хидану, который видел меня перед собой все двадцать четыре часа в сутки, пока не согласился. К слову, мой шедевр до сих пор украшает стену этого салона и служит не хуже телевизионной рекламы. - Ну! Чего застыла! Раз свою задницу притащить соизволила, то вперёд ан-цвайн-драйн, ноги в руки, шагом марш, - и для пущего эффекта похлопал в ладоши, точнее, в ладощищи. Клиент сменялся другим клиентом: панком, эмо, готом, пацифистом, обычным гражданином, и все из них хотели супер-бомбу в исполнении Хидана, мне же досталась роль скромного зрителя и раба (принеси-унеси-подай). К одиннадцати часам вполне довольный Матсураси закрывал вместе со мной тату-салон. Почти полная луна одиноко смотрела на наши спины: широкую Хидана и тощую мою. - Тебе же через месяц восемнадцать будет? – ковыряясь в замке, спросил меня Хидан. Вопрос слегка удивил меня, но всё же я поспешила ответить. - Ага. - Через месяц возьмешь на себя одного очень важного клиента и, если справишься, считай, что работа у тебя в кармане, - заканчивая с замком, ошарашил меня Хидан. С минуту я молчала, застыв в счастливом шоке. - Я, да я, да вы… я… вы… Не сумев выразить своё счастье и благодарность по-человечески словами, я кинулась обнимать Хидана, чуть не свалив последнего с ног. - Такая тощая и такая тяжёлая, - как-то по-отцовски произнёс он, вызвав во мне ещё один порыв нежности. Я обняла его покрепче. - Ну-ну, задница тощая, хватит, а то передумаю, – шутливо проворчал Хидан. Я сразу же разжала свои объятья и теперь смотрела на него глазами, полными благодарности. - Какой взгляд, а! А теперь изыди, уйди от меня. О Дзясин-сан, достала уже. Поздно, сваливай домой! – потрепав меня по моим коротким волосам вполне необычного розового цвета, уже серьёзно сказал Хидан. - О'кей, добрый Санта семейства Клаус. С этими словами я удалилась прочь, к себе домой, обрадовать свою подругу… единственную подругу по несчастью. И всё-таки белая полоса, она есть! Многие советуют не разгуливать по тёмным улицам поздно ночью. Впрочем, не отрицаю, совет весьма дельный, и если учесть то, что творится на современных улицах поздно ночью, очень даже полезный. Но… это была я, и на данный момент я просто летела по опасным токийским улицам, окрылённая новостью Хидана. Многие знали мою скромную персону, а посему связываться с сумасшедшей девчушкой без каких-либо тормозов никто не решался, и до дома добралась я быстро. - Ино! – еле сдерживая свою радость, я чуть не выбила дверь в свою квартиру. Двенадцать часов ночи для нас детское время, и я прекрасно знала то, что подруга не спит. Но меня встретила пугающая тишина… ни приветствия, ни шума: всё было слишком спокойно. Яманака Ино – единственная особь женского пола, которая совершенно меня не боится. Даже, более того, единственная девушка, которая разговаривает со мной. И, наверное, именно из-за этого я готова была за неё на многое. Стоит ли говорить о том, что её обидчикам было плохо, очень плохо? С ней я познакомилась в интернате для сирот в возрасте четырёх лет, с тех самых пор мы неразлучны. Когда нам обоим исполнилось по семнадцать, мы решили удрать из этого интерната, что, в принципе, у нас получилось. - Ино! Нахмурив брови, я двинулась на свет, исходящий из-под дверей ванной комнаты. - Ино! – облегчённо выдохнула я, увидев перед собой тощий силуэт подруги. Вообще, я боялась того, что она станет дистрофиком, ведь с её манией на диеты она не далека от этого. Слишком худая. - Ты почему не отвечала? - Сакура! – наигранно счастливо воскликнула она, так и не повернувшись ко мне лицом. – Прости, я тебя не расслышала. Шум воды и всё такое! – нервно взмахнув руками, она тряхнула своими светлыми волосами, рассыпав их по своим плечам. - Какой шум воды? Ты даже кран не повернула! – нахмурившись, проворчала я, уже более внимательно вглядываясь в подругу. Подрагивающие тонкие пальцы нервно вцепились в белоснежную раковину, склонённая на бок голова, слишком сосредоточенная поза и распущенные растрёпанные волосы, мешающие рассмотреть всё лицо. - Ах, это? Я только что выключила, - попыталась выкрутиться она, ещё сильнее сжав раковину. - Повернись! - Нет. - Повернись! – я сделала шаг в её сторону, и она, сдавленно всхлипнув, отвернулась от меня. - Нет. - Ино, повернись! – уже теряя терпение, рыкнула я. Яманка медленно и неуверенно дёрнулась в мою сторону, но опять же пол-лица осталось скрытым. Потеряв терпение, я быстро преодолела маленькое расстояние между нами и насильно заставила её показать скрытую часть лица. От удивления я отступила на шаг и несколько раз моргнула. - Это что такое? – осипшим голосом спросила я, разглядывая огромный синяк на пол-лица. Даже старания Ино не помогли скрыть этот ужас: ни пудра, ни тональник не смогли скрыть это. - Сакура, ты только не волнуйся! Всё нормально, – она шагнула ко мне, испуганно смотря на меня. Шок сменился гневом. - Ты защищаешь того, кто сделал это? – сквозь зубы прорычала я. - Ох, нет, не это. Я за тебя боюсь! – она неуверенно обняла меня за плечи, легонько сжав их. - Что? За меня? – я ещё сильнее нахмурилась, скинув её тоненькие руки со своих плеч. - Сакура, это не тот человек, с которым нужно связываться, - Ино сжала свои побледневшие губы в тонкую полоску, виновато потупив взгляд голубых глаз вниз. - Зачем тогда ты с ним связалась? – слово «нельзя» действовали на меня, как на быка красная тряпка, и Ино добилась противоположного эффекта. - Я ничего не знала! – она подняла на меня свои глаза, ещё раз потянувшись к моим плечам. – Он казался другим! - Хватит, - сказала я, отступив к двери. – Я знаю, кто он, и этого вполне достаточно для меня! - Сакура, нет! Нет, не надо! Пожалуйста, хотя бы на этот раз ничего не надо! - Я промолчала, когда ты заявила мне о нём! Сейчас я в сторонке стоять не буду! Она чуть ли не плакала, но это лишь сильнее задевало меня, злило, заставляло клокотать сердце в районе горла. Я захлопнула дверь ванной комнаты прямо перед ней и ринулась к двери, прихватив с собой связку ключей подруги. - Сакура! Подожди! Блондинка бежала следом, но ей явно не хватало сил и ловкости. Я оказалась быстрее. Собаку но Канкуро – моя цель, последний парень Ино. Имя знакомое, и подруга была права, прося меня держаться подальше от него, но злость была слишком сильна, и синяк на лице слишком большой. Такое не прощают, за такое наказывают, и жестоко наказывают. Я засунула ключи подруги в наш почтовый ящик и, выходя из подъезда, написала коротенькое сообщение Хидану. «Завтра не жди и, пожалуйста, выпусти Ино из квартиры, ключи в почтовом ящике». Никто, никто не смеет обижать моего ангела, моего самого доброго ангела. Если Ино и была неуклюжа в этом мире, то здесь я была, словно акула в воде. Я знала, где нужно искать, и в это место ни один здравомыслящий человек не пошёл бы. А здравомыслящий человек - это явно не я. Поглубже натянув на голову капюшон, я вошла в этот притон, накуренный, нагаженный притон. Со всех сторон доносились стоны наслаждения и тихая музыка. Запах сигарет и чего-то ещё смешался с запахом пряностей, и белый дым, обволакивающий помещение словно туман, вызывал на глазах слёзы. - О, кого я вижу! – ко мне на встречу выбежал какой-то парень, но я ловко скрылась от любопытных глаз, свернув в маленький коридор. В отличие от всего притона, выполненного в вызывающем стиле, где преобладал ярко-красный цвет, коридор был более чистым, и стены здесь были приятного тёмно-синего оттенка. Стоило пройти чуть дальше и передо мной покажется дверь, с первого взгляда на которую становилось ясно, здесь живут очень богатые люди. Но страха я не испытывала, была ярость, требующая выхода. Эта дверь была всегда открыта, личные покои Собаку но, в которые каждые три часа заходила новая партия девушек. - Я никого не звал! – грубый голос резал слух. - Какое грубое приветствие! - А я думал, когда же ты явишься. Цепная собака этой блондинистой дуры, - затянувшись, прохрипел мне в ответ парень. Светло-карие глаза не имели никакого выражения, глупая улыбка не сходила с болезненного белого лица. И как он смог заинтересовать её? - И ты думал, что, накурившись травки, ты сможешь лучше встретить меня, тварь? Я не стала и дальше сотрясать атмосферу ругательствами и колкостями, а сразу поспешила к задуманному. Вытрясти из этого человека остатки его никчёмной жизни. - И после этого ты планируешь выйти живой отсюда? Но вопрос моего рассудка не достиг. Удары правой у меня всегда получались лучше всего, и уже после второго удара его лицо угрожающе опухло. Но парень лишь продолжал глухо смеяться, не обращая внимания на боль и даже не пытаясь защищаться. Парень переборщил с дозой. Я бы его и убила бы в этой богато обставленной комнате, но в комнату кто-то вошёл и противно заголосил. Тоненькие руки попытались отодрать меня от него, но они потерпели полнейшую неудачу, получив от меня хороший удар. - Гаара! А вот второй человек был очень сильным. Крепкие руки больно стиснули меня за плечи и, словно пушинку, отшвырнули к стенке. Больно ударившись затылком об стену, я застонала, но сознания не потеряла. - Дрянь, ты хоть знаешь, что сделала? – вытирая с нижней губы кровь, прорычала девушка с пшеничным цветом волос. - Она подписала себе смертный приговор. Но зачем? – голос рыжеволосого парня наводил ужас, а холодные бирюзовые глаза словно прожигали душу. И он был прав, я избила брата слишком влиятельного человека. - Ты бы сделал то же самое на моём месте, и ты прекрасно знаешь, из-за кого я подписала себе этот смертный приговор! С минуту он глядел на меня глазами полными холода и безразличия. - Избейте её до полусмерти и выбросите в переулке, ближайшем к её дому, - его голос ни разу не дрогнул, оставаясь таким же пугающе холодным. Но он знал меня, а также знал и Ино, и именно это обстоятельство дало мне шанс на жизнь. - Но, Гаара, брат, почему? - Темари, не лезь, ты ничего не поняла. Значит, молчи. Это было последнее, что я смогла услышать перед тем, как почувствовать на себе многочисленные удары. Избивали меня много, и каждый раз чуть ли не до смерти. Я уже привыкла к боли, привыкла никому не верить и не доверять. Сгруппировавшись и закрыв голову с животом, я молча сносила удар за ударом. Эти парни явно были не как те секьюрити из кафе, и ударов они не жалели. И уже скоро я поняла, что теряю сознание, наверное, кто-то всё-таки попал в голову. Собаку но Гаара достаточно молодой человек, может, чуть старше меня. У него нет родителей, он их даже не помнит, но у него есть его семья: брат с сестрой. Он чем-то похож на меня, Гаара тоже всё отдаст за свою маленькую семью. Я не знаю, как он терпит все выходки Канкуро (своего брата), но брату прощалось всё, даже наркотики. Даже этот притон. В нашем круге он имеет прозвище Шукаку Кровавый и известен, как человек без совести и жалости. Ему всё равно на всё, на всё, кроме брата и сестры. С ним я познакомилась три года назад в очередной разборке. Случилось так, что его сестра – Темари - была похищена, а волей случая это место стало известно мне. Стоило мне подумать, что на её месте могла быть Ино, я помогла, я просто не смогла пройти мимо. И поэтому он, как никто другой, понимает меня… Но за брата простить не смог, я бы тоже не смогла. Было холодно и очень, очень больно. Не получалось даже застонать, и мне оставалось лишь болезненно хрипеть. Как и полагалось, меня выбросили в каком-то переулке, перед этим хорошенько избив. Я ненавижу состояние беспомощности, когда не могу контролировать ситуацию. Но сейчас именно такая ситуация и была. Я не могла пошевелится, не могла сфокусировать свой взгляд: всё слишком сильно расплывалось в одно пятно, но даже сквозь это пятно я почувствовала приближение кого-то, кого-то очень опасного. Запах мяты и какого-то приятного мужского одеколона ударил в нос, незнакомец явно присел возле меня. И тут я почувствовала запах сигарет, запах дорогих сигарет с ароматом гвоздики. Словно издеваясь надо мной, он выдохнул дым от сигарет мне в лицо, и запах гвоздики с новой силой ударил мне в нос, заставив болезненно закашлять. - Какой замечательный подарок, - и ещё одно облако дыма с запахом гвоздики ударило мне в лицо. Я снова потеряла сознание.