Погода в доме

Было ещё засветло и окраины Токио застыли в пробках. Шоссе вело серый минивэн в самое сердце города. Заезжая на старую бетонную автостоянку машина снизила скорость до добрых пяти километров в час. До арены оставалось минут десять. Минивэн встал в очередь хромированных грузовиков. Они забили весь нижний этаж автостоянки. Отовсюду доносились ругательства водителей и сигналы машин. В этом шуме можно было оглохнуть, потому окна в минивэне были плотно закрыты. И будто бы таких мучений было недостаточно, воздух был спёртый, загрязнённый множеством выхлопов. Как же Якикоу и Котаи ненавидели города. В двенадцать часов ночи они приехали пропускной пункт и выехали на бетонный пустырь. Любопытный персонал арены внимательно следили за сереньким минивэном. Непривычно им было видеть такие мелкие машины. Железные ворота с противными лязгом закрылись. Котаи вырубает двигатель, ставит машину на ручник и быстро выпрыгивает из неё. Она проходит мимо серого крыла к задним дверям автомобиля и открывает их. Там лежит скрюченое тело Хан Кхаля. Он пришел в сознание, но вот двинуться не мог - похмелье давало о себе знать в полной мере. —Парни, – Якикоу позвала нескольких работников арены. – Помогите мне дотащить эту тушу до двенадцатой кабины. Женщина протянула парням несколько купюр. Они с радостью согласились. Они взяли Хан Кхаля за плечи и ноги и понесли куда-то. Котаи и Якикоу шли перед ними. Как появились причуды - подпольные бои стали намного красочнее и более дикими. Это вам не подставные поединки какого-нибудь ММА. Это настоящие кровь, кишки, оторванные части тела и смерти. Тут всё реально, всё основано на древних человеческих инстинктах и зависимости от жестокости. И Якикоу с Котаи самые крутые поставщики бойцов на ринг. Их бойцы рвали и метали до последней капли крови и до последнего порванного мускула уже три года. Последний боец женщин, заработав себе пять побед подряд, был забит на смерть неким Раппой. Парни дотащили тушу маньяка до двенадцатой кабины, то есть до медпункта. Хотя медпунктом это помещение нельзя было назвать. Там была только грязная металлическая кушетка и железный шкаф с медикаментами. —Куда... вы меня приволокли? – спросил Хан Кхаль, переворачиваясь на бок на кушетке. —На работе, милый, – Якикоу начала рыться в медикаментах. Она нашла средсво от похмелья, грубо взяла маньяка за волосы и залила в него всю бутылочку. Мужчина даже успел подавиться. Придя в адекватное состояние, Хан Кхаль встал с кушетки. —Твари! – прокричал он и тряхнул кистью руки - выкружная пила снова разорвала плоть на пальце. Маньяк уж хотел напасть, но не успел - сработал защитный механизм Якикоу. В висках кровь начала бешеного стучать. Хан Кхаль схватился за голову и упал на колени. —Я же говорила тебе, что этого делать не стоит. —Твари... – сказал Хан Кхаль уже более тихим голосом. —Сестра, он в шоке, может... - подала голос Котаи. —Котаи, дорогая, он нас убить хотел! А ты его защищаешь! —Здравствуйте, "Аномалии". – в медпункт вошла женщина, прерывая спор сестёр. —Госпожа Нисикава. – сестры театрально поклонились. Мизуки Нисикава, она же Мизуки Кавамура, она же же бывшая жена профессионального героя Хидэо Кавамура по прозвищу "Аксолотль". Почему бывшая - было видно по её лицу. Красивое бледное лицо с черными пятнами было рассечено, в левом глазу сияла белая пелена, половина головы была лысой. С начала спины у нее шли тонкие отростки - хвосты с редкими костяными пластинами и острыми наконечниками извивались словно щупальца осьминога. Вошла она грациозно, не ожидаешь такого от столь потрёпанной жизнью женщины. —Это ваш новый боец? – Нисикава подошла и взяла Хан Кхаля за лицо. – Кто на этот раз? Вор, сутенёр? —Маньяк. – ответила Якикоу. – Была б возможность взять "Пятно" - взяли бы. Вот, нашла альтернативу. —Молодец, я хорошо заплачу за него, – Нисикава отпустила Хан Кхаля. – Но он должен показать себя на ринге. —Я чё вам товар какой-то, сучки? – прорычал маньяк. Женщины не обратили внимания на его возмущения. Нисикава протянула Якикоу конверт. Он быстро исчез в кармане её куртки. —Не будешь пересчитывать? – шрамированное лицо исказилось в удивлении. —У вас хорошая репутация, госпожа Нисикава. —Щедрые слова, я о вас тоже много хорошего слышала. Хан Кхаль долго слушал как женщины обменивались ничего не стоящими любезностями друг с другом. Как Якикоу отвернулась от него, ему полегчало и он встал с колен. Маньяк нервно покачивался из стороны в сторону. —Скоро время боя, готовтесь. – Нисикава с этими словами вышла из медкабинета. —Слышал, Хан? *** Наступает время поединка. Работники арены формируют что-то наподобие преторианской защиты около Хан Кхаля, ведя его на ринг. Кондиционеров, естественно, там не было,потому мужчина чувствовал как воздух становился тяжёлым и липким от тел в толпе. Уши заполняются фанатскими речевками, поднимающимися с трибун, медленными, звонкими хлопками, свистом, криками. Шум заторможенным эхом обходит пустое темное пространство вокруг трибун. Эхо проходит по бетонным стенам. Каждый сантиметр трибун занят зрителями. Хан Кхаля выпихнули на закрытый решеткой ринг. Напротив него стояло нечто похожее на кабана. Шрамированный, но не поверженный. Тело имело грушевидную форму, держалось оно на коротеньких копытцах. Повалил его будет трудно. Руки у него были крупными, длинее даже его тела. На морде выступал крупный пяточёк с двадцатисантиметровыми клыками. Судья поднимается на ринг. Динамики издают пронзительный скрежет, и он начинает резкую вступительную речь. Стандартные вымученные заголовки. В действительности не совсем-то он и судья. В боях без правил не так уж много правил: боец должен обладать причудой, никакого оружия - только причуды, временного ограничения нет, оставшийся в живых выходит победителем. Это отметает ненужные споры и замешательства. Судья заводится, возможно боится, что если замешкается, то нетерпеливая толпа разорвёт его. Кабан заревел, а вместе с ним и сошедшая с ума толпа. Аплодисменты разрывали зал. Кабан начал движение, копыта его издавали противный цокающий звук. Судья вытягивает руку и воцаряется молчание. Белый платок свисает с его ладони. Он бросает его. Хан Кхаль и кабан крутятся вокруг друг друга, изучая противника. Кружение прекращается. Бойцы покачиваются из стороны в сторону, напрягают мускулы, ожидают того, чтобы противник открылся или начал атаковать. Кабан атакует Хан Кхаля. Хорошо разогнавшись, он выбрасывает крупную руку вперёд. Маньяк переносит весь свой вес на одну ногу и успевает увернуться от удара. Свин развернулся, восстонавливая равновесие. "Надо его повалить," - думал Хан Кхаль. - "Только вот как это сделать - задачка на миллион." Снова выпад вперёд и "Костолом" пытается убежать, но не успевает. Мощным ударом по хребту его отбрасывает на бетонный пол. Рядом с телом маньяка появились первые капли крови. Левая часть лица - разодрана, нос - разбит. Он лежит, пытаясь прийти в себя. —ВСТАВАЙ! – провыл кабан. Толпа вскакивает на ноги, поднимаются одобрительный вой и требования мести. Вспышки цвета и взмахи рук, вибрация крыши. Все это сейчас так далеко. Это всё реально? Хан Кхаль неспешно встал, держась за решетку ринга. Он быстро отскакивает, уворачиваясь от ударов кабана. Кровь из носа текла, левая часть лица пульсировала, в глазах мутнело. Ничего не видно, остались только природные инстинкты. Они сцепились в центре ринга. В этот раз пошли в ход пенки и толчки. Толстую кожу кабана нельзя пробить обычными кулаками. Тут Хан Кхаль согнулся так, что достал до бедер противника. В районе предплечья вышло лезвие лобзика и маньяк провёл им по нежному свиному салу, в районе крупных артериальных сосудов. Будучи человеком с медицинским образованием, он точно знал, где находятся все слабые места человека, но явно не кабана. Свин завизжал и упал на больную ногу. Кровь сочится через густую шерсть. Кабан делает шаг назад и снова бросается на маньяка. Он не успевает среагировать и огромный кулак со всей силы ударяет по телу Хан Кхаля. Он пятиться назад, пытаясь сохранить равновесие, и упирается в решетку. Тело слабеет, голова болит - организм предупреждает о том, что готов вот-вот отключится. Кулак кабана задел солнечное сплетение, и, судя по всему, сломал одно ребро. Весь остальной скелет храбро держался, но выдержать ещё несколько ударов вряд ли был способен. Хан Кхаль выбросил основное свое оружие - садовую пилу, которая вырывалась между средним и безымянным пальцем. Садовая пила имеет на конце острую дугу для лучшего врезания в древесину, а уж с кожей кабана она справиться так точно. Хан Кхаль присел, уворачиваясь от удара кабана. Как его кулак пролетел над над телом маньяка, дуга пилы захватила бицепс свина. Он завизжал и отбросил руку, пытаясь скинуть противника с себя. У него ничего не получалось, Хан Кхаль вцепился и второй пилой в мышцы лопатки. Кабан бесился и бился в конвульсиях. Хан Кхаль был неумолим и одной из пил вцепился в ключицу. На удивление, мышцы разорвало - хлынула струя крови, а косточка отлетела куда-то за решетку ринга. Маньяк запрыгнул на шею свина, закрепился с помощью крюков, захватив уголок рта, а другим крюком захватил ноздрю пяточка. Резким движением руки он разорвал ноздрю - кабан завизжал. Ещё несколько взмахов - у свина уже нет глаз, а от носа осталось багровое пятно, но он не оставлял попыток вырваться. Бился о решетки ринга, пытался снять Хан Кхаля руками, боролся за каждый сантиметр своего тела - всё было бесполезно. В этот момент раненая нога кабана подвела его - он упал плашмя на пол. Он всё ещё дышал и умолял о пощаде. —Крови! Крови! Крови! – твердила толпа. Они вскинули свои руки и кричали неистово, требуя закончить существование кабана. Хан Кхаль слушал их голоса и от этого ещё больше возбуждался. Только сейчас он почувствовал вкус той темной стороны жизни, которую он тщательно избегал. Сейчас он понял, что ему не от чего сбегать и прятаться! От своего внутреннего зверя нельзя убежать - Якикоу и Котаи были правы. Сейчас он может быть самим собой. Пора показать этим любителям кровопролития почему его называли "Костолом". Под возгласы толпы Хан Кхаль взял огромную кабанью руку. Садовой пилы уже не было, с внутренней стороны предплечья начала вылезать стандартный вид пилы с острыми зубьями. Маньяк прикоснулся к локтю противника - пила начала проникать в хрящевую кость. Визг кабана смешивался с ободряющими возгласами толпы в уродливую какофонию. Как пила достигнута крупных венозных сосудов, из руки хлынула темно-красная масса на бетонный пол. Свин полз по рингу. Попытался встать, но Хан Кхаль схватил его за порезанное копыто и резким движением вывернул его прямо в противоположную сторону. Потом сделал так снова. Довел ногу до того, что всё смешалось в кровавую манную кашу с костяными комочками. Как же ему нравился этот влажный звук ломающихся костей. Кабан уже не двигался, видимо, даёт знать о себе болевой шок. Крови было много, она стекала с краев ринга, заливая нижние ряды трибун. Толпа повскакивала со скамеек, танцует, расшатывает бетонную комнату, выкрикивает его имя. ЕГО! Частички осыпающейся с панелей крыши ржавчины снегом падают на ринг. Он встаёт, поднимая руки к небу, собирая и признавая поклонение. Во всем карнавальном веселье только три фигуры остаются неподвижными. Мисс Нисикава и две сестры, сидящие в ложе, они восхищённо смотрят на груду плоти, лежащей у ног маньяка. *** Прошло три часа. Хан Кхаль сидел и пил пиво из вытянутого стакана. Котаи, после того как подлатала его, притащила в паб "Латчмир" - местное модное заведение с отвратительной музыкой в зале. Что уж что, а вот джаз, который играли не в живую, а ставили на колонке, "Костолом" не выносил. Над таким жанром музыки так издеваться - нужно быть психом. Со своего места маньяк мог осмотреть весь зал. Людей было немного для такого заведения. За столом Хан Кхаля сидели пару фанатов боёв без правил, в их глазах играли огоньки от возможности прикоснуться к новому чемпиону. Если не пиво, то маньяк засмушался бы даже. Алкоголь и морепродукты текли словно из Рога Изобилия. Всё благодаря хорошему спонсору с хорошей репутацией - мисс Нисикава стояла у противоположной барной стойкой и болтала с розовокожей девушкой, у которой тоже был хвост с острым наконечником. Видимо, её родственница. Входит бледнокожая женщина. Она ненадолго отлучилась в уборную. Котаи подходит к Хан Кхалю и по-дружески стучит ему по спине. —Хан, ты отлично справился! —Ага, – буркнул он и сделал глоток из стакана. —Тебе понравилось ведь, да? – спросила она, садясь рядом. Хан Кхаль ничего не ответил, но, если признаться честно, то ему понравилось разрывать того кабана на части. Понравилось чувствовать теплую кровь, понравилось слышать хруст костей. Понравилось ощущать власть. —Приму это как положительный ответ. – она отвернулась. – Эй, бармен! Налей виски. Парнишка кивнул головой и принялся метаться между другими барменами. Через минуту напиток Котаи был готов. Она грубо взяла стакан и поверхнулась к Хан Кхалю. Женщина ничего не говорила, просто смотрела и ждала, когда маньяк обратит на нее внимание. Но он потихоньку тянул свой стакан пива и был всем своим существом только в этом. –Слушай, Хан, – Котаи отпила немного своего виски. – А почему тебя называли "Крокодилом"? Хан Кхаль изначально решил помолчать. Много в этом прозвище заложено. Он подумал о том, что женщина сама отстанет, если ничего ей не ответить. Хоть Котаи была нравом помягче, чем её сестричка, но разговаривать с ней не было никакого желания. —Странное прозвище. Ты, вроде, не ящер, чешуи у тебя нет... Так почему? Хан Кхаль повернулся к Котаи. Её пустые глаза всматривались в лицо маньяка, она так пыталась выпытать ответ на свой вопрос. Зря она так любопытствует. Всё жертвы маньяка были жутко невнимательны и любопытны. Вспоминая все события за пять лет его карьеры маньяка, он пытался вспомнить почему его называли именно "Крокодил". Это было его самым первым прозвищем из всех. —За характер преступлений. – начал он. – Я ломал кости своим жертвам посредством выкручивания, как делают крокодилы и аллигаторы. Полиция подумала, что убийца имеет причуду по типу вида крокодила или что-то того. Поэтому так и назвали. —Так ты повел полицию по ложному следу? Умно, однако. "Скорее в полиции были одни идиоты." - подумал Хан Кхаль. Они отвернулись друг от друга и продолжили пить свои напитки. Периодически Хан Кхаль чувствовал будто на него кто-то смотрит. Поворачивая глазные яблоки, он замечал на себе мечтательный взгляд Котаи. Как она понимала, что её заметили, отводила голову в противоположную сторону. Лицо её было покрыто лёгким румянцем от алкоголя и смущения. Хан Кхаль понял, что значат эти знаки. Он нравился девушке и она пыталась завести с ним разговор, но в силу своего застенчивого и наивного нрава (в противовес нраву её сестры Якикоу), не знала что сказать. Вот и начала с прозвища. В голове маньяка созрел гениальный план. —А что это за девушка рядом с госпожой Нисикавой? – вопрос, чтобы вызвать ревность. Котаи резко повернулась и её лицо немного удивилось. Есть ревность. —Сенго Нисикава. Дочка госпожи Нисикавы. – ответила она, указывая в сторону женщины и рядом стоящей с ней девушки. – Она тоже боец на арене. У неё восемнадцать побед подряд. Восемнадцать, Хан! Даже у Раппы такого не было! Никто не может её победить. А ещё ходят слухи, что она состоит в Лиге Злодеев. —Лига Злодеев? Они и в бои без правил забрались? —Да! В этой организации состоят две дочки Нисикавы и ещё несколько здесь присутствующих людей. – Котаи провела рукой по залу. —Ожидать того, что здесь не будет злодеев - просто глупо. Это же бои без правил. Кровавое зрелище, а злодеям надо как-то развлекаться. Всё равно что обычные люди, смотрящие глупые милодрамы по вечерам. – Хан Кхаль умел хорошо заговаривать язык. – Правда, Котаи? Засмушавшись, девушка посмеялась, прикрыв рот, а ее черные глаза сузились. —Правда, Хан. Хан Кхаль положил свою руку на плечо Котаи и она вздрогнула. —Давай пропустим ещё по стакану и пойдем отсюда. Что скажешь? Наивная девушка уже была на крюке маньяка и она не могла просто так взять и отказаться.