Сохрани мое письмо...

Слэш
R
Завершён
50
Пэйринг и персонажи:
Размер:
8 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
50 Нравится 9 Отзывы 16 В сборник Скачать

***

Настройки текста

Я скучаю. Это единственное объяснение моей тяги к прошлому. Не помогают никакие советы и психотехники. Можно только смириться, стараться скучать все тише и тише с надеждой когда-нибудь научиться просто помнить.

Эльчин Сафарли

Моя жизнь всегда была не такой... Какой-то серой и порой бессмысленной. Я ни с кем не общался, был слишком стеснительным, за что меня не любили как в детском саду, так и в школе. Мир угасал на моих глазах, погружался во тьму до тех пор, пока не появился он.

.....

Апрель. В один из школьных дней нам представили нового ученика (даже и не знаю, в чем причина перевода в нашу школу). Он был идеальным: высокий, крепкий, добрый, а когда улыбается, то чувствуешь, что вот-вот грохнешься в обморок. И думал так не только я, а добрая половина нашего класса. Да-да, неудивительно, что такой посредственный омега как я запал на этого альфача. Так я и сох о нём. Через некоторое время я начал замечать его взгляды на себе: длинные, изучающие. Я так и покрывался мурашками каждый раз. Вскоре после этого я начал находить у себя в портфеле всякие вкусности, каждый раз задаваясь вопросом: "Как они туда попали, если я постоянно в классе?" Сомнения одолевали меня постепенно, а мысли путались рядом с одним человеком – с Дэвидом (ох... Я только понял, что так и не сказал его имени). А самое прекрасное и неожиданное случилось в мае, а точнее – в конце мая:

.....

«Я заглянул в портфель в надежде найти очередной подарок от предполагаемого поклонника, но вместо этого нашел записку. – Приходи после уроков за школу. Один. Я буду ждать. – шепотом прочёл я, и мои щеки в миг покрылись румянцем. – Неужели?.. Нет-нет! Быть того не может!.. – продолжал говорить сам с собой. Меня переполняли восхищение, неловкость, страх и многое другое! Казалось, будто меня бросает то в холод, то в жар, но успокоить себя я не мог, то и дело беспокойно оглядываясь и приходя в себя только после звонка на урок. «Так, не думай об этом. Может, это кто-то из знакомых поговорить решил. Так! Пришел в себя! Некогда тебе голову забивать!» – думал я. Записка так и всплывала перед глазами, что только и могло, что отвлекать меня на последних уроках. Признаюсь, что было приятно впервые в своей жизни получить практически признание, хоть и на бумажке. Ох... Я уже столько всего себе напридумывал! Последние уроки прошли, как на иголках. Я то и дело порывался тотчас выбежать из класса, услышав звонок, но останавливал себя, считая, что таким образом раскрою свою нетерпеливость. За школу я шёл медленно, гордо подняв голову, готовый принять все, что скажут. Как только я завернул за угол, то увидел объект моих вожделений и чуть ли не мокрых снов. Да я ж уже дрочил на него сколько раз! Вдох, выдох... Я смиренно подошёл, смущённо опуская взгляд. – Привет... О чем ты хотел поговорить? – сразу задал вопрос я, смотря куда угодно, но только не на него. – Ты мне нравишься, – от его баса моё тело содрогнулась, кожа покрылась мурашками, а щёки вспыхнули самым ярким огоньком. – Н-ну я... Это... Как бы... – что-то мямлил я, думая, что вот он – мой шанс! Но следующее сподвигло меня ответить быстрее, чем я себе мог представить. – Я пойму, если ты отвергнешь меня, но знай чт... Ты тоже мне нравишься! – выпалил я, зажмурившись, будто от удара. – Давно нравишься... Как только пришел в наш класс... Я и не думал, что я тебе тоже... – Дэвид аккуратно, будто боясь сломатьменя, обвил мою талию и зажал в объятиях. – Спасибо, Риччи~ Спасибо тебе...~» Так всё и было. Романтично, не правда ли? Встречались мы около 3-х лет. Вокруг нас всегда витала теплая аура. В наших отношениях было все: любовь и забота, страсть и многое другое. Это продолжалось и после того, как мы поженились, но всё изменилось после моей беременности...

.....

«Сегодня я узнал о своей беременности. Боже, я так счастлив! Как только проявилась вторая полоска, я тут же в порыве радости позвонил брату — единственному человеку, который действительно воспитывал меня и ограничивал от неприятных компаний вплоть до моего брака. Он так искренне радовался, уже желая потискать на руках племянника. Уверен, что и Дэвид тоже будет искренне рад этому! И да, я рассказал ему об этом уже вечером, когда он пришел с учёбы. Как я и ожидал, мой альфа был рад такому подарку судьбы и теперь дарил мне все больше внимания, порой даже забывая о своих занятиях в университете. Я же свои совершенно забросил, так как мне он же и запретил, считая, что там мне могут что-то сделать, из-за чего случится что-то плохое. Ну, а я просто смирился с этим. А что ещё делать такому омеге как я, который даже и рад был бы сидеть дома, а не ходить куда-либо, просыпаясь с утра. Но даже так меня все равно настигла беда... В этот раз я сильно поссорился с Дэвидом. Конечно, не скажу, что и перед этим были такие случаи, но этот уже действительно был для меня перебором. Явиться домой он решил не позже двух часов ночи без предупреждения о том, что задержится. Так и пришёл, оказывается, совсем не с работы, а с клуба. Его феромон смешался с ещё несколькими, и были они точно не от альф. Конечно я на него накричал, а пьяный в стельку он посмел поднять на меня руку. Резь в животе настигла меня разом. А что ещё я мог ожидать? В один миг и перенервничал, и упал животом на пол. Ох... Я теперь так сожалею о том, что просто не уложил его спать, а утром бы поговорили, но во мне скопился весь гнев, который я копил весь день на него, а после выплеснулся самыми грязными словами, которые я знаю. Я издал стон боли, сворачиваясь клубком вокруг живота, пытаясь заглушить её, но тут я почувствовал, как по ногам что-то потекло. Сердце упало в пятки, ведь я уже знал, что это определенно не схватки начались, а, скорее всего, угроза выкидыша. Я так и завопил, крича альфе о скорой. Тот, похоже, даже протрезвел на пару минут, вызывая скорую. Учитывая то, что я был на шестом месяце, ребенок мог родиться и недоношенным, но лучше уж так, нежели потерять его совсем... Так я и отключился: от боли, скорее физической, чем моральной. Очнулся я уже в больнице, сразу укладывая руки на живот. – Где он?! – тут же закричал я, порываясь встать, но резкий подъём сопроводился резкой болью в нижней части тела. Топот и последующий хлопок дверью заставили меня посмотреть в проём и увидеть, похоже, моего лечащего врача и медсестру. А Дэвид... А Дэвид плёлся сзади с мрачным лицом и не желал даже посмотреть на меня. — Ох, милок, проснулся. Вы только успокойтесь. Не нужно делать резких движений. Но... Пожалуйста, подготовьте себя не к самой лучшей новости... – я так и слышал эти нотки сочувствия в его голосе. Сердце упало в пятки, а глаза оказались стеклянными. — Его... Больше нет?.. – совсем тихо спросил я, омраченный данным известием. –Дэвид, лучше Вам рассказать ему, да побыстрее. Я не стану этого делать, так как вряд ли смогу успокоить... – Я понял... – тут же раздался басистый голос за их спинами. Он прошел ближе ко мне, присел рядом, взял за руку и заговорил. — Прости... Я не думал, что так выйдет, но... Нашего ребёнка больше нет... «Ребёнка... нет...» – эти слова продолжали звучать в моей голове, будто заевшая пластинка. Руки безвольно опустились на одеяло, а взгляд на них самих. Слёзы скопились в моих глазах, медленно стекая на мои ладони, а всхлипы набирали обороты. Взгляд Дэвида не менялся, оставался мрачным, не направленным на меня даже для того, чтобы успокоить. Видимо, он винит во всём меня, как и я собственно... – Гх... Это я виноват... Я! Не нужно было начинать отчитывать тебя посреди ночи! Не нужно было вообще с тобой тогда говорить! Но ты ещё и поспособствовал тому, что случился выкидыш!.. – я плакал, нет, рыдал, уткнувшись в свои ладони. А что мне ещё оставалось делать? Приехав домой, я впал в самую настоящую депрессию. Мир будто стал для меня каким-то серым пятном. Дни крутились все так же. С Дэвидом я почти не разговаривал, как и он со мной. Да, виной всему был я. Об этом мне даже прочитали тираду родители как мои, так и его. Винили меня, задаваясь ко мне вопросом: "Почему ты не уберёг ребёнка? Почему не смог сдержаться? Ты же омега!" Их последняя фраза добивала меня, крутилась в голове неоконченной мелодией. Постепенно все вернулось на круги своя. Между нами, как между альфой и омегой тех времён, больше не было той чистой, искренней любви. Это омрачало меня больше всего. Я думал попробовать ещё раз, но он больше не позволял этому случиться.» С тех самых пор я только и делал, что занимался делами по дому. Продолжать учиться я не хотел, да и меня больше хотели видеть как домохозяйку, нежели работником в какой-то фирме или даже в простом магазинчике. Денег хватало и с зарплаты альфы – главного кормильца семьи. После того случая, конечно, он старался меньше со мной контактировать, возвращаясь домой позже, чем должен был. Это были не простые задержки после работы в виде похода в магазин или пробок. От него в основном-то и несло только омегами и так сильно, что было ясно, где он проводил всё своё свободное время... На тот момент мне было так противно, что даже спать рядом с ним не мог. Через некоторое время, кажется, Дэвид вновь начал проявлять инициативу: стал раньше возвращаться, от него перестало вонять другими, прикасаться ко мне стал часто (то за талию обнимет, то начнёт ни с того ни с сего целовать). Конечно, пробовать завести ребёнка вновь не хотелось ни мне, ни ему. Поход в постель стал сопровождаться не тишиной, а моими стонами. Да, мы снова спали друг с другом, но даже это ничего не меняло. Бывало так, что Дэвид приходил злой, как чёрт, тащил меня к кровати и драл так, что сидеть (не то что стоять) я мог с большим трудом. Увы, даже извинений за это никогда не следовало. А я терпел...

.....

Прошло время прежде, чем кое-что в моей жизни изменилось... Погода была прекрасная, но никак не сочеталась с моим состоянием. Уже как несколько дней я чувствовал головокружение, рвал дальше, чем мог видеть. Боль в верхних отделах то настигала меня, то проходила на неопределённый или вовсе короткий срок. Я сразу подумал про отравление, но чем я мог отравиться? Этот вопрос гложил меня постоянно. Каждый день мне становилось всё хуже. Нормально есть я больше не мог, так как глотать твёрдую пищу стало для меня настоящим испытанием, и теперь я питался всякими супами, бульонами и мягкой, мелко нарезанной пищей. Прошло пару недель. Ко всем симптомам прибавилась всеобщая усталость. Я не мог долго ходить или делать что-либо. Основную часть дня я спал или просто лежал, закрыв в глаза. Сил не было вообще. Но если бы я знал, что это, не медля отправился бы к врачу... «– Здравствуйте. – сказал я, зайдя в кабинет врача. Да, я всё-таки пошел к нему, так как такое состояние угнетало меня всё больше. Усевшись на стул, я стал перечислять всё, что со мной происходило, а врач, прослушав всё, отправил меня на обследование...

***

– У вас рак поджелудочной железы. – констатировал врач. –Ч-что? Н-но ведь... – я не мог выдавить из себя хоть что-то связное. В моих глазах смешались шок, недоумение и страх. – А... Операция? Можно ведь сделать операцию?! Или... Там... Химиотерапию?! – Увы, это четвертая стадия. Здесь мы уже ничего не сможем сделать... – Сколько... – глоть, – мне осталось жить?.. – Около двух-трёх месяцев.» Весь путь до дома я обдумывал всё, что сказал доктор, прокручивал диалог с самого начала и до конца, и, лишь зайдя за порог нашей квартиры, дал волю слезам. Казалось, что мои рыдания слышались не только в каждом углу, но и на весь этаж. Я был очень расстроен и не знал, что мне делать. Казалось бы, не прожил так много и счастливо, чтобы в скором времени слечь в сырую землю. А главное, как рассказать Дэвиду? Родственникам? Мне неизвестна реакция и это самое страшное... Через некоторое время я успокоился, привел себя в порядок, а тут как раз и Дэвид пришёл. Увы, не в совсем трезвом виде. Я уже знал, что меня ждёт и даже не собирался сопротивляться – никто не поможет, никто не услышит. Ну что, готов к наказанию? я задержал дыхание... К какому наказанию? Что я уже успел сделать, практически не выходя из квартиры? – Кем от тебя несет? Отвечай! – прикрикнул он. – Я н-не знаю, о чем ты! Миг! И мое лицо оказывается зажатым в его ладони. Пальцы болезненно давят на скулы, готовясь оставить синяки на бледной коже. – Пусти! - вскрикнул я, как только Дэвид усилил хватку. – Мне больно! А изменять мне было не больно?! Да от тебя несет как от гребанной шлюхи! – Перестань! – я начал отбиваться. По крайней мере, пытался... Мои руки практически в ту же секунду прижали к дивану. К горлу подкатил неприятный ком, а на глазах собирались первые слезы. Я не хочу! Не хочу всего этого! Альфа стремительно снимал с меня одежду. Точнее, то, что от нее оставалось. Штаны и боксеры одним легким движением улетели в тартарары. Что же мне делать?..

***

Помогите... Кто-нибудь прошу... Помогите! Я только и мог, что молить о пощаде и прекратить. Пытался кричать, но кто прийдет к какому-то омеге, который никому-то и не нужен в этом мире? Неимоверно грубые толчки приносили невыносимую боль в заднем проходе. Было такое чувство, будто меня что-то разрывает изнутри, пытается вылезти наружу, в этот бренный мир... Я осознавал, что это мне только кажется – злой Дэвид никогда не остановится. Он сорвется хорошенько на мне, а потом вновь уйдет на долгие дни, возможно, недели. А то, что пытается вылезти из меня наружу... Наверное, имя ему – здравый смысл, которого во мне никогда и не было, похоже. Тем временем боль продолжала терзать меня. Уши заложило так, что я практически не слышал всего того, что происходит вокруг. В какой-то степени я радовался, что не могу слышать этих ужасных шлепков тела о тело и грязные, нецензурные, обидные пошептывания. Сколько это уже продолжается? Час? Три? Веки постепенно тяжелели, и вскоре я упал в обморок. Мне снился чудесный сон: большая счастливая семья гуляет по парку. Они ничего не видят вокруг кроме друг друга и своих детей. В молодом омеге я узнал себя, а в альфе – Дэвида. Может, это то, что могло у нас быть. А ведь именно так я себе и представлял нашу семью: смеющихся детей, радостных взрослых. Что может быть лучше? Но безмятежный сон разбивается на мелкие осколки, а я нахожу себя на том же диване, перепачканном спермой, укрытым небольшим, но достаточно теплым пледом. На глаза снова наворачиваются слезы, которые я быстро вытираю. "А ведь все могло быть иначе... Все!" - кричал я себе в уме, соскрябывая себя с дивана и направляясь в ванную. Все тело болит. Похоже, оно сейчас похоже больше на звездное небо, что не есть хорошо. Я быстро отвожу глаза от зеркала и залезаю в только что наполненную ванную. Задний проход дико щипет, давая осознать, что выплеск эмоций длился точно не час и даже не полтора...

***

Прошло еще около месяца. Примерно столько же мне оставалось жить. Со временем я начал писать письма каждому из моей "семьи". Чувства, которые переполняли меня при мыслях об этом человеке, недосказанные слова – все выплескивалось на бумагу. Самое последнее письмо было адресовано Дэвиду. Как мне показалось, оно самое большое и чувственное. Слова, адресованные лично ему, подробно описаны.

***

Вот и настал тот момент, когда я почувствовал, что скоро умру. Как я это понял?.. Просто предчувствие. Плохое предчувствие... И это моя последняя прихоть. Я позвонил Дэвиду, надеясь на то, что он ответит. Увы, для этого потребовался совсем не один и не два звонка, но он все-таки ответил: – Алло... – Алло! Д-Дэвид, можешь сегодня прийти домой? Я бы хотел с тобой фильм посмотреть. – Я занят. Или мне делать больше нечего, чем смотреть фильмы с тобой? – Прошу тебя! В последний раз! Я больше тебя не потревожу! Только один раз... Честно... – Посмотрим. – бип... Бип... Послышались гудки, а мне оставалось только надеяться на то, что он прийдет, а я не умру в холодном и пустом доме под грустный романтический фильм, героем которого мне никогда не стать...

***

[Дальше от лица автора] Фильм выбран, а главного, самого ожидаемого "гостя" так и нет. Укутанный в плед мужчина безотрывно смотрит на часы. Чай в руках стынет, в доме тишина, перебиваемая только постукиванием часовых стрелок. "Неужто не прийдет?" – думает он, поднимаясь с дивана и относя остывший чай на кухню. Теперь тот не приносит уют, приятный запах, мерно разносящийся по комнате, больше не приносит того удовлетворения, что и раньше, а ведь так хотелось напоследок побыть наедине с человеком, которого любишь, выпить вместе чаю, в последний раз перекусить за одним столом и посмотреть очередной романтический фильм бок о бок... Много ли он просил? Нет... Совсем нет... Рука омеги тянется к выключателю, готовясь прервать освещение небольшой гостиной и погрузить ее во мрак, но отдохнуть руку заставило постукивание в дверь. Неужели Дэвид соизволил явиться? Открывать ли? А может... это и не Дэвид вовсе? Риччи аккуратно, совсем не торопясь, открывает дверь. За ней оказывается альфа. Он спокойным шагом проходит мимо омеги, продвигаясь к дивану в гостиной. Омега только и успевает спросить: "Будешь чай?" – но получает отрицательный ответ и лишь садится рядом. – Почему ты так резко решил посмотреть фильм? И почему именно со мной? – поинтересовался Дэвид, не отрывая взгляда от экрана, на котором пару минут назад воспроизвели фильм. – Так... Надо... Я просто очень хотел провести с тобой время, но так, чтобы дома, чтобы без никого больше. Прости, если дернул тебя ни с того ни с сего, но мне правда нужно это... Разговор прекратился. Голова Риччи опустилась на плечо мужчины, чувствуя тепло его тела и прижимаясь немного ближе. Тот не отталкивал, но и не реагировать на это как-то. Он просто смотрел... Омега вскоре почувствовал себя хуже: тело бросало в дрожь, кончики пальцев показывали, веки тяжелели. Казалось, что он просто хочет спать, но это было совсем не так... Прежде, чем окончательно закрыть глаза, он тихо, совсем еле слышно прошептал: – Я люблю тебя... ...и бесповоротно закрыл глаза... Тяжелое, совсем неслышное дыхание вырывалось из груди, но со временем стихло, будто бы и не начиная с вовсе.

***

Стало слишком тихо. Дэвид слышал лишь свое дыхание, фильм закончился, а тело, которой оперлось на него, не двигалось. Он медленно поворачивает голову: в глаза сразу бросается мертвецкая бледность и синие, совсем безжизненные губы. Мужчина ужаснулся, начал пихать его в бок, а после приложил ухо к груди некогда любимого омеги и остолбенел –дыхания нет...

***

Смерть Риччи поразила альфу. Он только узнал, что тот болел раком... но ничего ему не сказал. Никому ничего не сказал... Сейчас мужчина в полностью чёрном костюме держит в руках белый конверт. Надпись: "Моему любимому". Руки дрожат, слезы текут по щекам, всхлипы рвутся из груди наружу. Он медленно распечатывает конверт, доставая оттуда аккуратно сложенную бумагу и принимаясь читать...

«Дорогой Дэвид,

Если ты это читаешь, значит меня уже нет в живых. В последние годы мы слишком отдалились друг от друга. Мне иногда казалось, что мы никогда друг другу, просто сожители... Но я продолжал любить тебя! Продолжаю и до сего момента!

Как же мне больно смотреть на тебя, зная про все твои похождения, " работу". Часто бывало такое, что ты ни с того ни с сего приходил злой и пьяный, срывался на мне, а я терпел, потому что любил тебя. Возможно, тебя даже не мучает совесть, смотря на меня после того, во что я превращаюсь после бессоной ночи, проведенной с тобой, но даже так... Я любил тебя... Любил до бесконечности. До звезд перед глазами.

Узнав о своем диагнозе, я решил хранить эту тайну до последнего, не рассказывал об этом никому. Я боялся... боялся увидеть в твоих глазах безразличие к этому. Спасибо, что пришел провести со мной наш последние совместный вечер. Теперь ты понял, почему я хотел провести его именно с тобой? Наверняка понял...

Что ж, не горюй сильно! Я уверен, что у тебя будет прекрасная жизнь и без меня в этом мире, а я буду смотреть на вас свысока и искренне радоваться.

И, пожалуйста, сохрани мое письмо...»

Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.