Моя прога крашнулась
И теперь я хочу полюбить человека
Без химэлементов, ни с кем не делить
Наслаждаться с ней моментом
Но совместимость не больше процента©
Семь жёлтых тюльпанов. Записка. Цветы в вазе подзавяли — наверняка стояли ночь, да и сами они скорее всего не первой свежести. Нераскрытые бутоны невинно склонились, будто извиняясь за какую-то осечку. На аккуратном прямоугольном листе выведено дрожащей рукой русскими буквами: Кто любил, уж тот любить не может, Кто сгорел, того не подожжешь. Детектив Джонсон склонилась над столом, всматриваясь в полутьме в строки. Она не знала, как реагировать на такое, в голове был вакуум. Но недолго. Девушка быстро просекла, что кому, как не её любимому поэту Сергею Есенину (которого она в шутку называла Сесениным) писать такие чувственные, апатические строки. Улыбка тронула уголки губ, но внутри всё похолодело. — Твою ж мать, — выругалась она, зло сверкнув глазами по сторонам, но так никого и не увидела. В Департамент она приходила одной из первых, потому что дома на неё давили стены, а спать больше четырёх часов для неё было пыткой, а вот на работе она чувствовала себя как рыба в воде, если бы… Если бы не грёбанный дегроид, который заебал её за три месяца. Хренов напарничек с пластиковыми мозгами. Кстати, у андроидов точно есть мозг? Если и есть, то он встроен в задницу. Детектив плюхнулась в кресло, на ходу заправляя ранее растрёпанные ветром русые волосы за уши. Агрессия и раздражение разрастались внутри неё, угрожая воспламенить уже и так бомбящий пердак. Она посмотрела в окна и не увидела ни лучика, только меланхаличные свинцовые тучи, нависшие мешками над городом. — Серьёзно, какого хрена? — шикнула Дарья и вновь заозиралась. Джонсон стянула с себя бежевый плащ, криво повесила его на кресло, и её взор вернулся к записке. Дожили. Андроид настолько повысил уровень своей неадекватности, что даже нашёл стихи Есенина на русском! Надо обязательно рассказать Гэвину, но он, любитель попинать балду, придёт только через час, боже, а это ведро — с минуты на минуту. Детектив убрала записку в задний карман джинс, чтобы не дай Бог, кто-то из коллег не увидел эту цитату. Она тут не виновата. Все это очень прелестно, а вот отправитель… Цветы она с кислой миной на лице отодвинула на край стола, с опаской покосилась на них, как бы те не взорвались подобно гранате. А то вдруг этот девиант хренов совсем слетел с катушек? Голову от неутешительных мыслей начало сверлить дрелью, девушка облокотилась о стол, ладонями прижимаясь к вискам. С чего же всё началось? Дарья Джонсон (Иванова) год назад переехала в Детройт из Новосибирска, города России. На тот момент ей было двадцать шесть, она отучилась на следователя, хотя в душе хотела стать баттл-рэпером. Серьёзно, в её голове был целый генератор рифм и панчей, которыми она умело пользовалось, чтобы оскорблять ненавистных ей людей. Характер на самом деле у неё был мягкий, но жизнь загнала её в апатию и хандру, поэтому приходилось выбираться из ямы с дерьмом сподручными средствами. У неё хорошо были развиты аналитические способности, поэтому работа следователем увлекала её. После революции и признания прав андроидов она решила переехать в Детройт, в самое пекло, так как жизнь в своём засранном городе она считала скучной. Её считай приняли в «Департамент полиции Детройта» благодаря случайности. Но также повлиял и тот факт, что она была добровольцем в эксперименте. Учёные из новосибирского академгородка разработали микроустройство, которое подсоединяется к нейронам мозга, и даёт возможность подключаться к глобальной сети Интернет, а также появляется доступ к приложениям, которые делают работу следователя эффективней. Хоть где-то выходцы из Руси переплюнули «Киберлайф», так как пендосовская компания занималась разработкой именно андроидов, кладя болт на развитие самого человечества. В участке Дарья сдружилась с детективом Ридом, с которым она быстро нашла общий язык, ибо у них обоих он был скверным, приправленный язвительностью, ядом, постиронией и сарказмом. От него Джонсон переняла привычку пить кофе с лимоном и корицей, курить крепкие сигареты и, конечно же, сквернословить чуть ли не через каждое слово. Будни были насыщены, особенно те, когда напарники стояли плечом к плечу на задании, которое каким-то образом превращалось в перестрелку. Много раскрытых дел, много эмоций скрепили товарищеские узы, но… «— Детектив Джонсон, — Фаулер окинул девушку непробиваемым взглядом, — к нам прислали андроида из «Киберлайф» и… — Опять?! — гаркнула Дарья, выпучивая серо-голубые глаза, — с фига ли нам вторую пластиковую парашу присылают? Капитан скривился, явно ожидая такой реакции, но как ни в чём не бывало продолжил: — И я решил, что приставят его к тебе, так как детектив Рид опытнее тебя, а тебе бы не помешала именно поддержка андроида. Если так посмотреть, то вы даже с ним похожи… — Говно тупого говна, — проскрежетала Дарья, перейдя на родную речь. Фаулер недоумённо вскинул бровь, припоминая, что уже слышал от неё такое выражение, но боялся узнать о его сути. — Если у меня есть быстрый доступ к Интернету и парочка фич, то это не делает меня андроидом. Это во-первых. А во-вторых, почему вы разлучаете меня с моим напарником? — Детектив Рид хоть и хорош в своём деле, но плохо на тебя влияет. Ты только вспомни себя, когда ты только-только к нам пришла. Застенчивая, милая девушка, скромная, но с большими мозгами, — его взгляд смягчился, а в интонации проскакивала отцовская теплота. — И я уверен, что ты, умничка, справишься «на отлично». Фаулер нашёл точку уязвимости. Надо было только похвалить. Похвалить недолюбленного в детстве ребёнка, который всё сделает, чтобы услышать слово «молодец». Дарья обречённо выдохнула. Глупо собачиться, если она сама знала, куда шла и какая вероятность пересечения с андроидами. А вероятность более 70%. — Ла-адно, хрен с ва… Кхм, и где мой терминатор? — Ждёт на твоём рабочем месте. — Он временный или по гробовую доску? — уточнила она, смягчаясь, но в голосе всё равно чувствовались нотки раздражения. — Что-то среднее. Он теперь личность, поэтому если захочет, то может уволиться, но не думаю. Ведь это то, для чего его создавали… Кстати, Риду отведут другой стол, он же больше не твой напарник. Последние слова капитана уколом отозвались в груди. — Вы ещё не сказали об этом Гэвину? — Нет, я думаю, ты сама можешь его оповестить об этом. — Прекрасно, — дико улыбнулась Дарья, обнажая неровные зубы с щербинкой. Поправив прядь волос с рыжим оттенком на конце, она продолжила шёпотом, походившим на неразборчивый бубнёж. — Значит, Гэв разделается с тостером без моего рукоприкладства. Она вышла из кабинета начальства, погружённая в волнение. Её нервная походка красноречиво говорила об этом проходящим мимо коллегам. Джонсон запнулась о собственную ногу, хотя даже не была на каблуках, а в удобных кроссовках, забив на официоз. К рабочему месту она дошла уже полностью перевоплотившись в ДЦПшника. Ещё и глаз задёргался, когда Дарья увидела знакомую спину и за ней макушку Коннора. — Болторез! Я тебе сейчас кофе пролью на твои моргалы, сука, — последнее слово Гэвин произнёс на русском с великолепным акцентом. Видимо, не только Рид учил напарницу плохому, это скорее был взаимовыгодный обмен. Дарья подошла, положив руку на плечо Гэвина. Тот дёрнулся, но когда увидел её, то расслабился. — Что, тоже подгорает? — усмехнулась она, пытаясь как-то сгладить агрессию товарища. А то ещё разнесёт к чертям собачьим весь департамент. — Меня променяли на пластиковый х…! — взвился Рид, и Джонсон поняла, что андроид уже сообщил Гэвину о его переселении. Гэвин с мольбой смотрел на Дарью, будто та одним щелчком пальцев могла бадибэгнуть эту дьявольскую машину. — Приветствую, детектив Джонсон. Я RK900, родом из «Киберлайф», ваш новый напарник, — обратил внимание на себя андроид, и тогда Дарья поняла, что это был не Коннор. А её. Напарник. С таким же как у неё взглядом серо-голубых глаз. Но этот свинцовый взгляд был до боли проницательным, холодным и пугающим. Дарья вздрогнула, когда столкнулась с ним, но быстро попыталась взять себя в руки, но явно не в ту, которая была протянута для рукопожатия. — Твоё имя? — безэмоционально спросила она, косясь на раскрытую ладонь. Взгляд метнулся вверх, изучая заводскую униформу. Дарья быстро провела параллели в схожести цветов одежды. Ведь на ней была чёрная водолазка и белый брючный костюм. От такого совпадения к горлу подступало раздражение. — Ричард, — улыбнулся RK900, явно довольный тем, что поинтересовались его именем. Ричард терпеливо ждал, пока его руку пожмут. — Тебе её в жопу засунуть что ли? — вмешался Гэвин злобно кидаясь на Ричарда, но пока только взглядом. — Не думаю, что в этом есть смысл. Так я не смогу функционировать на 100%, тем более, вам этого не удастся. У меня, да будет вам известно, довольно упругие ягодицы, — ехидная улыбка расплывается на лице, прежде выражающее мимику кирпича. Пока у Гэвина глаза лезут на лоб, а у Дарьи пропадает дар речи, Ричард спокойно протягивает напарнице кофе: — Я изучил ваши предпочтения благодаря коллегам. Ваш кофе с лимоном, детектив Джонсон, — ехидство сползает с губ, а голос приобретает искренние интонации…» Дарью бросает в холод, когда она вспоминает этот стальной, пуленепробиваемый, бурей не потопляемый взгляд. Смешно и немного грустно становится тогда, когда картинки выселения бывшего напарника с насиженого места всплывают в голове. Дарья жмурится, пытаясь сбросить с себя воспоминания, но клубок нитей сознания продолжает распутываться. Она вспоминает, как с трудом привыкала к новому напарнику, как пересиливала себя, чтобы не обматерить его в два раза больше, чем положено, как его притягивающий взгляд пугал до дрожи. Ричард таскался за ней как верный пёс, защищал, хоть и не препятствовал ей проявлять инициативу в расследованиях. Команда и вправду получилась из них отменная, на зависть Гэвину. Ну и много же они сетовали на дурацкую машину, бранили за спиной, с опаской поглядывая на неё. Словно лучшие подружки, обсуждающие бесячую особу. Лучше бы так всё и продолжалось, лучше бы дотошность андроида не вылилась в нечто другое. Дарья отпивает кофе из термоса и вновь увлекается днями минувшего прошлого, пока взгляд упирается в тюльпаны. «— Дэш (исковерканное «Даш»), ты свободна сегодня вечером? — интересуется Гэвин, подходя к автомату с едой. Дарья достаёт «Twix», разглядывая лицо товарища. С помощью устройства она подмечает повышенную температуру тела и покрасневшие кончики ушей, которые и без всяких читов видны за десять милей. — Да, хочешь куда-нибудь сходить? — предлагает Дарья, тем самым облегчая Гэвину задачу. — Э-э, да. Что насчёт рэп-баттла? Я купил два билета на восемь часов. Там, правда, какой-то ноунейм и ходячий тостер будут баттлиться, но говорят, там есть на что посмотреть, — Гэвин продолжает мило смущаться, почёсывая макушку с волнистыми волосами. Такое предложение приводит Дарью если не в восторг, то в гавань радости. Рид успел проникнуться её интересами за семь месяцев работы. Хотя, оно и не мудрено — она часто вставляла строчки разных МС при разговоре с коллегами, а когда те смотрели на неё с высшей степенью непонимания, заключала: «Ты не выкупаешь, как у постмодерниста в ломбарде!», и те не понимали еще больше. — О, конечно. Конечно, я пойду. Я слышала что-то о нём, но как-то за работой забыла. Спасибо, Гэвин, — улыбнулась Дарья, но её радость была сбита и раздавлена в лепёшку одной фразой. — Детектив Джонсон занята, — обернувшись, Дарья встретилась с горящими ледяным пламенем глазами. Сердце пропустило удар. Ричард стоял как всегда с неестественно прямой спиной и пялился на Гэвина. Тяжёлая рука легла на плечо Дарьи, едва не придавив её. — Какого х..? — цыкнула она, боязливо повернув голову к Ричарду. Джонсон слышала его противное размеренное, преспокойное дыхание, которое никогда его не выдавало, как бы она не пыталась вычислить его эмоции в такие моменты. Но эта гадина даже диодом не моргнула! — Детектив, у нас нераскрытое дело по торговле красным льдом. Мы едем к восьми часам в клуб «Taste of the night», так как именно в этом клубе торгуют данным наркотиком, — отрапортовал Ричард, сжав плечо чуть сильнее. Дарья заметно напряглась, пот крапинками проступил на лбу. Она с тревогой посмотрела на Гэвина, будто прося о помощи. — И почему я этого не знаю? — нервно поинтересовалась она, не смея вырваться из хватки Ричарда из-за сковавшего её страха. — Вы спали на рабочем месте, пока я занимался этим делом. Я проанализировал, что вы приходите рано, и наверняка спите не больше трёх часов в сутки, а это истощает вас, поэтому я не стал будить и прикрыл перед начальством. А теперь давайте я провожу вас до дома, у вас слишком низкое давление. Дарья опешила. Какая наглость! Нет, это, конечно, очень круто, что ей дали выспаться, но такое настырное поведение и сувание носа в личную жизнь слишком. Видя, что Гэвин встал как истукан, Дарья потеряла веру в то, что он её как-нибудь спасёт, выхватит из рук консервной банки и увезёт в три девятое царство баттл-рэпа на белом осле… Ладно, ослов здесь и так достаточно. — Сасибо, что не в «Эдем», — агрессивным шёпотом произносит она, а потом натягивает лыбу комсомолки. — Отлично, клуб так клуб. Давай, ты меня сейчас проводишь, потом зайдёшь за мной, и мы вместе потусуемся в клубе, в который я давно мечтала сходить с таким красивым и несравненным андроидом, как ты. У Дарьи сейчас лицо треснет от такой широкой улыбки, ради которой она специально раскрыла рот так, чтобы обнажить все белые зубы в оскале. Взгляд при этом был слегка с ебунцой. Диод Ричарда быстро замигал красным. Глаза начали рассматривать пол, но потом с теплотой обратились к Дарье. Похожая эмоция была у Гэвина минутой ранее. — Я очень рад слышать об этом, мисс, — выскользнуло из его уст. Гэвин же стоял с таким ебалом, будто бы ему изменили самым изощрённым способом. И почему Дарья забыла, что не то что люди, но и андроиды не выкупают постиронии? Теперь её болтливость и язвительность обернулась против неё самой же. — Пойдём, жестя… — она осеклась, прикусив себе язык, когда увидела, что щенячья радость до сих пор плескалась в искусственных омутах Ричарда. И как бы она не сменилась на холодное выражение лица, которое заставляло кровь стыть в жилах. Где та граница, какое оскорбление станет последней каплей терпения андроида? И есть ли вообще у него так называемое «терпение»?..» Дарья сделала глоток кофе, придвинула к себе цветы, носом утыкаясь в бутон и наслаждаясь приятным ароматом. Мурашки прошлись по телу. Она помнила, как ей было неприятно находиться в компании андроида в том ночном клубе, но что не сделаешь ради задания. Преследовать наркоманов, убийц с пушкой приятно, а сходить выпить водки в клуб, пока машина сделает всё необходимое по расследованию — неприятно? Ох, ну и лицо у него было, когда он увидел её в фиалковом платье… Ну что за говно лезет в голову, она же помнит, что случилось тогда, в подъезде её дома. «…Ричард сжимает её руку слишком крепко, упорно долго. Дарье становится не по себе. Стоило ей только расслабиться, как происходит что-то непонятное. Она пытается выудить руку, наклеив на лицо милую улыбку. И когда она перестала материть эту железяку? Видимо, когда оппонент перетянул её на своё игровое поле, предварительно втеревшись в доверие. «Ваш кофе с лимоном и корицей, детектив», «Вам плохо? Я взял вам таблетки от спазмов», «Я доделал за вас отчёты». После таких манипуляций сложно не расслабиться. — Ричард, мне пора, — Дарья попыталась выдавить из себя суровые слова, но фраза получилась скомканной, а сама она зажатой, и былая уверенность схлынула, как с гуся вода. А ведь по дороге домой она весело болтала с пластмассой из-за воздействия алкоголя. Ричард не отпускал. Его диод пугающе окрасился в красный, пока сама Дарья была синей, он медленно приблизился, и тяжёлые руки обвили плечи. Ричард прижался к Дарье, заставляя её отступить к двери. Он носом уткнулся в макушку, распознавая аромат какого-то недорогого шампуня. Рука стала перебирать растрепавшиеся волосы, а губы по чёткой траектории потянулись за поцелуем. Именно тогда-то к Дарье вернулась ускользнувшая часть её темперамента. Она грозно уставилась на тупого ведроида, положила руки ему на плечи, собирая под пальцами складки чёрной рубашки. Голова отклонилась назад, случайно врубаясь в железную дверь, а руки попытались оттеснить титановое тело. Видя, что для такого слона моське придётся выдумывать хитрожопые способы, Дарья подняла руки вверх (ей это удалось, несмотря на то, что чужие ладони оглаживали её плечи), ловко присела на корточки и фурией проскользнула между широко расставленных ног Девятисотого. — Фу. Никогда не приближайся ко мне, дерьмо. Я подам в суд, и тебя нахрен разберут на металлолом, дегроид! — Дарья бросилась к лестнице, мигом взметнулась на третий этаж, оставляя Ричарда один на один с забаганной системой…» На следующий день Дарья не выдержала такого потрясения и за обеденным перерывом рассказала обо всём Гэвину. И про вчерашнюю постиронию, и про поход в клуб и чем это всё закончилось. Тот от возмущения не успевал пережёвывать клубничный пончик, куски от которого летели в разные стороны вместе со слюной. Теперь пришлось успокаивать Гэвина, который на весь Департамент грозился ёбнуть эту кучку пластика. В конце-концов решили всё обставить так, что Дарья и Гэвин встречаются. Они подошли вместе, обнимаясь, к Ричарду и начали над ним издеваться. «Поглядите-ка, ведро с болтами, которое влюбилось в человека. Ха-ха-ха, как смешно и мерзко. Ты поломанная машина и тебе место на свалке» — так звучали слова из уст Дарьи, пока она была под защитой Гэвина, который находился позади неё и нежно придерживал за локоть, злобно скалясь на Ричарда. Диод мигнул красным, вновь становясь голубым. Он не сказал ни слова, пронзая холодным взглядом голубых глаз. Такими сталь резать можно, как и его скулами. Дарья помнила в деталях те дни, и от своего поведения ей было совестно. За все двадцать семь лет у неё никогда не пробуждалась совесть, та была только в полусонном состоянии, а сейчас она проснулась перед машиной. Забавно, не правда ли? А Ричард не сдавался. Он был менее настырный, но если предоставлялся случай, то он пытался прикоснуться, хотя бы парой секунд насладиться тем новым чувством, разгорающимся внутри. В прямом смысле разгорающимся. Тириумный насос начинал быстро качать биокомпоненты, а температура тела поднималась, что было неблагоприятно для нормального функционирования системы. Но с этим можно было справиться. Если не смотреть в сторону детектива Джонсон, и не виснуть, когда она весело беседует с Гэвином, громко выкрикивая шутки, понятные только им обоим. Но тем не менее напарниками они оставались, и работа их не ухудшилась. Иногда Дарья бросала презренные взгляды в ответ на искренние, тёплые и грустные, а потом показательно отворачивалась, вырываясь вперёд спешными, большими шагами, которые даже Гэвин не ходит, когда сильно пьян. От всех воспоминаний тошнота подкатывает к горлу. Дарья понимает, что нужно прекратить донимать себя ими и начать работать. Но как тут работать? Джонсон мысленно вбивает в поисковую строку отрывок стихотворения. Оно действительно принадлежит Есенину, вот только… что им хотел сказать Ричард? Смысл в произведении расходится с ситуацией, касающейся их. Наверняка рандомно вбил запрос «стихи Есенина» — вот и вся романтика. Дарья слышит шаги. Этот стук каблуков лакированных мужских туфель она узнает из тысячи лишь потому, что нужно знать походку того, кто потенциально может тебе навредить. Она быстро отодвигает от себя цветы, включает компьютер и делает вид, что копается в бумажках, стопку которых только что подхватила со стола. Движения дёрганные, глаза напряжённо всматриваются в расплывающиеся буквы. Ричард проходит мимо и включает подсветку. — Детектив, вы так себе зрение испортите, — предупреждает он, на секунду задерживая взгляд. Потом, как ни в чём не бывало, садится за рабочее место, приковывая своё внимание к монитору включающегося компьютера. Дарья ненароком наблюдает за спокойной деятельностью напарника, вжав щёку в кулак и склонив голову вбок. Ум же выдаёт старую, позабытую картинку из трудовых будней. «… — Дарья, прячьтесь! — выкрикивает Ричард, проносясь мимо и выбивая glock у нерешительного преступника из рук. Джонсон находится в нелучшем состоянии — её только что приложили головой о бетонный пол, сотрясая остатки здравого ума. И как всё полетело в тартарары? Как можно было упустить такую важную деталь, как соучастник-андроид? Прятаться уже нет сил, да и незачем — Ричард обезоружил человека, а андроид прекрасно справится и без пушки. Собственно, что он и делает. Стоило только ублюдской машине протянуть свои культяпки, как другая, менее ублюдская, выстрелила ей в голову. Пуля по пути смогла задеть и отсечь прядь волос детектива. Дарья, преодолев чувство инсульта жопы, развернулась к напарнику. — Что за дерьмо? — выругалась она, дёргая обрубок волос. — Ты мог хорошо проехаться мне по уху. — Я не планировал причинять вам вред, моя программа рассчитала, что это будет оптимальный вариант спасения. Я не мог подвергать вас риску, оставляя большую вероятность неопределённости дальнейшего развития событий. Давайте, я доведу вас до машины. По моим подсчётам, вы потеряете сознание через несколько минут, — Ричард встал за спиной у Джонсон, аккуратно положив руки ей на плечи. — По моим подсчётам, тебе необходим взлом жопы, — прошипела она, тут же схватившись за голову и ощущая тошноту и головокружение. Не успев задать себе вопрос, как она ещё стоит на ногах при сотрясении, сознание покинуло её, пока тело умело подхватил блядский тостер…» Улыбка расплылась на её лице, а палец обвил уже отросшую прядь в тот момент, когда пара искусственных глаз уже давно сканировала поведение Джонсон. Она вздрогнула от прямого взгляда, делая вид, что просто дёрнула плечом. И как подобает человеку, попавшему под воздействие неловкости, она заговорила: — Дуэт Есенина и тюльпанов, значит. — Что-то не так? Я хотел выразить своё намерение цветами, ведь каждый цветок несёт своё значение. Прошу прощения, если ошибся. Вы любите розы? — озабоченно спросил Ричард, чуть не подскочив с кресла, пока его диод окрасился в цвет подаренных тюльпанов. Дарья сдержала чуть не выпорхнувший смешок. «Вы любите розы? А я на них срал!» — продолжение знаменитой фразы про розы всплыло само собой (хоть Маяковский никогда не писал этот стих). Девятисотый несомненно уловил малейшее мимическое движение напарницы. — Нет, не в этом дело. Как бы тебе объяснить подоходчивее… Я не нуждаюсь в ухаживании консервной банки, так что think about it, — для усиления своих слов она постучала по виску. — Да и мы с Гэвином… Ричард слушал, не шевельнувшись, до тех пор, пока речь не зашла об этом ненавистном распиздяе. Он подскочил со стула и гневно посмотрел на Дарью. — Вы с Гэвином не пара! Думаете, что можете так легко одурачить меня?.. Двадцать восемь раз я пытался заявить о своих чувствах, и двадцать восемь раз ты отталкивала меня. Это было лицемерие? Равнодушие? Я умолял о пощаде, НО ТЫ СНОВА И СНОВА НАНОСИЛА МНЕ УДАРЫ! — Девятисотый подошёл к столу Дарьи, треснув по нему кулаком, и уже тише продолжил. — Я знаю, ты не любишь меня. Дело ясное — андроид засбоил, закоротило, с кем не бывает. Диод агрессивно замигал красным, словно предупреждая, что его владелец сейчас подорвётся. Дарья находилась в прострации, обращая внимание только на звон в ушах. Она не понимала. Не понимала, почему всё сошлось на анроиде, и как тот оказался апогеем всех её проблем. Становилось до жути смешно, что её не волновали опасные, рискованные расследования и выезды, а серо-голубые ненастоящие, мать твою, глаза пугали и требовали внимания. Прежде чем Джонсон что-то успела ответить, цепкие пальцы приподняли её голову за подбородок. От паники, скрутившейся в животе в бараний рог, она прикрыла глаза, чувствуя, как дрожат руки и локомотивом стучит сердце. Горячие губы накрыли её губы осторожно, нежно и проникновенно, отчего Дарья поморщилась, анализируя, что Ричард в прямом смысле горит. Она дотронулась до его щеки, чтобы убедиться в этом. Девятисотый тут же отстранился от неё, бросая отчаянный искрящийся взгляд. — Вы не любите меня, — бросил он обречённо и отошёл к окну. Если бы в отделе находились коллеги, то они бы даже внимания не обратили на крики и развернувшеюся драму, так как уже давно прекрасно видели этот сформировавшийся любовный треугольник. Дарья наблюдала за напряжённой фигурой, стоявшей возле окна, в котором плыли чёрные тучи по океану неба, отчего напарник на фоне их казался ещё более зловещим. Кулаки сжимались и разжимались, а челюсть ходила ходуном, и всё это приправлялось алым мерцанием. Джонсон выдохнула, скрипнула колёсиком кресла и тихо подошла к Ричарду в крысу. Она погладила его по спине, разглаживая складки пиджака и чувствуя исходивший жар. «Самовозгорания мне ещё тут не хватало» — подумала Дарья. Как только Ричард повернулся к ней, окинув вопросительным взглядом, она прочертила линию от виска до уголка губ и поцеловала его. Девятисотого это повергло в состояние шока. Придя в себя через пару мгновений, он пылко ответил на поцелуй, укладывая руки ей на талию. Дарья почувствовала, что температура его тела продолжает расти. — Мля, только не сгорай, ладно? — слишком нежно, слишком приторно и моляще попросила она, тем самым растапливая ледяной айсберг до самого основания. — Кто сгорел, того не подожжешь, - улыбнулся Ричард, вложив в свою ладонь её руку и притянув Дарью к себе.***
«Мысли обо мне свели его с материнки. Что будет, если он узнает, что я испытываю к нему не любовь, а каплю жалости? И главное: смогу ли я полюбить его? Или буду вынуждена испариться из Детройта и заныкаться там, где бы он меня не нашёл. Разве существует такое место, куда бы не ступила нога андроида, который сошёл с ума, подхватив программный вирус?»