Утречко

Под искусственным небом Лас-Ночес сияло невъебенно яркое солнце. Обычно Гриммджо оно охуеть как бесило. Но иногда было пиздато погрется в его лучах, лежа в шезлонге на общем балконе. Открылась дверь, и на балкон припиздовал долбоеб Нойтора. Гриммджо он раздражал своей ебанутостью, пиздецким прикидом и звенящей невпопад цепью Санта-Терезы. - Доброе утро, блядь, - высказался Нойтора, опершись на перила. - Было, блядь, добрым, пока ты свою ебучую рожу сюда не припер, - отозвался Гриммджо. Сваренный Ильфорте охуенный латте потерял половину своей пиздатости. - Нарываешься прямо с утра, хуйло кошачье? - злобно спросил Нойтора, обернувшись. - Пиздец, я хуею, - сказал Гриммджо, поправил солнечные очки средним пальцем свободной руки, - припиздовал на мой охуенный балкон, загородил ебучее солнце своей костлявой жопой. Съеби в даль и не нарывайся сам, Джируга. - Ебанулся? - Пятый потянулся за своей блядской железкой. - Ты кто, нахуй, такой, так со мной пиздеть?! Щас как въебу, отвалится все ненужное, блядь! Гриммджо вздохнул. Охуенное утро стремительно катилось по пизде. Поднявшись с шезлонга, Гриммджо шагнул к Нойторе и расхуярил об его голову кружку с остатками кофе. Охуевший от такой наглости Нойтора моргнул и поднял меч, но Гриммджо оказался быстрее. Он толкнул Пятого в тощую грудь, перила балкона надломились и ебнулись вниз, увлекая того за собой. Ебучая цепь блядской железяки пиздато зацепилась за балясину. Нойтора падал, громко матеря Айзена, балконы и самого Гриммджо, пока не ебанулся на песок. Гриммджо довольно улыбнулся и проорал: - Пиздуй нахуй, ебанат хуеногий! Нойтора что-то пизданул в ответ, но Гриммджо уже было поебать. Завалившись обратно на охуенный шезлонг, он поправил очки, забрал у Ильфорте новую порцию его пиздатого кофе и зажмурился, чтобы ебучее солнце не светило так ярко. Утро становилось все пиздатее и пиздатее.