О диванах и майских подарках в октябре

      Чонгук очень обижен и зол. Но больше, конечно, обижен на своего парня за то, что тот такой мудак. Ладно. Возможно он не мудак. Но как он мог просто взять и бросить его в торговом центре? И куда он пошёл? Закуривать свои проблемы? Как будто у Чонгука нет никаких проблем.       Омежка обиженно бредёт в противоположную сторону от того места, где совсем недавно его оставил альфа, попросив подождать несколько минут. А почему он, собственно, должен ждать Тэхёна? Что вообще за дела такие? Как будто нервы только у него могут сдать, а Чонгук должен быть святым невинным цветочком, и терпеть его закидоны.       Хотя, какие там у Тэхёна закидоны, Чонгуку не может прийти на ум. Но он очень очень сильно обижен, поэтому закидоны у альфы точно есть. Чонгук просто из-за тонны мыслей, вот так сразу, не может вспомнить.       А с чего, собственно, всё началось? Вся их ссора началась с того, что Чонгуку захотелось мороженого. Хотя предпосылки к ней, если так подумать, начались намного раньше. Сегодня днём они с Тэхёном поехали в торговый центр для того, чтобы купить диван и кое-какую мелочь в их новую квартиру. Они совсем недавно переехали и теперь занимались обустройством жилья: покупали недостающую мебель и всякие необходимые мелочи, кое-где что-то доделывали. Большая часть вещей уже была куплена, но часто выяснялось, что то тут, то там что чего-то не хватает.       Чонгук с Тэхёном ещё не были женаты. Даже помолвлены не были. Альфа тянул с предложением, — так казалось Чонгуку. И омега постоянно нервничал в ожидании, когда же это случится. Ведь уже пора. Мало того, что они встречаются три года; Тэхён получил повышение на работе и купил им квартиру. А предложение так и не делает. Чонгук, он же не может вечно ходить такой вот: с меткой от альфы и без кольца на пальце. Тэхён и работать ему не даёт, — говорит, что нужно уделить пристальное внимание учёбе и вот тогда, после окончания университета, Чонгук сможет познать все прелести взрослой самостоятельной жизни. А пока что, Тэхён считает, что его зарплаты вполне хватит им двоим.       Им двоим может и хватит…       Но если Тэхён его бросит? А у него метка… у него… у него ни сбережений, ни родственников, которые бы о нём позаботились. И как он будет жить? Он же ничего почти не умеет из-за этого альфы. Ну, не умеет касательно зарабатывания денег. Вообще-то, раньше, Чонгук подрабатывал официантом. Ещё до встречи с Тэхёном.       Собственно, они и встретились в небольшой уютной кофейне, где омега работал. Чонгук только там и мог позволить себе работать из-за своих особенностей. Там была очень тихая, тёплая и приятная атмосфера. Небольшое уютное кафе, притаившееся на одной из многочисленных улочек города. Как-то раз Тэхён, совершенно случайно, забежал к ним, попав под дождь. Тогда как раз была смена Чонгука и у него чуть чашки из рук не повалились, как только он почувствовал усилившийся запах фундука и специй, исходящий от альфы.       Тэхён же, с тех пор, и был против того, чтобы омежка убивался одновременно и на работе и на учёбе. Ну в самом деле, он — взрослый альфа и вполне способен дать своему омеге всё необходимое.       Кроме кольца на пальце. Ага… метку-то и кое-что другое этот самец способен дать. А вот… Чонгук продолжает копаться в собственных мыслях и чувствах, вновь начиная раздражаться, как только вспоминает о поведении Тэхёна.       Они же договорились поехать в магазин. Чонгук не виноват в том, что у Тэхёна с утра настроение не задалось. Меньше нужно было ночью сидеть за компом. Что он там вообще делает уже которую неделю? Чуть ли не каждую ночь. А что, если Тэхён ему изменяет с кем-то? И у них там тайная переписка, пока Чонгук спит? Хотя Тэхён уверял, что ему просто внезапно подбросили работы — срочный и важный проект, который необходимо доделать.       В любом случае, альфа же обещал ему, что они поедут в магазин, поэтому Чонгук настоял на своём. Ему крайне необходимы были формочки для кексиков и ещё один набор полотенец в ванную комнату. И, в конце концов, диван. Диван-то будет в их квартире, или нет? В квартире Тэхёна. Чонгук вновь вспоминает этот факт, и чуть не врезается в проходящего мимо человека.       — Пожалуйста, извините, — шепчет омежка, поправляя на плече спавшую лямку рюкзака.       Вот, чуть в человека не врезался. И всё из-за альфы этого ужасного. Эгоист. Только о себе и думает. Всё то время, что они провели в мебельном, ему то одно не нравилось, то другое. На самом деле, Тэхёну нравилось всё, потому что ему понравился бы любой диван, который выберет омега. Но Чонгуку казалось, что Тэхёна вообще не волнует такой важный момент, как выбор мебели и он из-за этого злился на альфу. А Тэхён, чувствуя недовольство омеги и, будучи уставшим, тоже начинал злиться.       В итоге, они поругались сначала из-за дивана, потом из-за его цвета. Потом из-за полотенец и тех самых формочек для выпечки. Чонгуку они нужны были просто позарез и когда Тэхён не смог их найти в силу того, что в готовке вообще не разбирался, а Чонгук увидел их, буквально у него под рукой, омега вспылил и накричал на него. Потому что Тэхёну плевать.       Да не плевать ему. Он просто устал и не разбирается во всей этой кухонной утвари. Машину разобрать и собрать из неё компьютер? Да без проблем. Нарезать огурцы в салат, и отличить оливковое масло от масла виноградных косточек? Это к Чонгуку.       Последней каплей, переполнившей чашу терпения альфы, который не мог понять, что происходит с Чонгуком, стал каприз по поводу мороженого. Они уже подходили к выходу из огромного центра, как Чонгук внезапно застыл на месте, после чего потянул Тэхёна за руку назад.       — Чонгук? Что такое?       — Там сзади где-то был магазинчик с мороженым. Мне очень хочется бананового.       — Чонгук, тот магазин мы прошли минут десять назад. Давай мы сейчас поедем, и купим тебе мороженое где-то по дороге домой?       Тэхён правда очень устал. Чонгук сегодня сам не свой и ему удалось вымотать альфу окончательно.       — Нет, мне нужно это мороженое. Сейчас.       Ему правда нужно это мороженое. Он умрёт, если не съест его. И как это объяснить альфе? Он не знает.       — Чонгук, — Тэхён прикрывает глаза, и мотает головой. Он очень устал.       — Да что такое?! Боже мой, это что такая проблема — вернуться и купить мороженое?!       — Да, проблема! — Тэхён не выдерживает и тоже повышает голос. Он тут же жалеет о том, что сорвался, особенно, когда видит обиженное личико своего омежки. Чонгук поджимает губы, а это значит, что обиделся он сильно. Тэхён медленно выдыхает. — Подожди меня, пожалуйста, две минуты; я покурю и мы сходим тебе за мороженым.       И Тэхён уходит в сторону выхода из центра, который, действительно, был всего в нескольких шагах, в отличие от магазинчика с мороженым.       Чонгук очень сильно разозлился и, плюнув на просьбу подождать, пошёл обратно сам. Плевать ему на этого альфу и его просьбы. Не маленький, сам найдёт дорогу туда и обратно.       Только вот чувства и эмоции хлещут через край, творя с ним невообразимые вещи. С каждым его шагом прочь от Тэхёна, ему становилось всё обиднее, а в голове не прекращали проигрываться кадры их ссоры. И глаза уже были на мокром месте, и губки дрожали, пока он шёл и искал тот чёртов магазинчик.       А потом, в какую-то минуту всё кончилось. Чонгук ощутил себя словно в пузыре. Тот самый ненавистный им пузырь, который почти всегда появляется внезапно, забирая его в мир страха и неуверенности. Когда сковывает всё тело, и кажется, что ты не можешь пошевелиться, а в ушах одновременно и тишина и смесь из тысячи звуков вокруг. Когда тебе кажется, что ты один одинёшенек в мире. В этой огромной толпе снующих вокруг тебя покупателей. Когда их так много, что дышать становится тяжело. Но ни один не может тебе помочь. Потому что не знают, что ты сейчас, вот в эту минуту умираешь. У тебя потеют ладошки, в груди всё сильнее спирает дыхание, и ты покрываешься испариной даже если на дворе лютый мороз.       Чонгуку кажется, что он сейчас умрёт. И самое ужасное, что рядом с ним нет его спасательного круга — его альфы. Якоря, который всегда сразу понимает, если с Чонгуком что-то не так. Которому не надо видеть стеклянные глаза своего омежки, чтобы знать, что Чонгука накрыло: его вновь пытается забрать к себе тьма, с которой он борется уже не первый год. Довольно успешно. Во многом, благодаря поддержке альфы.       Но сейчас Тэхён где-то там, очень далеко, катастрофически далеко, и Чонгуку кажется, что он вот вот упадёт в обморок. И теперь ему страшно вдвойне, ведь…       Надо позвонить альфе. Он судорожно начинает искать свой мобильник, и не сразу вспоминает, что тот не в рюкзаке, а в заднем кармане его джинсов. Поэтому он, дрожащими от волнения руками, которые едва контролирует, снимает рюкзачок, пытается расстегнуть молнию, но руки на полпути всё же слабеют и тот падает на пол. Из него вываливаются бумажки и всякие мелочи, которые теперь надо собирать. А Чонгук, он ведь совсем один.       Его мозг и взгляд мечутся в панике от рюкзака к своим рукам, ощущениям, к людям вокруг и он никак не может сфокусироваться, чтобы вернуться в настоящее. В момент.       — Чонгуки!       Голос. Его голос. Чонгук поднимает стеклянные глаза в ту сторону, откуда, как ему казалось был слышен голос, а там уже его Тэхён. Несётся со всех ног, чуть ли не расталкивая мешающихся ему на пути покупателей.       Он почти влетает в омегу, тут же заключая его в объятия, и прижимая к себе. Одной рукой держит его за тоненькую талию, скрытую ворохом одежды, а другой за затылок, мягко укладывает его голову себе на грудь и гладит.       — Я здесь, мой хороший. Я здесь. Слышишь? Всё хорошо.       Чонгук слышит. Тэхён чуть отстраняется, заглядывая в его глаза.       — Возвращайся, малыш. Ты в безопасности. Да?       Чонгук кивает, и цепляется пальчиками за футболку альфы. Да он тут. И Тэхён здесь. Тэхён целует его в лоб, очень нежно и долго не убирая губы. Так долго, что Чонгук начинает чувствовать, как он носом втягивает воздух.       — Прости меня, малыш. Я просто очень устал.       — Ничего… я тоже был не прав…       — Тебе легче?       В ответ Тэхён чувствует слабый кивок головой.       — Я сейчас тебя отпущу, соберу твои вещи, и мы пойдём в машину, да?       — Хорошо, — отвечает омега, чуть успокоившись, и полностью положившись на альфу.       Он ему доверяет, так сильно, как не доверяет себе. А ещё, он чувствует колоссальное облегчение и усталость одновременно. И действительно — всё, чего ему бы хотелось, — это покинуть этот торговый центр и вернуться домой, где он сможет забраться на колени к своему любимому, пока тот будет укачивать его на ручках, и целовать в лоб. Или в щёчки. Ещё Тэхён обычно гладит спинку, и рассказывает Гуку о том, что он самый большой молодец и совсем скоро обязательно поборет эти страхи полностью. А если и нет, то он всё равно у него молодец. Самый самый.       Тэхён выпускает Чонгука из объятий, и приседает возле его ног, беря в руки рюкзак и, начиная собирать вывалившиеся из него вещи. Среди всех бумажек он находит одну, которая привлекает его внимание больше остальных. Он несколько секунд изучает информацию на распечатке. Чонгук в это время смотрит на проходящих мимо людей, которые тоже иногда кидают взгляды на их пару. В итоге, Тэхён аккуратно складывает бумагу, и суёт в карман ветровки, поднимаясь с колен, и беря Чонгука за ладошку идёт с ним к выходу.       — Котёнок, посидишь несколько минут один? Мне нужно кое-что сделать.       Чонгук поднимает на альфу свои огромные, уставшие после сильных эмоциональных переживаний глазки, и молча кивает. Тэхён же аккуратно гладит пальцами его щёчку, продолжая:       — Я постараюсь вернуться как можно быстрее, но если тебе снова станет нехорошо, то сразу звони мне. Договорились?       — Хорошо… — Чонгук чуть грустнеет.       — Где твой телефон?       Омега тянется к заднему карману, откуда достаёт мобильник, и показывает его альфе.       — Хорошо. Открой окошко и постарайся расслабиться; я вернусь совсем скоро.       Тэхён уходит очень быстрым шагом, оставляя Чонгука одного. Чонгуку немного стыдно за то, что он всё утро доставал альфу, будучи не в силах совладать со своими эмоциями. Он думает о том, что Тэхён правда не виноват в том, что не может отличить формочки для выпечки от других форм. Да и оттенки зелёного, если так подумать, были очень похожи друг на друга.       И после истерик омеги этот альфа всё-равно бежал к нему через толпу народа и после чуть ли не баюкал в своих руках, успокаивая. Чонгук мнёт в пальцах подол своей футболки, и очень много думает. За всеми мыслями даже забывает о том, что он один, и не замечает момент возвращения Тэхёна. Не замечает, как тот ставит в багажник большой пакет с каким-то вещами, как пристально следит за ним, пока ещё подходит к машине. Чонгук заметил его лишь когда захлопнулся багажник.       — Испугался?       — Нет, — альфе достаётся мягкая улыбка. — Совсем нет.       — Всё нормально?       — Угу.       — Домой?       — Угу.       По дороге домой Чонгука слегка размаривает тепло салона автомобиля, и он проваливается в сон, из-за усталости и эмоциональной вымотанности от пережитого стресса. А Тэхён всю дорогу посматривает на него молча, подмечая в омеге каждую деталь и мелочь. Он много думает. О Чонгуке, об их жизни и их паре.       Когда дверь со стороны Чонгука открывается, он просыпается, хоть и не полностью. Сквозь дрёму слышит слова Тэхёна о том, что они приехали и просьбу обхватить его ногами покрепче. Тэхён поднимает его на руки и несёт до подъезда, а там и до квартиры, придерживая одной рукой под попой, а другой обнимая за спину.       Чонгук выглядит маленькой коалой на руках у большого альфы. Тэхён крупнее него и эта разница заставляла омежку иной раз дрожать от удовольствия, когда он её подмечал. Особенно если ощущал это физически. Вот как сейчас, когда альфа несёт его на руках, а он уткнулся ему в шею своим носиком, и дышит его ароматом.       Тэхён занёс его в квартиру, аккуратно стащил со своих ног ботинки, потираясь пятками одна о другую, и пронёс Чонгука в гостиную. Там стоит их старый диван. Он весь выцветший, с подранной кое-где обивкой и довольно скрипучий в некоторых местах. А в некоторых чуть проваленный. Ему точно не место в их новой квартире, поэтому они и планировали выбрать новый. Теперь Тэхён уверен в том, что новый диван нужно купить как можно скорее.       Он опускает омегу на сидушку и начинает стягивать с него ботинки, пока Чонгук наблюдает за его действиями сверху, уже почти полностью проснувшись. Стянув ботинки с ног омеги, Тэхён уходит в прихожую, чтобы поставить их на место и вскоре возвращается, держа в руках тот самый листок бумаги, который еще в магазине убирал в карман ветровки.       Он присаживается перед Чонгуком на корточки, и внимательно смотрит на него. Чонгук тоже смотрит в ответ, а когда узнаёт бумагу, которую альфа держит в руках, то чувствует, как начинает мелко дрожать, как его ладони становятся влажными от волнения и страха, а дыхание как будто застревает в лёгких на полпути.       — Когда ты собирался мне сказать?       Чонгук смотрит на Тэхёна своими нереально огромными глазками и молчит.       — Ты вообще собирался мне сказать? — Тэхён горько складывает губы, чуть сминая в руках бумагу. — Или…       — Нет! Нет, я… собирался, — глаза Чонгука наполняются слезами, и он опускает голову в попытке это скрыть, но редкие всхлипы и дрожащие плечи выдают его с головой.       Тэхён откладывает лист бумаги на столик возле себя, и поднимает лицо своего омеги, обхватив ладонями обе щёчки.       У Чонгука сердце не на месте в этот момент. Он очень волнуется и очень боится. Он не знает, чего именно. Он не знает, почему не сказал Тэхёну сразу и ждал. Он не знает. Это всё случилось так внезапно. А потом… Работа альфы, его университет, задания, склочные преподаватели, и Тэхён, проводящий даже ночи за компьютером. Метка на его шее без кольца на пальце и… Чонгук не знает…       — Судя по числу, указанному на бланке, этим анализам две недели, Чонгук. А судя по тому, что написано врачом…твой срок почти два месяца…       Чонгук облажался. Да, анализам две недели. Он почувствовал, что что-то не так, когда его стошнило от запаха его, некогда любимого, супа с рёбрышками. Он тогда еле успел выбежать из университетской столовой, и добежать до туалета. А потом… потом в кабинете врача, куда его затолкал друг, ему предложили сдать кровь, а после слов омеги о том, что он живёт с альфой и посмотреть его на кресле.       И да, две недели. Он не знал, как сказать. Он весь извёлся из-за постоянных мыслей и стресса. Беременность начинала давать о себе знать частой сменой настроения и желаний. Появилось и некоторое отвращение от еды. А ещё, он стал сильнее уставать и ему больше хотелось спать. В буклете для беременных, который Чонгук очень тщательно скрывал во внутреннем кармашке рюкзака, было написано, что на первых сроках может появиться желание больше спать, потому что малыш растёт и набирается сил. А ещё, у Чонгука нет кольца на пальце и Тэхён, кажется, вовсе и не собирался его ему одевать. Он и ребёнка-то, скорее всего не захочет… Тонны мыслей и страхов. Каждый день и иногда по ночам, пока Тэхён сидит за компьютером, а Чонгук, затаившись, ждёт его в их кровати. Один. Хотя уже нет… уже не один…       У Чонгука слёзы катятся по щекам огромными крупными каплями, а у Тэхёна крошится сердце, когда он это видит. Он стирает их одну за другой, но поток не прекращается. Маленький носик-кнопка уже весь красный, губы скривила гримаса то ли боли, то ли страха.       — Прости, — шепчет омежка, захлёбываясь в слезах.       — За что? Что не сказал?       — Мне было так страшно. Я не, я не, — Чонгук сильнее дрожит и плачет. — Я не специально. Я не… я не буду избавляться от него. Прости, Тэхён, но я не могу, — он пытается отвернуться и опустить голову. — Он же мой малыш, он не виноват, что ты его не хочешь. Он же совсем маленький.       Чонгуку не удаётся увернуться от больших сильных рук Тэхёна, которые стаскивают его с дивана, сажая себе на колени, и крепко обнимают, вновь укачивая.       — Чонгуки, котёнок, — Тэхён чувствует, как омежка дрожит, но не отстраняется от него. Наоборот, он вцепился пальчиками в его футболку на спине, и прячет личико в сгибе его шеи. Это значит, что он его не боится, значит он ищет запах альфы, чтобы дышать им. — Мой маленький, милый, самый любимый в мире мальчик. Нет, теперь не самый, — Чонгук на этих словах дёргается, но Тэхён его останавливает. — Теперь вас двое — самых любимых в мире мальчиков. Я не знаю, почему ты заранее решил за меня, что я не хочу этого ребёнка. Это не так.       Чонгук отрывает голову от шеи Тэхёна, и смотрит на него, почти перестав плакать. Кусает губы, и внимательно следит за лицом своего альфы и за его губами, которые говорят ему всё это.       — Я не просто хочу этого ребёнка, Чонгук. Я хочу от тебя столько детей, сколько ты будешь готов мне подарить.       Тэхён вдруг поднимает одну руку, медленно и аккуратно кладя ладонь на пока ещё плоский животик омеги. У Чонгука от этого действия всё сжимается внутри. Но не от страха, а от восторга. Тэхён же мягко улыбается, чуть поглаживая кончиками пальцев животик, и не отрывая от него взгляда. А когда всё-таки отрывает, то тянется к Чонгуку для того, чтобы поцеловать.       И Чонгук тянется к нему в ответ, улыбаясь и шумно выдыхая от накрывающих его ощущений. Тэхён целует его медленно и нежно. Упивается вкусом и мягкостью губ омеги. Двигает свободной рукой его к себе чтобы ещё ближе. Чтобы чувствовать своего мальчика сильнее. Углубляет поцелуй, нежно проходясь своим языком по языку Чонгука. Увереннее, жарче, настойчивее. Но он аккуратен. Чонгук такой сладкий и такой восхитительно нежный и трепетный в его руках. С Чонгуком нельзя грубо. Да и не хочется.       — Пересядь, пожалуйста на диван, котёнок, — поцелуй закончился. Чонгук раскраснелся от ласки и подаренного тепла. От слов и мягких рук альфы, аккуратно скользивших по его бёдрам, во время поцелуя.       Тэхён помогает ему подняться с пола и сесть назад на диван, а после, уходит из гостиной, попросив ждать его. Возвращается он очень быстро, потому что уходил всего лишь в прихожую, где был оставлен незамеченный Чонгуком пакет. Пакет ставится на столик перед омегой. Он довольно приличного размера.       — Это — твоё наказание.       Чонгук переводит взгляд с пакета на Тэхёна и обратно.       — Но…       — Наказание, котёнок. Ты заслужил.       Чонгук медленно открывает ручки пакета, и заглядывает внутрь. После чего достаёт и ставит на стол большую упаковку бананового молочка. В ней штук двадцать баночек, не меньше. И упаковку пломбира с солёной карамелью.       — В магазине не оказалось с бананом. Прости, малыш. Я завтра после работы посмотрю в другом, если ты ещё будешь хотеть банановое. Если вы будете хотеть, — альфа поправляет сам себя.       А ещё, Чонгук достаёт упаковку витаминов для беременных. На этом моменте у него округляются не только глаза, но и открывается рот. Тэхён тянет руку к пачке с бутылочками молочка и достаёт одну, протыкает крышку соломинкой и подаёт омежке. Чонгук с улыбкой принимает бутылочку и отпивает молочко, блаженно прикрывая глаза. Ему очень вкусно.       Спустя пару минут Тэхён приносит с кухни большую ложку, и кладёт её на столик возле баночки мороженого. Чонгук смотрит на него сияющими радостью и удовольствием глазками и Тэхёну хорошо уже только от одного вида довольного омежки.       — Так, а теперь, давай-ка, двигайся, — говорит он, указывая Чонгуку на то, чтобы он подвинулся поближе к подлокотнику дивана, где альфа поставил ему мягкие подушки, чтобы спине было удобно.       Сам же Тэхён разводит его ноги, и укладывается между ними, подбираясь к животику Чонгука, и без зазрения совести задирает подол его футболки, спустя пару секунд, утыкаясь губами в животик; начиная медленно выцеловывать каждый сантиметр кожи. Чонгук в этот момент чуть ли не давится молочком, которое только только успел проглотить.       — Не обращай на меня внимания; у тебя своё дело, — Тэхён не глядя указывает пальцем на упаковку молока на столике. — У меня — своё, — палец указывает куда-то в область пупка омеги. — У нас с моим сыном время наедине. Я планирую навёрстывать те два месяца общения, которые пропустил, так что устраивайся поудобнее, включай телик и не отвлекай нас.       Всё это было сказано Тэхёном, даже не глядя на Чонгука. Эти слова, каждое из которых, словно нежные лепесточки цветов, ложились на сердце и душу Чонгука, словно мягкое одеяльце укутывали его, избавляя от страхов и сомнений, которые так долго его терзали. Эти слова Тэхён проговаривал, попутно продолжая мягко, с упоением целовать омежий животик, притираясь кончиком носа, и вдыхая запах с его кожи, в попытках уловить, чем же пахнет его будущий сынок. Он родится как раз на его день рождения. Лучший подарок, который Чонгук только мог ему сделать.       Чонгук отставляет баночку молока, и внимательно смотрит за копошением альфы у него под футболкой. Он ощущает столько тепла и любви. А ещё, Чонгуку кажется, что их ещё крошечный малыш чувствует любовь и присутствие своего отца, потому что, это очень странно, но Чонгук будто бы ощущает эмоции ребёнка. Он бы не смог никак описать это словами. Но этого очень много. И это очень приятное чувство. Ощущение спокойствия и защищённости.       А потом, спустя несколько минут, Тэхён тянется к карману своих штанов, и Чонгук видит в его пальцах, протянутых к нему, — кольцо. Он смотрит на него, пока Тэхён незаметно смотрит на Чонгука, на минутку оторвавшись от общения с сыном. Альфа берёт ладонь ничего не понимающего Чонгука, и одевает на его безымянный палец кольцо, которое садится точно впору. Ни больше, ни меньше. Идеальное.       — Это тоже твоё наказание, — говорит Тэхён, возвращая своё внимание животику, но лукаво улыбаясь и краем глаза поглядывая на не моргающего Чонгука.       А Чонгук отмирает и кусая губы, которые так и норовят растянуться в глупой, до безумия счастливой улыбке, разглядывает кольцо. Внимательно разглядывает. Настолько внимательно, что замечает на задней стороне гравировку: их с Тэхёном инициалы и крошечное сердечко. За десять минут, которые Чонгук ждал Тэхёна в машине, этого нельзя было успеть.       А вот за две недели, что Тэхён не спал ночами — можно.