Долгое прощание

***

             Понадобилось ещё две недели, чтобы Клод Фролло смирил гордыню и явился с воспитанником в пышный дворец графа Асты. За это время священник, конечно, не раз сталкивался с Изабеллой в стенах Школы, но она всегда держалась безупречно. А вот Квазимодо начал чудить, стоило даме пройти мимо них, как он становился ужасно неловким, однажды даже пихнул в спину Клода к великой радости школяров, другой раз наступил ему на ногу. Наконец, священник застал его подглядывающим в открытые двери за лекцией. К тому моменту Квазимодо неплохо освоился в стенах Школы и теперь отходил от Клода, чтобы помочь Пьетро. Они с привратником даже сдружились, особенно после того, как горбун помог ворчуну перенести тяжеленные тома из одной секции библиотеки в другую. Пьетро тогда подумал, что у него развяжется пуп, проклятые книги, разве можно быть такими тяжёлыми. Но Квазимодо, которого попросил помочь священник, выполнял эту работу легко и споро. Когда всё закончилось, Пьетро в знак особого расположения достал глиняную фляжку с вином и предложил страшному горбуну отпить из неё, тот замотал головой. Уже после занятий, когда священник и горбун шли к выходу, Пьетро сунул Квазимодо какой-то свёрток и вновь скрылся в своей каморке у входа. В общежитии горбун развернул бумагу и обнаружил там сушёные финики, он хотел было всё отдать Клоду, но тот углубился в молитву и отказался. С этого вечера глухой бывший звонарь и ворчливый привратник учились друг друга понимать. Именно Пьетро первым заметил, что Квазимодо питает интерес к донне Изабелле. Сам привратник, будучи сорокалетним бездетным вдовцом, прекрасно понимал приятеля. Пожалуй, из всех вертлявых баб, которые ему встречались, мона Белла была самой достойной. Но горбуна следовало предостеречь. Как мог Пьетро объяснил, что пялиться на такую знатную сеньору не допускалось. Квазимодо озадаченно поскрёб затылок, но согласился.       Вскоре горбун вернулся на своё место рядом с преподавательской кафедрой, правда, вид теперь имел не такой уж увлечённый, а больше задумчивый. Соотнесся одно с другим, видя, как мучается Квазимодо, Клод решил, что настало время воспользоваться приглашением донны Изабеллы. Горбуну требовалось избавиться от иллюзий, пусть увидит, что графиня Аста не больше, чем просто тщеславная, забывшая своё место выскочка. Они с Квазимодо наведались в ближайшую от Школы баню, затем к цирюльнику. Как бы ни было противно бывшему архидьякону вступать в подобные хлопоты, остатки дворянской гордости не позволяли ему явиться во дворец графа неопрятным. И вот, 15 октября в пятницу, в три часа после полудня священник и его воспитанник подошли к подъезду роскошного графского особняка. Возведённый в середине 60-х годов по образцу незабвенного палаццо Медичи во Флоренции, палаццо Аста был, конечно же, куда скромнее по размерам. Всего два этажа, отделанные камнем в технике рустовка, с арочными двойными окнами, с зубчатым фризом и карнизом с гербом дома Аста. Окна на первом этаже были забраны коваными решётками, у входной двери дежурили два охранника в ливрее графских цветов: сине-чёрных. Клода и Квазимодо провели через два сообщающихся между собой помещения. Архидьякон угадал, что общий план дома скорей всего будет соответствовать римским виллам или домусам, о которых иногда встречались упоминания на страницах того же Овидия. Его подозрения подтвердились, когда они, следуя за почтительным слугой, вышли во внутренний дворик. Это было квадратное пространство, окаймлённое по периметру арочной галерей с коринфскими колоннами из светлого мрамора. Арки галереи поддерживали второй этаж, который смотрел на внутренний двор — кортиле — парными арочными окнами. Этот внутренний двор, прямой потомок римского атриума, был настоящим чудом. В центре бил мраморный фонтан с круглой светлой чашей, пол был вымощен каменными плитами, цветы и молодые деревца в кадках украшали собой полоску земли рядом с галереей. Квазимодо изумлённо смотрел на всё, у него даже рот открылся от удивления. Клод досадливо поджал губы. К чему, живя в такой роскоши, эта женщина не может оставить их всех в покое и избавить от своего присутствия Школу? Зловредность графини Аста возросла в его глазах многократно.       Слуга провёл их справа от входа в кортиле, где находилась комната, входившая тремя частями в тело дома и с отсутствующей передней стеной. В этом помещении располагался стол, покрытый белоснежными скатертями, и лавки с цветными коврами. Слуга попросил священника и горбуна подождать господ, а сам уже скрылся из вида. Клод показал горбуну на место рядом с собой, так они и сидели, скованные непривычной обстановкой, каждый со своими думами. Квазимодо всё оглядывался на журчащий фонтан с красивой мраморной нимфой и на нарядные колонны галереи. Клод задумался над тем, что ему предстоит на редкость тяжёлый визит. Мысли его были прерваны появлением хозяйки дома, которая шла под руку с высоким брюнетом в чёрной мантии. Позади них шла невысокая очень бледная девушка, по виду лет пятнадцати. Клод и Квазимодо поднялись навстречу хозяйке дома.       — Добрый день, дом Клаудио, — поприветствовала его Изабелла, милостиво улыбаясь.       — Здравствуйте, — с угрюмым видом произнёс священник.       Девочка, которая шла за высокой парой, продолжала стоять за их спинами.       — К сожалению, мой супруг охотится вместе с принцем Антонелло, поэтому не сможет к нам присоединиться. Это мой кузен, — перешла на французский Изабелла. — Дарио ди Паскуале, магистрат. Дом Клод Фролло профессор в Школе.       Дарио, стоило отдать ему должное, низко поклонился и попросил благословения, которое Клод дал с лёгким неудовольствием. Он полагал, что это супруг Изабеллы, о графе Аста ходило много любопытных слухов, часть из них достигла ушей священника. Когда магистрат отошёл в сторону, вперёд вышла юная дева. Клод сразу отметил её нездоровый бледный вид, при всей своей красоте девочка производила впечатление бумажного ангела, хрупкого и нестойкого.       — Племянница моего супруга, Бьянка Карро, — представила девочку Изабелла.       Клод благословил отроковицу, которая даже глаз на него не подняла. Хозяйка дома указала на стол.       — Прошу, сейчас принесут закуски, — она изящно опустилась на скамью, её кузен и племянница сели рядом.       Клод и Квазимодо продолжали стоять, хмурясь.       — Мне не полагается вкушать пищу под одной крышей с женщиной, — мрачно произнёс священник.       Дарио понял его и задорно засмеялся.       — Клянусь святым Матфеем, — произнёс магистрат с улыбкой. — Если бы с вас брали пример в Риме, то у нас были бы самые праведные Папы и кардиналы.       — Дом Клаудио, — мягко обратилась к нему мона Изабелла. — Разве это похоже на помещение с крышей? — она обвела взглядом открытое пространство. — К тому же, уверяем вас, мы никому не скажем.       Священник промолчал, но не потому, что согласился, просто спорить с ней ему показалось ниже своего достоинства. Он сел, Квазимодо робко последовал примеру своего господина. День выдался солнечным и на редкость тёплым, даже пронизывающий осенний ветер не докучал им. Вскоре потянулись слуги, которые чёткими и в то же самое время почтительными движениями расставили приборы и кубки. «Перекус» в понимании хозяйки дома был сытной трапезой с переменой блюд и обилием фруктов. На последних и сосредоточился священник, вернее, он с вызовом взял золотистое яблоко, затем сердито захрустел им. Квазимодо после подбадривающей улыбки донны Изабеллы робко ел хлеб и половину цыплёнка. Дарио с шумом тянул устрицы, запивая их красным вином, раковины он небрежно бросал на пол. Тихая Бьянка обгладывала фазанью ножку, кость она так же бросила на пол. Священник опустил взгляд вниз, пол покрывала цветная мозаика, изображавшая дары моря. Кажется, эти итальянские варвары ни в чём себя не стесняли и, следуя завету древних римлян, с лёгкостью бросали остатки от еды на пол. Его не смущало это в монастырской столовой, где они питались с Квазимодо, но здесь, в изысканном доме, среди образованных людей… Продолжая жевать яблоко, он едва заметно пнул Квазимодо, чтобы тот не сильно налегал на мясо, воспитанник посмотрел на него жалобным голодным взглядом. И тут Клод понял, что, помимо цирюльника, следовало наведаться ещё в таверну, всё же Квазимодо плохо переносил голод.       Мона Изабелла ела мало, она одновременно следила за старательными слугами и пыталась втянуть священника в разговор, но тот хранил верность яблокам, хотя и подозревал, что это обернётся изжогой. Бьянка вела себя тихо, словно мышка, девочка явно робела, Клод с одобрением подумал, что не всё потеряно в этом семействе. Вот из кого в будущем выйдет хорошая жена, послушная и кроткая, правда, выглядела она слабой, может быть, не переживёт первые роды. Он вздрогнул, так как беспокойные мысли вернулись к его затаённой страсти. Быть может, Эсмеральда уже беременна от Гренгуара, а весной у них появится первенец. Неукротимая ревность сжала сердце, Клод потянулся к кубку и пригубил красного вина. Слуги поставили в центре стола дымящееся блюдо из риса и дичи, приправленное шафраном и перцем. Дарио с удовольствием наполнил тарелку этой пышущей жаром ароматной кашей.       — Лучший ломбардский рис, белоснежный как жемчуг, — любезно пояснила мона Белла. — Наш повар умеет его готовить как никто другой.       Квазимодо явно заинтересовался новым блюдом, но из-за приёмного отца не решался проявить себя. Тогда мона Изабелла подозвала прислуживающего лакея и велела ему положить рассыпчатое кушанье на тарелку воспитаннику священника. Клод нахмурился, Квазимодо виновато принялся за еду. Горбуна всё стесняло, пусть этот дом и близко не мог сравниться с обожаемым собором, а эти люди и наполовину не были так благородны, как его воспитатель, но обстановка была ему непривычна. Бьянка ела молча, Дарио шутил с кузиной, когда подали сладкое, он поднялся, поцеловал руку Изабеллы и приветливо попрощался со священником и его воспитанником.       — Увы, меня ждут дела, — произнёс он всё с той же сияющей улыбкой.       Бывший архидьякон подумал, что семейное сходство имело место быть, правда, Дарио был более смуглый, чем мона Изабелла, но вот улыбка у них похожа. Бьянка встрепенулась, посмотрела на удаляющегося магистрата и немного нахмурилась. Клод отметил это, значит, девочка неравнодушна к кузену тётки, любопытно. Но тут его вниманием вновь завладела мона Изабелла.       — Попробуйте эти орехи, — она любезно подала ему серебряное блюдо, наполненное колотыми грецкими орехами.       Священник молча принял его и отправил в рот пару рельефных ядер. Сколько можно зря терять время? Квазимодо жевал сдобную булку, горбун был сыт, но он посчитал своим долгом отдать должное десерту. Мона Изабелла следила за горбуном, что опять же не понравилось священнику. Неужели эта женщина не оставила безрассудной мысли об операции? Вскоре хозяйка поднялась из-за стола, остальные последовали её примеру, она обернулась к Бьянке.       — Милая, я покажу им свою операционную, можешь попрощаться с гостями и пойти к себе, — произнесла она по-итальянски.       Девочка подняла на тётушку свои ясные карие глаза и просительно сложила руки. Мона Изабелла мягко кивнула.       — Прошу за мной, — обратилась она к священнику и Квазимодо.       Клод шёл с дурным предчувствием, они пересекли внутренний дворик. Квазимодо покосился на нимфу, которая напомнила ему Эсмеральду, горбун вздохнул, затем устремил взгляд в спину хозяйки дома. Женщины шли впереди, Клод подумал, что не будь мона Изабелла такой высокой и бледной, она была бы настоящей красавицей. Сегодня она надела синее платье, свободно струящееся по фигуре, и бархатный головной убор. У дверей их поджидали пожилой мужчина и Аннунциатта, слуги поклонились, мужчина почтительно открыл створки комнаты, войдя в которую, Клод не мог скрыть удивления.