Выбирай, что нравится

Дождь мелко капает на лицо, стекает по шее за ворот и кажется пресно-пыльным, затхлым. Сидящий на полуразломанной какими-то гопниками скамейке, Франкенштейн улыбается, не отдавая себе в этом отчёта, и смотрит широко раскрытыми глазами в клубящееся серебро осеннего неба, а, когда запрокидывает голову назад, чувствует, как затылок ложится в чужие ладони – широкие и горячие – чётко, идеально, будто специально выточенный… Учённый фыркает тихо от собственных мыслей. Романтичней было бы только сравнить с кислородно-водородным соединением. О да, очень романтично, Геджутель бы, стоящий за спиной и наверняка держащий его голову с выражением абсолютной отстранённости и безмятежности на лице, оценил. Или не оценил. Его чувство юмора пропадало и появлялось по случайному алгоритму, хаотично и бессистемно, что вело к увеличению энтропии во вселенной, наверняка, как и любая другая хаотичность, так что случившееся и его вина… -Ты выглядишь так, будто обосновываешь для себя, почему во всём виноват я, - каджу даже не спрашивает, он уверен. Уверенность – это вообще характерная черта главного советника Лорда. Иногда Франкенштейн её ненавидит – почти всегда ненавидит – но сейчас она скорее символизирует, что есть вещи, которые не меняются, а значит у мира есть шанс. Разумеется, Франкенштейна интересует только его собственный мир, личная планета, пульсирующая под черепной коробкой, потерявшая – опять – центр системы, вокруг которой привыкла вращаться, чтобы не сойти с правильного курса. Чтобы иметь хоть какой-то курс по жизни вообще. -А ещё ты выглядишь расстроенным. -Действительно, - улыбка искажается до гримасы. – Очень наблюдательно, Геджутель. И как ты догадался! -Почему? Вопрос падает на Франкенштейна тяжёлой каменной плитой. Выплёскивается в лицо концентрированным раствором соляной кислоты обиды. Ему казалось, что если кто-то и должен был понимать почему, почему, чёрт, он расстроен, какое милое преуменьшение, так это стоящий тут Геджутель. И Франкенштейн уже хочет ответить, но каджу прижимает пальцы к его рту, давая понять, что вовсе не нуждается в ответе, видимо потому, что и так его знает, что вопрос был риторический, что ему плевать на… -В этот раз ты знаешь, где твой мастер, - слова, раздающиеся где-то над головой, звучат спокойно, равнодушно. И он бы даже поверил, он сейчас как раз в том настроении, когда готов поверить в любую гадость, но… Это же Геджутель. Грёбанный советник двух сумасшедших Лордов, чьё равнодушие и спокойствие прямо пропорционально силе испытываемых эмоций. – И ты знаешь, что ему нужно только время, чтобы снова вернуться. Тебе надо всего лишь подождать. «А тебе ждать свой центр системы бессмысленно?» Франкенштейн закрывает глаза и ненадолго задерживает дыхание, приводя в порядок мыcли. «Твой Лорд уже никогда не вернётся. Так какого чёрта, если мне повезло на порядок (два, три, бесконечность) больше, ТЫ меня успокаиваешь?» Это почти злит, но злиться на Геджутеля не за что, а на себя не хватает сил. Франкенштейн поворачивает голову, на секунду прижимаясь губами к внутренней стороне запястья руки, до этого всё ещё придерживающей его затылок, и смотрит в чужие глаза: -Я устроил безобразную истерику? Советник двух (одного так точно) капризных Лордов слегка улыбается, обходит скамейку и садится рядом: -Скорее, попытался впасть в отвратительную депрессию и абсолютно несуразную апатию. -Мне не идёт? – это ещё не веселье, но, по крайней мере, это может им стать. -Тебе просто некогда. А так – идёт. -Ты не умеешь делать комплименты, - а вот теперь Франкенштейн почти смеётся. -Моя жена так не считает, - Геджутель смотрит раздражающе самоуверенно, а Франкенштейн шипит, подаваясь ближе, обхватывая тонкими пальцами широкие запястья: -Не говори при мне о своей жене, Геджутель, мы ведь договаривались, – почти в чужие губы выталкивает слово за словом. -Не помню. Франкенштейн целует его, не зло, как собирался секунду назад, не благодарно, как думал за минуту до этого, а спокойно, как сотню раз до этого дня. -Тебя тоже кто-то разозлил, когда ты остался один с молодым поколением на руках? – через минуту интересуется Франкенштейн. -Нет, меня сразу озадачили ворохом проблем, которые надо было решать, - Геджутель срывает какую-то траву и растирает в ладонях, Франкенштейн чувствует резковатый, свежий запах, знакомый, но сейчас ему не до того, чтобы вспоминать. -А я не такой ответственный? – хмыкает Франкенштейн, наблюдая за чужими руками. -Или я не был настолько привязан к своему Лорду, как ты к своему Мастеру, - пожимает плечами Геджутель, поднося ладони к лицу и вдыхая холодный запах осенней травы. – Или мы по-разному решаем проблемы. Выбирай, что нравится. Франкенштей улыбается, берёт чужую руку в свои ладони, держит – как пять минут назад Геджутель его голову – и притягивает к себе и заполняет свои лёгкие той же резкой свежестью. -Мне нравится, - касаясь губами горячей ладони.