***
Со временем он начал замечать это в его взгляде всё чаще. Даже когда Ястреб залетал к ним в Лигу в свободное от патрулей время, о чем-то радостно щебетая с Тогой и Твайсом, даже когда играл в приставку со Спиннером и Шигараки, даже когда он разговаривал с ним. Даже когда Даби втрахивал его в кровать, даже когда он стонал во весь голос и просил его двигаться быстрее, взгляд Ястреба оставался всегда мёртвым. Это начинало надоедать.***
Дел у Лиги сегодня, на удивление, не было, и по этому поводу Тога решила собрать всех вместе для игры в какую-то новую настолку. Даби не хотел сидеть с ними, он устал после практически бессонной недели, когда Шигараки гонял их за информацией по всему городу, но всё же зачем-то пришёл, пусть и не принимал участия. Лёжа на диване неподалёку, он со скучающим видом смотрел, как Шигараки трясёт кости в руках и кидает их на пол, шипя на своё плохое везение. Он прикрыл уставшие глаза и откинул голову на спинку дивана. Из коридора послышался шелест, а за ним следом негромкие шаги, но никто даже не обернулся, и в комнату вошёл Ястреб. — Всем привет, — он помахал им и приземлился на диван рядом с Даби. Снизу послышалось несколько невнятных и недовольных приветствий, Ястреб на это только усмехнулся и решил им не мешать играть, обращая вместо этого своё внимание на Даби. — Не спишь? — Нет, — он приоткрывает один глаз и встречает его лицо прямо рядом с собой. Ястреб наклоняется к нему ближе, коротко целует и отстраняется, садясь обратно. — Привет, — улыбается он. — Привет, — Даби всё же выпрямляется и внимательно смотрит на него. Всё как обычно, но… Но. Взгляд. Даби рывком поднимается с дивана и тянет Ястреба за собой, утаскивая его в свою комнату. — Что случилось? — удивлённо спрашивает Ястреб, когда за ними закрывается дверь. — Ничего. «Как будто ты сам не знаешь». Даби подходит к нему почти вплотную, берёт за подбородок и вглядывается в золотые глаза. Опять оно. Он наклоняется и осторожно прикасается к губам Ястреба, одну руку запутывая в волосах на затылке, а второй держа за талию, и притягивает, прижимая его к себе как можно ближе. Ястреб коротко выдыхает в поцелуй и обнимает его за шею. Даби соврал вы, если бы сказал, что не волнуется за него. Все вокруг привыкли, что этот птенчик всегда улыбается, никогда не унывает и верит только в лучшее. Он привык к этому тоже. Но никто из них, даже он сам, не знали, что чувствует Ястреб на самом деле. Интересно, догадывается ли Ястреб, что его оболочка дала трещину? Даби идёт спиной вглубь комнаты, врезается ногами в кровать и падает на неё, усаживая Ястреба к себе на колени. Они всё ещё целуются, ласкают друг друга там, куда можно только дотянуться. Даби отстраняется, давая отдышаться, и начинает вместо этого выцеловывать его доверчиво открытую шею. Ястреб коротко стонет, трётся уже возбуждённым членом прямо через одежду, и Даби хватает его за задницу, прижимая сильнее. — Трахни меня, — выдыхает Ястреб, срываясь на стон, когда Даби оставляет засос. Он выпрямляется и снова смотрит в блестящие глаза напротив. Всё нормально. Всё как обычно. Но это в его взгляде он всё равно замечает. — Нет. Ястреб прерывается на выдохе, и смотрит на него уже более трезво. — Что? — Я сказал — нет, — он перемещает руки с его задницы на бёдра. — Почему? Я… я сделал что-то не так? Даби вздыхает и заставляет его встать с себя. — Что с тобой происходит? — В смысле? — Ястреб, — он серьёзно смотрит на него. — Я не слепой. Ты можешь сколько угодно делать вид жизнерадостного придурка, но я уже заметил, что с тобой что-то не так. Твои глаза абсолютно пустые, что по телевизору, что здесь. О чём ты постоянно думаешь? Ястреб ошарашенно смотрит на него, ноги слабеют и он садится на пол, прижимая колени к груди, и прикрываясь крыльями. Взгляд его тускнеет вовсе. — Даби, прости. Я… так сильно устал. Они молчат минуту или две, и Даби садится рядом с ним, понимая, что если он сейчас не подтолкнёт его на разговор, то ничего не поменяется. — Расскажи? — он замечает влажный блеск в глазах. — Пожалуйста, доверься мне. Слёзы всё же стекают по щекам Ястреба, оставляя за собой влажные дорожки.***
— Я устал быть героем. Точнее, я устал делать вид, что мне нравится геройствовать, — начинает он, всхлипывая. — Это началось ещё очень давно, можно сказать с рождения. Меня часто в детстве избивал отец, иногда за то, что я сделал что-то не так, иногда за то, что я посмотрел на него как-то косо, иногда он просто срывался на мне без причины. Мама делала вид, что меня не существует, она цеплялась за отца, как за спасительную соломинку. Я тогда просто хотел внимания, хотел быть любимым, это ведь нормально для ребёнка, правда? — Даби смотрит в пол, прижимая плачущего Ястреба к груди. — А потом у меня начали прорезаться крылья. Я родился без намёка на причуду, но она всё же проявилась. Было безумно больно, перья рвали кожу, кровь пропитывала одежду, я даже терял сознание, но всегда старался молчать, потому что знал, что за громкие звуки меня накажут. Я лежал в луже собственной крови в полуразрушенном сарайчике рядом с домом, и тихо плакал. Ко мне даже никто не пришёл, они, наверное, даже не заметили, что я пропал. Когда боль утихла, я вернулся. Мне ничего не сказали насчёт крыльев, отец лишь злобно взглянул и велел скрыться с глаз долой. Сначала я не мог даже управлять ими, крылья просто постоянно мешали. Но потом я начал их чувствовать, начал потихоньку ими шевелить. Я думал, что на меня наконец-то обратят внимание благодаря причуде, но я ошибся. Ничего не изменилось, — он шмыгнул носом. — Однажды мама сказала: «Зачем тебе эти крылья?». А я хотел быть полезным, хотел быть нужным, понимаешь? Я хотел доказать им, что я не безнадёжен, что мои крылья могут приносить пользу, а не только висеть за спиной без дела. Потом меня отдали Комиссии, когда они увидели мою причуду. Или продали, я так и не понял. В Комиссии меня гоняли, как бешеного, без передыху, заставляли работать больше остальных, и я думал, что это правильно, я думал, что так я смогу доказать всем, что я не бесполезен. А потом они… заставили меня совершить убийство, — Ястреб начинает заикаться из-за слёз. — Я думал, что герои только спасают жизни. Все так говорили. Но комиссия поставила меня перед фактом: либо я убью человека, который им мешает, либо я никогда ничего не добьюсь в карьере героя. И я им поверил. Я пришёл ночью к этому мужчине домой, и перерезал ему во сне горло собственным пером. Я почувствовал, как его кожа лопается под заострённым кончиком, почувствовал его кровь и меня чуть не стошнило прямо там. Потом я очень долго ходил с бледным лицом, не мог есть и спать от осознания того, что я теперь убийца. Я спрашивал у Комиссии, а действительно ли это было нужно? Но мне сказали помалкивать. Они убеждали меня в том, что через это проходят настоящие герои. Вскоре я прошёл в Топ, и меня начали отправлять на более сложные миссии. Я не боялся на них умереть, никогда не боялся, но там гибли другие, обычные люди. Обычные гражданские — старики, дети, они кричали и плакали, а потом наступала тишина, потому что я не успевал их спасти. Я чувствовал вину перед их близкими. Что это за герой такой, который людей спасти не может? Мне до сих пор снятся кошмары, когда я сплю, мои руки по локоть в крови, я не могу смотреть в глаза фанатам, которые без сомнений смогли бы доверить мне свои жизни в случае опасности. Даби, я не знаю, что мне делать, — он вцепляется в его футболку. — Я больше так не могу. Ястреба уже буквально трясёт в его руках, он захлёбывается собственными рыданиями. Даби обнимает его крепче и утыкается в макушку, давая проплакаться. Спустя некоторое время Ястреб всё же немного успокаивается, поднимает заплаканное лицо с его футболки, успев заметить, что после него остался мокрый след, и немного отодвигается. — Извини, — произносит он хриплым голосом. — Ты не должен извиняться. Даби не мог подобрать слов. Он не был психологом, по-хорошему, ему самому нужна консультация у специалиста, но прямо сейчас помощь нужна была Ястребу. И он твёрдо намерен ему помочь. — Тебе нужно бросить геройку. Ястреб смотрит на него, как на ненормального. — Ты совсем с ума сошёл? — Это ты с ума сходишь. Зачем тебе это? Как будто ты спасаешь людей только из благих намерений. Ты ведь просто пытаешься доказать, что чего-то стоишь, — Ястреб отводит взгляд. — Геройство загонит тебя в могилу рано или поздно, а ты даже понять не успеешь, что проблема была не в тебе. Ты не обязан быть полезным для других, живи для себя, для своих близких, а не для тех, кто заставляет тебя сомневаться в своей нужности. Ястреб всхлипывает и быстро вытирает рукой снова выступившие слёзы. — Но если я уйду… Я ведь не умею по-другому. Я потратил на это всю жизнь, да и комиссия наверняка просто так меня не отпустит, и… — Хватит. Если ты не соберёшься и не уйдёшь прямо сейчас, то потом уже не сможешь. Твоя маска и так уже трещит по швам. Я помогу тебе уйти. — Серьёзно? И как ты это сделаешь? — Ястреб слабо усмехатся. — У меня свои методы.***
Всё же ему удаётся уговорить его уйти. Как и ожидалось, Комиссия была не в восторге, но после визита Ястреба их сразу же посещает Даби. Он рассказывает о своих связях со Старателем, обещая разрушить его карьеру одним единственным видео, если они начнут угрожать Ястребу, и на всякий случай, для убидительности, грозится сообщить всей Японии о том, что они творят за спинами у граждан. Вроде как, после этого, Ястреба больше не тревожили. Новость об отставке героя из Топа разлетелась моментально. Новостные заголовки в газетах, ленты социальных сетей, даже обычные разговоры прохожих — и всё об его уходе. С Ястребом много раз пытались связаться для интервью, но от него не было ни слуху, ни духу. На первое время он перебрался к ним в Лигу, не становясь официально злодеем, а просто живя в одной с Даби комнате. Даби решается…изменить и свою жизнь тоже. Отомстить ему хотелось очень сильно, но мстить можно и другими способами, верно? Наверняка отца удивит, что его некогда пропавший сын в отношениях с его бывшим напарником. Но это потом. Сейчас он пытался освоиться в квартире Ястреба, которую тот успел купить за время своей недолгой геройской карьеры. Внутри было пусто и безжизненно, никаких признаков того, что здесь кто-то жил на постоянной основе. Но они это исправят. Как Ястреб и говорил, его действительно мучили кошмары. Он подскакивал посреди ночи, что там, в Лиге, что здесь, дрожа и загнанно дыша. Даби обнимал его в эти моменты, прижимая к себе, шептал на грани слышимости «Всё хорошо», и Ястреб действительно успокаивался в его руках, вскоре снова проваливаясь в сон. Это в его взгляде исчезло далеко не сразу. Но после долгих бессонных ночей, после длинных разговоров, после срывов и истерик, ему всё же удаётся уничтожить это. Теперь на него смотрели глаза, наполненные радостью и любовью, и даже заглядывая вглубь, не удастся найти даже толику отстранённости, которая присутствовала раньше. Да, у них обоих было ужасное прошлое, но они нашли в себе силы переступить через себя. И сейчас, в очередной раз сидя рядом на диване в обнимку, они оба осознавали, что смогли найти и принять самое лучшее решение из миллионов возможных.