Заведи

(This is not me, this is not a dream.) Это не я, это не сон.       Принятый наркотик расползается по телу очень медленно и мучительно приятно. На самом деле, это чувство - сногсшибательно. Вещество, что попадает в организм через кровь - забавляет своей быстротой. Оно так быстро добирается даже до самых клеток мозга, заставляя разум мутнеть. Человек перестаёт мыслить здраво, и он воплощает свои самые откровенные и пошлые желания к чему-либо, к кому-либо. Твои мышцы начинает ломить, выворачивать наизнанку и ты понимаешь, что нет ничего прекраснее этого чувства.       Именно поэтому Сано позволяет целовать себя, обнять себя и прижаться к себе тоже. Импульс наблюдает совершенно затуманенным взглядом за Санзу, который оплетает руками его худощавое тело и старается как можно сильнее почувствовать его рядом. Руки чёрного импульса пробираются под рубашку, которая была на чужом теле, и прохладные пальцы масляным мазком бегут по ровному позвоночнику. У Харучиё очень чувствительная кожа к ласкам Манджиро. Санзу кажется словно всё это - сон и его больные фантазии из-за таблеток. (Only a mirage or dreams.) Только мираж или мечты.       —Умница, Харучиё, — не понятно зачем он это говорит, но Санзу передёргивает до дрожи, каждый раз, когда голос Майки так близко. Его дыхание тяжёлое и сбитое, боже, блять.       Сано слегка наклоняет голову в бок, тем самым словно наградой отдавая свою шею на растерзание чужими поцелуями. Харучиё буквально присасывается губами в чужую кожу и понимает - насколько низко он пал. Он понимал, что его жизнь зависит от этого человека. Его мысли, действия, слова - всё зависит от Манджиро Сано. Но он никогда не думал, что будет так сильно желать этого человека. Ему мерзко и Майки сто процентов тоже. Но опять же, наркотики - исправляют всё. Они как будто специально принимают, чтобы потом ничего не помнить, так как оба знают, что совершают роковую ошибку, будучи с друг другом.       —Иди ко мне, — тёмноволосый давит на спину Санзу, и тот моментально склоняется к нему. Майки первым касается чужих, шершавых губ, словно именно это ему сейчас так необходимо. А когда Сано поддаётся вперёд, яростнее вгрызаясь в чужие губы, Санзу выбрасывает из реальности. Именно принятый самим импульсом наркотик заставляет думать, что Харучие - единственный, кто у него есть. Его кислород. Его жизнь и смысл. Его опора и защита. Но сам Харучиё не верит в это. Не может поверить. Майки играет. (Оnly you did not take care of me.) Только не мной занялся ты.       Тёмноволосый чувствует спиной стену. Его вжимают в холодную поверхность, руки Майки дрожат. Звенящая боль в затылке проходится неприятной нотой в ушах. Он обхватывает шею розоволосого рукой, а второй пробегает по чужому пиджаку - расстёгивая тут же одинокую пуговицу по середине. Вещь падает на пол. Парень отстраняется от поцелуя, смотрит в изумрудные глаза с обожанием, Санзу отмахивает эти мысли, что Майки хочет этого. Не может быть.       Майки болезненно прикусывает и оттягивает нижнюю губу Харучиё. Красная капля ложится на его язык словно тяжёлый кусок металла. Манджиро чувствует, что ему мало. Он снова тянет на себя слугу и вгрызается в его губы. Он касается своим языком чужого, передавая металлический вкус. Санзу сходит с ума, и он понимает что это всё далеко не правильно. Где он стоит и где Майки. Но оторваться сил нет. А помощи просить не у кого. (You gotta give back my heart. Back my heart.) Ты должен вернуть моё сердце. Вернуть назад моё сердце.       Приторно-мерзкое чувство расползается в груди, которое Манджиро никогда и ни за что не хотел и не хочет чувствовать, но блядски мягкие губы напротив, блядски приятные объятия. Снова. Санзу сам лично заставляет его чувствовать столь неохотное чувство, даже не зная об этом.       Харучиё хочет его обнимать. И он делает это с особым дозволением Майки. Хоть он это и говорит под действием запрещённых препаратов. Розоволосый бескорыстно склоняется к тонкой шее парня. Он целует каждый участок, не пропуская даже миллиметр, словно боясь оставить что-то не изученным. Бледная кожа покрывается алыми пятнами. Харучиё - гордится. Любуется. Это - его работа.       Санзу просто подвластный любому слову его короля. Он спускается ниже той же полосой поцелуев. Плечи, ключицы, грудь чёрного импульса была изучена в доли секунды. И снова губы. Губы Майки сейчас только его. Можно ни с кем не делить. Санзу знает - он может. (Сan fly, but not love.) Можно летать, но не любить.       Санзу целует столь жадно. Сано лично это чувствует каждым участком своих губ и то, как язык его слуги буквально вылизывает его рот изнутри. Майки каким-то образом умудряется отвечать быстро и ловко, словно не Харучиё всё ведёт, а Майки. Хотя, это игра только Манджиро Сано.       Воздух не менее чем простая оболочка в атмосфере, он не вечный. Конец этого воздуха словно кислота обжигает горло, заставляя обоих парней отлипнуть друг от друга. Санзу смотрит на тёмноволосого. Тяжело дышавшего и как быстро он пытается делать глотки воздуха. Сано может пожалеть о сделанном, после того как всё уже прошло. Но сейчас это кажется никого на заботит?       Манджиро ведёт рукой вдоль чужого живота, задевая пальцами каждую деревянную пуговицу рубашки. Постепенно он её расстёгивает. На это уходит больше времени и интересно, как Майки ещё не порвал вещь от нетерпения. Ему открывается целый взор на собранное тело парня. Он прикасается к нему словно снегом, но чувствуются лишь ледяные пальцы. Они медленно ведут вверх. Вот уже сейчас обводят небольшую ямочку посередине ключиц. Блять. Шея Харучиё была такая же худая и тонкая, кожа, которая натягивалась на кости начинала моментально краснеть от каждого слабого сжатия. Майки максимально близко приблизился к длинноволосому, выдыхая тому на шею. По коже ядовито побежали мурашки, ноги предательски задрожали. Носом импульс ведёт тонкую линию, ближе к подрагивающему кадыку, уже полноценно языком прикасаясь к нему. Видно, как тяжело сглатывает накопившуюся слюну Харучиё.       Санзу наслаждается. Малейшие прикосновения именно губами Сано заставляют даже такого как Санзу вздрагивать. Всем телом и безостановочно. Он подстраивает положение так, чтобы было удобно его королю.       —Майки, — скажи, скажи что ты любишь меня. Скажи, что только меня. Скажи, что я только твой.       Санзу не решается сказать эти мысли вслух. Ему действительно страшно, что всё закончится. Имя любимого короля слетает с обкусанных губ Харучиё.       —Майки, — снова шёпот. Тяжёлый, ласкающий чужой слух.       —Харучиё, — ответно растягивает в практически дрожащем голосе Майки, чувствуя как руки Санзу начинают гулять по его телу. Он позволяет. Тонкие, чужие пальцы забираются под чёрную майку, предварительно скинув белую кофту. Майки не понимает, нравится ему или нет. Не сказать что ему противно, но и не сказать что нравится? Эта неизвестность пугает парня.       С него плавно снимают последний элемент верхней одежды и Майки даже кончиками ушей не краснеет. Он точно понимает и знает - кто перед ним стоит. Ему нечего стыдиться перед Санзу. Ведь, наверное именно он видел Майки в любом состоянии. Когда тот улыбался и когда захлёбывался наркотиками, желая вскрыться в своей ванной комнате. Страшно наверное, что можешь потерять единственный свет в тёмном царстве, Харучие Санзу? (Lose everything. Only pain. Somewhere a trifle, somewhere seriously.) Все потерять. Только лишь боль. Где-то пустяк, где-то всерьез.       Дай мне снова тебя почувствовать, Майки. Губы Санзу снова припадают к шее Манджиро. Санзу целует свои же оставленные следы повторно. На более бледных алых пятнах оставляет новые, более яркие. Тёмноволосый лишь опрокидывает голову назад, пытаясь воспринимать, какие моменты сейчас действительно относятся к реальности? Каждый участок от шеи до плеч был покрыт новым поцелуем. Влажным и столь приятным для тела Манджиро.       —Люблю, — не подумав говорит Харучиё, тут же жалея об этом. И не зря жалеет. Мерзкое слово доходит до слуха Сано, из-за чего парень теряется в своих же ощущениях. Дыхание сбилось. Майки кажется, он задыхается. Воздуха не хватает, ненасытно перекрывает горло, царапается изнутри, заставляя тяжело вздыхать.       —Заткнись, — выплёвывает фразу чёрный импульс.       Ему плевать, сам Санзу это говорит сейчас или развязанный наркотиками язык. Ему плевать на чувства Санзу. «Тебе действительно плевать?», — Майки в ступоре. «Посмотри, он всё делает ради тебя», — тёмноволосый вновь поднимает взгляд на Харучиё и смотрит тому в глаза, словно пытается прогрызть себе путь к самой душе. Кажется, Санзу впервые так страшно от этого взгляда. «Ты правда его так не ценишь? Не видишь, как он любит тебя?», — губы импульса дрожат, он старательно поджимает их, чтобы не сорваться прямо сейчас на вопль. Харучие не понимает, о чём думает этот парень. Эти голоса в голове сводят Майки с ума. Они доставляют максимум дискомфорта. «Посмотри на него», — взгляд Сано становится более нежным. На Санзу будто смотрит тот самый солнечный паренёк, который любит печенья в виде рыбок. «Ты действительно чувствуешь отвращение к его чувствам?», — Манджиро страшно. (So alone. I’m alone.) Я так одинок. Я одинок. «Смотри какой он. Только он на всё ради тебя одного готов», — руки Сано слабой хваткой обхватывают упругую спину, заставляя себя же вовсе забыться где-то в этом омуте. Харучиё в ступоре, но его руки тянутся к Майки. Обнимают его за тазобедренную часть и прижимают к себе. «А если он уйдёт?», — ногти впиваются в кожу, оставляя лёгкие впадины. Санзу шипит, но практически неслышно.       —Нет, — голос Майки встревожен. «А если он бросит тебя когда-нибудь из-за твоего ублюдского отношения?», — Майки сильнее вжимают в стену, на этот раз Санзу оказывается намного ближе. Он тут до сих пор. Никуда не ушёл. Тогда откуда такие мысли? Харучиё целует его, стараясь успокоить. Показать, что он здесь и просит этим же поцелуем прощение, за те слова. Манджиро неуклюже отвечает взаимными оборотами страсти. «Разве для этого он старается? Чтобы ты к нему так обращался?», — отчаянные попытки Майки вытрясти эти голоса из головы проваливаются. Хочется выскребать себе мозг собственными руками, но вместо этого он сжимает чужую спину, боясь явно, что Харучиё посмеет его оставить. «Сгинь, Манджиро. Ты не ценишь ничего - пока не потеряешь», — импульс отстраняется от поцелуя, сузившимся зрачками бегая по лицу розоволосого.       —Шиничиро, Эмма, Кен-чин, Баджи, Казутора, — говорит он, —Все они меня бросили, — уже ни на что не надеявшийся взгляд чёрных глаз смотрит на своего слугу, —И ты меня бросишь. Все бросают, и ты уйдёшь от меня, — кажется, у Майки впервые так сильно заплетается язык. (Not there again, screaming again. It's just rubbish. I so want.) Снова не там, снова кричу. Просто пустяк. Я так хочу.       —Не позволю, — резко меняется тембр голоса и худые пальцы зарываются в розовые пряди. Взгляд снова становится безумным, но столь манящим, —Никуда от меня не денешься. Никуда тебя не отпущу. Только попробуй уйти от меня - убью.       Эти слова отдаются у Харучиё в ушах. И если бы только Майки знал - сколько всего они для него значат.       —Никогда. Слышишь? Никогда не оставлю тебя. Убей. Убей своими руками, если уйду от тебя. Убей меня, Манджиро Сано.       —Ещё раз, — тихий шёпот со стороны Майки. Санзу на секунду изгибает бровь в немом вопросе, —Ещё раз скажи что любишь меня, — умоляющая просьба, —Мне нужно это, скажи, — повторяет Майки. (Wake up my passion, turn on my flesh. Take my power - I can't help it anymore.) Разбуди мою страсть, заведи мою плоть. Забери мою власть - мне уже не помочь.       Приказ или же просьба? Этот вопрос в голове Харучиё заставляет его встрепенуться. Он не может отказать. Специально склоняется к чужому уху и горячо выдыхает, практически соприкасаясь губами с контуром ушной раковины:       —Люблю тебя, — тихо, бархатно, —Я люблю тебя, — его руки обхватывают ровную талию Манджиро и практически сжимают бёдра, —Я люблю тебя, Манджиро Сано, — эти слова.. кажутся такими сладкими сейчас. Тёмноволосый на секунду успокаивается. «Забыл, что ты с ним сделал?», — всё внутри Майки вновь вздрагивает. «Ты думаешь, он тебя по-настоящему простил?», — руки сжимаются в кулаки, оставляя уже на своей коже следы от ногтей, —Харучиё, — не зов, а мольба. «Ну же, Манджиро. Извинись», — тошнотворно от самого себя, фраза крутится на языке.       —Прости меня, — как камень с души, —Прости пожалуйста, — снова, —Прости прости, — отчаянные попытки после стольких лет, —Клянусь, я не хотел, —оправдание, в которое сам Сано в трезвом состоянии не поверит.       Санзу слышит жалобное "прости". Он впервые видит Манджиро таким. Он просто слышит жалость к себе. У Харучиё гнева накапливается куда больше с этого мерзкого "прости".       —Прекрати блять, — Харучие хватает импульса за плечи и грубо кидает на рядом стоящую кровать, сам нависая над ним сверху. Санзу больно кусает того в зону ключиц, наконец заставляя Майки вскрикивать от боли. Выделяется кровь, розоволосый благополучно её слизывает, —Никогда, — пауза, чтобы отдышаться, —Никогда, — уже рычит Харучиё, прижимая руки тёмноволосого к постели наверху, —Никогда и ни за что не произноси это, — Майки бегает глазами по выражению лица, которое полно гнева, —Никогда не извиняйся передо мной, — Санзу буквально впечатывается своими губами в чужие, расправляясь со своей ширинкой брюк. (Turn on my flesh, stretch out your hand to me. Wake me up, turn me on, turn me on.) Заведи мою плоть, мне ладонь протяни. Ты меня разбуди, заведи, заведи.

===

      Утром всё как в тумане. Воспоминания в тумане. Какие-то произнесённые ранее слова в тумане. Голова болит. Ломка настигает Харучиё буквально сразу, как только он открывает глаза. Ему становится не по себе от ужасной боли в спине, а уж когда он подойдёт к зеркалу и повернётся, увидит буквально линии, вокруг которых засохли капли крови. Ему становится максимально не по себе, когда встаёт Манджиро. Розоволосый стоит перед зеркалом, словно окаменевший. Сейчас может случится всё что угодно. Самое страшное - пуля в голову. Не самое страшное - просьба съебаться и не появляться у него на глазах пару суток. Тело пронзает мелкой дрожью, когда холодные руки его просто обнимают за торс. Чужие пальцы дрожат. Дрожат сильно, как этой ночью.       —Майки?, — голос Санзу противен.       —Забудь, — Санзу никак не реагирует на это. И когда его отпускают тоже. Манджиро отходит к окну, доставая пачку сигарет, —Забудь и уходи. Ты мне не нужен сейчас, — признаться - боль в этих словах есть. Но Харучиё знал такой исход и предполагал всё. Поэтому он спокойно кивает. Надевает на себя свои вещи и уходит, оставив Сано вновь в одиночестве, но Манджиро не боится. Ему всё равно. (Just laughing, just walk away Just love, but not save.) Просто смеясь, просто уйти. Просто любить, но не спасти.