Моя и дочери моей…

Галлериан оторвавшись от чтения, взглянул на свои колени. Точней на того, кто сидел на них. Очаровательная девочка, его младшая дочурка. — Тебе нравится книга, милая? — улыбался он, касаясь губами ее макушки. Девочка кивнула. — Папа читает очень интересно! Но, казалось, что та, кто сидел напротив, была обижена. — Мишель, а тебе как? — … — Не молчи… — Она ревнует! — выпалила младшая дочь. — Думает, что я не достойна папы просто потому что я не была с ним с рождения! Думаешь, ты лучше меня, Мишель?! — Чшш, девочка моя, не надо так…Мишель, наверное, опечалена тем что она не с друзьями, верно? Все не так, как ты придумала… Галлериан погладил младшую дочь по волосам, и убирая очередную прядь, увидел ужасные шрамы у ее виска. Все так. Он сам нанес ей эту рану, и был виноват. Но зеленовласая девочка не обижалась на своего любимого отца, и легко простила ему это. И в отличии от старшей, она была очень ревнивой, и не любила, когда Мишель мешала их времяпровождению. Казалось, что ей нравилось больше, когда Мишель была в отдельной комнате. — Глава Бюро Тёмной Звезды, Галлериан Марлон. Мужчина поднял голову и наконец увидел. Ещё одну зеленоволосую девушку. Он снова взглянул на свою дочь. Они были копией друг друга. Абсолютной. Та, кто стоял в короткой юбке, накинутой сверху бесформенной кофте, очаровательных сапожках, и с одним лишь пистолетом явно уступала в силе взрослому мужчине. Она была совсем малышкой. — Посидите, девочки, папа сейчас разберётся… Он усадил младшую в свое кресло, прямо как она всегда обожала, а Мишель осталась в своем кресле. Стоило Галлериану обойти свой стол, как девочка сделала один шаг назад. — Что такое? Ты боишься? Раз направила револьвер прямо на меня, так стой смело. Вся дрожащая девочка никак не могла поднять оружие на него снова. Марлон не был уверен чего именно опасалась. Его открытого нападения? Возможно. Ее замешательство было для Галлериана лишь победой. Он буквально рванул к ней, выбивая из маленьких рук пистолет. Теперь он мог разглядеть ее личико. Такого…быть не могло. По-прежнему крепко держа, он обернулся посмотреть на свой стол. Никто там не сидел. Лишь выглядывала макушка с зелёными волосами. — Жива…ты жива… Его дрожащие руки взяли девочку за лицо. Безумные глаза рассматривали мельчайшую деталь на испуганной малышке. — Я знал, я верил… Он увидел шрам, оставленный на виске. Почувствовав, как совесть вновь давила, он поцеловал место образования ее кракелюра. — Прости, прости милая, папа так виноват что опустил тебя, и ты поранилась. Большие пальцы поглаживали холодные щеки. Несмотря на мелкую дрожь и попытки освободиться, он держал дочь крепко. — Нет, нет, золотце, я не могу тебя никуда пустить…я уже позволил однажды, но понял свою ошибку… Она что-то хрипло говорила, но Галлериан не особо придавал этому внимание, прижимал дочь к себе, оглядывая всю безумным взглядом. — Тише, золотце…папа рядом, папа не отпустит тебя… Безумный человек, утопая в жадности. Приобрел то, что хотел. Но понимал ли он сам, чего желал? Да, точно, он вспомнил…

Его, и дочери утопия.