***
Большой зал встречает студентов Хогвартса запахом творожной запеканки. Джисон ковыряется вилкой в яичнице с беконом и оглядывается в поисках друга: Хенджин пропал после матча по квиддичу и не вернулся ночевать в общую комнату. Знакомая темная макушка появляется рядом с массивными дверями. Выглаженная заклинанием белая рубашка, прямые брюки, мантия и зеленый галстук, плотно сидящий на шее. По дороге к столу Слизерина Хенджин собирает волосы в аккуратный хвост, подвязывает лентой и выспавшимся взглядом находит Джисона, улыбаясь лучшему другу. — Ты из Выручай-комнаты? — громко шепчет Хан, как только Хенджин садится рядом с ним, — Чего такой бодрый? — Не имею ни малейшего понятия, — улыбка не сходит с лица Хвана ни на секунду, — ох, творожная запеканка! Надеюсь, там нет изюма? — Если бы был, я бы уже заранее съел твою порцию, — Джисон смотрит внимательно на друга, — когда ты в последний раз так улыбался? Что случилось? Хенджин пожимает плечами и отпивает глоток горячего какао. Спать на имитации кровати Феликса, чувствуя его запах, оказалось истинным головокружительным подарком. Кажется, юноша всё еще ощущает нотки цветущих растений на себе. Совы разносят утреннюю почту, принося каждому по новому выпуску «Пророка», где пестрят заголовки об обмене студентами между школами магии. — Завтра вечеринка на факультете, — Хенджин разглядывает колдографию Феликса и остальных прибывших из Шармбатона, — я чувствую, что ты мне что-то не договариваешь, Хан Джисон, — молодой человек хитро ухмыляется, — насчет горла и остальных проникновений… — Мерзость, мистер Хван, — Джисон морщится и в шутку шлепает друга по плечу, — если бы я встречался с кем-то, то земля бы просто перевернулась вверх дном. Джисон боится говорить другу о Минхо. Боится поднимать тему чувств и эмоций — знает, насколько эта тема болезненна для обоих парней. Джисон винит себя за то, что постоянно молчит и не открывается Хенджину. Завтрак заканчивается под радостные вопли Чонина: у седьмого курса Когтеврана ожидается занятие по Зельеварению, совместное со Слизерином. Джисон берет восторженного мальчика под руку, а Хенджин незаметно осматривается, подмечая в толпе Феликса. «Я чувствую себя каким-то сталкером, » — Хван одергивает себя в момент, когда заходит в кабинет к профессору Слизнорту. В программе обучения на занятие помимо основных отваров выпадает амортенция — любовное зелье, вызывающее влечение к тому, кто его сварил. Его можно отличить по перламутровому блеску и запаху, изменяющемуся в зависимости от любимого аромата каждого человека. — Из года в год я твержу студентам одну истину, — Гораций Слизнорт держит в руке склянку с образцом зелья, — амортенция не создает любовь. Любовь невозможно ни сфабриковать, ни сымитировать. Зелье вызывает одержимость. Пожалуйста, понюхайте пар, выходящий из котла, и скажите, какой запах вы слышите. Джисон напрягается, с усилием втягивая воздух, и чувствует целую смесь: пахнет костром, шоколадными лягушками и тонким, едва уловимым запахом шампуня. Шампуня Минхо, сидящего на другом конце аудитории профессора Слизнорта. «Мерлин, нет, » — Джисон прикрывает ладонями лицо, — «если это действительно то чувство, о котором я думаю, то ничем хорошим оно не закончится.» Хенджин следует примеру друга и нюхает, пытаясь разобрать ароматы. Свежий запах леса, цветущих растений и черного мятного чая. Как же хорошо. Джисон осторожно толкает в бок, кивая на блокноты волшебной коммуникации. Разговаривать на теоретических занятиях запрещено, и единственный выход, найденный друзьями, оказались подобные зачарованные тетрадки. Если один человек напишет в блокноте, то второй обязательно получит сообщение, открыв свою тетрадь. Джисон: может, сваришь амортенцию и скормишь ее мне? Хенджин: о чем ты? Джисон: я иду на крайние меры, да? Хенджин: неужели ты что-то чувствуешь? Сам Хан Джисон что-то почувствовал? Джисон: он так же сказал… Хенджин: кто? Минхо? Джисон: Хенджин, это действительно очень больно. Я не хочу это чувствовать. Ощущение, что мое сердце нахер разрывают на множество частей. Хенджин: и ты хочешь заглушить амортенцией? Нет, друг, это равносильно маггловским наркотикам. Затуманивание рассудка и ложная влюбленность в меня ни к чему не приведет. Джисон: ты так говоришь, будто сам когда-нибудь вл-… влюб-… ты понял, что я хочу написать. Хенджин: если бы я влюбился, вряд ли бы признался самому себе, не говоря уже о тебе, дорогой. Джисон: и почему нельзя взять и стать дементором, твою же мать Джисон: еще и этот Бан постоянно крутится рядом с ним… я скоро рехнусь Хенджин: так, дорогой, Чонин собирается подкатить к Крису завтра на вечеринке Джисон: мне хочется подойти к Минхо и уткнуться носом в его голову, Мерлин, как же пахнут его волосы Хенджин: меня сейчас стошнит слизнями***
Старая аудитория Зельеварения обращена с помощью магии в маленький зал, полный столиков для маггловского пивопонга, вытянутых диванов и зачарованных установок для воспроизведения музыки. Студенты разных факультетов постепенно появляются в помещении благодаря слизеринцам — всех позвать невозможно исходя из размеров бывшей классной комнаты. Двери и стены заколдованы и звуконепроницаемы во избежание наказания от Филча и профессора Макгонагалл. Хенджин стоит в толпе однокурсников, играющих в пивопонг, спрятав руки за спиной и используя беспалочковую магию, всё еще неровную и нестабильную в восемнадцать лет. Молодой человек озирается по сторонам и смотрит на дверь, словно гипнотизируя проход. Руки нервно трясутся, покрываясь прохладным потом. Дыхание сбивается, во рту высыхает, и мальчик решает поискать безалкогольный пунш — напиваться сегодня совершенно не хочется. — Кого высматриваешь, друг мой? — рядом оказывается Джисон со стаканом сливочного пива. От слизеринца сильно веет перегаром и крепким табаком, взгляд потерянный и стеклянный. — Что случилось, Джи? Хан кивает в сторону взволнованного Чонина, беседующего с Чаном на одном из черных диванов. — Пью за будущую пару, — поднимает стакан пенящегося сливочного пива, — а я, видимо, повторю судьбу наших родителей, как и предсказывал очень давно. Минхо нет нигде, ни среди слизеринцев, ни рядом с новоприбывшими на вечеринку. Хенджин печально выдыхает: кажется, Феликс тоже не пришел на празднество. — Всё будет хорошо, Джи, — Хван обнимает пьяного друга и успокаивающе гладит по спине, — тебе стоит вернуться в комнату и отоспаться. — Да, хорошая идея, — Джисон ставит на ближайший столик пустой стакан и начинает пробираться сквозь толпу к выходу. — Тебя проводить? — Нет, дорогой, — Хан поднимает руку и машет, не оборачиваясь, — повеселись за меня. В груди щемит, толстыми иглами протыкая сердце. «Я подумаю, » — говорил Феликс и определенно ничего не обещал. «И на что я надеялся?» — Хенджин усмехается, хватаясь за голову, — «Я самый настоящий придурок. Идиот. И почему я вдруг решил, что могу заслуживать такого, как Феликс Ли?» Жарко. Невыносимо душно, до сдавления в трахее. Хенджин находит в толпе когтевранца, пытавшегося на этой неделе нелепо флиртовать с ним. — Мэттью? — спрашивает Хенджин, уточняя имя, — Не хочешь заглянуть в Выручай-комнату со мной? «Я не заслуживаю никого и ничего хорошего. Только одноразовый секс с теми, кому на меня на самом деле плевать.» Мэттью липнет всю дорогу до восьмого этажа, повисая на плече Хенджина. Целует его щеки на подступе к коридору, тянет шею, кусая за мочку уха. «Всё правильно. Я ничего большего и не заслужил.» Мэттью отпускает Хенджина только для того, чтобы молодой человек прошелся несколько раз, прося у замка попасть в комнату. Дверь появляется спустя пятнадцать шагов, Хван берет когтевранца за руку и тянет на себя, проникая в помещение. Мэттью целует настойчиво, сжимает в ладонях воротник чужой рубашки и неестественно стонет, громко и сдавленно. — Ох… кажется, мое время в комнате вышло. Сонный голос с нотками французского акцента сбивает с ног. Хенджин отстраняется от Мэттью и удивленно смотрит на Феликса, сидящего все на том же диване, что и в прошлый раз. Пергамент разбросан по поверхности, волосы мальчика взъерошены — Феликс уснул, пропустив вечеринку. — Сейчас я соберу рукопись и покину вас, дайте мне минутку. Хенджин стоит, шокированный ситуацией, и чувствует, как Мэттью закидывает руки на плечи, тянется за поцелуем и недовольно мычит, не получая его. Феликс поправляет мантию, сгребает в охапку пергамент и подбегает к двери, потянувшись к ручке. Голова кружится от происходящих событий. Хочется схватиться за волосы, вырвать один клок за другим и закричать от собственной никчемности. — Феликс, прошу, погоди, — Хенджин останавливает его, и парень оглядывается через плечо, — мне очень жаль, правда… «Мерлин, что я несу?.. Мы даже толком не знакомы, что со мной?» — Прости, что не пришел на вечеринку, — Феликс ведет плечами и натянуто улыбается, — я уснул и не уследил за временем. Так как вы в имитации моей комнаты, смазка и презервативы в прикроватном ящике. Повеселитесь, ребята. И уходит, тихо хлопнув за собой дверью.