А мы с тобой просто любим друг друга

— Тэ-тэ! — раздалось откуда-то сверху. — Тэхён! Тэ… ай! — снова крик, а затем грохот. Все трое стоящие в прихожей обернулись на деревянную лестницу, откуда, оказалось, и доносились звуки. Шумно топоча по ступенькам, через несколько секунд показался и сам источник звука, потирая ушибленное место на руке. — Тэ-тэ, — запыхавшись, снова окликнул Хосок с шапкой в руке подошедшего к нему юношу с обеспокоенным лицом. — Ты забыл шапку, милый. Тэхен оглядел его с головы до ног, остановил взгляд где-то в его ногах, свел брови к переносице и поставил руки в боки. Хосок, чью протянутую руку проигнорировали, сам подошел к младшему и натянул на его пушистую шевелюру синюю шапку с помпончиком. — Хоби! — возмутился Тэхен. — Хён, — слегка улыбнувшись, поправил его Хосок, надев головной убор и щелкнув по носу. — Хоби-хён! — грозно продолжил Ким. — Ну сколько раз можно тебе говорить, не ходить в носках по полу без тапок! Ты ведь знаешь, что тут скользко! Младший подошел еще ближе к улыбающемуся до ушей Хосоку от такой заботы парня и взял его ушибленную руку в свою, задирая рукав свитшота по локоть и осматривая на наличие ссадины или синяка, бурча под нос что-то про неуклюжего старшего. Стоящий позади Юнги, который наблюдал за этой картиной, шумно выдохнул и покачал головой. Он повернулся к Чимину, и снова продолжил закутывать его в длинный теплый шарф, иногда, будто невзначай, касаясь мягкими пальцами его лица. Сложно было удержаться, это ведь Пак Чимин. Пак Чимин, который, к слову, тоже наблюдал за парочкой. В голове невольно проносились воспоминания, когда они с Юнги только начали встречаться. С самого знакомства в воздухе между ними витала любовь и забота, чувство защищенности и уюта. Они находили, как и находят сейчас, друг в друге недостающее порой тепло. Нежность их отношений всегда походила на что-то невероятное. Казалось, невозможно любить и понимать друг друга до такой степени и так долго. Но эти двое были обратным тому доказательством. Сколько бы времени ни прошло, никакая «бытовуха» не разрушила того самого первого чувства влюбленности. До сих пор, смотря друг на друга, им было комфортно и хорошо. Автор нагло соврет, если скажет, что у них не порхали бабочки в животе, а дыхание не перехватывало, когда эти влюбленные находились в спальне. Каждая ночь, проведенная вместе, была как первая. Конечно, со временем исчезло то волнение, что они испытывали в свой первый раз. Вместо него пришло чувство уверенности. Уверенности в себе, в своем выборе и в своем молодом человеке. Пак слегка улыбнулся своим мыслям и мельком глянул на сверкающее на пальце обручальное кольцо, врученное ему Мином пять лет назад. Пять лет, каждый день которых был пропитан самыми теплыми чувствами. И Пак был намерен провести еще столько же и намного больше с этим кряхтящим дедулькой, который сейчас натягивал шапку на младшего. — Ох уж эти любовнички… — все приговаривал старший. От его слов Чимин усмехнулся. — А сам-то! Чего ворчишь, как дед старый, — слегка толкнув старшего в плечо, что больше походило на еще одну причину лишний раз прикоснуться к Мину, нежели показать свое осуждение. — Это я-то дед? — наконец расправившись с головным убором, возмущенно протянул Юнги, смешно ставя руки в боки. — Вот завяжу тебе этим шарфом сейчас глаза, и фиг ты выпутаешься! Будешь знать, как не уважать старших, маленький пингвин. А младший и правда походил на жителя Антарктиды, закутанный в несколько слоев теплой одежды так сильно, что даже руки к верху полностью поднять не смог бы. Ну а чего ему, голяком что ли по улице шастать? Нечего! Особенно сейчас, в похолодания. Еще отморозит себе задницу и сиди потом лечи его. И сидел бы, и лечил, и сам об этом знает. Хоть целыми днями ухаживал, лишь бы только тот себя лучше чувствовал. — И ничего я не маленький! — смешно шмыгнув носом, воскликнул Чимин. — И вообще, что у тебя за фетиш на повязки для глаз? — сделав максимально невинное лицо, Пак слегка склонил голову вбок, смотря на старшего большими глазами, в которых так и плясали озорные огоньки. — Чимин! — громко возмутился Юнги, резко поднимая голову на младшего и редея до кончиков ушей. Чего уж тут греха таить, в этих отношениях пропитанных нежностью и чистотой было место и для страсти. Пусть внешне они были похожи на мягкие невинные пушинки, но когда дело доходило до спальни… — Чего «Чимин»? А кто вчера ночью… — не успел закончить Пак вмиг оказавшийся прижатым к Юнги, закрывшим ему рот большой ладонью и все еще краснеющим. — Чего разорался? — шепнул ему старший, убирая ладонь от лица, но также прижимая младшего к себе за спину. — Ну да-да… Было один раз… — смущенно опустив глаза протараторил Юнги. — Не знал же, что ты теперь мне это вспоминать будешь. Сказал бы сразу, что не надо, я бы и не… — Юнги… — перебил его младший, также шепча. — А кто сказал, что мне не понравилось? — хитро улыбнувшись, Чимин завел руки за спину Мина и соединил пальцы в кольцо. Мин поднял глаза полные удивления, которое вмиг сменилось, смущенной улыбкой. Пак еще шире улыбнулся от такой реакции и чмокнул старшего в уголок губ. А тот в свою очередь не желал вот так просто его отпустить и потянулся к Чимину. Соединившись в мягком поцелуе, Юнги переместил руки на лицо Пака и сжал ладонями щёки, притягивая его еще ближе к себе. Обхватывая поочередно верхнюю и нижнюю губу и блаженно прикрыв глаза, младший нежно гладил минову спину. Что первому, что второму этот момент хотелось записать на пленку и промотать еще примерно бесконечность раз. Пусть наедине друг с другом они проводили много времени, но каждый поцелуй, каждое даже невесомое прикосновение было пропитано чем-то новым, особенным для двух влюбленных. — Ой, ну всё, всё, хватит. Успеете еще! — послышался насмешливый голос подошедшего Хосока, придерживающего Тэхена за плечи. Наконец нехотя отстранившись друг от друга, парочка разлепилась, и Мин, широко улыбаясь, подтолкнул не менее довольного Пака к двери. Тэхен наклонился и поставил теплые хосоковы тапочки к ногам их хозяина. — На, — кивнув на тапочки, сказал Тэхен. Хосок опустил голову и расплылся в довольной улыбке. Он все еще никак не мог успокоить свое бешено-колотящееся сердце, когда младший делал что-то подобное. Да чего уж там, когда он делал что угодно для старшего, Хосок был готов распасться на атомы, и вряд ли кому-то удалось бы собрать его снова. Ради его заботливого и немного шебутного мальчика, которому ну никогда не сидится на месте, он готов на все, и каждый день проведенный с Кимом он уверял себя в это все больше и больше. Младший пленил его своей лаской и навсегда поселил хосоково сердце у себя. А тому было не жалко вовсе отдать то самое дорогое, что осталось у него. Потому что Ким хранил и оберегал его любовь, ухаживал за ней. Он бережно относился к чувствам Чона и всегда старался отдавать чуть больше, чем дарит ему его молодой человек. И что бы ни произошло в этом мире, там, где находились они, царила идиллия. Атмосфера спокойствия и комфорта витала в воздухе, распространяясь только на две влюбленных до беспамятства души, соединившихся однажды воедино и не желающих расставаться отныне и навсегда. — И не ходи больше без них! А вдруг еще простудишься? На улице не лето! — все также продолжал свою тираду Ким, пока старший по-доброму хихикал и пытался не расплакаться от осознания того, какое счастье ему попалось. — Эй! — возмутился Юнги, злобно зыркнув на Тэхена из-за плеча Чимина. — У нас вообще-то всё отопляется, и пол, к твоему сведению, тоже прогрет! — отстаивал юнги репутацию своего жилища, попутно натягивая на Пака теплые белоснежные варежки. — Ну и что? — повернувшись корпусом к Мину не отступал Ким. — Одного дуновения ветерка достаточно, и всё! — он щелкнул пальцами в воздухе. — Сляжешь с воспалением легких! — И где это интересно ты такого начитался? — также полностью развернувшись к младшему прохрипел Юнги. — Будешь с врачом спорить? Наблюдая за этой перепалкой Чимин и Хосок переглянулись, хихикнули, но вместе поняли, что надо разнимать. — Так, — встав между ними, остановил двух спорящих Хосок. — Вы еще подеритесь, горячие финские парни.* — И правда, хён. Ну чего ты опять бурчать начинаешь? — положив на плечо своего мужа руку и мягко сжав, второй ладонью повернув его лицо к себе за щеку, успокаивал его младший. — Ты на чьей стороне вообще? — Справедливости. — Ах ты ж… Пока неугомонная парочка вновь начала бодаться и щекотать друг друга, вперемешку с поцелуями, Хосок, вернувшись назад и надев любезно предложенные ему тапочки, подошел к своему парню и обнял его со спины, поместив подбородок на плечо. Слегка касаясь носом, Чон опалял щеку младшего горячим дыханием. — Постарайся не замерзнуть ладно? — мягко прошептал на ухо Тэхену Хосок. — Да куда уж мне, замотанному в сто слоев теплых вещей по твоему же наставлению, — усмехнувшись, отвечал ему Ким, наслаждаясь близостью с любимым. Оставив нежный поцелуй за ушком младшего, Чон расцепил руки и повернул Тэхена к себе лицом, чтобы поправить шарф. — Так. В сугробах не валяйтесь, сосульки в рот не суйте, снежками в лица не кидайтесь. По возможности, ни себе, ни прохожим, — наставлял младших Юнги, вдобавок пригрозив пальцем прямо у лица Пака. Недолго думая, тот дернулся и обхватил подушечку пальца меж своих зубов, игриво прикусывая. Юнги внимательно проследил за этим действием и нервно сглотнул. — Ну что они, по-твоему, дети совсем? — встал на защиту младших Хосок. — Да какой там… — растерянно ответил Мин, почесывая затылок и косясь на довольного Пака. — Так. Варежки запасные в карманах. Если начнут промокать ноги, сразу домой! — теперь не унимался Чон. — Хорошо, мам! — почти в унисон ответили младшие, на что Мин цокнул и закатил глаза. — А ты, Хоби-хён, не подпускай его к кухне, — обращаясь к Чону и указывая на Юнги, советовал Чимин. — А то он весь изворчится там и будет ходить бубнить весь вечер, кастрюлькин… — Эй! Да хватит меня так называть! Подумаешь, один раз было, — возмущался Мин. — Ага, ты из-за этих несчастных железяк всех на уши поставил! То не там лежит, этот не тут висит, — продолжал младший, вспоминая случай, когда они еще жили всемером в общаге. Юнги сгорбился, надул губы и щеки и скрестил руки на груди, недовольно зыркая на младшего. — Всё-всё, идите, а то сейчас опять начнут собачиться. И как вы столько лет вместе прожили и еще не поубивали друг друга не пойму, — недоуменно бормотал Чон. Он обхватил лицо Тэхена теплыми ладошками и мягко прикоснулся своими губами к чужим. Ким прикрыл глаза, хватаясь за руки старшего и слегка поглаживая. Никто не пытался углубить поцелуй, это был порыв нежности, а не страсти. В такие моменты было состояние легкой эйфории: голова кружилась, ноги становились ватными, а мысли спутанными. Внизу живота затягивался тугой узел, спирало дыхание. — Пф, скукота, — фыркнул Чимин, наблюдающий за целующимися, а затем обратился к Мину. — Покажем как надо? — Эй, ну-ка иди давай, — пробурчал Юнги всеми фибрами души желая забрать Пака, закрыться в спальне и активно соглашаться на все подобные предложения младшего. — Шалунишка, — уже шепотом добавил Мин, открывая дверь на улицу и впуская в прогретое помещение морозный воздух. Старший немного поежился от ветра, в то время как Чимин схватил Тэхена за локоть и оторвал от Хосока, который точно также сейчас не хотел отпускать Кима. Успев еще несколько раз чмокнуть старшего, Тэхен наконец оторвался от него и вышел на улицу, прикрывая за собой дверь. — Ну что, уважаемый мистер дед, — подойдя к Юнги вплотную сбоку и положив на его плечо руку, дразнился Чон. — Теперь остались только я, ты и увлекательное путешествие под названием «выпечка традиционного рождественского печенья», — воодушевленно продолжал Хосок, развернув Юнги лицом к кухне и проведя в воздухе рукой, будто приглашая. — Прошу заметить, что очень дорогого рождественского печенья, на которое каждый год уходит уйма денег и времени, и в итоге они все равно не получаются такими, как мы ожидали, и в конце концов эти несъедобные сухари лежат до февраля, и никто их есть все равно не будет. Итог: легче купить готовое, но вам же нужны приключения, и от них, прошу заметить, страдает моя кухня, — сделав акцент на предпоследнем слове ворчал Юнги. — Да брось, — протянул второй. — В этом году все будет по-другому, вот увидишь! — Не будет, — ровным голосом заключил Мин. Хосок с вымученной улыбкой посмотрел на него и обреченно вздохнул. — Напомни, почему мы с тобой еще друзья? — Ты буквально живешь в моем доме вместе со своим громким дружком, хотя прям напротив нас стоит ваше жилище, и каждый день стаскиваешь со стола наши с Чимином завтраки. — Точно.