red jackets (die first)

— Правила простые: вывести из игры всех игроков противоположной команды. Та команда, которая потеряет всех участников первее — проиграет. Ясно? Суджин прячется за колонной на площадке с одной стороны узкого мостика над основной ареной. Её задача — охранять колонку подзарядки оружия. Очень ответственная задача, если на то пошло. В темноте арены, хоть и освещённой слабыми ультрафиолетовыми лампами, игроков видно плохо. Единственный плюс красных жилеток её команды в том, что они темнее — а значит незаметнее, чем неоново-жёлтые противоположной. Соён наказала следить за колонкой внимательно и, если кто-то надумает убрать их с Минни, пока они перезаряжают автоматы, стрелять на поражение сразу, не жалея никого. Не то чтобы Суджин было жалко в конце концов. Она прижимается к колонне спиной, когда по ту сторону мостика слышится шорох. Кто-то пробирается сюда. Нужно быть настороже, ушки на макушке и все дела. Суджин поправляет лямку автомата на плече. Нужно изловчиться так, чтобы по мишени на её груди в случае чего не попали. — Дура, ты меня пристрелила! — слышится снизу, и Суджин понимает, что это Шухуа ссорится с Юци. Опять. В который раз за игру Юци стреляет не в того — специально, чтобы постебаться, или случайно (тогда нужно намекнуть ей сходить к офтальмологу). В Миён она стрелять побаивается по всей видимости неосознанно. Ну ещё бы, не очень хочется остаться без головы (хотя Суджин сомневается, что выстрелив в Шухуа с головой остаться можно, у Юци непостижимым образом получается). Она мотает головой, снова услышав шорох с мостика. Кто-то ступает тихо, осторожно. — Меняемся. — Жесть, ты меня напугала! — Суджин подскакивает на месте, когда Соён выходит из тени колонны на мостик, прямо под одну из ламп. Соён осматривается, прежде чем занять место Суджин. Минни — говорит, — уже выбыла (хотя как тогда так вышло, что Суджин не услышала объявления об этом по громкой связи?), а сама она бегать устала, поэтому теперь побегать придётся Суджин. Не то чтобы Суджин была очень уж против, потому что ноги от долгого выжидания уже немного затекли, так что размяться было бы даже хорошо. Соён раздаёт указания, даже тут не может остановиться руководить. Ну ладно, если следующей нужно убрать Шухуа по её мнению, значит нужно убрать Шухуа. Хотя стреляет Шухуа не супер — ещё ни разу не попала ни по кому, кажется. Суджин думает, что выбить из игры Юци было бы более эффективным решением, спускаясь по лестнице на нижнюю арену. Она сразу же прячется за стеной, чуть не получив выстрел в мишень на спине жилета. Фух, адреналин, конечно. Суджин замечает, как сверху Соён устраивается на мостике, мелькая отличительной красной жилеткой. Ненавязчивая музыка становится навязчивой, хотя и без слов, Суджин качает головой в ритм, думая, что делать дальше. Она прикидывает так: если в правом углу арены лагерь жёлтых, то можно начать пробираться к нему — от стены к стене. Суджин оглядывается и делает рывок к следующему укрытию. Она стоит к нему спиной, чтобы не открываться слишком сильно, в конце концов мишень спереди она кое-как защитить да сможет, а вот спину на вряд ли. — Бу! — чья-то нога специально громко топает, заставляя Суджин подпрыгнуть на месте и вскинуть оружие. Кто-то целиком выходит на свет. Суджин присматривается. Это Шухуа. Шухуа улыбается от уха до уха, держа в руках автомат на перевес. Держит она его не наготове, правда, и не особо собирается стрелять, кажется. — Ты совсем что ли, так пугать... — Суджин держится за жилетку в том месте, где предположительно находится сердце. Внутри оно бьётся часто-часто, но рукой снаружи через два слоя одежды и жилет этого не чувствуется. — Да ладно тебе, романтичная обстановочка, м? — Не очень-то... — Ну ка-ак, темнота, мы вдвоём, — на ультрафиолетовом свету её игра бровями выглядит ещё более забавно, чем обычно, потому что вместе с ними двигается ещё и нос каким-то образом, и подсвечивается это всё презабавно. — Поцелуешь? Суджин закатывает глаза. Нашла время для поцелуев. Будто вне игры этого сделать нельзя, будто они специально не выходили в уборную перед, просто потому что Шухуа настаивала, а инструктору знать об их отношениях, Суджин кажется, ни к чему. — Ну пожалуйста? — Спасибо. — саркастично отмахивается Суджин, и когда она обращает внимание на Шухуа, та строит эти свои просящие глазки. Это... это грязный манёвр, это нечестный ход. — Ну ладно-ладно... — говорит Суджин, и Шухуа не теряет времени, подходя поближе. Её неоново-жёлтый жилет отблескивает мишенью на груди, точно такой же, как на груди Суджин. Шухуа целует бегло, печатая губами по губам. Суджин отпускает автомат висеть на лямке через плечо, чтобы притянуть её к себе. Ладони на щёках, она поглаживает кожу пальцами — может себе позволить, потому что Шухуа не красится. Очень удобно, надо сказать. Шухуа улыбается в поцелуй и морщит нос, когда выбившиеся из хвоста волосы щекочут лицо. Всё-таки Шухуа милая. Милая, когда оставляет маленькие смешные поцелуи по всему лицу и жалуется, что наелась тональника на всю жизнь вперёд. — Красные, внимание, на арене остался один игрок из вашей команды! Шухуа улыбается в поцелуй. И Суджин удивлённо моргает, когда та тихонько посмеивается. Ненавязчивая музыка прерывается снова, и объявление повторяется второй раз. — Я плохо стреляю по движущимся мишеням, Джин-Джин. Спасибо, что помогла нам выиграть, — Шухуа злорадно хихикает, нажимая на грудь Суджин посильнее, и когда Суджин опускает глаза пониже, то понимает, что она делает это дулом автомата. Дулом автомата, которым только что попала по мишени на красном жилете Суджин. — Эй! Ты меня использовала! — она обиженно отталкивает Шухуа от себя, так что та почти что падает. — Ты сама виновата, я не объявляла перемирия! — Жёлтые, внимание, на арене осталось два игрока из вашей команды! Как испуганный олень на трассе в свете фар фуры, Шухуа оборачивается. С мостика ей машет Соён, и на лице Соён эта самодовольная улыбочка. Лидер, а такой ребёнок, ей богу, — думает Суджин, и берёт Шухуа за руку, потому что, раз уж они выбыли, с арены нужно уйти на время. — Ну вот... — Шухуа болтает ногами, сидя на скамейке. На настенной плазме Соён очень умело скрывается от Юци за стеной. Где-то ещё Миён должна тусоваться, но её не видно. — Сама виновата, — говорит Суджин. Да, обидно, да, она дуется, и да, Шухуа придётся извиниться за эту возмутительную выходку. Соён подстрелила Шухуа как раз в момент триумфа, когда та была готова взорваться от гордости, поэтому теперь они вдвоём отсиживаются в ожидании перезапуска игры. — Ты просто слишком красивая, я засмотрелась. — Не подлизывайся, я тебе ещё это припомню. Суджин клянётся себе, что больше никогда не поведётся на просьбы соперников. Даже если это её девушка. Да, даже если это Шухуа. (но целоваться в темноте было действительно романтично) (Шухуа об этом знать не обязательно)