Ты и на Олимпе был потрясающий

Ночь — особенное время суток. Почти чёрное небо усыпано миллионами (но только примерно - он на самом деле никогда не считал) звёзд, вдали виднеются огни освещающих город фонарей, где-то рядом незаметно шуршат насекомые. Прям тишина и спокойствие. Никаких тебе пений сестёр собора, никаких просьб достать котят с крыши, а из тех, кто не поддался силам Гипноса — лишь пьяницы в «доле ангела» и, наверное, Джинн снова не может оторваться от своих дорогих бумажек. Ну вот и сам Кэйя. В этой жизни его зовут так. Он на самом деле успел сменить много имён, раз из раза перерождаясь то инквизитором, то священником, то драконом, то эльфом. Он успел побывать в шкуре солдата, императора, проститутки, фотографа, хореографа и актёра. И он уже давно потерял надежду встреть свою семью - ни в одном из миров не заметен ни след Посейдона, ни даже Аида. Он один. И учитывая его кровожадную семейку, это наверное даже к лучшему. Сейчас вот он — капитан кавалерии. И в каждой жизни, как и во всех других, неизменно его окружают вино, женщины, веселье и кровь. Крови в этом мире не больше, чем в предыдущих, веселья меньше, а вот женщин - хоть отбавляй. На любой вкус и цвет - высокие, низкие, холодные и мстительные, собранные и ответственные, внимательные и заботящиеся, искренние, нежные, сильные и самоотверженные, в откровенных одеждах или в целомудренных нарядах, в броне на голое тело или в модных платьях. В этой жизни он даже смог вспомнить своё увлечение костюмами служанок и горничных, которое он обнаружил у себя во время правления империей. На винокурне работают очень хорошенькие горничные, поэтому его туда и тянет каждый раз. В этом мире другие боги. Архонты и другие божества, которые порой больше напоминают демонов, с которыми он встречался будучи драконом. Бог свободы, спавший столетиями, может нашёл бы общий язык с Гипносом, а бог контрактов однозначно разгневал бы своими деяниями Афину. Или они бы вместе начали новую войну, одно из двух. Здесь никто не отвечает за ночь, смену времён года, никому не приносят жертв ради хорошего урожая. Это другой мир, который бы, наверное,не следовало бы сравнивать с Олимпом, но с Утёса Звездолова открывается прекрасный вид на бушующие волны и бескрайнее небо, которое напоминает ему о былых днях. Зато в этом мире, где бы Кэйя не наслаждался творениями Нюкты, его всегда навестит мужчина, который накинет ему куртку на плечи и в тысячный раз посетует о количестве вина в крови. — Мне правда кажется, что если тебя поранить, то вместо крови из тебя потечёт вино, - ворчит он, но усаживается рядом на холодную землю, чтобы затем уткнуться холодным носом в шею и устало обмякнуть на плече. Мир, в котором он Кэйя, ему очень нравится. Ему с лихвой хватило крови и женщин в прошлых жизнях. Дилюк и на олимпе был бы потрясающим спутником, и здесь. И, наверное, ему бы очень подошла форма горничной. Кэйя тихо смеётся, думая, что разделил с ним свою божественную силу. Пусть Дилюк здесь будет богом виноделия, Кэйя же прекрасно справится с ролью бога разврата и безумств.