Заново

      Море плескалось у самых ног, такое шумное, щекотное и разноцветное, что казалось ненастоящим. В нем отражалось испятнанное закатом небо, и фиолетовые тучи, и прощальные золотые лучи заходящего солнца, разбитые барашками пенных волн.       Шэнь Юань стоял и смотрел то на огненную линию горизонта, то себе под ноги. Носки сапог глубоко ушли во влажный песок, и ямки быстро наполнились водой.       Не разуваясь и не снимая одежд, заклинатель шагнул в воду. Волна лизнула голенища, оставила клочья пены на полах одежд и схлынула, уводя за собой на глубину. Влажный воздух живительным эликсиром вливался в иссушенное горло, течение тянуло длинный подол ханьфу и закручивало вокруг колен, прохладой осторожно касалось многочисленных ожогов, прячущихся под плотной тканью.       Вода поднялась до пояса и насквозь промочила дорогой изящный веер, украшенный полированной костью и золотыми пластинами. Неловкими пальцами отцепив дорогой подарок, Шэнь Юань размахнулся и забросил его в волны; пусть станет подношением морскому демону.       Захотелось закричать во все горло, вырвать из себя многолетнюю усталость, горечь и мертвую, отжившую влюбленность. Больше не придется оглядываться, смиряя голос, лгать в глаза и шипеть, смазывая покрывшуюся волдырями кожу. Не нужно теперь надевать шляпы с густой вуалью и прятать лицо, позабывшее солнечный свет. Не надо видеть в зеркале пустой взгляд, давно лишившийся надежды; вздрагивать, заметив за спиной высокую фигуру с темным багрянцем глаз, бархатом речей и огнем, бесконечным огнем, что собирается за спиной в огромные крылья, рвется сквозь кожу, отметкой пламенеет на лбу под венцом короны.       Волны мягко толкали под ребра, уговаривая остаться. Вода дарует жизнь и успокоение, она равно рада и крошечной креветке, и огромному киту. Она мягко баюкает раны, омывает душу и дарует избранным новую жизнь и прекрасный хвост, унося всю боль и рассеивая ее среди тысяч и тысяч других горестей, что по капельке скопились в морских волнах.       Семь лет брака были и хорошими, и плохими, но огненная сущность демона стерла и их вместе с жалкой человеческой любовью, которая так долго держалась в душе Шэнь Юаня.       Путаясь в мокрой ткани, заклинатель лег на спину и закрыл глаза, отдаваясь на волю волн. Унесет на глубину — так тому и быть, он не станет сопротивляться; он хочет жить, но слишком устал. Если же выбросит на берег, то придется плестись в мокром платье, оставляя за собой лужи, и искать ночлега среди песка и камней. Таков уж Юань, он никогда не пытался выбрать самостоятельно, снова и снова отдавая право решать за себя то другим людям, то слепой судьбе.       Тринадцать лет назад оказалась его душа в теле юного заклинателя, не справившегося с одиночеством и непроходящей болью. К счастью, подмены никто не заметил — колючий и нелюдимый Шэнь Цзю друзей не завел, и до чудачеств пришедшего ему на смену Шэнь Юаня и дела никому не было.       За пять лет ему удалось худо-бедно научиться управляться с ци и перестать вздрагивать, когда соученики обращались к нему чужим именем. Освоившись, Шэнь Юань осмелился поднять взгляд и окунуться в мир, который достался ему даром вместе с новой жизнью.       Мир, в котором правили великие демонические короли, подчинившие неукротимые стихии и заставившие их служить себе. Демоны помельче облюбовали себе огненные бездны Пылающих небес — вотчину Ло Бинхэ, совсем юного, но сильного короля, пришедшего на смену почившего отца. Нежная и прекрасная демоница воздуха Ша Хуалин оберегала свой маленький и хрупкий народец, скользящий среди скал и омывающий крылья в утреннем тумане. Она тоже была юна, но за дело взялась споро, и пернатых малышей перестали истреблять. Земляной червь Чжучжи-лан окопался где-то в самой глубине и на поверхность выходил редко, коротая свой век вместе с големами и слепыми умельцами, которые поклонялись ему испокон веков. Только древний и могучий исполин Мобэй-цзюнь до сих пор не уступил никому своего трона и самолично правил глубинами океанов, принимая к себе лишь редкие истерзанные души. Люди остались ничьим народом и воевали сразу со всеми, охотясь за русалочьими плавниками, закрывая в клетках вольнолюбивых воздушных малышей и сажая на цепь слепых подземных гномов.       Шэнь Юань даже представить себе не мог, за что судьба подарила ему второй шанс, но быть заклинателем не слишком хотелось. Ну кто захочет остаться простым человеком в мире, наполненном такими чудесами? Но даже возродиться человеком было куда лучше, чем остаться трупом в собственном мире.       У него не было ни единого шанса избежать внимания демонического повелителя. Было бы нечестным сказать, что Бинхэ принуждал его или давил своей властью — давил, конечно, но это было просто оттого, что сам Шэнь Юань ничего из себя не представлял.       Ло Бинхэ влюбился, и от этого все стало только хуже. Долгое время Шэнь Юань раздумывал об изначальном владельце тела, о котором не знал почти ничего. Смог бы настоящий Шэнь Цзю холодно отвернуться от пламенеющего влюбленного взгляда, которым стены можно было превращать в невесомый пепел? Смог бы уйти, заполучив первую рану? Быть может, этот странный мир подарит и потерявшему все Шэнь Цзю чистый лист, с которого душа начнет новую свою историю ликования и горестей.       Даже самые осторожные касания заставляли Шэнь Юаня корчиться от боли, а кожа его покрывалась пугающими волдырями. Люди — хрупкие игрушки, даже заклинатели. Никому не справиться с мощью короля, и Бинхэ об этом слышал, но так не хотелось верить!.. Ему в жены предлагали только сильнейших демониц, чья кровь наполовину состояла из рдеющей магмы. О, их тела смогли бы справиться с королевским огнем, но обезумевшее пламя рвалось к человеку.       Шэнь Юань отчаянно тянулся навстречу и каждый раз заново тонул в глубоких багровых глазах, находя бесконечно странное удовольствие во всем этом неудавшемся браке. Быть вместе, но всегда на расстоянии касания, засыпать в разных комнатах и каждое утро бросаться навстречу, болью встречая ранящий поцелуй.       Любовь короля принимала все более извращенные формы. Шэнь Юаня скрывали от глаз, словно хрупкую драгоценность, а среди демонов распространилась мода на тугие заклинательские пучки и выбеленные лица. Шэнь Юань кивал одобрительно — медные, огненные и золотые глаза так хорошо смотрелись на фоне матово-бледной кожи!       Все чаще по ночам в комнату короля проскальзывали юные демоны, замаскированные под человека. В такие ночи Шэнь Юань лежал, слепо смотрел в потолок и спрашивал себя — на что он надеялся?       Просто поплыл по течению, а потом волной накрыло и потащило ко дну, и теперь уже не выплыть. Покорился горящим глазам, многословному обожанию, слепому поклонению — король любил всем собой и весь мир заставлял петь оды своему супругу, только вот никакая любовь не смогла зарастить непреодолимую пропасть.       Человек — не пара для огненного демона, человек вовсе не может быть с демоном, или русалкой, или с подземным умельцем. Каждому свое. Пусть и ходили в народе неяркие книжицы с длинными названиями, в которых огромная любовь делала невозможное возможным, но дальше потертых страниц эта магия не распространялась.       Вспомнив первую попытку демона взять его за руку, Шэнь Юань усмехнулся и слизнул с губ соленую влагу. Волны уютно покачивали измученное тело и шелестели, уговаривая рассказать и отпустить.       Первый закат в новой жизни не хотелось упускать, и заклинатель открыл глаза.       Небо над ним казалось перевернутой чашей, в которой расплескались краски.       Длиннопалая ладонь короля с тускло сияющими когтями накрыла его ладошку целиком, и мир сжался до размеров бесконечно крошечной точки. Кожа слезала по самое запястье целыми пластами, оставляя безобразные шрамы. Лучшие целители днями и ночами врачевали несчастную конечность, цепенея под полными гнева взглядами Ло Бинхэ, и только Шэнь Юань знал правду — гневался король вовсе не на них, а на самого себя да немного на судьбу, подарившую чувства такой глубины к негодному партнеру.       Это не должно продолжаться долго, сказал себе Шэнь Юань. Мы должны остановиться.       Год проходил за годом, но никто не находил в себе сил заговорить о расставании. Любовь Ло Бинхэ выродилась в странную смесь поклонения и непреходящего раздражения. Он любовался супругом, не имея возможности коснуться — никакие мази больше не могли свести глубоких шрамов на теле. Любовь Шэнь Юаня обуглилась где-то между третьим и четвертым объятием, когда кожа покрылась выпуклыми розовыми жгутами от самой шеи до бедер.       С тех пор Бинхэ больше не приближался, а целители отправили Шэнь Юаня на побережье — сухой климат мешал затянуться истончившейся коже.       Оказавшись на море, заклинатель словно ожил. Он несколько раз выходил с небольшими кораблями и даже однажды спас глупого тритона, который вроде как готовился метать икру — мягкий животик делал его похожим на креветку. Шэнь Юань не знал, мечут ли икру мужские особи или под водой тоже возможно заиметь лишний вес, но внутри пухленького тельца была ци, и он вдруг решил подарить подводному жителю свой любимый веер.       Наверное, тогда он и начал обрывать все ниточки, что тянулись от него к любимому и ненавистному демону. Вместе с заговоренным веером он словно часть души оставил в бирюзовых водах и часто просыпался, задыхаясь от пепельно-сухого воздуха во дворце Ло Бинхэ.       Огненному королю не было хода к морю. Даже ветер на побережье был настолько влажным, что пламенные крылья угрожающе шипели и исторгали клубы пара, а сам Бинхэ терял большую часть сил. Он боялся отпускать Шэнь Юаня в места, недоступные ни ему, ни его демонам, но крошечный хрупкий раздражающе-любимый и ненавистный человечек погибал в раскаленных покоях, как лишенный полива цветок.       Прощаясь, Бинхэ мимолетно и стремительно коснулся щеки Шэнь Юаня сквозь плотные слои вуали, не оставив очередной багровой отметины на тонкой коже. Король был натужно-весел, но в глазах царила тоска.       Он наверняка понимал, что супруг не вернется. Не мог не понимать, ведь того и ждал, и ненавидел, и боялся. Осталось дождаться, что победит — жадность или уважение.       И если раньше Шэнь Юань выбирал между любовью и одиночеством, то теперь остался у него один выбор — растянутая мучительная смерть в Пылающих небесах или спокойное существование без Ло Бинхэ. Шэнь Юань решил для разнообразия выбрать себя.       Наверное, он и вправду устал, если перестал верить во всепобеждающую силу любви. Наивность — непозволительная роскошь для потрепанного жизнью заклинателя, уже пережившего и собственную смерть, и ненормальную любовь.       Горизонт медленно гас. Воздух становился прохладнее, а вода, наоборот, казалась все теплее и мягко обнимала тело, унося его все дальше и дальше. Хотелось спать, и здесь — Шэнь Юань бы уверен — он уснет спокойно и сладко, и не будет больше выворачивающих наизнанку кошмаров.       Здесь он будет счастлив, даже если больше не сможет открыть глаза.       Рядом плеснуло тяжело и громко, и плотная волна ударила в бок, выбивая Шэнь Юаня из блаженного чувства безмятежности. Перевернувшись, он неловко загреб воду тяжелыми плотными рукавами и завис в воде вертикально, медленно шевеля ногами.       Над головой загорались первые звезды; они отражались в воде, словно в огромном зеркале. До берега было так далеко, что заклинатель не сразу разглядел темную полоску суши.       Найдя глазами размытую расстоянием линию, Шэнь Юань облегченно вздохнул и развернулся к ней спиной, упершись нос к носу с незнакомцем.       От испуга заклинатель шарахнулся в сторону и замолотил руками и ногами, едва не пойдя ко дну. Вода затекла в рот и нос, стянутое мокрой тканью тело стало вмиг непослушным, и отчаянно кашляющий Шэнь Юань успел заметить только блеск серо-стальных глаз и крошечную родинку под нижним веком, прежде чем напугавший его визитер без плеска ушел под воду.       Тонуть разом расхотелось, и заклинатель неуклюже поплыл к берегу, борясь с желанием сжаться в комок. Обострившиеся чувства безошибочно нащупали живую искру в глубине вод, тенью скользящую следом. Беспокойство нахлынуло и отпустило, и Шэнь Юань даже улыбнулся, расслабляя напряженные мышцы.       Подводному жителю стоит простить его любопытство — нечасто в этих водах решают утопиться почтенные заклинатели, до самых костей пропитанные демонической энергией. Реши Шэнь Юань поплавать без одежды, и несчастный тритон принял бы его за кусок изъеденного мяса, который по странной прихоти до сих пор жив.       У берега волны принялись с шумом подталкивать заклинателя под колени, поторапливая выбираться из воды. Температура снизилась, и мокрая одежда облепила все тело, вызывая невольную дрожь. До самого рассвета Шэнь Юань не отходил от линии прибоя, сотрясаясь от озноба под порывами прохладного ночного ветра. Эта прохлада была для него благословением, долгожданной наградой после иссушающего жара темного дворца и его огненного властелина.       Быть может, морю удастся залечить его раны. Не телесные — кому есть дела до красоты, если за спиной остался ад, а душевные. Те, что ноют не на плохую погоду, а на попытки посмотреть жизни в глаза.       С рассветом он с трудом поднялся и побрел по берегу. Медленно разгорающийся восход алым цветком распускался на стальных волнах и отражался в изнанке зрачков, незнакомо трогая сердце; Шэнь Юань решил найти хоть какую-нибудь рыбацкую деревню неподалеку и осесть там.       Он — сильный заклинатель, сможет и зверя отогнать, и ураган предсказать, и исцелить не слишком мудреную болезнь. Он сам может выбрать свою судьбу, и он не хочет покидать эти дикие места с длинными песчаными косами, округлой галькой под ногами и такими рассветами, что хочется замереть и не дыша впитывать всем телом водоворот небесного сияния, боясь моргнуть. Он останется здесь.       До деревни оказалось почти три часа неспешного хода. Кривоватые лачуги показались Шэнь Юаню непропорционально высокими, и, только подойдя поближе, он смог различить росчерки утопленных свай. Домики теснились высоко над водой, как цапли на длинных ногах, и шаткие лесенки поднимались к ним прямо из волн.       У заклинателя при себе не было ни монеты, однако умения его сами по себе куда дороже любой валюты. Можно было продать драгоценный веер, только вот где найти покупателя на изящную вещицу среди пожилых рыболовов и совсем юных ловцов жемчуга?       Несколько лачуг в самом глубоком месте оказались заброшены, их строили первыми, и море с тех пор отвоевало и заглотило изрядный кусок берега. Вода плескалась так высоко, что можно было прямо с порога опустить ноги в волны; за жилье никто не просил оплаты. Шэнь Юань выбрал кривоватую хижину с выходом на восток. Соседей можно было увидеть через окошко в противоположной стене, но если сесть на узкой лесенке, то прямо перед глазами будет только бесконечная вода да короткие росчерки охотящихся за рыбой птиц. Чем больше воды разделяло сушу и Шэнь Юаня, тем спокойнее ему становилось. Он надеялся, что давно стал для Ло Бинхэ неудобной надломленной игрушкой, которую и выбросить жалко, и починить нет возможности, но на самом деле мысли короля были для него тайной. Повелитель огненных демонов не отдавал того, что почитал своим, и как знать, не стал ли для него обладающий собственной волей супруг беспокойным имуществом, которое нужно во что бы то ни стало вернуть.       Чем больше воды, тем меньше сил у Ло Бинхэ. Чем меньше у него сил, тем скорее он сбежит отсюда, страшась нападения Мобэя. Живущий во мраке синей бездны древний демон когда-то сражался с отцом Бинхэ не на жизнь, а на смерть, и как знать, не решит ли он и теперь пощипать пламенеющие перышки.       Лачуга была пуста, а пол потемнел от грязи и старости. Под ногами хрустели тонкие рыбьи косточки, оставленные прожорливыми морскими птицами. Стянув с себя многочисленные драгоценные ткани, Шэнь Юань разобрал мокрый ворох одежд и выбрал те, что совсем не нужны были в деревне. С собой он привез целый воз нарядов и украшений, как и положено демоническому супругу на отдыхе, но вся одежда осталась в уютной гостинице вместе с охраной, слугами и чемоданом вееров.       Если правила предписывали ему носить десяток платьев, чтобы господин не обжег его кожу случайным прикосновением, то он, разумеется, наденет одиннадцать. А для деревни, где до берега нужно добираться вплавь, подойдут и два слоя.       Разорвав напополам тонкий подол, Шэнь Юань намочил ткань в морских волнах и принялся выметать сор и грязь прямо в воду. К обеду мокрый пол был чист, а уставший заклинатель уснул на полу на негнущемся от вышивки верхнем платье, прикрывая глаза ладонью.       Солнце взбиралось все выше, с любопытством заглядывая сквозь щели в крыше, а Шэнь Юань спал так сладко, как не спал со времен своей прошлой жизни.