Барселона, Испания.
Монотонный голос священника, читающего молитву, разносится спокойным потоком по собору. Отталкивается эхом от величественных вековых стен, плавно достигает слуха, оседая чем-то эфемерным в сознании. Немногочисленные посетители, в основном туристы, снуют из зала в зал, стараясь переговариваться как можно тише. Кто-то и вовсе, оказавшись под властью священного ритуала, остаётся сидеть на холодной скамье, вслушиваясь в песнопение служителя. Одним из таких людей оказался молодой человек, на вид не больше 22-х лет. Изящные руки, словно сами по себе, складываются в знак молитвы, пухлые губы слегка дрожат, чтобы не повторять слова за священником. Глаза прикрыты, а в мыслях – пустота. Так должно выглядеть очищение, ведь правда? Когда ничего лишнего в голове, душу несёт невидимым течением по пространству и времени. И вдруг, совсем рядом, раздается тихий мужской голос: - Ничего страшного, если Вы повторите молитву. Парень непроизвольно вздрагивает и открывает глаза, поворачивает голову в сторону звука. - Простите? Я не очень хорошо говорю по-испански, - рядом на скамье, но на расстоянии, которое позволяет этикет, сидит незнакомец. Высветленные волосы, приятная внешность и белоснежная, почти молочная, кожа. Но самое главное – глаза. Выразительный глубокий взгляд заставляет паренька потерять дар речи, перестать слышать все, что происходит вокруг. - На самом деле, я тоже не особо хорошо говорю на нем, - милые мимические морщинки обрамляют лицо, когда красивые чувственные губы расплываются в нежной улыбке. Незнакомец переходит на корейский, - Я сказал, что Вы можете повторить за священником. В этом не будет ничего неправильного… Как я могу к Вам обращаться? - Х-хан. Хан Джисон, - рассеянно отвечает собеседник, понимая, что парень выбрал довольно необычное место для знакомства. Ещё больше его удивляет, как парень утвердительно кивает сам себе, будто бы только что подтвердилась его догадка. - Джисон, значит, - парень задумчиво пожевал губу. – Позвольте Вам объяснить, что Богом одним мы едины. - Что Вы имеете ввиду? - Православие, католицизм – не важно, какую молитву мы читаем. Мы обращаемся к одному и тому же. К Нему, - незнакомец возводит взгляд к украшенному древними, местами потрескавшимся, фресками потолку. Хан невольно повторяет за ним, и внутри него появляется некий трепет, словно прям сейчас, на их глазах, произойдет чудо. Тем временем, парень продолжает: - Я заметил, что Вы сдерживаете себя. Ничего грешного с Ваших губ не сорвалось бы. - Я немного не понимаю, к чему Вы . . . - Джисон ловит взгляд парня и замирает на месте, не договорив. Поздно осознаёт, что не может оторваться от глаз напротив. Ему кажется, или он видит там, в глубине, какое-то свечение? - Вы веруете в Бога? – серьезно, даже немного холодно, спрашивает незнакомец. – Можете не отвечать, я всё вижу, - тон голоса снова становится мягким и… снисходительным? – Человеку надо во что-то верить, тогда он чувствует себя живым. Джисон в ответ может только кивнуть, не в силах вымолвить и слова. Что происходит? - Что ж, приятно было познакомиться, - молодой человек поднимается со скамьи. – До новых встреч, Хан Джисон, - он приветливо улыбается и направляется в сторону выхода. Органы чувств Хана вновь начинают работать лишь спустя время: сначала монотонная молитва возвращается к его слуху; затем холодный камень скамьи заставляет парня продрогнуть; и лишь потом перед глазами предстает полный, уже не размытый, образ внутреннего зала собора с алтарем посередине, а так же прогуливающихся и сидящих по скамьям немногочисленных людей. Джисон вскакивает с места, оглядываясь по сторонам. Но таинственного незнакомца уже нет, словно испарился. В руках чувствуется какой-то предмет: Хан опускает взгляд и видит белоснежное перо, довольно крупное для птицы. Парень аккуратно проводит по нему кончиками пальцев, а в голове, словно эхом, звучит: «Хёнджин». Несколько дней к ряду Хан возвращается в собор, где произошла таинственная встреча. Но увидеть Хёнджина вновь ему так и не удается. Перед глазами так и стоит прекрасный образ незнакомца со странными речами. «Хёнджин», парень воспроизводит загадочное имя в мыслях, словно пробуя его на вкус. Почему-то он уверен, что именно так звали молодого человека с нежной улыбкой. Только вот в какой момент он успел Хану назвать себя? И не было ли это просто видением от испанской жары и всей магии – как иронично – собора и священной службы? Джисон уверен – это все произошло взаправду. Пару раз ему кажется, что он видит чудного парня в толпе. Все чаще Хан остаётся на службы в разных соборах, церквях, часовнях. Но ни разу он не видит его вновь. И вот приходит время уезжать в другую страну – очень удачно подобранный тур по Европе не стоит на месте. В день отъезда Джисон чувствует – встреча, всё же, неизбежна.***
Бавария. Германия
Летняя ночь постепенно окутывает собой немецкий город, его жителей и туристов. Но жизнь на улицах не спешит утихать: с разных уголков улиц слышны задорные голоса людей, компаний, собравшихся вместе. Именно в такую ночь приятно насладиться холодным немецким пивом под пряный вкус мясных изделий – достопримечательности немецкой кухни, не иначе. Только на данный момент Хана мало волнуют местные вкусности. Дыхание парня сбито, ведь он бежит вниз, по неприметной улочке, спасаясь жизнью. От испуга он едва может вспомнить дорогу к небольшому отелю, где остановилась их туристическая группа. Позади слышен топот приближающейся группы людей. Хотя людьми назвать их сложно: несколько местных подвыпивших хулиганов. Заприметив симпатичного иностранца невысокого роста, обидчики никак не ожидают, что в ответ им прилетит отказ в приятном совместном отдыхе; и решают наказать обидчика и загнать жертву в угол. Джисон знает на немецком только необходимые для путешествия, фразы, но уверен, что вслед ей кричат явно что-то нелестное. Очередной поворот оказывается роковым – парень едва успевает затормозить перед стеной, выросшей словно из ниоткуда. Хан хнычет от безысходности и ударяет кулаками по серому камню. Тупик. Конец пути. И что с ним будет? Тем временем, обиженные дерзостью парни нагоняют свою несчастную жертву, но приближаться не спешат. Хан оборачивается и вжимается в стену, мечась взглядом по стенам вокруг, ища хоть какой-то выход. Хулиганы переговариваются на таком грубом для слуха немецком, один из них непристойно облизывает губы, окидывая взглядом Джисона. В голове Хана же внезапно всплывает образ парня с ангельским лицом, которого он встретил в соборе, в Барселоне. На удивление, это придает ему сил и он становится в стойку, готовясь дать обидчикам отпор. - Помирать так с музыкой, ха? – слышит Хан родной корейский и теряется на мгновение. Перед глазами словно ветер проносится, дальнейшее он видит смутно. Что-то, вернее, кто-то ловко расшвыривает преследователей по разным углам; у кого-то из них можно увидеть кровь на лице, у кого-то хрустнула кость. Джисон спиной приваливается к стене и не знает, что лучше закрыть: глаза, чтобы не видеть происходящего, или же уши, чтобы не слышать истошных криков хулиганов. Истощенный от погони и страха организм решает за него – Хан теряет сознание. Оказалось, что не на долго. Парень открывает глаза как только звуки драки стихают. К его удивлению, он почти цел и невредим, только колени и ладони немного содраны от падения на жёсткий асфальт – потеряв сознание, Хан все-таки успел приложиться о землю. Как только удается сфокусировать взгляд, Джисон видит пред собой широкую спину в черной кожаной жилетке-косухе, стройные ноги и крепкие мышцы на руках, не скрытые тканью одежды. Потирая костяшки пальцев, спаситель поворачивается к парню, окидывая его оценивающим взглядом. Но от этого взгляда не было мерзко, наоборот - сердце Хана пропускает удар, а бледные щеки покрываются румянцем от смущения. - Вижу, ты цел. Это радует, - голос у парня мягкий, словно бархат, что немного расходится с довольно брутальной внешностью. Он подходит ближе и протягивает руку, помогая подняться. - Благодарю, - тихо проговаривает Хан, нехотя отпуская руку парня и отряхивается. – Правда, спасибо. Вы спасли мне жизнь. - Можно на «ты», если не против. Я не такой старый, - усмехается незнакомец. – Меня зовут Минхо и я собираюсь тебя проводить, - Джисон слегка удивляется такой напористости со стороны парня, но от чего-то быстро соглашается на негласную защиту. Он всё ещё напуган, но Минхо не вызывает у него подозрений, а, наоборот, он чувствует, что может ему довериться. Настолько, что следующие два дня Хан больше времени проводит не по четко построенному туристическим гидом маршруту. Новый знакомый водит его по развалинам старинных замков, узеньким, почти безлюдным улочкам. Находит кофейни и бары, где вкусно и недорого кормят. Минхо немного груб, но в то же время спокоен и внимателен, совсем не вяжется с образом бойца, расправившегося одной левой с пятью агрессивно настроенными парнями. Это вводит Джисона в заблуждение, и он хотел бы узнать о новом знакомом как можно больше. Минхо его цепляет и волнует. Но старший ловко соскакивает с темы о себе, о своей жизни, отделываясь общими фразами или новыми видами и местами. В ночь перед отъездом новый знакомый приводит Хана на крышу одной из старых недействующих колоколен. Младший охает, видя перед собой невероятный вид на площадь: люди муравьями рассыпаны по площади, их голоса почти не слышны, огоньки многочисленных баров и палаток торговцев завораживают своим свечением. Затем Хан поднимает голову вверх и видит над собой россыпь звёзд – так близко, что хочется собрать их в ладошки горсткой. На глаза наворачиваются слезы благодарности и восхищения. - Запомни моё имя, - говорит Минхо, привлекая младшего за талию к себе. Тот не может отвести взгляд, застывая на месте. А внутри разливается чувство дежавю – Джисон вновь кажется, что он видит в глазах нового знакомого тайное свечение. Глаза закрываются сами по себе, когда Минхо касается мягких губ Хана своими. В сознании парня мелькает только белое перо и гулко отдаёт куда-то в сердце тихое «Хёнджин».***
Амстердам, Нидерланды
Громкая музыка неприятно бьёт по ушам, неоновые огни разве что не слепят, вокруг танцующие в некоем пьяном угаре молодые люди. Джисон не любитель клубов, но хорошая знакомая, с которой они успели подружиться во время путешествия, попросила не бросать её и сходить в один из самых популярных ночных клубов Амстердама. Пара горьких шотов – Хан уже теряет свою знакомую на танцполе. Ещё какой-то кислотного цвета коктейль – парень уверенно направляется в сторону туалета. Хочется умыться холодной водой и вернуться в номер отеля. Но, поднимая голову, Джисон никак не ожидает увидеть в отражении зеркала Минхо. Парень стоит позади него и улыбается. Но не той доброй улыбкой, с которой он подкармливал бездомных кошек на улицах Баварии. Сейчас его улыбка похожа больше на оскал. Кожаный тонкий чокер выделяется на бледной шее, едва заметно поблескивают серьги в ушах. То ли от некачественного алкоголя, то ли от клубного дурмана, Джисону кажется, что он замечает два острых аккуратных клыка, едва скрытых нежной кожей губ. - Привет, - произносит одним губами Минхо, а во взгляде парня появляется то самое свечение. Хан скованно кивает в ответ и спешит удалится из уборной комнаты. Сейчас ему не хочется находиться рядом с ним, сейчас от Минхо исходит аура опасности. Джисон выныривает из тускло освещенного помещения в более темный зал клуба. Невольно оглядывается назад и стопорится, врезаясь в кого-то. - Что ж ты так, неаккуратно, - сильные руки обхватывают его плечи, бархатистый голос раздается совсем рядом с ухом. Какого черта? Как это произошло? - Именно его, того самого черта, - озвучивает ответ на мысли парня Минхо, приподнимает длинными пальцами лицо Хана за подбородок, заставляя посмотреть на себя. – Куда ты так торопишься? Неужели не успел по мне соскучиться? - Минхо, что происходит? – по спине младшего бежит холодок, когда он чувствует, как острые когти слегка царапают его предплечье. – Пусти меня, - Минхо довольно ухмыляется, видя нарастающий страх во взгляде Хана. - Я думаю, что нам стоит выйти на улицу. Подышать свежим воздухом, что скажешь? – старший проводит тыльной стороной ладони по мягкой коже щеки, от чего Хан вздрагивает и прикрывает глаза. Ещё мгновение – и Джисон чувствует дуновение прохладного ветра на своей коже. Открыв глаза, парень вскрикивает – он стоит на краю крыши отеля, но сдвинуться с места не может. Вперёд – страшно и означает конец, назад – какие-то неведомые силы не позволяют сделать этот шаг. Тело прошибает дрожью, когда когтистые пальцы скользят по талии вверх, а слегка влажные губы касаются шеи, нос следует чуть выше к месту за ушком, втягивая приятный аромат Джисона. Минхо не сомневался, что Хан будет на столько аппетитным - Ты так прекрасен, - шепчет старший, прикусывая нежную кожу. – Идеально мне подходишь. Особенно твоя чистая душа, - с губ Хана срывается тихий стон, когда проворный хвост чёрта скользит в дырку на ткани по-модному порванных джинсов и проводит кончиком по обнажённому бедру. - Прошу, отпусти меня, - в полубессознательном состоянии произносит Хан. От тех хулиганов его спас Минхо, оказавшийся демоном в чистом виде. Но кто спасёт теперь от самого Минхо. Ответ приходит с ярким светом, озарившим ночное небо. Словно сквозь туман Хан слышит брань демона, чувствует толчок и, затем, ощущение полёта. Вот и все, думает парень, падая в мягкие объятия. «А может, я уже давно мертв», приходит ему на ум. - Все хорошо, я вовремя успел, - Джисон сразу же открывает глаза, услышав знакомый голос. Следующими в поле зрения попадают белые крылья за спиной держащего его парня. Крылья, которые находятся в движении, между прочим. Из чего Хан делает вывод, что они летят. - Нет, я точно уже мертв, - вздыхает Джисон, однако, цепляется за плечи несущего его ангела, покрепче. - Если я тебя сейчас сброшу – то будешь, - не удерживается от язвительного замечания Хёнджин. Наконец, парень долетает вместе со своей ношей до нужного окна, в котором Хан смутно узнает свой номер в отеле. Взмахнув пальцами, существо открывает окно и влетает в комнату. Аккуратно опускает парня на кровать и присаживается рядом. - Спасибо, - едва шепчет сухим губами Джисон и откидывается на подушки, прикладывая холодную ладонь ко лбу. От происходящего у него кругом голова. Может ли быть такое, что ему в клубе подмешали наркотики в коктейли? Но Хёнджин и Минхо случились в его жизни ещё до Амстердама. Что ж, самое время сойти с ума и обратиться к врачу. Но сердце щемит от того, что ангел рядом. Само спасение…Господне? - Спи, - произносит Хёнджин и, словно повинуясь его приказу, сознание Джисона погружается во тьму.***
На этот раз Хан видит Хёнджина пару раз в Париже, один раз они пересекаются в Брюсселе. Хёнджин теперь – негласный ангел-хранитель, взваливший на себя ношу по защите невинного парня. Минхо, на удивление, Хан больше не видит после того случая. «Я сильнее, чем кажусь, можешь мне доверять», в одну из встреч заверяет ангел. И Джисон верит. Он вновь доверяет свою жизнь, считай, незнакомцу. Но Хёнджин словно родной, словно не тот странный парнишка с фразой «Вы веруете в Бога?» в величественном соборе Барселоны. Хёнджин прекрасен, внимателен к желаниям Джисона. И Хан позволяет себе чувствовать лёгкую влюбленность. Вновь.***
Прага, Чехия
- Прогуляемся вечером? – Хёнджин, сидя на подоконнике номера отеля. Уже вошло в привычку наблюдать за сборами Джисона. С нежностью смотреть, как Хан, с толикой смущения, крутится перед зеркалом, выбирая наряд. - Я не против, - весело отвечает младший и полностью вверяет своему ангелу вечерний маршрут по каменистой столице, в которой словно жив ещё дух средневековья. С наступлением темноты, парень выбирается из отеля, посматривая на карту в смартфоне. Хёнджин внезапно пообещал сюрприз и назначил место встречи, вместо прогулки по городу. Хан не может скрыть удивление, подходя к серой часовне, которая кажется нежилой. Старая деревянная дверь со скрипом открывается, словно приглашая гостя зайти во внутрь здания. На короткий миг в голове парня мелькает сомнение, а по затылку ползёт липкий страх. Но всё отступает, когда он видит светловолосую макушку, показавшуюся из-за двери. - Сюда, быстрей, пока никто не видел, - машет ангел, запуская спутницу в помещение. Внутри темно и пахнет вековой затхлостью. Второй звоночек волнения пробегает по позвоночнику Джисона. Но это же Хёнджин, рядом с ним не может случиться ничего плохого. - Не удивляйся, что я выбрал это место, - словно чувствуя переживания путника, заверяет Хёнджин и все ведёт по пустому коридору прямо к алтарю с величественным распятием, стоящему чуть ли не по середине зала. – Уверен, тебе было бы интересно посмотреть на настоящую сущность ангела, не так ли? - Возможно, - рассеянно отвечает Джисон, стараясь как можно осторожнее ступать по серому холодному камню. – Но почему так внезапно? Хёнджин застывает перед распятием и неоднозначно пожимает плечами. Немного погодя разворачивается и смотрит своим невозможно глубоким взглядом-бездной в глаза парня напротив. - Будут у тебя какие-нибудь предположения? - Я не знаю. Не часто выпадает шанс поговорить с ангелами, знаешь ли, - Хан не понимает, почему начинается пятиться назад от этого взгляда, не понимает, почему ему хочется убежать. Пока, спустя несколько шагов, он не упирается спиной в широкую грудь. Знакомые рельефные руки смыкаются на его талии, как тогда, на крыше. Джисон замирает на месте от тягучего «Привет» и горячего языка, прошедшегося по ушной раковине. - Хёнджин? – неверяще шепчет Джисон, пытаясь вырваться из стальной хватки Минхо. Взгляда не может оторвать от медленно приближающегося существа. Хёнджин на ходу расправляет большие крылья, которые больше не цвета искрящегося на солнце снега. Но черные, как смоль, как вороново крыло. - Хёнджин, почему? – слезы катятся по щекам парня, попытки освободится становятся всё слабее. Минхо прижимает к себе крепче, поглаживает почти с нежностью округлые бедра. - Потому что ты принадлежишь нам, - Джисон видит, как вокруг Хенджина осыпаются черные перья, как отпадает одно крыло. Затем второе. – Чистейшее добро? Или чистейшее зло? А как насчёт падших ангелов? Ты не думал об этом? - Но я же верил тебе, - словно в бреду произносит Хан. – Ты же спас меня… от него, - парень слабо бьёт затылком по груди стоящего сзади демона. - Тебе нет смысла мне не доверять сейчас. Любовь создал Господь наш, но она же толкает нас на грех, - Хёнджин аккуратно берет в руки лицо Джисона и стирает большими пальцами слезы с бледных щек. Глаза с кошачьим зрачком словно вводят в гипноз. – Твоя душа давно принадлежит нам, ещё с того момента в соборе. Одним Господом едины, помнишь? – усмехается падший ангел и наклоняется к лицу жертвы, сминает губы Хана в страстном поцелуе. Джисон помнит, как две ладони коснулись его груди, где неистово билось сердце. А дальше – темнота…