Вокруг Парадиза за восемьдесят дней

      Я быстро обжилась в Разведкорпусе. Мои навыки профессионального психолога, превосходное чувство юмора и умение располагать людей к себе сыграли на руку. Раз за разом я побеждала капрала на тренировках по рукопашному бою, а другие солдаты просто опасались вставать со мной в пару. Я лишь пожимала плечом. Правильно делают, я хоть и не хочу никого калечить, но могу не рассчитать силу и случайно кинуть противника на прогиб.       Я толкнула Леви, он отлетел от сильного удара и чуть не вписался в спину Армина.       — Неплохо бьёшь, — ухмыльнулся капрал. От такой похвалы мои белые щёки покрылись ровным румянцем.       Пока остальные кадеты во время спаррингов уставали, а пот с них градом катился, я не успевала и запыхаться, ведь я намного выносливее их. Мои локоны оставались такими же чистыми, нисколько не портились и так же сияли. Похоже, что они очень понравились разведчикам, многие из них заглядывались на мои волосы и делали комплименты, говоря, что фиолетовые и розовые пряди очень гармонично смотрятся с золотым.       Леви по приказу Эрвина стал тренировать меня отдельно, но скорее я его тренировала. Он, конечно, сильный, быстрый и ловкий, но не такой, как я. Ему не хватает моей координации и интуиции. Зато дело пошло интереснее, когда Леви стал обучать меня обращению с УПМ.       — Это УПМ, нам оно необходимо, чтобы...       — Чтобы маневрировать и передвигаться по городу или в условиях леса, а так же для наиболее эффективного убийства титанов, — закончила за Леви я. Я уже давно просекла, что это за штуки, без проблем угадала расшифровку и даже самостоятельно поняла принцип работы. Я такие штуки на досуге собирала, когда скучно было.       — Правильно, — глаза цвета угольно пыли сузились, — а ты догадливая.       Наконец-то заметил. Будто я впервые являю чудеса человеческого интеллекта, недоступные им, простым солдатам.       — Хорошо, тогда, раз ты ты такая умная и уже догадалась, как действует УПМ, может, продемонстрируешь мне это на практике?       Я пожала плечом. Такие штуки я на раз-два раскусить могу. Я взглянула на это хвалёное УПМ поближе. Ага, всего-то привод, работающий на системе механики Робертсона, газовые баллоны, в которых по закону Менделеева-Клапейрона газ будет сохранять температуру, а она будет отвечать за скорость. Лезвия на примитивных крепежах, я такие в начальной школе клепала для папы, ему нужно было для выступления с саблями. Так-так... Я с умным видом повертела УПМ в руках, за что словила удивлённый взгляд Леви. В моём блестящем, как ложки из бабушкиного сервиза, разуме сразу сложилась полная картина. Ну ведь совсем всё просто: берём теорему Ньютона-Лейбница, прибавляем законы Паскаля и Дальтона (кстати, когда я не знала этих законов, сама случайно вывела их в шесть лет), не лишним будет вставить закон Снеллиуса, составляем несложное уравнение, учитывая законы моего любимого Ньютона в инерциальной системе отсчёта, и вуаля!       Что и требовалось доказать, УПМ — очень простое устройство, я могу его доработать, чтобы не было лишних потерь газа и маневрирование стало более точным. Но пока не буду хвастаться этим перед Леви, он же не просил ничего исправлять.       — А мне ремни самой надеть, или ты поможешь? — не подумав, спросила я и тут же почувствовала горячее дыхание на своей шее.       — А как ты сама хочешь? — шепнул Леви.       — Попрошу помочь, поможешь? — с придыханием осведомилась я.       Леви в ответ ухмыльнулся и, подобрав ремни, резко щёлкнул ими. Похоже, он настроен серьёзно. Я игриво улыбнулась.       Пока Леви надевал на меня ремни, они чуть не запутались, а я чуть не упала, благо моя великолепная координация помогла сохранить равновесие. Ремни опоясали мою стройную фигурку. Несмотря на то, что я была худая, у меня были широкие бёдра, которые многие парни (да и не только) находили шикарными, и красивая грудь. Ремни смогли подчеркнуть все достоинства моих великолепных форм. И кажется, кое-кому это понравилось, судя по взгляду капрала.       Но он просил меня не стоять красивой, чтобы он мог налюбоваться, а показать свои навыки. Поэтому я, не став дожидаться команды, взмыла ввысь. Поднялся ветер (как он всё время вовремя) и начал играться с моими локонами, а солнце отражалось в них, как в драгоценных камнях янтаря, насквозь пронизывая лучами мои золотые кудри, отчего волосы словно засветились изнутри. Я в полёте успела заметить, как Леви до глубины души поразился этим прекрасным зрелищем.       Я изящно прогнулась в пояснице, откинув голову назад, даром что занималась балетом десять лет и выступала на главной сцене Большого театра как прима-балерина. Потом, решив испробовать немного трюков, сделала в полёте три кувырка, оттолкнувшись от воздуха, пролетела до ближайшего дерева и, подтянув к правому колену левую ногу и вытянув носок, изящно прокрутилась на тонкой ветке, делая десять фуэте подряд. Разумеется, мой вес ветка выдержала, ведь несмотря на свою силу, я вешу всего лишь сорок килограммов и пятьсот три грамма.       — Вау... — мой абсолютный слух уловил восхищённый вздох капрала.       Я спустилась с ветки и довольно ухмыльнулась.       — Ну что?       — Не превосходно, но сойдёт.       — Не превосходно? — раздался рядом громогласный голос. Я подняла голову и увидела мужчину-шкафа. То есть Эрвина. Он многозначительно покивал головой, — да ты схватила всё на лету, в буквальном смысле! Кадеты тратят на это три года, а ты, Мелиорация, воистину талантлива.       Ничего необычного, я всегда выделялась среди других детей. Пускай я и хожу в обычную школу, я ещё в третьем классе самостоятельно изучила логарифмы и графики функции, а на гимнастике сама смогла освоить петлю Корбут за пару часов.       — Ладно, признаю, ты не только девушка божественной красоты, но ещё и крайне одарённая, — согласился Леви. И правильно сделал, а то у меня уже кулаки сами собой начали сжиматься.       Я довольно кивнула ему. Хм, а он недурён собой, когда не бурчит на всё подряд. пусть и малявка, но статный, широкоплечий, с накачанным прессом (но не таким, как у меня). А его перламутрово-речные глаза манили меня, как северный полюс магнита южный.       За обедом меня вновь окружили солдаты.       — И как тебе первый урок управления с УПМ?       Я пожала плечами. Не хотела расстраивать их, что у меня всё сразу же вышло успешно, а им пришлось учиться три года.       — А я всё видела! — заявила Саша, — ты была неподражаема, сразу правильно взяла рычаги в руки и летала так, будто родилась для этого!       — На самом деле у вашего УПМ много недостатков, — обведя умным взглядом любопытные лица солдат, начала я, — можно запросто облегчить его вес, применив теоремы Минелая и Птолемея, — увидев непонимание, я милостиво объяснила, — знаменитые учёные из моего мира. Ещё можно легко сэкономить газ, если чуть изменить устройство баллонов, здесь поможет теорема Чевы или закон Паскаля. Ну и точность движений, её можно скоординировать, подкорректировав крепежи и тросы.       Повисла тишина. На меня смотрели круглые глаза ничего не понимающих солдат.       — Да ты гений! — выдохнул Армин, — как же никто не догадался до этого...       Я рада, что могу предоставить этим бедным людям все свои скромные знания и облагодетельствовать их. Я была послана им как спасение, не иначе.       Вечером Эрвин опять вызвал меня в свой кабинет.       — Мелиорация, мы должны серьёзно поговорить.       Я кивнула, внимательно внемля ему.       — Скоро я познакомлю тебя с Синой, Розой и Марией, думаю, ты уже готова. Но к таким важным пленникам допускаются только высшие военные чины. Поэтому я хочу издать приказ о твоём повышении.       Я замерла. Что?! Меня хотят повысить?       — Завтра же я назначу тебя капралом, а через неделю майором. Ты показала, что достойна этого.       — Ох, Эрвин... — я не могла сдержать радостных слёз, — это такая честь для меня!       — Знаю, — он ухмыльнулся, — повысил бы тебя раньше, но не хотел отвлекать тебя от важных дел. У тебя все дела важные, — он приобрёл задумчивый вид, — ты важна для всех нас. Ты появилась так внезапно, но теперь мы жить без тебя не можем. Ты стала для нас олицетворением надежды. Знаешь, я поступил в Разведкорпус, чтобы бороться ради таких, как ты.       Утирая слёзы со щёк, я не сдержала радостного порыва и шагнула к Эрвину. А в следующую секунду я заключила его в объятия. Его могучие руки обняли меня в ответ, обвивая мою тонкую талию и прижимая меня к нему. Я уткнулась носом Эрвину в сильную грудь, прямиком в пуговицу рубашки.       — Ты наше солнце, наш луч надежды, — проговорил Эрвин.       Я блаженно улыбнулась и подняла голову, встречаясь взглядом с Эрвином. А потом приподнялась на носки и потянулась к нему. Эрвин, верно всё поняв, наклонился. Мы соединились в страстном, но в то же время нежном поцелуе. Мои пухлые алые губы встретились с его сильными и властными. Кажется, моё очарование сработало не только на Леви. И Эрвину, казалось, было совершенно плевать, что он в два раза меня старше и, будь ему года на три больше, годился бы мне в отцы.       Послышался скрип двери. Мы отпрянули друг от друга и посмотрели на вход в кабинет. Леви с охреневшей рожей глазел на нас, а в следующею секунду вылетел наружу, хлопнув дверью.       — Леви, постой! — я кинулась за ним, но стоило мне подбежать к двери, как она распахнулась и зарядила мне по лбу.       — Всё понятно, — насмешливо бросил Леви, — я всё понял.       — Что тебе понятно? — недовольно прошипела я, потирая ушибленный лоб.       — Значит, ты выбрала его, — протянул капрал, — конечно, Эрвин Смит, сам командор Разведкорпуса. А чем тебе не угодил сильнейший воин человечества?       — Да ты не так всё понял! Леви...       — Знаешь, кто ты? — яростно заговорил он.       — Ну кто?       — А вот не скажу!       Я краем глаза заметила серьёзное лицо Эрвина, наблюдавшего за нами. Тут в кабинет влетела Ханджи, но тут же затихла, тоже начав наблюдать за нами.       — Вы, капрал, не хотите меня даже выслушать! — я гордо вздёрнула подбородок.       — Ах ты... Ходишь вечно с оголёнными до колен ногами! — воскликнул Леви, — да ты проститутка! Я не слушаю проституток!       — А ты хам! — парировала я, — мужлан, петух!       Леви задохнулся от возмущения.       — Куртизанка, продажная девка, шалава!       Я поражённо замерла. Да этот нанодятел совсем зазнался.       — Как ты смеешь называть меня куртизанкой?!       — То есть про продажную девку и шалаву ты согласна? — ехидно бросил Леви.       — Высокие отношения, — умилённо пропел Эрвин, — дети мои...       — А ты заметил, как они смотрят друг на друга? — томно вздохнула Ханджи, — да это же любовь с первого взгляда.       Мы с Леви продолжали колотить друг друга. Я ловко наносила удары, а он их отбивал. Я снова била, а он снова отбивал.       — За всю свою жизнь я не видел человека более ловкого, более сильного и разумного, чем Мелиорация, — размеренно произнёс Эрвин, — она подобна мерцающей звезде на ночном небе. Такая прекрасная и такая далёкая. Как же я рад, что Мелиорация осветила нас своим присутствием, это такая честь для Разведкорпуса, Ханджи, ты понимаешь меня?       — Конечно, Эрвин, — серьёзно сказала Ханджи аккурат тогда, когда я зарядила капралу по носу, — Мелиорация стоит выше нас всех, нам её не понять, но тем не менее она позволила нам находиться рядом с ней, это ли не высшая степень доброты?       — Да ты, дура, просто не понимаешь, кем стала для меня! — снова заорал Леви, как ненормальный, — ты для меня как весь мир! Я тут я захожу в кабинет к Эрвину, и вижу, что вы с ним целуетесь, что я должен подумать?       — Ох... — выдохнула я. Как же я ошибалась, думая, что Леви просто зол из-за того, что мы с Эрвином в кабинете не дела обсуждали, а занимались посторонним. А оказывается, что я ему дорога...       Я сквозь нахлынувшие слёзы улыбнулась капралу, подошла к нему и обняла. Со стороны Ханджи и Эрвина раздался умилённый вздох. Но я не могла заводить романы здесь, в чужом и таком жестоком мире. Меня ждали дома, прежде всего я должна думать о том, как вернуться. Леви, конечно, тоже стал мне дорог, но я не могу разбить ему сердце преждевременным обещанием.       — Прости меня, Леви, но я не могу, — прошептала я ему прямо в ухо, — мы живём в ужасном, кровожадном мире, где любовь приносит только боль и страдания. Я не хочу тебя ранить. Прости меня.