change

перед ним на столе стоит чашка чёрного крепкого чая и клубничное пирожное. запах щекочет стенки лёгких, и джисон задыхается, растворяясь в нем. — здесь не занято? они встречаются, как незнакомцы, как две заблудшие одинокие души. его внимательные глаза следят за ним, и никогда ничей ещё простой кивок не возобновлял в джисоне таких сладких отголосков надежды. он смотрит на его открытую шею где раньше золотистыми чернилами было выведено его незначительное имя. он помнил, что над ребром у него цвело едкое «чанбин», а на левом бедре — скромное «хёнджин». — так ты встретил кого-нибудь из них? он поднимает на него свои красивые глаза и приподнимает уголки рта. хан не видит в нем ни доли жалости, за что благодарен, но понимает, что он сам пытается узнать, разливается ли его яблочное «феликс» под лёгкой рубашкой. — да, хенджина. он милый, ещё и рисует. просто душка. джисон коротко кивает, скромно глядя в его чашку, желая раствориться в этой чайной бездне. тогда ему казалось, что перед ним предстал сам чертов принц, сбежавший из своего королевства. позже он видел фелиска, хрупкого и чистого, жадно целующего его в крохотной квартирке на окраине города под лунным светом. сейчас же он знает его, как случайного незнакомца, сидящего перед ним в белой футболке с нелепым кошачьим принтом и чашкой горячего чая в руках. феликс подносит фарфор к губам, отпивая, а у хана кажется, что это его горло прожигает адским огнем. за окном распускается май, и джисону трудно дышать. его сердце разбито, а осколки застряли в горле. феликс не знает, что его имя — единственное растекается по груди. — а ты встретил его? — да. феликс знает, что он лжет, и все равно улыбается. хан не мазохист, но причинять себе боль ему (не)много нравится. особенно если она связана с ним. — не хочешь прогуляться? как раньше?

***

его звонкий смех разносится по всей улице, заставляя между ребер хан джисона цвести фиалки. ему кажется, что это поэтично, но не решает сказать это феликсу. феликс щелкает зажигалкой, а у джисона в голове по щелчку накатывают воспоминания. он помнит, какие сигареты курит ликс, что всегда воротит нос от кофе, любит deftones и постоянно скупает сборники с испанской поэзией, стоящие на верхней полке шкафа. его австралийская душа искрилась светом, а хану в промозглом инчхоне именно этого и не хватало. он соглашается с его мыслями, что в сеул холодно, а сам оставался на безликих улицах потому что боялся встретить свою родственную душу, такую непохожую на феликса. он приобнимает его, утыкаясь лбом в плечо. не целует, потому что так и не видит своего имени на его тонкой шеи, а пряное «феликс» на его груди начинает щемить. нож в сердце прилетает неожиданно, когда джисон видит, как к его феликсу подбегает парень. у него родинка под глазом и очаровательная улыбка.

рядом с золотистыми чернилами звучит горькая мелодия сломанных, как карточный домик надежд и сердца.