Дом у озера

Шёл снег. Стоя у деревянного мостика, ведущего к дому, Леви следил, как зелёная черепица медленно укрывается белым тонким покрывалом. Было тихо. Время здесь будто застыло, и лишь кружащий снег создавал ощущение жизни. Леви подошёл к почтовому ящику. На его металлической покатой поверхности распахнулись два нарисованных крест-накрест крыла: чёрное и белое. Леви стряхнул с ящика снег и спрятал внутрь конверт, но поднимать красный флажок не стал. Неизвестно, когда и кто прочтёт оставленную им записку. Возможно, новый хозяин поселится здесь уже в конце недели, а может быть дом будет пустовать до весны. А вот самому Леви было уже пора уезжать. Когда он сел на водительское сидение, сзади раздался скулёж. Леви повернулся и взглянул на собаку в боксе. Чёрная-рыжая дворняжка смотрела в ответ карими грустными глазами и дергала порванным ухом. — Знаю, но так нужно. Дворняжка снова заскулила, и Леви погладил ее мокрый нос через решетку. — Тебе будет лучше с Петрой, — сказал он собаке. Затем завёл мотор, последний раз окинул взглядом дом на сваях и замёрзшую гладь озёра и вырулил на дорогу. Через минуту дом скрылся за деревьями. *** — И все же Эрвин, почему именно здесь? — спросила Ханджи. Они стояли бок о бок на подъездной дорожке и медленно пили кофе. Напротив них деревянный дом с длинным рядом панорамных окон приветливо мерцал, отражая от стёкол солнечные лучи. Для декабря день выдался ясный, хоть и холодный. Эрвин же чувствовал только тепло, смотря на свой новый дом. — Не знаю, — признался он. — Просто увидел его в каталоге и понял, что именно здесь хочу жить. — Место хорошее, — Ханджи огляделась. — Озеро, лес, тишь да гладь. Но дом на сваях? Всегда вредставляла тебя в двухэтажном коттедже с белым забором и идеальным газоном. Знаешь, такая семейная идил… — Ханджи захлопнула рот рукой и отвернулась — Черт! Прости! Тема развода не была под запретом, но все его друзья почему-то решили ее избегать. Восемь лет брака, в которых отношения становились другими от года к году: волшебными, тёплыми, сложными и в конце совершенно бессмысленными. Эрвин не чувствовал, что должен о них жалеть. — Мы разошлись в хороших отношениях, — напомнил он. — Знаю. Просто все будто случилось разом. Ты только вернулся и тут же развод, покупка дома, а ещё твоя рука. Ханджи следила, как он разминает пальцами правую ладонь, на которой от мизинца до основания большого пальца тянулся узкий шрам. Эрвин пару раз сжал пальцы в кулак и встряхнул. — Я почти восстановился. И Ханджи, — он похлопал ее по плечу. — Я ценю твою обеспокоенность. Она махнула рукой и допила кофе залпом. — Уже и имя дому придумал? — Ханджи кивков указала на деревянную таблицу, прибитую над входной дверью. — Да, — улыбнулся Эрвин. — Когда увидел дом, название само в голову пришло. — Звучит отлично, — она хлопнула его по плечу и крепко обняла. — Счастливого Рождества! Если все же надумаешь, приезжай к нам. Но только никаких свитеров с оленями! — пригрозила она. Эрвин рассмеялся, вспоминая праздники в доме Ханджи и Моблита. Большие компании они собирали по любому поводу. На последней вечеринке, куда Эрвин смог прийти, они пили что-то приготовленное Ханджи и пытались утром не умереть от изжоги. Это всегда было весело, шумно, многолюдно. Именно это Эрвину сейчас было ненужно. — Спасибо, — он обнял Ханджи в ответ. — Но в эти праздники я побуду здесь. Они попрощались, и Эрвин проводил взглядом ее машину прежде, чем вернуться в дом. Проходя мимо почтового ящика, решил проверить не скрипит ли дверца и к своему удивлению обнаружил конверт. Внутри оказался сложённый вдвое лист. Эрвин пробежался по чуть наклонённым вправо строчкам. «Здравствуйте. Я жил в «Крыльях свободы» до вас. Пишу, чтобы предупредить. Я проинформировал почтовую службу о своём новом адресе. Но надеется на них смысла нет. Поэтому если вам придут мои письма, просто перешлите их по адресу, указанному на конверте. Надеюсь, это вас не обременит. С уважением, Леви Аккерман 28.11.2005 P.S. Собачьи следы от краски на пороге уже были, когда я въехал. Если вздумаете оттирать их, то бросайте это идею сразу. Поможет только замена пола». Эрвин ещё раз перечитал письмо и нахмурился. Оно было бессмысленным хотя бы по двум причинам. Во-первых, на дворе ещё только 2003 год. Во-вторых, Эрвин только утром повесил над дверью таблицу, на которой краской вывел название дома - «Крылья свободы». Как предыдущий владелец его узнал?