Наши моменты

      Открываю глаза, пробуждаясь от дремы, и сразу смотрю на часы на руке. Время еще есть… Замечательно. Переключаюсь на тебя.       Лежишь, ко мне спиной. Медлю, следом осторожно привстаю, чтобы просто посмотреть. Спишь… Разглядываю твои ресницы и наблюдаю, как глубоко дышишь, прежде чем подняться вовсе и прямо в таком виде, в каком есть, забрести в туалет, а потом на кухню. Откусываю гамбургер и возвращаюсь в спальню — и тут ты ни с того ни с сего бросаешься на меня, у самого входа. Засовываю еду в рот и подхватываю тебя, не теряюсь, но возмущенно мычу.       — Малыш, — говоришь с улыбкой, и негодование, каким бы ничтожным не было, растворяется. Вытягиваю вперед шею, предлагая, и кусаешь гамбургер с другой стороны, не отрывая взгляда. Пытаюсь не засмеяться. — Решил сбежать от меня?       Вынимаешь бургер из моего рта, но успеваю откусить. Тянусь к тебе и целую.       — Куда я могу сбежать? — Обхватываю крепче. Мычишь, отвечаешь на поцелуй… Другими словами, совершаешь очередное безобразие. Смотрю на тебя, пережевываю еду. — Ты выспалась?       Сам не вижу это возможным: мы отрубились и проспали максимум полчаса. Качаешь головой, но все равно продолжаешь улыбаться.       — Не выспалась, но не жалею, — даешь мне откусить вновь и щедро делаешь это сама. Наконец перестаю стоять на месте и укладываю тебя на постель, нависаю сверху. Я замечаю, как твой взгляд сразу становится… более грязным.       — Приснилось что-нибудь? — спрашиваю как ни в чем не бывало. Почему-то, даже не знаю почему, кажется, что ты думаешь совсем не об этом.       — Нет… После того, что мы делали, я спала как убитая эти двадцать минут.       Забираю оставшийся гамбургер у тебя из рук и ем его дальше.       — Да? — Хмурюсь, делаю задумчивый вид, хотя на деле немного напряжен. — А что мы делали?       Ведешь ногтями по моему бедру. Послабее… Ты знаешь, я не против, если это будет так же сильно, как совсем недавно.       — Мы… — начинаешь и смотришь, смотришь на меня, — …отлично проводили время… — Переводишь руку на спину, приподнимаешься и целуешь в голову. Закрываю глаза — от того, как это тепло.       — Тебе правда понравилось? — Подозреваю ответ, но спрашиваю все равно. Уже отстранившись, киваешь. Киваешь и счастливо улыбаешься… Не могу не подхватить. Не выходит. Замечаю маленькие крошки на твоих губах и естественно целую. Обхватываешь за шею, даже поспешно, будто ожидая, когда я так поступлю, и целуешь в ответ. Я поглаживаю твою талию.       — Хочешь еще?       — М?..       — Поесть, — конечно поесть. Показываю почти съеденный бургер. — Ты знаешь, еще полно.       — Хочу этот, — шепчешь… и облизываешь губы. Вздыхаю, потому что ты невыносима. И потому что сносишь мне крышу.       — Открой ротик. — Послушно приоткрываешь, смотришь прямо в глаза, и кладу тебе еду внутрь. — Пошлячка.       — Что? — Начинаешь смеяться, и я приподнимаю тебя за руки, чтобы ты не ела лежа. — Я ни о чем таком не думаю.       — И лгунья, — отвечаю невозмутимо, — просто ужасная лгунья.       Пытаешься стойко держаться, но все равно замечаю, как твои щеки становятся розовее. Боже, я обожаю, когда довожу тебя до такого состояния. И еще… до всякого разного, не без этого. Не удерживаюсь и прижимаю тебя к себе, улыбаясь, а потом целуя.       — И вовсе не лгунья, — продолжаешь бурчать ты, между поцелуями.       — Скажи еще, что прямо сейчас не полуголая в моей постели, — шепчу, вполне серьезно, и подталкиваю тебя обратно на спину. Легко поддаешься, гладишь мои волосы. Отвлекаюсь и смотрю тебе в глаза.       — Полуголая, — подтверждаешь тихо, — в твоей постели.       И сложно представить, что может быть лучше этого… Хорошо, хорошо, это не правда. Я рад, что ты просто рядом.       — Я… отлучусь, хорошо? — спрашиваешь.       — Куда? В туалет? — доходит с опозданием. Киваешь, все еще копошишься в моих волосах. — Конечно, — скатываюсь с тебя, и коротко смеешься, подталкиваешь в плечо, но чмокаешь в губы и встаешь.       — Я скоро.       Смотрю тебе вслед и, каюсь, обращаю внимание и на одну область ниже спины, поднимая взгляд, когда вдруг поворачиваешь голову. Улыбаюсь и машу тебе напоследок. Уходишь.       Прости. Конечно, мне известно, что ты заметила, но просто не могу на тебя не пялиться, пусть знаю досконально.       Через несколько минут ты снова в комнате, и в свою очередь развожу руки в стороны.       — Падай, — приглашаю, но улыбаешься и только ложишься сверху. Грустно вздыхаю.       — Я хоть не много вешу, но не хочу тебе так навредить. — Устраиваешься удобнее, но резко переворачиваю тебя на спину и нависаю.       — Да? — Это скорее риторический вопрос. Уж я-то знаю, ты можешь мне причинить физическую боль, пусть это во время наших вечных игр. Просто утыкаюсь тебе в шею и закрываю блаженно глаза. — Все.       Возвращаешься к волосам. Твои касания… Не могу найти подходящих слов, до сих пор, как описать, что это со мной делает. Мне безумно хорошо, но даже это не то.       — Что — все? — спрашиваешь тем временем негромко. Лениво улыбаюсь.       — То — все. — Обхватываю тебя руками. — Я не дам тебе уйти из квартиры.       Время идет… Сегодня его у нас остается все меньше. От этого никуда не деться.       — Чего ты хочешь? — спрашиваю я, поднимая голову и касаясь носом твоей щеки. — Пока есть время.       Вздыхаешь, я знаю почему, и кладешь мою голову себе на грудь. Чувствую твое сердцебиение и удобнее устраиваюсь. Мне становится еще спокойнее.       — Давай просто лежать и обниматься, — отвечаешь ты. Я согласен.       — А потом?       — Потом мы можем перекусить — и… — Не заканчиваешь. Не выдерживаю, приподнимаюсь обратно и смотрю в твои глаза, в которых теперь грусть.       — И мы встретимся уже завтра, — напоминаю я. — Да? Ты же помнишь? — добавляю более весело.       Мешкаешь… Мне это не нравится.       — Я не смогу завтра, — вдруг заявляешь ты, до того, как я начал бы теряться в догадках. — Я хотела после учебы провести время с Димой. Прости, что до сих пор молчала, я не хотела портить нам момент…       Да… ты права. Момент теперь испорчен. Немного отстраняюсь, лежать на груди уже не хочется. Конечно, не можешь не замечать мою… перемену настроения. Сажусь вовсе, и повторяешь маневр, придвигаешься ближе.       — Малыш… — Молчишь, отворачиваешься, потом берешь меня за колено. — Прости.       — Классно, — бросаю я. Добавить и нечего.       Конечно, где-то внутри меня существует такое чувство как совесть, но, черт, мне все равно не нравится, что ты проведешь завтра время, которого и так мало, с младшим братом. Не впервые, если на то пошло, но неприятно практически всякий раз. Да, я эгоистичная сволочь. Вряд ли здесь что-то можно сделать.       Дотягиваешься до руки, сжимаешь, наклоняешься, так, чтобы быть передо мной. Прикрываю от досады глаза.       — Прости, — повторяешь. — Я не планировала, но так вышло. Я уже пообещала ему. Хочешь… хочешь еще раз?       — Нет, — уже успокаиваюсь или, можно сказать, смиряюсь. Вздыхаю. — Не надо.       Беру тебя, пока будто не знаешь, что добавить, залезаю на кровать с ногами и тяну за собой. Прижимаешься к моей груди.       — И не надо… думать, что у меня только это на уме.       — Я не думаю, но, просто, если ты хочешь, я не против.       Глажу тебя по голому плечу и, наоборот, закрываю его своей рубашкой, что на тебе сейчас.       — В другой раз. — В самом деле желания нет. А вот разочарование еще есть. Ладно, все. Это… все-таки не глобальная катастрофа. В конце концов мы снова встретимся, и не так уж до этого далеко. Смотрю наконец на тебя и замечаю, что ты тоже не в восторге. Скорее в печали. Дотрагиваюсь до твоих пальцев. Смотришь в ответ.       — Все хорошо, — бормочу. — Не переживай.       — Уверен?       — Да.       Прикрываю глаза.       — Прости. Я знаю, как это выглядит… Просто я всегда хочу быть с тобой.       Потому что ты все для меня. И так это знаешь. Мотаешь слабо головой и переплетаешь пальцы.       — Ничего страшного.       Встречаюсь с тобой взглядом… Остается надеяться.