To Kill a Dragon

— Хорошо, я просто спрошу. Почему цветы? Альбедо поднимает взгляд от небольшого костра, который он развел из щепок от ящиков, а вместо котла использовал гладкий камень. Он нахмурил брови в замешательстве: — Мне казалось, ты наконец-то согласился съесть их, — осторожно отвечает Альбедо: — я уже объяснял, что в ящиках не было ничего съедобного. Скарамуш прекращает жевать и смотрит на приготовленные лепестки цветов покоящихся на коленях. — Не эти цветы, идиот. Альбедо озадаченно моргает: — Ты имеешь в виду мои гео-конструкции? — Ммм, — он глотает: — твои конструкции более… изящные. В отличие от грубых сооружений, которые мне доводилось видеть, от других обладателей Гео Глаза Бога. Совершенно другие, странные. — Странные. — Повторяет Альбедо так, словно не совсем понимает, о чем говорит собеседник. — Я сказал то, что сказал, — говорит Скарамуш и его тон становится более раздраженным, — итак, еще раз, почему? Цветы уж точно не кажутся смертоносными. Альбедо берет альбом для рисования, который лежал рядом с ним, а в его руке появляется угольный карандаш. Перелистнув на пустую страницу, он задумчиво тянет. — Я верю в то, что цветы, являются кульминацией самой жизни. Их семена находят путь в почву Тайвата, где они питаются самой сущностью мира. Водой дождем, теплом солнца, даже небольшой ветерок может помочь этим семенам найти место для роста. — Алхимик начинает рисовать, каждый изгиб линий совершенно ровный: — Мир дарует семенам шанс для прорастания. Когда я создаю свои конструкции, я в некотором смысле позволяю распуститься еще одному цветку. Я даю новое рождение этой земле. Карандаш исчезает, и Альбедо, кажется, тянется к альбому. Брови Скарамуша удивленно приподнимаются, когда алхимик вытаскивает из него цветок, тот самый, который он рисовал. Как это возможно? — Думаю, с помощью моих конструкций я надеюсь узнать больше о самой жизни. Что на самом деле нужно для ее создания, и в чем ее смысл. Скарамуш смотрит на цветок в руке Альбедо, распознавая его как Сесилию, довольно редкий цветок из Мондштадта. Если он правильно помнит, он рос только на Утесе Звездолова, место, которое чаще всего ассоциируется с Анемо Архонтом. — То есть, ты всегда мог оживить что-то из своих рисунков? — Наконец спрашивает он. Альбедо кивает, и губы Предвестника кривятся в улыбке: — все это время? — А, да. — И ты не мог нарисовать нам что-нибудь, что можно приготовить, и мне бы не пришлось есть эти чертовы цветы? Альбедо вдруг смеется, и это настолько удивляет, что гнев Скарамуша рассеивается. — Я… — Альбедо прикусывает нижнюю губу, явно пытаясь сдержать смех, — прошу прощения, но нет. Это так не работает. — Что ж. — Скарамуш нетерпеливо спрашивает: — Тогда как это работает? Альбедо качает головой и протягивает ему цветок, и Скарамуш неохотно позволяет положить его на ладонь. Даже сквозь кожу перчатки он чувствует исходящее от цветка странное тепло. — Я действительно могу создать форму жизни и хотя ее можно считать совершенным созданием, свободным от каких-либо примесей, она все же никоим образом не реальна. Цветок рассыпается в пыль, и когда Скарамуш сдувает ее, он понимает, что он был сделан из обычного мела. Он обращает внимание на то, как Альбедо наблюдает, как частички падает, оседая на снег, а затем полностью исчезают. Алхимик выглядел… печальным? — О, это все? — Предвестник легкомысленно замечает: — Разочаровывает. Альбедо вырывается из своих мыслей и хмурится. — Ты только что видел, как я оживил цветок из ничего, и назвали это разочаровывающим? — Ну и какая мне польза от поддельного цветка? — Скарамуш возражает: — Мне достаточно ложного неба, еще одного мне не нужно. Его слова сразу же привлекают внимание алхимика, и Альбедо внезапно придвигается, заставая Предвестника врасплох, когда тот наклоняется к нему ближе. — Что ты имеешь в виду под ложью небес? Тот достаточно близко, чтобы Скарамуш мог видеть белые искры в его радужках, и он не мог не думать, что это подходит парню. Это напоминает ему о некогда ясном небе Инадзумы. Действительно, идеально созданный человек. — Ну, — сухо тянет он, — я не единственный, кто замечает, как сильно Селестия приближается. — Альбедо откидывается назад, лицо становится задумчивым. В лучшем случае это полу ложь. Он бы не удивился, если бы алхимик не повелся на такую ​​жалкую попытку… — Это не может не тревожить, не так ли? — Размышляет Альбедо, задумчиво постукивая себя по подбородку. — Я был так занят тем, что существует на поверхности, что даже не мог подумать о том, чтобы посмотреть на небо для своих исследований. Разве Селестия не изображает себя идеальным местом? Но если земля самих богов не что иное, как идеал, то каким может быть истинное значение такого слова? Ну, это было не совсем то, о чем говорил Скарамуш, но это, похоже, удовлетворило собеседника, который теперь продолжал бормотал себе под нос. Предвестник запихивает в рот еще несколько лепестков, настраивая блондина на то, чтобы наконец-то закончить эту отвратительную трапезу. Ему требуется несколько минут, чтобы прикончить лепестки, и хотя первоначальный вкус был довольно неприятным, то послевкусие было не таким плохим. Наконец, решив еще раз послушать собеседника, он был потрясен тем, что Альбедо все еще говорил. — Однако во время войны Архонтов божественные существа уничтожали друг друга из-за титула Архонта. Были ли эти победители идеальными? Возможно… — Эй, заткнись на секунду. Альбедо замолкает, эффективно прерывая свой бред. Алхимик с любопытством смотрит на Скарамуша, наклонив голову. Челюсть Скарамуша непроизвольно сжалась, но иногда даже ему приходилось проглатывать свою гордость. — Спасибо за еду, — выдавливает он: — как бы ужасно это ни было, это все еще съедобно. — О, конечно. — Альбедо кивает: — Значит ли это, что ты хочешь добавки? Я могу легко приготовить. Всего несколько минут на камне, и они будут такими же хрустящими, как… — Нет! — Скарамуш быстро прерывает: — С меня более чем достаточно. Альбедо улыбается. *** Самая большая проблема, с которой он столкнулся в Звездном Сиянии, — это недостаток естественного света. Было трудно судить о течении времени, когда их единственным источником света были феи, огоньки и светящаяся растительность, и, откровенно говоря, Скарамушу это надоело. — Как ты думаешь, сколько мы уже здесь? — Он осторожно спрыгивает со скалы, по которой они шли, и приземляется на снег. — Почти три дня. — Что?! — Эти слова заставляют Предвестника воскликнуть, глядя на алхимика, который использовал один из своих цветков, чтобы спуститься на ниже. Альбедо приподнимает бровь: — После того как я очнулся, ты еще довольно долго не приходил в себя. Я начал отсчитывать капли со льда над нами, так как агаты заставляли их таять постоянной скоростью. Они падали с интервалом в три секунды… — И ты так долго оставался со мной? — Скарамуш хмурит брови: — Зачем? У тебя были все возможности оставить меня умирать. Альбедо качает головой: — Можно считать, что это ответная услуга за то, что ты перетащил мое тело к теплу. — Нет, нет, — вздыхает Скарамуш, раздражаясь: — я сделал это только потому, что ты сошел с ума и прикрыл меня, когда мы падали, вот и все. Губы Альбедо изогнулись в улыбке: — Все в порядке, ты отплатил тем, что спас меня от лавачурла. Скарамуш закатывает глаза, но закрывает тему. Если алхимик считал что они в расчете, то так тому и быть, спорить об этом он не собирался. Они продолжают идти по тропинке, хотя Скарамуш видел, что они направлялись к другой небольшой пещере. — Знаешь, я даже не удосужился спросить. Как определить, какой путь правильный? Альбедо отводит взгляд от ледяной пейзажа, на который он смотрел: — Я пробыл здесь достаточно долго, чтобы хорошо знать это место. Что-то в этом не устроило Предвестника, и его раздражало то, что другой намеренно что-то скрывал. — Так глубоко в внизу? Было бы безумием спускаться настолько низко, нам и так удалось это сделать только из-за случайности. Альбедо поджимает губы, а выражение лица становится непроницаемым. — Нам следует подняться выше, и именно этим мы и заняты, — отвечает он: — уверен, как только мы поднимемся достаточно высоко, то окажемся в месте, которое мне знакомо гораздо больше. — То есть, по правде говоря, ты действовал по интуиции, — бормочет Скарамуш: — Фантастика. Они вдвоем останавливаются достигнув входа в пещеру. Альбедо фыркает. — Это не интуиция, это простая логика. Идти дальше вниз не дало бы нам результатов и привело бы в тупик. Подъем был единственным, что мы могли сделать. — Не важно, думаю, что теперь это не имеет значения. Нам удалось обнаружить хиличурлов, так что твоя маленькая теория, несмотря ни на что, должна была быть верна. Скарамуш смотрит на пещеру, в которой почти нет растительности. Оттуда исходило слабое свечение, но света было еще меньше, чем там, где они прошли раньше. — Тц, я не могу дождаться, чтобы уйти и никогда не возвращаться сюда. — Не могу не согласиться. Не уверен, что готов вернуться сюда в ближайшее время: — кивает Альбедо, — идем? *** Они входят в пещеру, в которой на удивление не так холодно из-за агатов выстилающих стены, которые Скарамуш заметил не сразу. Альбедо что-то бормотал себе под нос, но когда Предвестник попытался его подслушать, то быстро отмахивается от этого, распознав в этом нечто иное как болтовню об алхимии. Им потребовалось некоторое время, чтобы, наконец, выйти из узкого прохода, но зрелище, с которым они столкнулись, поразило. Небольшая пещера переходила в более крупную, заполненную парящими агатами, которые окружали чрезвычайно огромную глыбу. Скарамуш с благоговением смотрит вверх, когда свет течет сквозь большие пласты ледникового льда, окрашивая пещеру в несколько оттенков. Дальше по их пути виднелись каменные образования, почти похожие на лестницу, ведущую к чему-то, что он не мог разобрать. Это было похоже на огромное каменное строение. Он смотрит на Альбедо, который, похоже, так же ошеломлен увиденным перед ними. — Я так понимаю, тебе не доводилось видеть это раньше? — Нет. — Альбедо поворачивается к нему со слабой улыбкой: — Я не могу сказать, что видел что-то похожее. Красиво, правда? В этот момент Скарамуш не смог подобрать слов и не может понять почему. — Конечно, — говорит он после некоторого молчания, отводя взгляд и пожимая плечами, — полагаю, впечатляюще для куска льда. Альбедо сдерживает смех, и губы Предвестника приподнимаются в ответ. Восхождение прошло гораздо более гладко, чем большинство их других попыток. Альбедо клал цветок на промерзлую землю, и с его помощью они вдвоем поднимались над гладкой скалой. — Они не выглядят как естественно образованные. — Говорит Альбедо, проводя пальцами по камню, когда они поднимались. — Думаешь, это творение людей живших здесь раньше? Альбедо кивает: — Это предположение. Когда они достигли вершины древнего сооружения, Скарамуш моргает и поднимает голову, чтобы защитить глаза от луча света, падающего на его лицо. Сейчас не хватает моей шляпы. Он уже готов сделать следующий шаг, когда Альбедо тянет его за край рукава, заставляя остановиться. — Что? — Спрашивает он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на того. — Можешь постоять здесь хотя бы минутку? — Скарамуш, совершенно сбитый с толку этой просьбой, делает то, о чем его просят, снова прикрывая лицо рукой. — Значит, я должен делать это, потому что…? — И тут он слышит знакомое царапанье карандаша по бумаге и хмурится. — Ты серьезно рисуешь? Сейчас? — Освещение хорошее, позволь мне сделать это, я быстро. Обещаю, это не займет много времени. — Но зачем, во имя Царицы, ты рисуешь меня? — Звук карандаша на мгновение прерывается. Альбедо признает тихим голосом: — Ты хороший объект. Скарамуш недоверчиво фыркает. — Ты действительно думаешь, что твои маленькие друзья-рыцари будут рады, если ты скажешь это о Предвестнике? — Я говорю это не как рыцарь, — следует возмущенный ответ, — я говорю это как художник. Тишина. Темноволосый парень откашливается и неловко переминается с ноги на ногу, не уверенный, как именно ответить. — Только в этот раз, — наконец ворчит он, и звук карандаша возобновляется. Они больше не разговаривают во время рисования, и как только алхимик заканчивает, он предлагает показать рисунок Предвестнику, который быстро отказывается. Было стыдно даже подумать о том, чтобы увидеть себя на бумаге. Им удалось взобраться на остальную часть скалы в относительном спокойствии, пока они не наткнулись на то, что Скарамуш считал не чем иным, как каменной преградой. На самом деле это были какие-то врата, по крайней мере, по предположению Альбедо. — Видишь линию, проходящую посередине? И странные символы, выгравированные на камне? Я не удивлюсь, если где-то здесь есть соответствующая головоломка, чтобы открыть проход. — Головоломка? Ты, должно быть, шутишь. Альбедо вздыхает. — В такие моменты мне хочется, чтобы Кли была тут, ее способность обращаться с бомбами, вероятно, помогла бы открыла эту дверь. — Кли? — Скарамуш морщит нос: — Кто это? — О-о. — Альбедо наклоняет голову, чтобы посмотреть на него: — Моя сестра. После его слов наступает мгновенная тишина, и Скарамуш отходит от врат и щиплет себя за переносицу. — Вас двое? Увидев озадаченное выражение лица Альбедо, он повторяет свои слова: — Два гомункула? — Архонты всевышние, нет-нет. — Альбедо качает головой: — Кли — в большей степени нормальный человек. — Так что же, Кли — дочь твоего создателя? — Нет. Мой учитель отправил меня к Алисе и та, в каком-то смысле, усыновила меня. — Альбедо терпеливо объясняет: — Поэтому Кли — моя сестра, а я приемный брат. В последнее время заботы о ней лежат на мне, потому как Алиса отправилась в одиночное путешествие. — Какое интересное генеалогическое древо, — растягивает слова Скарамуш, — Принц Мела и маленькая девочка, которая оказалась мастером по взрывчатке. Альбедо задумчиво крутит прядь волос. — Да, она довольно впечатляющая для своего юного возраста. Она получила Пиро Глаз Бога довольно рано, так что у нее было достаточного времени, чтобы… — он морщится, — попрактиковаться в своем ремесле. На самом деле, разговор об этом заставил меня полностью изменить свое мнение. Я очень рад, что ее здесь нет. Скарамуш может только фыркнуть в ответ, не в силах представить себе маленькую девочку, таскающую с собой что-то настолько опасное, как бомбы. С другой стороны, он сам владел оружием еще с детства, но он сомневается, что Кли была вынуждена сделать это, чтобы научиться выживать, как он. — Ладно, забудь. С чего вообще искать ответ на загадку? Они приближаются к краю уступа и смотрят вниз, чтобы увидеть низ пещеры. Ледяные шипы были направлены вверх, образовывая проходивший на ловушку лабиринт. В центре его находилась замерзшая глыба льда, но Скарамуш мог сказать, что внутри нее что-то было. Они смотрят друг на друга, и Предвестник безмолвно качает головой. Неужели Альбедо действительно ожидал, что он попытается решить эту проблему? Не было никакого другого способа. Скарамуш не собирался утруждать себя такой утомительной задачей. Альбедо вздыхает, явно уловив смысл его действия. — Иного пути нет. — Это твои слова, — усмехается Скарамуш: — а я просто подорву все. Альбедо смотрит на него, сузив глаза. — Нет. Абсолютно нет. — Я не вижу проблемы. Ты буквально упомянул эту идею несколько минут назад. — Я не думал, что ты воспринимаешь меня всерьез. — Алхимик хмурится: — Это слишком опасно, твое электричество ударит по льду и вызовет реакцию. Скарамуша сжимает и разжимает руки перед собой. — Что вызовет большой взрыв, да, в этом и суть плана. Если ты так волнуешься, просто прикройся, пока я буду это делать. — Я полагаю, ты упускаешь суть, — резко отвечает Альбедо: — если только тебе не нравится пережить еще один коллапс, подобный тому, что произошел с тем лавачурлом, это невероятно ужасная идея. Также я не вижу смысла уничтожать один из последних остатков такой великой цивилизации. Если бы мы могли просто решить головоломку… — Они все мертвы, — раздраженно прерывает Скарамуш, — уже неважно, что будет с их архитектурой, не так ли? Лицо Альбедо искажается целой серией эмоций, прежде чем становится бесстрастным. Во всяком случае, это был не незнакомый взгляд и Скарамуш мог сказать, что спутник был не в восторге от его резких слов. — Просто уйди с дороги, — едва ли не рычит Предвестник. Альбедо выглядит готовым сказать что-то еще, но Сказитель просто разворачивается и стремительно уходит, чтобы отойти подальше. Скарамуш наблюдает, как тот создает вокруг себя щит, а затем поворачивается к вратам, поднимая подбородок, чтобы осмотреть их целиком. Энергия Электро пульсирует по телу, растекаясь по сжатым кулакам, формируя большие шары. Он доверял своей магии, он знал, что делал. Он не собирался заставлять глупого Рыцаря сомневаться в каждом его действии, это так не работало. Сферы становились все больше и больше, электричество внутри них начало дико искриться. Скарамуш выдыхает, и все взрывается. Вся пещера содрогается от взрыва, сосульки сверху падали, врезаясь в лед внизу. Пыль снега и льды взлетела в воздух, и Скарамуш закрыл глаза, чувствуя, как ледяные осколки касались его кожи, когда пролетали мимо него. После нескольких долгих мгновений все успокаивается. Прежде чем открывать глаза, он потянулся к лицу, что бы стереть хлопья снега залепившие глаза. Затем быстро промаргивается увидев перед собой картину. Угрожающие линии врат подземелья были первыми, на что обращалось внимание. — Ты в порядке? —Спрашивает Альбедо, подходя к нему. — Я в порядке, — шипит он в ответ, наклонив голову, чтобы посмотреть на него через плечо, — я уже говорил тебе. — Да, — натянуто отвечает алхимик, — но если бы это не сработало, ты бы заблокировал единственный возможный путь, по которому мы могли бы выбраться. Он указывает на дно пещеры, и Скарамуш едва сопротивляется желанию закатить глаза. Но на что Принц Мела так злился? Проход ведь открыт, не так ли? Тем не менее, он подчиняется, заглядывая за гребень вниз. Преграда, за которой когда-то скрывалась часть головоломки, теперь была покрыта горой льда, так что после его действий пути назад и вправду не было. По крайней мере, так думал алхимик. У Скарамуша все еще был в рукаве небольшой козырь, который он еще не раскрывал, поэтому чувствовал, что гнев спутника был неоправданным. Он просто пожимает плечами, глядя на Альбедо, который пристально посмотрел на него, прежде чем подойти к вратам подземелья, чтобы исследовать их. — Я не знал, что здесь есть подземелья, — говорит Скарамуш, в последний раз оглядывая дно пещеры, прежде чем повернуться к вратам. — Я подозревал о их существовании, — отвечает Альбедо, касаясь поверхности дверей, — но не тут. Он прижимает ладонь к вратам и те, в ответ засветились ярко-голубым. Альбедо быстро отдергивает руку, прижимает к груди, качая головой. — Не думаю, что нам следует заходить внутрь. — Что?! — Подземелья опасны, мы не знаем, что в них. — Альбедо хмурится: — насколько нам известно, это просто еще одна ловушка. — Я взрывал тут все не для того, что бы попасть туда, — шипит Скарамуш: — мне наплевать на то, что ты говоришь. Не похоже, чтобы у нас был другой выбор. Альбедо смотрит на это, скривив губы. Казалось, что он пытался придумать другое решение, но когда его плечи поникли, стало ясно, что он не мог его найти. — Тогда мы вернемся. — Точно нет. — Скарамуш, — вздыхает Альбедо, — почему ты всегда рискуешь своей жизнью? — Это не риск для моей жизни, если я знаю, что там нет ничего достаточно сильного, чтобы победить меня, Альбедо. — Он насмехается над ним: — Ты думаешь, я попал туда, где я сейчас, потому что слаб? Я убивал людей за малейшие промахи. — Нет, я не думаю, что ты слаб, — твердо говорит Альбедо, — я думаю, ты слишком торопишься, не зная всей обстановки. Скарамуш стискивает зубы, не обращая внимания на то, как они болезненно царапают друг друга. — Тогда я пойду один. Альбедо смотрит на него, прежде чем издать безрадостный смешок: — Ты… действительно за пределами моего понимания. — Не сравнивай меня с одним из твоих экспериментов. Либо следуй за мной, либо не следуй, мне все равно. — Холодно говорит Скарамуш, распахивая врата подземелья с пронзительным скрипом. Он не ожидал яркого света, который вырывался из дверного проема, и ослепленный им, закрывает рукою лицо. *** Ему даже не нужно было смотреть на Альбедо, чтобы понять, что тот практически метал в него кинжалами. — Не смей говорить ни слова, — бормочет он. — Думаю, это я и сделаю, — холодно отвечает Альбедо: — потому что сейчас меня беспокоит отсутствие выхода из этого места, куда мы, по-видимому, телепортировались. Он продолжил: — Тебя специально учили открывать врата, о которых нет никакой информации, или тебе просто нравится сеять хаос. Они стояли на каменной платформе, и Скарамуш не мог сказать точно, где они находятся, за исключением того, что они явно внутри Звездного Сияния. Потолок пещеры был высоким, но его можно увидеть, что казалось хорошим знаком, особенно со следами света вдалеке. Будь он в другом месте, он бы просто отпрыгнул от платформы, следуя за светом. Однако, с подземельями все было сложнее. В них была магия, которая не позволяла никому уйти, если только им не удавалось пробиться или умереть, конечно. Он помнил, что Дотторе однажды пытался изучить их, но просто пришел к выводу, что это какая-то магия Селестии, как бы разочаровывающе это ни было по мнению третьего Предвестника. — Мы просто победим, — говорит он так, как будто это самое простое объяснение в мире, и, по его мнению, так оно и было. Альбедо не впечатлен его беспечностью. Алхимик наконец отворачивается и издает любопытный звук. — О, понятно. Скарамуш оборачивается и, наконец, смотрит на подземелье. Там была лестница, ведущая вниз к большой платформе с ледяными колоннами по бокам. Интересно, что на них были какие-то надписи, но Скарамуш не мог точно определить язык. Судя по всему, Альбедо мог, потому что уже держал в руках альбом для рисования и почти спустился по лестнице. Для кого-то, кто был так несчастен из-за того, что его отправили в это место, сейчас он определенно выглядел нетерпеливым. Он следует за ним, осматривая окружение. Здесь было не так тепло, как в предыдущей пещере, с каждым вздохом в воздухе ощущался холодок, но это не была не та холодная температура, что раньше. Альбедо останавливается, не дойдя до большой платформы у подножия лестницы, и Скарамуш не может не отметить, что она больше, чем любая другая область, в которой он бывал раньше, и больше похожа на поле битвы. Алхимик нахмурил лицо и внимательно оглядывает платформу, будто что-то ищет. — Как ты думаешь, с чем мы столкнемся? — спрашивает Скарамуш, когда делает последний шаг. — Что-то довольно большое, судя по размеру. — Дракон? — Скарамуш удивляется вслух. Альбедо предпочитает игнорировать его и к большому удивлению Предвестника осторожно садится на ступеньку. — На этом все? Ты не пойдешь дальше? — Сначала я хочу записать эти слова, — объясняет Альбедо, указывая на столбы: — Возможно именно они выдадут то, что находится в этом подземелье. Скарамуш мотает плечом: — Я думал, ты сказал, что тебе потребуется некоторое время, чтобы перевести. Альбедо кивает: — Так и есть. — У нас нет на это времени, — это все, что говорит Скарамуш, прежде чем зайти на платформу. Дыхание Альбедо сбивается от его действия, но когда ничего не происходит, алхимик, кажется, немного успокаивается. — Видишь? Ничего не произошло. Вероятно, в конце есть проход. — Безрассудно, — бормочет Альбедо, когда он встает: — абсолютное безрассудство. Скарамуш в ответ пожимает плечами, приближаясь к центру. Странно, у большинства подземелий был механизм для активации боя, а в этом же вообще ничего не было. Пустота не могла не нервировать, хотя звук письма Альбедо действительно помог заполнить тишину. — Древа нет, — замечает Скарамуш, глядя в конец платформы. Он смотрит на Альбедо, который в замешательстве отрывается от своих записей. — Как интересно… — Алхимик на мгновение задумался, прежде чем продолжить: — Возможно, климат Драконьего Хребта не позволяет тут расти, или это давно заброшенное владение. Они оба знают, что первая теория — не более чем принятие желаемого за действительное. — Если нет древа лей-линий или способа сражаться, — хмурится Скарамуш, — тогда выхода нет. Брови Альбедо хмурятся, и он снова опускает взгляд на свои записи, изучая их. — Если ты дашь мне немного времени и позволишь перевести эти слова, возможно тогда, я узнаю причину, почему это так. — А если они не помогут, тогда что? — Скарамуш передвигается еще ближе к центру поля битвы: — Мы застрянем здесь, но я не позволю этому случиться. — Скарамуш, твое нетерпение — плохая черта, — упрекает Альбедо, когда что-то записывает, — неужели так сложно просто посидеть и подождать? — Не смей так со мной говорить, — выплевывает Скарамуш, поворачиваясь и сверля его взглядом: — ты забыл, что обращаешься к Предвестнику? Я делаю то, что считаю нужным, быстро и точно, вот как я добился того, что у меня есть. — Конечно, — язвительно замечает Альбедо: — застрял тут, в подземелье без каких-либо гарантированных шансов выбраться. — Я должен разорвать тебе глотку прямо здесь и сейчас, — шипит Предвестник, делая шаг вперед, — Может быть, тогда ты вспомнишь о своем месте между нами обоими. Когда он ставит ногу на каменную плиту, по всему залу разносится грохочущий звук. Это заставляет их обоих напрячься, альбом для рисования в руке Альбедо тут же исчезает. Позади Скарамуша раздается смешок, и он быстро реагирует, поворачиваясь и выпуская из рук электро сферу. Крио маг бездны удивленно визжит и быстро поднимает щит, чтобы не забрать большую часть энергии. — Тут не рады названным гостям! Маг поднимает руку, и по обе стороны от нее появляются еще две. — Ты умрешь за нарушение границ! Вокруг них края платформы начинают светиться бледно-голубым, захлопывая их в ловушку на поле битвы. Скарамуш медленно выдыхает, отмечая, что его выдох превратилось в туман. Похоже, температура упала. — Я уже думал, что не увижу никого из вас, маленьких проклятых созданий, — усмехается Скарамуш, — вы все не более чем отвратительные твари на моем пути. Он смотрит на Альбедо, ожидая, что тот будет стоять рядом с ним, но алхимик впивается пальцами в волосы, а черты лица искажаются от боли. — Эй! — Скарамуш рычит, и это, кажется, отвлекает спутника из того, что его беспокоило: — Давай, нам нужно убить магов. — Я… — Альбедо колеблется всего мгновение, прежде чем качает головой, поджав губы: — Да, конечно. Цветок падает на землю, излучая вокруг себя ауру гео энергии. Скарамуш ухмыляется и бежит на магов, формируя когти на руках. Щиты магов, которые обычно вызывали сложность, прогнулись под жестокими атаками Скарамуша, каждый его удар сопровождался взрывом гео элемента от Альбедо. Маги Бездны, довольно быстро рухнули и Предвестник уничтожил каждого не испытав и капли раскаяния. Когда последний враг умирает под его когтями пронзительно закричав, Скарамуш бросает взгляд на Альбедо. — И что это было? Альбедо пренебрежительно смотрит на мага, прежде чем встретится его взгляд с привычным спокойным выражением лица. — Небольшая головная боль, не о чем беспокоиться. — Что ж, не дай этому случиться снова, — командует Скарамуш, глубже вонзая коготь в грудь мага: — мне не нужен мертвый груз. Альбедо отводит взгляд, но кивает. — Ха… — Хрипит маг: — думаешь, на этом все закончится? — Если они такие же слабаки, как и ты, то это не будет проблемой, — хладнокровно отвечает Скарамуш. У Мага Бездны, на самом деле, хватает наглости смеяться, прежде чем его тело превратится в черный дым и он наконец не умрет. Еще один грохот, и Скарамуш выпрямляется, когда две плиты, по краям платформы, начинают светиться синим цветом. На вершине одной из плит появляется белый шар света, который постепенно становился все больше и больше, и вскоре перед ними появляется лавачурл, издавая оглушительный рев. Он такого же размера, как и тот, с которым они сражались ранее. Скарамуш просто сжимает губы в твердую линию. Сейчас, стоя на надежной поверхности, они могли одолеть его, в отличие от того, что было раньше. — Этот сильнее предыдущего, — замечает Альбедо. — Все в порядке, — отвечает Предвестник, прежде чем броситься вперед. Он вздрагивает в тот момент, когда наступает на светящуюся зону битвы, чувствуя, как резкий холод пробежался по всему его телу. Лавачурл, цепляясь за возможность нанести удар, бьется кулаками о землю, создавая при этом большие сосульки. Скарамуш отлетает назад, но вместо того, что бы болезненно приземлиться на грубые камни, оказывается окутанным чем-то теплым. Когда он промаргивается, выходя из ступора, то понимает, что был пойман лепестками большой конструкции. Он поворачивается, чтобы посмотреть на Альбедо, который сейчас находился в самом эпицентре сражения с лавачурлом. — Эти светящиеся плиты излучают чистую крио энергию! — Кричит Альбедо, едва успев блокировать удар твари мечом: — Будь осторожен! — Ну, теперь я это знаю, идиот! — Скарамуш рычит, прежде чем подлететь к лавачурлу. Зверь не ожидавший такой скорости может только взреветь от боли, когда Предвестник пронзает его живот когтями. В разгаре битвы, Альбедо пытается как можно быстрее создавать щиты, но было видно, что алхимик начал терять выносливость. Предвестник стискивает зубы и взмахивает рукой, вокруг него образуются множество сфер и он кричит: — Уйди с дороги! Альбедо едва бросает на него взгляд, прежде чем убраться подальше. — Поторопись и умри уже! — Кричит на лавачурла Сказитель, и сферы взлетают в воздух, создавая большое облако чистой электро энергии. Чудовищная вспышка молнии ударяет в лавачурла, вызывая взрывную волну электро энергии. Лавачурл воет от боли, его мех опаляется, а кожа чернеет от горящего заряда, прежде чем он спотыкается и бесцеремонно падает на землю. Постепенно тело начинает превращаться в дым, и Скарамуш выдыхает, сам не замечая как задержал дыхание. Эту атаку он не использовал очень часто и сейчас он почувствовал себя изрядно истощенным. Альбедо медленно приближается к нему, и его плечи слегка опускаются. — С тобой все в порядке? — Перестань спрашивать меня об этом, — ворчит он: — мы живы, не так ли? Подземелье снова грохочет, и губы Скарамуша кривятся в усмешке. Было ли это что-то опасное? На этот раз на поле боя образовались два белых шара, но когда они начали обретать форму, Скарамуш с растущим чувством тревоги понимает, что они те были намного больше, чем предыдушии. Раздается странный механический шум, и Скарамуш буквально съеживается от его звука. Двое только что сформированных стражей руин медленно выпрямляются, у каждого ярко загорается ядро. Эти не были похожи ни на стражей руин, с которыми доводилось сражаться Скарамушу, ни на тех, которых изучал Дотторе. Только что это за механизмы? — Руинные охотники! — Альбедо выдыхает, словно прочитав его мысли. Предвестник наклоняет к нему голову. — Что? — Модернизированные стражи руин, — быстро объясняет Альбедо, — они сильно отличаются от своих старых и меньших собратьев. В их слабое место гораздо труднее попасть, и они атакуют с помощью луча чистой энергии. Технология, используемая для их создания, не похожа ни на что, что я когда-либо видел. Предвестник стискивает зубы, когда существа руин медленно опускаются на колени. — Они сейчас заряжают в атаку? Альбедо заметно сглатывает: — Да. — В этом подземелье достаточно места, чтобы увернуться? — Спрашивает Скарамуш, протягивает руку к собственному воротнику. Альбедо опускает взгляд: — Нет. — Тогда с меня хватит. Глаза Альбедо расширяются и он в ужасе поднимает голову, когда Предвестник начинает расстегивать пальто. Тот тянется внутрь, вытаскивая глаз порчи и маску. Повернув ту, он скользит взглядом в углубление и его глаз порчи не естественно загорается. Маска показалась теплой, даже сквозь перчатки и было почти утешительно сознавать, что пережила все, через что они проходили до сих пор. — Что ты делаешь? — Просто заткнись и смотри. В отличие от тебя, я не позволю этому закончиться здесь. Маска встает на законное место, ее торжественно хмурое выражение контрастирует с его собственным искаженным в рычании. Когда он только стал частью Предвестников, он хотел обрести крио глаз порчи. Крио, рассуждал он, не предаст его, как электро. Крио Архонт не испытывала любви к своему народу, а какая любовь осталась у него, если ее нет, даже от собственной семьи? Крио Архонт была истинным правителем, в отличие от сёгун Райден. Архонт, обезумевший от власти, не тот, кому он станет служить. » — Она не сумасшедшая, — слышал он, как мать объясняла своему ребенку на улице, — она просто хочет, чтобы мы следовали правилам. Она хочет защитить нас.» Нет, подумал он тогда, Она хочет заточить вас всех в тюрьму. Он сбегает из Инадзумы, оставив за собой след крови и смерти, все время сжимая Глаз Бога в руке. Какая ирония, что подарок от его Архонта, его собственной сестры, был тем, что помогло ему восстать против нее. — Ты предал своего Архонта? — Много лет назад Царица спросила его: — Свой народ? Своих людей? — Электро Архонт подвела нас, — был его ответ: — ее сила течет по моим венам, но я никогда не приму сёгун Райден как своего бога. Моя сестра пала во тьму, от которой мне ее не спасти. — Тогда как я могу верить в то, что ты не предашь меня? Когда ты предаешь свою семью? — Вы не можете, Ваша Светлость. — Признался он, низко склонив голову: — но Инадзума больше не то место, которое я когда-то давно называл домом. Те, кто не видят золотой клетки, просто ослеплены ее безопасностью. Царица подняла руку, и он увидел, как нее к нему устремился светящийся шар. — Какими были, твои истинные убеждения, Сказитель? Глаз Порчи останавливается рядом с ним, излучая тепло, которого он не ожидал. Он тянется к нему. — Я буду тем, кто убьет Баал. Ее сердце бога будет вашим, но я хочу получить ее голову и народ Инадзумы. Он помнит улыбку Царицы и то, как она обрадовалась его откровенному признанию. — Пиро глаз бога принадлежит тебе, Скарамуш. Новое имя, новое начало. Скарамушу не нужна была вечность. Глаза маски распахнулись, светясь, когда пиро энергия растекается по телу. Из него прорезается пара красных рогов, изгибаясь вверх, а хмурый взгляд превратился в большую, почти садистскую улыбку. Цвет просочился в него, тусклый коричневый стал смесью белого и красного с четкими черными линиями. Происходит выброс энергии и неожиданное тепло окутывает зону битвы. Каменные обломки начали обваливаться сверху, магия Глаза Порчи вызвала ударную волну по всему подземелью. Альбедо стискивает зубы, его Глаз Бога сияет, когда он хлопает рукой по полу, создавая для себя слабый щит. — Ты убьешь нас! — Кричит он, когда осколок попадает в его щит, мгновенно разбивая его. — Нет, — отвечает Скарамуш искаженным голосом, — мы останемся живы. Мне нужно убить дракона. Алхимик издает резкий, удивленный смешок, наблюдая, как пиро кружится вокруг Предвестника. На нем сформировалась броня, и он начал светиться, увеличиваясь в размере. — Так и знал, что моя теория имеет смысл. — Замечает Альбедо, глядя на чудовищную форму Скарамуша, который протянул к нему бронированный коготь. Поняв, о чем просит Предвестник, алхимик осторожно взбирается на ладонь. Охотники руин, на мгновение сбитые энергией Глаза Порчи, снова начинают набирать силу. Предвестник аккуратно обхватывает пальцами алхимика, выдыхая струю огня через губы в маске. — Я не хочу слышать это прямо сейчас, — говорит Скарамуш, в его свободной руке формируется большая катана, — так что замолчи. Он так давно не был в этой форме, но оказавшись в ней чувствовал себя почти непринужденно. Броня была похожа на доспехи воинов давно минувших дней Инадзумы, — самураях, как их называли. Это было иронично, потому что их кредо чести, всегда было тем, что Скарамуш ненавидел. И все же, доспехи были дарованы магией, которая отображала его истинную форму. Демон, сказали бы некоторые, если бы увидели, каким монстром он был. Другие назвали бы его духом бедствия. Если бы они только знали, что их собственный Архонт родился из той же тьмы. Лезвие катаны охватило бушующим пламенем, но это не тот оранжевый цвет, который чаще ассоциируется с пиро Глазом Бога. Нет, синее пламя горело намного жарче. Он поднимает катану, когда ядро Охотника Руин начинают ярко светиться. — Скарамуш, за ними! Алхимик вытягивает руку за пальцы и указывает в конец подземелья. За барьером что-то мерцало, и Скарамуш понимает, что это очертания лей-дерева. Это был их шанс. Охотники руин сдвигаются одновременно, и из них вырывается жужжащий звук. Скарамуш издает надменный смешок и наносит единственный удар. Лезвие катаны встречается с лучами, и все вспыхивает шквалом огня. Предвестник движется быстро, проталкиваясь мимо роботов, которые подали звуковой сигнал и рухнув на землю. Подземелье вокруг них разваливается, барьер между ними и силовым древом рухнул, и это было все, что им было нужно. Скарамуш позволяет катане исчезнуть, взбегая по лестнице, и тянется к дереву лей-линий. Последняя ослепляющая вспышка света, а потом ничего. *** Скарамуш кряхтит от боли, скатываясь по обледенелым ступенькам, прежде чем приземлиться в кучу снега, которая едва смягчила его падение. Альбедо приземляется рядом с ним, издавая болезненный стон, прежде чем затихнуть. Позволяя себе лежать с закрытыми глазами, Предвестник замечает две вещи: Во-первых, он больше не в прежней форме, что, вероятно, было хорошо, учитывая, насколько истощенным он себя чувствовал в тот момент. Во-вторых, ему на удивление тепло, объяснение тому был потрескивающий поблизости огонь. Скарамуш моргает, открывает глаза и обнаруживает, что смотрит в удивительно чистое ночное небо, и высоко над ним парило какое-то сооружение. Колонна, что? Он действительно не хотел думать о том, что это прямо сейчас. — Тебе лучше не засыпать, Альбедо, — ворчит он: — не похоже, чтобы ты вообще прилагал какие-то усилия. — Я думал, мне удалось поймать тебя одним из моих цветов, не так ли? — Отвечает через несколько мгновений Альбедо: — Или это случайно забылось? Скарамуш со стоном медленно садится, потирая затылок в месте удара о каменную ступень. — Я в любом случае был бы в порядке. — Ты всегда так говоришь, — фыркает Альбедо, тоже садясь: — знаешь, простого спасибо было бы достаточно. Скарамуш опускает руку и поворачивается к нему лицом, сузив глаза. — Думаю ты искренне переоцениваешь то, что сделал. Я тот, кто вытащил нас, ты там только прокатился! — Какая же это была неудобная поездка, — протягивает Альбедо, с невозмутимым выражением лица поворачиваясь, чтобы встретиться с ним взглядом: — твоя броня слишком остра, чтобы обеспечить хоть какую-то амортизацию. Несколько секунд они смотрят друг на друга, а затем, к удивлению алхимика, Скарамуш запрокидывает голову и смеется. Губы Альбедо расплываются в легкой улыбке, прежде чем он тоже присоединится к парню в приступе смеха. Было ясно, что адреналин от того, что только что произошло, все еще бушевал в них. — Ты, — говорит Скарамуш, переводя дыхание, — самый худший партнер, который у меня когда-либо был. Альбедо мягко улыбается: — Если говорить начистоту, то не могу сказать, что когда-нибудь нанял тебя в качестве помощника. — Наверное, это хорошо, я бы встрял, выполняя всю эту работу. Веселье Альбедо угасает: — Конечно, нет. На самом деле, я считаю, что… Принц Мела так и не закончил фразу, потому что Сказитель хватает его за воротник пальто и вовлекает в обжигающий поцелуй. Это длится всего несколько мгновений, прежде чем Скарамуш отстраняется, оставляя Альбедо растерянным. Мята, не может не думать он, проводя языком по губам. Взгляд алхимика скользит вниз, чтобы посмотреть на них. Между ними проходит долгий миг. — Ну, это было невероятно глупо. — Скарамуш хмурится и отпускает воротник. — Даже не знаю, почему сделал эту ​​чертову вещь. Я уверен, что из-за разреженного воздуха и… — Он замолкает, быстро моргая, когда Альбедо просто забирается ему на колени и осторожно берет его лицо в свои руки. — Скарамуш, — выдыхает Альбедо, — молчи. Алхимик сплетает их губы, и Скарамуш в ответ обнимает его за талию. Ни один из них не жалуется, когда вновь падает в снег.