Sex For Homework

— Ах, неужели я слышу это своими ушами? Я в чем-то лучше непревзойденного Джеймса Пола Маккартни! — О, заткнись, Леннон… Дурацкое гуманитарное направление в выпускном классе. Дурацкий обязательный курс по мировой художественной культуре. Дурацкий итоговый проект, подразумевающий под собой готовый натюрморт. Причем просто так не отделаешься — когда Пол попробовал принести учительнице миссис Оуэн свои собственные потуги в области рисования (не самые удачные, но что ж поделать), она так разоралась, что Маккартни даже испугался, что ее нечаянно хватит инсульт какой-нибудь. Перечеркнула весь холст, разбрызгав красные чернила из своей древней ручки. Ну, еще чего-то там пробрюзжала про то, что с таким отношением из Пола не выйдет полезного обществу человека, он никогда не поступит в хороший университет, никогда не будет работать… еще что-то по мелочи. Старая маразматичка. Но это все не означало, что нужно было опускать руки и смириться с незачетом по культуре, портящим весь аттестат. Это означало, что нужно было уломать гения творческой мысли, студента Ливерпульского Художественного Колледжа и, по совместительству, лучшего друга, Джона Леннона, на помощь. Они шли с очередной репетиции и уже подошли к дому Джона. В течение всего пути Пол не прекращал капать Леннону на мозги своей проблемой. — То есть, весь день меня игнорировал, смотрел как на говно в последней инстанции, а как только что-то от меня понадобилось — «Ой, Джонни-Джонни, помоги-помоги»? Так быстро прекратил обижаться?.. — агрессивно сплюнул бычок от сигареты Джон, звякая ключами от дома. Пол поджал губы. Да, он действительно обижался на Джона из-за того, что произошло на вчерашней вечеринке. Маккартни заговорил только тогда, когда, зайдя в свою комнату, Леннон завалился на кровать со словами: «ничего, нахуй, не нарисую, выкручивайся сам». — Не сосался бы ты со Стю вчера — я б не обижался, — холодно резюмировал Пол, стоя в дверном проеме. — О Боже, он умеет говорить что-то кроме «Джон-нарисуй-за-меня-идиотскую-школьную-хуйню»! — Ты засунул свой ебаный язык ему в глотку, — отчеканил Маккартни. — Во-первых, это было по пьяни! — мигом взвился Леннон. — А ты от меня бегал весь вечер! Во-вторых… слушай, а с чего ты вообще взял, что мы с тобой должны жить по законам этих всех романтических соплей? Мне с Синтией этого во как! — он демонстративно провел ребром ладони под подбородком. — Потому что единственный парень, в рот которого ты имеешь право сунуть свой блядский язык — это я, — тихо сквозь зубы прошипел Маккартни. — Нихуя подобного! Следующее мгновение было скрашено кулаком Пола, смачно прилетевшим Джону в челюсть. Леннон в долгу не остался, схватив Пола за воротник рубашки и опрокидывая на себя. Пару минут они мутузили друг друга на кровати, остервенело, но довольно бесцельно. В конце концов, Джон застыл над Полом, угрожающе подставив кулак к его носу. Маккартни почувствовал этот характерный «художнический» запах краски: на большом пальце Джона красовалось ярко-желтое пятно, оставшееся там после, очевидно, пленэра около клумбы с нарциссами. Этот химозный запах отвлек его от бешеного желания зарядить Леннону в глаз, заменив его на кое-какое другое. Он перевел глаза с кулака на лицо Джона. Поймал его взгляд. Карие глаза, тоже чуть затуманенные запалом драки, постепенно прояснились. Его занесенная рука понемногу расслабилась, съехав лежащему под ним парню на шею, предварительно прокатившись по нижней губе. Они в практически в унисон сделали пару выдохов и вдохов. Пол вновь перевел взгляд вниз, на руку на своей шее, а после, приподняв одну бровь, снова заглянул Джону в глаза. Последнее, что увидел Маккартни, перед тем, как Леннон, крепко сжав его подбородок своими тонкими пальцами, вовлек его в поцелуй, — вспыхнувшую искру а-ля «я принимаю твой вызов» в глазах напротив. Пол просто обожал, когда так происходило. Целовались они с не меньшим азартом. Развязно, сталкиваясь зубами, не стесняясь слюны, стекавшей по подбородкам. Крепко, до дискомфорта сжимая друг друга, перекатываясь с одной стороны узкой кровати на другую. Они целовали друг друга так, как никогда не смогли бы позволить себе целовать девушек. Таким образом они обжимались минут пять. В конце концов, воздуха стало все больше не хватать, Джон заключительно мазнул своим языком по языку Пола и наконец-то отцепился от его губ. — Сатклиффу ты такую же ревизию во рту провел? — ядовито скривил покрасневшие губы Пол, сразу же получив тычок под ребра. — Завали ебальник. Так че ты там говорил про рисунок? — как ни в чем не бывало поинтересовался Джон. Пол триумфально улыбнулся. — Мне нужен натюрморт. — И в чем проблема? Ты знаешь, сколько я их намалевал за год в колледже? Бери хоть все, они мне не сдались, — Джон даже не смотрел в сторону Пола, устремив все свое внимание на потолок. — У старой ведьмы свои тараканы в башке — она хочет, чтобы на натюрморте были изображены конкретно учебник по ее предмету, два яблока и чернильница. Сомневаюсь, что у тебя есть абсолютно такой же, — пожал плечом Маккартни. Джон мученически промычал что-то неразборчивое, поднимаясь с кровати. — У тебя есть что-то пожрать? Я не ел с обеда, — продолжил Пол. — Мими вчера сделала мороженое с печеньем, возьми из холодильника, — не оборачиваясь сказал Леннон. — Хорошо. Когда Пол вернулся в комнату с миской мороженого, Леннон стоял у окна и с деланным безразличием вертел у себя в руках учебник Маккартни. — Он отвратительно будет смотреться на картине. Тонкий, потрепанный, серо-буро-блять-малиновый, — усмехнулся Джон. — Твоя училка начисто лишена вкуса. — Не могу не согласиться, — вздохнул Пол, отправляя себе в рот ложку мороженого. — Так что, ты все-таки нарисуешь? — Ну, не зна-аю… — издевательски протянул Джон. Положил учебник на край стола, около занавески от окна, водрузил на него какую-то потрепанную жизнью чернильницу с наполовину отбитым горлышком и два не менее потрепанных жизнью муляжа наливных яблок. — Откуда у тебя это? — изумился Маккартни, присаживаясь на кресло около письменного стола. — Спер из художки, естественно, — самодовольно заявил Джон, садясь за стол. Пол покачал головой, прикрыв глаза. Леннон такой Леннон. «Ле-е-еннон» — вдруг сладко пропел предательский внутренний голос. — «Самый соблазнительный парень в этом мире». Маккартни прикусил губу. Действительно, гребаный Леннон — единственный парень, который заставляет его чувства двигаться в такую крамольную сторону. Они с ним все время, чуть ли не с самого знакомства, увлекаются… подобным. Ни с того ни с сего начать целоваться посреди драки — проще простого. Во время разговора намеренно постепенно сокращать расстояние друг между другом и в конечном итоге таким образом «случайно» залезть товарищу по группе в штаны — пф, вы еще спрашиваете. Нельзя сказать, что это им обоим не нравилось. Совсем наоборот. Иногда Леннон приходил к Маккартни с одним лишь конкретным желанием, которое тотчас же и озвучивал: «Трахаться будешь?». Вопрос всегда был, ясное дело, риторическим — будучи подростком с неконтролируемым либидо, Пол возбуждался с полпинка, так что ответом служила развязная улыбка и приглашающий взгляд вниз на ширинку, которая к тому времени уже успевала как по команде встопорщиться. Какое-либо обсуждение происходящего у них было, скажем, не в приоритете. Изредка, в совсем уж крайних случаях (таких как, например, сегодняшний), происходили некие разговоры, но ни к чему путному и понятному они никогда не приводили. Так что их отношения оставались дружбой с привилегиями, хотя (оба отчаянно боялись это признавать) привилегий постепенно становилось все больше, чем дружбы. Напрямую, словами они описывали свои чувства очень редко. Ну правда, какой дурак не поймет, что он тебе нравится, если ты с удовольствием дрочишь ему чуть ли не через день в течение двух лет? Так думал Пол, когда ему в голову вдруг приходила абсолютно дурацкая, глупая мысль а-ля «надо рассказать Джону, как он мне нравится, надо обязательно подробно расписать ему все его достоинства, всю его привлекательность…» и прочее, и прочее, и прочее. Думал, выкуривал в форточку пару сигарет, под шумок вытащенных у Джона из кармана и принимался писать новую песню, которую, он точно знал, покажет завтра Леннону, а пока тот будет читать наспех набросанные стихи, Пол будет неосознанно искать в его лице то волнение и потаенную радость, которые он испытывает сам в тот момент. В конечном итоге, Джон закончит читать и устремит долгий взгляд на Пола. О, в этом взгляде Пол найдет все слова, все эмоции, весь нескончаемый поток чувств, которых, оказывается, в сердце Леннона хоть отбавляй. Джон, в конце концов, опустит глаза и, словно пытаясь все еще держать имидж бесчувственного похитителя сердец и загладить эту оплошность в виде внезапного искреннего взгляда, бесцеремонно кинется грубо целовать Пола, тем самым заставляя его задуматься о своих к нему чувствах этим же вечером. И все повторится заново. — Маккартни? Заснул, что ли? — насмешливый голос Джона заставил Пола возвратиться в реальность. — Задумался, — невозмутимо ответил Пол, снова зачерпывая уже подтаявшее мороженое. — Я согласен нарисовать твое дерьмо, — небрежно бросил Леннон, оттачивая карандаш перочинным ножиком. — Ох, да неужели? — фыркнул Маккартни. — Но у меня есть пара условий, — Джон поднял взгляд. Пол наклонил голову и вопросительно моргнул. — Ты перестанешь ревновать меня к Стю. Пол закатил глаза и цокнул языком. — …И отсосешь мне прямо сейчас. Маккартни застыл с ложкой во рту. Не отводя взгляда от Джона, медленно вытащил ее, слизывая с нее остатки мороженого и прекрасно понимая, насколько недвусмысленно это все выглядит. — Домашка за отсос? — почти по слогам произнес Пол, облизывая губы и расплываясь в лисьей улыбке. — Мгм, — Джон все так же испытующе смотрел в глаза Полу в ожидании его последующих действий. «Ага, хочешь, чтобы поиграли по твоим правилам, Леннон?» — мелькнуло в голове Маккартни. Он с деланным изяществом выгнул кисть руки, держащей ложку и разжал пальцы. Ложка звякнула об пол аккурат около ножки письменного стола. — Ох, какой я растяпа, — Пол поставил миску на стол и картинно прижал руки к груди. — теперь придется поднять ее и при этом оказаться в очень, очень интересном положении, — с этими сказанными вполголоса словами он опустился на пол, конечно же проигнорировав пресловутую ложку, но зато очутившись лицом прямо между колен сидящего Джона. — И это все, естественно, не из-за того, что я велел тебе отсосать мне, — Джон, судя по голосу, довольно улыбался. — Коне-ечно, — прошептал Пол, продвигаясь лицом дальше, руками ухватившись за бедра. Вздохнул беззвучным стоном, потерся щекой о грубую джинсовую внутреннюю сторону бедра, максимально развратно поднял взгляд для того, чтобы увидеть, как глаза сверху застилаются похотью, разбуженной им самим. Он словами не мог описать, насколько ему нравилась такая роль. Маккартни все так же томно провел кончиком носа по ширинке. — Охуеть, как быстро у тебя полностью встал-то! — резко вышел из образа Пол, задрав голову к Леннону. — Конечно, блять, с таким бесстыдником, как ты. А ты чего думал, додрачивать до полного стояка придется, как импотенту-сорокулету, что ли? — хрипло хохотнул он. — Ладно, заколебал, расстегивай и соси уже. Пол наигранно скривил лицо в гримасе, но сделал то, что было сказано. Перед тем, как взять в рот, он широко облизнулся, все еще глядя снизу вверх на Леннона, а затем, провел языком по головке, затянув ее в рот целиком и показушно обсасывая с громкими чмоками. Данные махинации всегда вызывали у Леннона гребаные конвульсии, так что Пол обычно прибегал к ним ближе к завершению действа, но сегодня хотелось как следует помучить Джона. Пол выпустил член изо рта, от него до его губ протянулась тонкая ниточка вязкой слюны. Джон коротко, резко простонал. — Может ли Стю сделать с тобой такое, хм? — вызывающе выдал Маккартни, сжимая рукой измазанный в собственной слюне пенис. — Бля-адь! — грубо рыкнул Джон, больно надавив на голову Пола и заставляя взять в рот половину. — Заткнись и соси. Пол издал такой звук, будто чуть подавился, но после, приведя дыхание в порядок, стал привычно (господи, как он пропустил тот момент когда это превратилось в привычку?!) отсасывать член, водя языком по выступающим венам и тихо постанывая, от чего Джон возбуждался еще сильнее, рефлекторно сжимая колени вокруг его головы. — М-м-м, а какие точные линии на натюрморте выходят во время того, как ты, Поли, мне сосешь, оказывается, — как бы между делом промолвил Джон. Пол буквально взвыл, не вынимая член изо рта, когда почувствовал, как собственный пенис напрягся сильнее прежнего и болезненно уперся в ширинку. Он рисует мне зачет в школу пока я ему сосу. Маккартни не знал, что его больше возбуждает — сучий Леннон или сама ситуация. — Бл-лядский боже, — тут и Джон потерял контроль. Пол снова почувствовал руку, больно сжавшую его волосы. Маккартни понял, что от него хотят — поглубже вдохнув носом и помолившись всем известным роду людскому богам о том, чтобы его рвотный рефлекс не подвел его своим присутствием, насадился до предела, уткнувшись в лобок и расслабляя горло. Не сдержавшись, абсолютно жалким образом хныкнул от довольно сильного дискомфорта, рефлекторно сжимая горлом член. Последняя капля. Леннон вздрогнул всем телом и потек спермой, дрожащим голосом выстанывая трехэтажный мат. Пол чуть-чуть выпустил пенис изо рта, но проглотил и слизал абсолютно все. Тяжело дыша, поднял покрасневшие глаза, ожидая что Джон сейчас как обычно уйдет в себя и, скорее всего, будет дорисовывать этот чертов натюрморт, а Пол отправится додрачивать в ванную. — Иди ко мне, Макка, — вдруг сказал Леннон тихо и просто. Маккартни непонимающе хлопал глазами с пола. Джон оторвался от рисования и протянул вниз правую руку, левой похлопав по колену. Поняв намек, но все еще очень неуверенно Пол уселся на колени к Джону, оказавшись совсем рядом с его лицом, губами, глазами. Он почувствовал, что его прижимают к себе, обнимая за талию. Приятно было пиздец как, конечно, но что это у Джона за нежданный-негаданный прилив нежности случился?.. — Джон… — Поли, — прошептали губы Джона совсем близко с его ухом. Господи. Боже. Пол же натурально умирал, когда Джон звал его так. Назови снова, Джон, снова, снова, снова. — У тебя стоит все еще, давай я тебе подрочу в этот раз? Маккартни учащенно закивал. Потянулся было расстегнуть ширинку, но Леннон с небывалой аккуратностью предотвратил эти его действия. Смутившись еще сильнее, Пол положил руки Джону на плечи, сжав их, когда почувствовал руку на перенапряженном члене. — Поли, — слова Джона были встречены судорожно втянутым воздухом. Леннон тихо засмеялся такой яркой реакции. Не насмешливо. Не издевательски. Да что с ним такое?! — Поли, на, возьми салфетки, а то я точно забуду про них как ты кончишь, — Маккартни почувствовал у себя в руке две бумажных «Клинекс». За всей этой странной нежностью к своей персоне, Пол и не заметил, как Джон их выудил откуда-то. Надолго Пола не хватило. Тяжелое ленноновское дыхание под ухом, влажные звуки дрочки, общая перевозбужденность, да и сам факт того, что Джон по своей собственной воле дрочил ему… Нельзя сказать, что такое часто бывало раньше. Пол честно может припомнить только два таких случая. На самом деле, Макка никогда не задумывался о том, что Джон поступает несправедливо, желая доставлять удовольствие только, по сути, себе, и совсем не думая о Поле. Но ведь так, наверное, и должно было быть в таком их аспекте отношений?.. — Ты близко? — все таким же шепотом спросил Джон, не прекращая движений, тем самым заставив Макку содрогнуться в оргазме. Отдышавшись, Пол принялся вытираться. Внезапно он почувствовал, как руки Джона гладят его по спине. — Пожалуйста, Пол, Поли, пожалуйста не думай, что тебя может заменить какой-нибудь другой парень. Стю уж тем более, — очень спокойным, почти нежным тоном проговорил Джон. — Ты не какая-то подстилка-давалка для меня, я… ты мне нравишься очень сильно. Я просто не знаю, как выражать это, прости меня. Если тебе от этого так обидно, то я больше никогда не буду целоваться со Стю. Честно. Маккартни почувствовал осторожные поцелуи на щеке и прижался к Джону, несмело и благодарно улыбаясь. Он и сам не знал, как это выражать. Но одно он знал абсолютно точно — они с Джоном будут пытаться понять друг друга до конца изо всех сил.