***
- Да ладно тебе, Джебом, - мурлычет Джинён, водя подушечками пальцев по обнаженной широкой спине лидера, пересчитывая знакомые родинки и свежие царапины от собственных же ногтей. – Он уже не маленький мальчик, а у тебя на лице всё написано. Меня так точно не проведешь, - усмехается Пак, забавляясь возникшей ситуации между одногнуппниками. Джебом лишь устало прикрывает глаза и неоднозначно отмахивается от младшего, что-то недовольно буркнув. Приятная нега после оргазма постепенно отпускает тело и разум, а сознание вновь заполняется мыслями о полной заднице, в которой оказался лидер из-за своих чувств. Несомненно, Джебом – прежде всего как искренне желающий помочь человек, а потом уже как лидер, - оказал огромную, как мог, поддержку страдающему от свалившихся на хрупкие плечи нагрузок и депрессии тайца. Прогулки по вечерам на побережье реки, разговоры на отвлеченные темы, да даже засыпали иногда вместе – всё это сблизило БэмБэма и Има на какое-то время. Затем, мальчишка пришёл в себя, более сдружился с одногодкой Югёмом, порой создавая настоящий хаос на съёмках или в небольшом общежитии. А Джебом решил отойти немного в сторону, вновь закрыться, замечая за собой лёгкие искорки непонятной ревности, когда БэмБэм не отлипал от Кима; или когда замечал, что глупое сердце приятно сжимается, когда таец прибегал к нему в комнату перед сном, радостно о чём-то вещая или же хотел чем-то похвастаться. А сейчас, с взрослением Конпимука, всё катится к чертям на бешеной скорости. С Джинёном – давняя договорённость, чисто стресс снять, да и не обещали друг другу ничего. Джебом и так, скрепя зубами, принял отношения Марка и Джексона,прекрасно осознавая риски, если что-то между ними пойдёт не так. Но те пообещали, что на группе это никак не скажется. А вот насчёт него и БэмБэма… Нет, это всё неправильно и грязно. - То есть, трахать меня, - этот хитрый лис мысли читать умеет?! – представляя другого человека, ты считаешь нормальным, а признаться в чувствах – нет? Эй! Больно же! - Ты всё сказал? – рычит сквозь зубы Джебом, отпихивает от себя пяткой Джинёна. – Ещё скажи, что ты ревнуешь. - А вдруг, - уголки пухлых губ Пака ползут вверх, изгибаясь в хитрой улыбке. – Не убедил? Не очень-то и хотелось, - хмыкает он, когда Джебом недовольно цокает и закатывает глаза. – Между прочим, у Бэма тоже к тебе есть чувства, только он их не скрывает. Это ты у нас уже от старости ослеп, дедуля. - Когда ты уже перестанешь делать вид, что всё знаешь, - Им снова пихает младшего в бедро и лениво стекает с кровати, чтобы отправиться в душ. Ну или подальше от проницательного Джинёна. – Для меня он всё равно останется ребенком. - Ничего такого нет, что ты любишь помладше, - скалится с издёвкой Пак и едва успевает увернуться от летящего в него бутылька со смазкой. И с каких пор лидер-ним такой меткий? «Он уже не ребенок», мелькает в голове Джебома голос уже Джинёна-младшего, когда лидер тихо, боясь быть замеченным, ступает по коридору общежития в сторону кухни, услышав доносящийся оттуда знакомый голос. Нет, в этот раз БэмБэм не болтал с Ёндже, забавно морща нос, обжегшись горячим какао с зефирками. Джебом подходит к приоткрытой двери и застывает на месте, поджимая губы в напряжении: тонкие пальцы судорожно цепляются за салфетки, лежащие на столе, бёдра прижаты к столешнице – точно останутся синяки на нежной коже, - а худощавый зад призывно поддается навстречу втрахивающему тайца в стол Югёму. Пелена ревности лишь на мгновение застилает взгляд лидера, призывает тело ворваться в кухню и прервать действо. Но очередной хриплый стон БэмБэма заставляет неверяще и жадно разглядывать тайца: торчащие мальчишеские коленки, тонкие, словно спички, дрожащие ноги, часто вздымающаяся грудная клетка, аккуратный небольшой член, сочащийся смазкой и подрагивающий от каждого движения. Им останавливает взгляд на больших руках макнэ, крепо сжимающего БэмБэма за талию. Смотрит и… завидует? Ведь Джебом уверен, что это его руки должны быть на тонкой талии мальчишки, его пальцы должны закрываться в короткий волос на затылке, насаживая на себя сильнее, и приносить БэмБэму удовольствие, заставляя млеть под собой и просить большего. «Нет, всё ещё малой», щелкает в голове Има, заодно приводя его в чувства, когда он встречается глазами с испуганным взглядом БэмБэма. Таец стонет особенно громко, стыдливо опускает голову и краснеет ещё сильнее, когда кончает без помощи руки партнёра. Лидер так же тихо ретируется со своего поста наблюдения. Ему бы принять душ, да побыстрее. Ведь перед глазами всё ещё стоит образ обнажённого, влажного и румяного от возбуждения мальчишеского тела. Джебом запирается в ванной комнате и запускает руку под резинку домашних шорт, стискивая собственное возбуждение. Закусывает нижнюю губу почти до крови, всё ещё слыша мелодичные, с хриплыми поскуливаниями, стоны БэмБэма. Никогда собственное имя ещё не звучало на столько прекрасно.***
Вот уже недели две Джебом БэмБэма практически не видит и не слышит, кроме редких встреч в общежитии или же на практике в танцевальном зале. Таец старательно избегает лидера, впрочем, по понятным причинам. Иму, в самом деле, хочется поймать младшего, накричать о своих чувствах и так же отодрать на том же самом столе в кухне, оставляя свои метки на чувствительной коже. А потом долго-долго держать в объятиях и целовать каждый синяк и засос, оставленный на теле. Ведь БэмБэм - очаровательный ребёнок, которого любить надо по-нормальному, а Джебом всё ещё учится контролировать свой гнев и разбираться в себе. Лидер не успевает нормально додумать, сможет ли он дарить любовь по-нормальному, как позвоночник простреливает дикая боль. Словно в замедленной съёмке, он видит мутным взглядом приближающийся паркет, сквозь угасающее сознание слышит испуганный вскрик Ёндже. И проваливается в темноту. Джебом приходит в себя от противного равномерного писка больничного прибора. Им моргает, окончательно просыпаясь, и водит медленно взглядом по белым стенам и потолку. Пытается пошевелить рукой, но чувствует небольшую тяжесть на конечности. Опускает взгляд вниз и не может сдержать улыбки: удобно устроив голову, рядом мирно посапывает БэмБэм, сжимает крепко пальцы лидера,будто бы боится отпустить. Им было тянется погладить заснувшего младшего, но от любого движения поясницу сразу же неприятно тянет, до россыпи звёзд в глазах, и он не сдерживает болезненного стона. Таец вздрагивает и резко выпрямляется на стуле, обеспокоенно смотрит на старшего. - Ничего, все нормально, - натягивает вымученную улыбку Джебом. – Прости, что разбудил, - неловко смеётся. И тихо шипит, от вновь кольнущей боли в спине. Ведь БэмБэм выдыхает тихое «хён» и как можно осторожнее обнимает лидера, утыкаясь носом в крепкую шею. Джебом кожей чувствует что-то влажное и теплое, вновь не может сдержать порыв нежности и притягивает плачущего младшего поближе. - Ну-ну, малыш, все хорошо, - ласково шепчет Джебом, поглаживая БэмБэма по заметно отросшим волосам.***
«Платье, чулки и хвостики!? Да вы охренели!», хочется заорать Джебому, когда он узнаёт подробности финального концерта в Сеуле. А в пояснице что-то снова заунывно тянет, вторя душевному состоянию лидера, - надо было всё же повременить с возвращением на сцену, как и настаивал врач. Судя по выражению лица, Джексону вся эта затея с переодеваниями тоже не особо нравится, в отличие от визжащих от восторга макнэ-лайн и отпускающих пошлые шуточки Марка и Джинёна. Впрочем, хитро улыбающийся и строящий глазки Югёму Джинён точно нравится ему меньше всего. Всевышний, когда стало так всё сложно у них в группе. Слишком многое надо наверстать. - Хён, тебе нехорошо? – осторожно трогает за плечо лидера тот самый Югём, с трудом отвязавшись от назойливого Пака. Макнэ хвостиком бегал за БэмБэмом и Ёндже в палату к Иму, когда у них было свободное расписание. Джебом и не подумал бы, что самый младший будет так переживать, ведь неловкость в отношениях всё ещё проскальзывала. Лидер убедил себя, что всё из-за разницы в характерах, и пообещал себе быть внимательным к каждому в группе. - Всё нормально, просто… - - Просто наш Джебоми не может унять свои грязные мыслишки, - язвит появившийся словно из ниоткуда Джинён, собственнически укладывает ладонь на зад лидера. - Я тебе щас уши надеру очень грязно и извращённо, - сбрасывает чужую руку Джебом. – Я тебе всё-таки хён, фильтруй свои слова. Пак лишь лукаво улыбается, поймав на себе недовольный, полный гнева взгляд БэмБэма. Ничего не изменилось, в самом деле. Только ревность уже не детская. Парик сбивается на бок, а потом и вовсе слетает с головы БэмБэма, когда Им впечатывает тайца в стену кабинки общественного туалета. Джебом прекрасно понимает, что пьян – больше от желания касаться горячего тела, нежели алкоголя. Джебом прекрасно понимает, что им пиздец, если кто-то их застукает. Но Конпимук скулит тихое «пожалуйста», проводит юрким язычком по мочке уха, прихватывает пухлыми губами холодный металл серьги, жмётся ещё ближе, задевая бедром крепкое возбуждение лидера. У старшего-таки срывает крышу: он нетерпеливо присасывается к шее, оставляя красочные засосы, как и хотел. Широкие ладони забираются под пышную юбку, буквально сдирают нижнее бельё к тонким щиколоткам, царапают нежную кожу бёдер. БэмБэм хнычет, сжимая одной рукой предплечье Има, а вторую запускает под платье Джебома, сжимает и поглаживает трясущимися пальцами член лидера. Никогда прежде Джебому не было так хорошо. Но Им решает сделать ещё лучше, поэтому наскоро придумывает историю и приболевшем БэмБэме и отпрашивается проводить его до общежития, отмазывается от похода в бар и очередной попойки в честь окончания концерта. Становится совсем идеально, когда Джебом с наслаждением втрахивает БэмБэма в собственную кровать, сжимает бёдра до синяков и чувствует мальчишеские пальцы на своих широких плечах. Таец не сдерживается, выстанывает громко имя лидера, протяжно, будоражит кровь ещё сильнее. Простыни под телами сбиваются, пачкаются в похоти. А лицо кончающего Конпимука врезается в сознание как самое невероятное произведение искусства. БэмБэм потом ещё пару дней приходит в себя после бурной, полной любви лидера ночи, вещает осипшим от откровенных стонов голосом про свою «болезнь» и носит одежду, которая максимально закрывала бы тело. Но между Джебомом и тайцем будто бы ничего не меняется, только будто бы нежности и долгих игр в гляделки со смущенными улыбками стало больше. Перемены врываются резко, с полным боли взглядом и покрасневшим от злости и непонимания происходящего лицом Конпимука. Младший готов расплакаться, когда видит шаловливые руки Джинёна под майкой любимого лидера – Пак всего лишь решил поиграться и нагло влез на колени к сопротивляющемуся Джебому. Тот не успевает ничего сказать, ведь БэмБэм всё-таки всхлипывает и вылетает из комнаты, хлопает входной дверью. Им сбрасывает с себя Джинёна и поправляет футболку, замирая на месте, не в силах понять, что делать дальше. - Хён, не тупи, - усмехается Пак и подпихивает Джебома к двери. – Беги уже за своим пупсом, глупостей же натворить может. Лидер срывается с места, наспех натягивает кеды и буквально вываливается из подъезда многоэтажки. Оглянувшись по сторонам, Джебом прикидывает, куда мог убежать БэмБэм, и с ужасом осознаёт, что практически ничего не знает о младшем. Да, каждый участник отчитывается перед ним и менеджером, когда куда-то собирается, но Им прежде не задумывался, что всю информацию необходимо запоминать, и так хватает насущных проблем и дел. Тогда лидер решает последовать зову интуиции и проверить близлежащие ресторанчики, которые часто посещала группа. Затем, его тянет в сторону небольшой забегаловки с мороженым и корн-догами на берегу реки – именно там они проводили много времени, когда БэмБэму было особенно тревожно. Им облегчённо выдыхает, когда видит знакомую крашеную макушку издалека. БэмБэм сидит возле самой воды, неловко подобрав острые коленки к грудии обхватив их руками. Джебом не знает, как начать разговор, поэтому просто садится рядом и тоже смотрит вдаль. - Чтобы стать счастливым, надо посмотреть на небо три раза, - Им благодарен, что БэмБэм оказывается смелее. – Сколько же раз мне надо посмотреть в небо, хён? Младший на лидера не смотрит, лишь опускает голову, пряча взгляд в прибрежном песке. А внутри у Джебома что-то ломается, разбивается с треском и звенит эхом, отдавая в сердце. Он немного мнется на месте, но всё же решается и прижимает БэмБэма к себе, позволяя уткнуться заплаканным лицом в плечо. Не может не улыбнуться, когда слышит надрывное: - Я, может быть, и ребёнок ещё для тебя. Но у детей тоже есть чувства, Джебом-хён. Им вздыхает, оглядывается по сторонам, и мягко касается макушки губами. - Ребёнок, но мой малыш. Смотри на меня почаще, а не в небо. Я готов подарить тебе счастье. Счастье, которое начнется с алого заката…