Шведский синдром

Какаши посмотрел себе под ноги – туман окутывал их, оседая мелкими капельками на обуви. Какое-то странное ощущение тяготила джёунина. Он не мог понять, что это. Он посмотрел вокруг: из-за тумана ничего не было видно уже в радиусе полутора метров. Какаши «на ощупь» пошел к тому месту, где лежал Итачи, сжимая в руке кунай, будучи готовым в любой момент отразить неожиданную атаку. Вскоре из тумана на земле показался черный рукав, затем лежащий рядом кунай – Итачи всё еще лежал. Какаши наклонился, проверил пульс – ничего, он несколько минут держал одну руку на запястье Учихи, а другую – на шее, пытаясь уловить хоть что-то похожее на пульс, чтобы было оправдание происходящему, но не было ничего. Учиха был мертв. Пульса не было, глаза остекленевшие, а тело – холодное. Сомнений почти не осталось. Но Какаши, зная Итачи и его совершенное владение техниками иллюзий, не терял бдительности. Он уже чувствовал, что с этим туманом происходит что-то не то. Какой-то он слишком густой – такого не бывает. «Неужто иллюзия? Это Итачи? Или может. Ниндзя тумана? Похоже на их техники… – промелькнуло в голове у Какаши. – Кай!» - он тихо вслух произнес слова, рассеивающие техники иллюзий. Но ничего не изменилось. Туман продолжал висеть в миллиметрах от земли тяжелым свинцом. Дождя не было, но одежда Какаши уже изрядно намокла. Плащ Итачи, лежащего в изрядно потемневшей луже крови, почти не шевелился на легком ветру под тяжестью влаги. Волосы были спутавшиеся и намокшие в сильной влажности и крови. Какаши начал волноваться. Ему очень не нравились открытые глаза Учихи, и он наклонился и прикоснулся к ним пальцами, закрыв их. Сразу же стало легче, и Какаши с облегчением вздохнул. Но, как только он это сделал, раздался слабый крик ворона. Какаши отскочил от тела, выхватив кунай, и стал судорожно оглядываться по сторонам. Он знал, что ворон – неотъемлемая часть многих техник Итачи. И этот крик заставил его напрячь до предела все свои чувства. Вскоре птица появилась в поле зрения Какаши. Сделав круг, ворон сел на спину Итачи и повернул голову в сторону Какаши. В его глазу блеснул шаринган… У Какаши вдруг потяжелела голова, и тело стало каким-то ватным. Он понимал, что что-то происходит и что такой как Итачи не мог просто так погибнуть. Туман вокруг стал настолько плотным, что уже чувствовался руками, и джёунину было всё труднее дышать. Было такое чувство, что вместо воздуха в нос и рот лезет какая-то жижа. - Итачи! Что всё это значит? Покажись… - Какаши судорожно смотрел во все стороны, но кроме серости вокруг ничего не было. По всему телу пробежал неприятный и сковывающий холодок, а в руках один из сильнейших ниндзя Конохи почувствовал слабую дрожь. Он посмотрел под ноги: тело Итачи до сих пор продолжало лежать в том же положении. Губы были синими, кожа приобрела мертвенно-белый оттенок. Ворон, сидящий на спине хозяина, топтался с лапы на лапу и, не отрываясь, смотрел на Какаши. Какаши же никак не мог понять происходящего. Свой глаз без шарингана он закрыл, поэтому активированный шаринган птицы, по его убеждению, не мог на него подействовать. Он закрыл глаза и ущипнул себя – всё чувствовалось, хоть и приглушенно, но удушье всё сильнее охватывало. Какаши побежал в противоположную от птицы сторону, но ничего не менялось. Он всё бежал, но дорога была слишком уж ровной, без единой ямки. Без единого камушка… Даже казалось, что это не дорога вовсе, а паркет или гладкий камень. Прошло несколько минут бега и Какаши всё больше и больше поглощало неведение происходящего. Он всё больше запутывался и отказывался понимать реальность. Тут он резко повернул вправо – вот здесь, насколько он знал, был водный канал, и он уже должен был в него упасть. Но этого не произошло. Он побежал дальше. Долго бежал, как ему казалось, около часа. Но ничего не менялось. Он остановился и посмотрел себе под ноги. Увидено повергло в шок даже такого бывалого ниндзя, как Хатаке Какаши: рядом с его ногами лежало тело Итачи, у которого на спине сидел тот проклятый ворон. Какаши уже не знал, как поступить. Иллюзии не рассеивались. А в том, что это были именно иллюзии, не было смысла сомневаться. «Я знал, что Итачи обладает сильнейшими техниками иллюзий, но чтобы настолько…». – Какаши взглянул на свои руки. Они были мертвенного бледного цвета. Джёунин выронил кунай и упал на колени. Ему показалось, что из его шеи по коже струится что-то еле теплое. Он приложил руку к шее, сомнений не осталось – невесть откуда появившаяся рана истекала кровью. Он сразу почувствовал холод во всем теле, затем дрожь. Да, всё в точности так, как было у Итачи: рана от куная на шее, холодеющее тело. Вот откуда взялось то самое удушье. Всё это время, с самого начала, Какаши думал, что Итачи мертв. И попал он в иллюзию еще тогда, когда Итачи повернулся к нему, чтобы поприветствовать. Какаши же, как увидел его издалека – моментально активировал свой шаринган, но он – не Учиха и его шаринган слишком слаб для того, чтобы противостоять настоящему Учихе. Какаши думал, что если быть предельно бдительным – то он не позволит Итачи воспользоваться иллюзиями. Но Итачи изначально, в первую секунду встречи их взглядов, захватил Какаши в иллюзию, но не в обычную – такие иллюзии не рушатся. Противник наносит ранения сам себе и чудом можно назвать те случаи, когда раны не смертельны… «Только бы не потерять сознание…Рана вроде не глубокая». – Он до сих пор пребывал в сознании благодаря лишь своей силе воли. Но скоро и она перестала помогать. Он рухнул на землю, издав глухой стук. Сквозь обморочное состояние он услышал: «Какаши-сан…Бесполезно сражаться со мной, ибо в результате вы причините вред лишь самому себе. Желаю скорейшего выздоровления…». – Голос Итачи шел отовсюду, тихий, спокойный, но до предела настойчивый. «Итачи, ты…снова меня поймал. Но как?» - Какаши окончательно потерял сознание.