Курятник

Весь деревенский мир просыпается одновременно в пять утра по первому зову петуха, который сообщает, что пора трудиться на благо Родины. С таким будильником, который кроме как топором и не выключить, не выйдет отмазка, что по каким-то техническим причинам он не сработал. Поднявшись с кровати, мужчина потянулся, сделал несколько физических упражнений, чтобы размяться и прогнать остатки сна, и побрёл выполнять свои новые домашние дела. В потряхивающемся, как кашляющий от крепкой папироски дед на завалинке, холодильнике он взял бутылку коровьего молока, ничего не может быть лучше с утра в деревне. Увидев вторую, он вспомнил, что сегодня к нему должен зайти дедушка Вася за ним. Неплохой бизнес они устроили с коровой Зоей, которой её доля прибыли доставалась лишь только в форме лишнего куска хлебушка с солью. Зойка не жаловалась, а лишь изредка избивала Платонова кисточкой хвоста, делая вид, что прогоняет назойливую муху. Не изменяя традициям, мужчина взял со стола яблоко и отправился во двор, где уже вовсю кипела настоящая жизнь. Вдыхая волшебный, где-то даже сладковатый воздух свободы, который не был пропитан выхлопными газами и прочей вредной химией, Платонов в очередной раз обрадовался, что переехал сюда. После того как с Марией ничего не вышло по причине того, что она выбрала другого мужчину, Олег понял, что не сможет оставаться с ней на одной территории. Слишком большая рана получилась, так просто не заживёт. Когда встал вопрос куда лететь залечивать сердечные травмы, первым делом Олег, естественно, подумал о Москве, своей малой Родине. Но, переезжая в Санкт-Петербург, он со всем окончательно там порвал, да и этот город тоже хранил слишком много неприятных моментов — менять шило на мыло не было никакого смысла. Платонову захотелось просто побыть в одиночестве наедине лишь со своими мыслями, подумать о случившемся, сделать свои выводы и, конечно, просто отдохнуть от сумасшедшего ритма своей прошлой жизни. Всё как-то слишком запуталось, да и сам он маленько запутался. К удачному случаю Платонов вспомнил, что от его покойной бабушки осталась дача в деревне. Правда слегка заброшенная, но это лишь было на руку Олегу — отличный повод отвлечься. Покосившийся забор с дырами, которые были залатаны старыми тряпками, совсем плохонькая крыша, где даже синички уже боялись вить свои гнёзда, внутренняя разруха… Домом никто не занимался уже очень много лет после смерти бабушки, да и при её жизни для ремонта не было никаких возможностей. Так здание постепенно ветшало, приходило в негодность, и по прошествии всех этих лет и вовсе стало опасным для проживания. Начал Олег с самого сложного — крыши, полагая, что если он будет занят день и ночь, то его собственная никуда не уедет. Не обошлось и без помощи интернета, за которым приходилось ездить аж за семь километров на велосипеде. Машину за ненадобностью мужчина решил продать, а вырученные деньги вложить во что-то нужное. Следующим этапом стал как раз забор, во время монтажа которого Олег обнаружил, что у него, оказывается, есть аллергия на зелёную краску. К этому он пришёл опытным путём, поэтому крышу и стены решил покрасить в жёлтенький, чтобы не повторять тех же ошибок и не чихать при каждом новом взмахе кисточки. Но вот когда дело дошло до внутреннего убранства, Платонов впал в настоящий ступор. Никогда раньше ему не приходилось самостоятельно выбирать обои, скатерти и занавески. Воскресная торговля на площади пришлась как раз кстати. Там мужчина очень выгодно обменял свой труд (гвоздь забить, банки закатать, внуку колёса у велосипеда накачать) на удивительные вещи ручной работы. Так на кухне у Олега теперь красовались милые белые занавески с бахромой, а в спальне лежал лоскутный коврик, к которому в комплект шли три декоративные подушечки на кровать. С уютом в доме и во дворе было покончено, цветочки в грядках посажены (благодарные старушки считали, что за всю помощь Олега они у него в неоплатном долгу, поэтому и вызвались устроить красоту), и мужчина зажил на полную. Со всем этим Платонов справился довольно скоро, благо руки росли из нужного места, да и люди в деревне были отзывчивые. А чтобы не сидеть и дальше без дела, скучающе смотря на улицу сквозь новые модные шторки, Олег завёл себе самый настоящий домашний скот. Оказалось, стоило это добро очень недёшево, и все сбережения от продажи машины пошли как раз на животинку. Платонов решил не скупиться и не отказывать себе ни в одном из своих странных, на первый, взгляд желаний. Так в течение месяца на его дворе почти не осталось свободного места, а мужчина вообще забыл что такое одиночество и спокойствие. Первыми завтрак всегда получали самые главные персоны его двора — курицы. Подойдя к курятнику, мужчину увидел, что пернатые уже вовсю ждали его… ну или еды. Как и все обладательницы красных клювиков, они были большими интересантками. Платонов взял железную миску и увидел, что зерна было совсем на дне. Он решил сначала высыпать оставшееся, а уже после набрать нового. — Цыпа-цыпа-цыпа, доброе утро, мои курицы, — Платонов продолжил кидать зерно, пока случайно не зарядил одной курочке прямо в голову. — Машенька, золотце, прости! Вика, не тырь у Маши еду пока у неё сотрясение! Олег прикрикнул на птицу так серьезно, словно это были вовсе не курицы. Когда зерна не осталось, он пошёл на выход, о чем не забыл сообщить своим питомицам. — Так, ладно, пойду наберу ещё вам, пока вы не подрались. «И ступил на двор широкий», — как писал классик. Не царь, конечно, хотя… Владыка. Владыка уж точно! Сарай, в котором хранились все корма, находился в противоположной стороне. Далековато топать по лужам после вчерашнего дождя, но зато проверит как остальные провели ночку. Двор был большой, так что каждое животное имело своё личное пространство на которое никто не мог покуситься, даже если бы и захотелось. У щупленькой берёзки с полуголым стволом в теньке на привязи стоял белый козёл вместе со своей женой и маленькой козочкой. Отец семейства лениво пожёвывал травку и внимательно следил за всем, будто скрытая камера. — Федь, опять траву ешь? Прости, мяса тебе в этой жизни не суждено, — Олег погладил его по голове, не цепляя рога, а то ещё как боднёт за такое. Козел одарил своего хозяина невеселым взглядом и, отвернувшись от семьи, продолжил утреннюю трапезу. Козочка-дочь весело резвилась вокруг дерева, не понимая ещё особого смысла в этой жизни. Её пока не было нужды привязывать, и этим она пользовалась сполна. Платонов уже трижды был вынужден ловить беглянку по всей деревне, а на днях её и вовсе поводок сосед с уликой во рту — малышка пыталась стащить у соседских кроликов сладкую капусту. Не успел Платонов и минуты постоять и пообщаться с козлами, как к нему подошла кошка и, заметив, что мужчина ничем не занят, начала ластиться об его ногу. Трехцветная мурлыка была самой важной особой на этом дворе, о чем кроме неё никому не было известно. Однако кошка не упускала возможности доказать это всем вокруг, и от их стычек с псом уставал не только Платонов, но и прочая живность. — Люська, уйди! — Олег топнул ногой в надежде, что животное отстанет от него, но не тут то было. — Я всё равно тебе не дам того, что ты хочешь. Иди кота себе найди! Олегу было сложно воспитывать кошку, которая хочет любви и у неё там одно на уме (как будто у людей не так). У Платонова даже мелькнула шальная мысль свести Люську с кем-то, завести котят и раздать их населению, но забот пока что было и так много. Идея была оставлена до лучших времён. Открыв, наконец, дверь сарая, мужчина включил свет и глазами стал искать мешок с зерновой смесью для своих куриц. Он помахал рукой перед собою, чтобы немного разогнать застоявшуюся пыль. Да, уборка здесь была бы нелишней. Олег понял, что, собственно, нашёл себе занятие на день, когда вляпался в толстенную паутину. Откладывать наведение порядка было уже просто неблагоразумно. Когда мужчина набрал зерно, на него тут же нахлынули воспоминания, которые перенесли Олега в то время, когда ему было лет пять, и он так же в этом сарайчике стоял с миской по просьбе бабушки. Тогда времяпровождение в деревне для него было настоящей каторгой, и лишь сейчас стало настоящим подарком судьбы. «На то и живём мы так долго, раз не сразу всё понимаем», — подумал Платонов и, набрав нужное количество еды, отправился снова к своим девочкам. Однако ему бы следовало поторопиться. — Виктор Иванович, ну что ж вы не следите! — отчитал он индюка, который сидел от любимиц Платонова через забор и пристально, а может даже и с азартом смотрел на то, как дерутся куры. Олег разнял голодных птиц, рассадил их по углам и насыпал каждой одинаковое количество корма. После того, как все баталии были позади, а сытые несушки принялись в дружелюбной атмосфере прогуливаться туда-сюда, Платонов уже по традиции сел на любимую скамейку в курятнике. Он с большим вниманием следил за каждой, прокручивая в голове различные мысли. — Какие же вы всё-таки… — уже без радости, а даже скорее с сожалением начал Олег. — Курицы! Ты, — указал пальцем на одну, — начала со мной спать, обещав, что уйдёшь от мужа. И что? Смешно было, как на что-то надеялась спустя столько лет, когда я был в командировке в Москве. Смеясь, Олег продолжал читать морали курицам. Все они передвигались очень медленно по территории, словно всё понимали и боялись попасться на глаза Платонову. Но Олег зорким взглядом высматривал новую жертву и продолжил, как только увидел… — Виктория! Ты вообще редкий экземпляр. Сначала бросила, а потом на коленках приползла. А ещё говорят, что мужики странные. Это вообще проститутка какая-то, а этих даже по имени и не вспомню, — махнул рукой в кучу, где стояло кур десять, хотя даже больше. — Ведь вас почему так много у меня, я же нормальную хотел. Вот и искал, — развёл руки у сторону, оправдался. Платонов всё продолжал задумчиво сидеть, пока ему в ногу не вырезала курица. — Машенька, всё ещё сотрясение? — Олег взял её в руки и стал глядеть прямо в глаза, пытаясь понять здорова ли птица. — Ты вообще моя самая печальная страница жизни. Я ведь так тебя любил, на столько преступлений пошел. И что в итоге? Променяла меня на кого-то старика Луганского? Ну, ничего, скоро я его зарежу, — сказал Олег, глядя на свинью, которая достаточно вольно гуляла по двору. Он ещё об этом пожалеет. Не успел Платонов покинуть курятник, как об его ноги опять начали тереться. На этот раз был добрый и старый друг Ленёчка. Мудрая собака, которая всё всегда понимала и пыталась это донести до хозяина. Посмотрев на него, мужчина улыбнулся и начал гладить по гладкой и чистой шерсти. Пёс прибился к мужчине совершенно случайно, и если изначально Олег лишь подкармливал его, но всякий раз гнал со двора, то потом всё-таки сроднился и построил для пожилого лохматого друга с белым пятном у хвоста комфортабельную будку. — Только ты, друг, всегда меня понимал, — Лёня в ответ, почесав лапой ушко, несколько раз облизнул руку Олега, давая знать, что всё понимает. — Лёня, Лёнечка, я так люблю тебя, — продолжал Платонов. — Знаешь… — Хрю-хрю, — подал голос господин Луганский, хоть знал, что в этом доме он самая сомнительная личность. Свинью Платонову подложили в буквальном смысле этого слова, когда он покупал корову. — Ну всё, свининка, пришло твоё время, — схватив нож со стола, Олег направился в его сторону. Животное со страхом начало убегать, но в силу большого веса делало это слишком медленно, и оттого выглядело ещё более жалко. Всё шоу было без погони, но с настоящим свиным визгом, который уже по-настоящему достал Платонова. Эта свинья с момента покупки не затыкалась ни на секунду, а однажды и вовсе чуть не затоптала Лёньку, когда тот нежился на солнышке. После этого Олегу пришлось лечить псу ушиб лапы и моральную травму, и с тех пор на эту свининищу у мужчины были совершенно четкие планы. Ещё не забыв оперские навыки, Олег загнал Луганского в угол, продолжая уже медленнее на него надвигаться. Платонов крепко держал нож в правой руке, рассчитывая, что покончит с ним с одного удара. Без церемоний, сам виноват, не стал своим на этом миролюбивом дворе. Мужчина замахнулся как только смог…

***

— Что такое! — с криком вскочил Олег, тем самым испугал девушку, которая инстинктивно отошла от кровати. Маша думала, что не напугает Олега, если наклонится и осторожненько проведёт рукой по его щеке, пытаясь разбудить. — Олеж, пора вставать, — тише повторила Швецова, мало ли ещё пришибёт. Даже в полусонном состоянии удар у Олега был что надо. — Не понял, — Платонов стал осматривать местность вокруг и понял, что находится дома в тёплой постели, без ножа в руках и уж тем более без жертвы Луганского. На душе стало паршиво. — Маша, ну что ты сделала! — горько прикрикнул мужчина, ударяя руками по кровати. Девушка непонимающе посмотрела на него и принялась ожидать объяснений. — Мне снился самый лучший сон в моей жизни. — Какой? Где я без одежды? — ехидно улыбнулась Маша, снова сделав шаг ближе. — Эх, нет. Лучше! — Сейчас Олег выглядел как расстроенный и обиженный ребёнок, которому вместо часа мультиков позволили всего пять минуточек. — Не поняла! — Швецова действительно сейчас не поняла. Что это может быть лучше голой Маши, ещё и для Платонова. Неужели заболел? Олег ещё разочек вздохнул для проформы, последний раз подумал о своей деревенской мечте и возразил Марии. — Зачем ты мне голая во мне, если всё это может быть в реальности, — не дав сказать Маше и слова в ответ, он грубо схватил её за руку и повалил на кровать. Всё в реальности, все настоящее. Но сон все равно был лучше!