***
А вообще новый год начинался неудачно: задерживались поставки, первоначальный бюджет «проекта-иконы» пришлось пересматривать, хотя вроде все утвердили. Но айсберг, как водится, всплыл незаметно. — Я не понял, что за разборки на площадке! — волк шипел как бикфордов шнур. — Почему какие-то бандиты запугивают строителей? Как вообще работать в такой обстановке! — Они сказали, от кого пришли? — я, конечно, ждал чего-то такого, но надеялся, что обойдется. — Ты, надеюсь, не полез на амбразуру? — Я что, по-твоему, голливудский идиот — с кулаками на пистолет бросаться? Передавали нам привет от Мирано, чтоб ему сдохнуть. Никогда такого не было! — Ты же просил этот проект любой ценой? И хотел именно эту строительную компанию, без вариантов, я правильно помню? — хотя нет в этом твоей вины, волчок, ты же не знал. Это я хотел тебя порадовать. — Всегда строили с ними, какие проблемы? — В этот раз мы зашли на чужую территорию, Джулиан, — все я ему не буду рассказывать, а то совсем испугается. — Там свои правила, свои профсоюзы, и проект я… ну, скажем, попросил нам отдать не совсем мирным путем. Видимо, в это дело вмешалась рыба покрупнее. Волчок в ужасе укусил себя за палец: — Саботаж? Они что, теперь могут и дом обрушить? — Смысла нет — страховку получим мы. А вот стоимость и сохранность материалов, как и сроки сдачи-приемки, под большим вопросом. Не исключено, что строительство придется заморозить, — навряд ли босс в это дело полезет, придется разбираться самому. — Короче, меня не будет несколько дней, хозяйство на тебе. — Какого хера ты сам в эти разборки полезешь? — взвился волк. — В коммандос захотелось поиграть? Найми кого-нибудь, у тебя же столько денег, столько… — У меня нет ничего своего, — я шарахнул ладонью по столу. Ненавижу, когда мне об этом напоминают. — Мне разрешают пользоваться чужим, пока я слушаюсь, кого надо. Сейчас послушался тебя — и сидим по уши в говне. Так что не лезь в мои дела и сиди проектируй свои шедевры, тебя же только рецензии в архитектурных журналах волнуют, — я не хотел так резко, но если я потеряю контору, то стану волку не нужен. Тут уж не до красивых слов —удержать бы единственную мою собственность. Джулиан закусил изнутри щеки, отчего его лицо стало совсем узким, и закрыл глаза. Сдерживается, на него нельзя так срываться. — Благодарю за исчерпывающее объяснение, — ну все, активирован официальный режим. Я совсем по нему не скучал. — Однако позволю себе довести до сведения господина директора, что ничего в делах управления девелоперским агентством не смыслю и бронежилета у меня нет. Рекомендации от высшего руководства приветствуются. — Я сам твой бронежилет, просто посиди пока в офисе и не отсвечивай. Волк поклонился и направился к выходу. — Кстати, Майлз, — он помедлил, взявшись за ручку двери, — если твой призрак прилетит стенать под моими окнами, мне придется нанять экзорциста на танке и идти восстанавливать справедливость. Так что уж постарайся не сдохнуть, не трать мое драгоценное время — у меня еще шедевры не допроектированы и вообще планы на тебя имеются. — Буду осторожен, обещаю, — но волк уже закрыл за собой дверь. Босс, как и ожидалось, в восторг от моей просьбы не пришел. — Не знаю, в какие ты там игры играешь, Кракен, но ваше дерьмо я разгребать не собираюсь. Семье от твоей конторы пользы ноль, или забыл, как меня кинул? — Нельзя было мусор под фундамент закапывать на первом же проекте, мистер Феррелли. — У вас уже пять за три года отстроенных! — босс выскочил из кресла и ткнул пальцем в карту города на стене. — Пять! И ни разу ты не побеспокоился прийти и спросить: «А не помочь ли тебе, отец родной, который меня из дерьма вытащил, выучил и в люди вывел, лишние пару сотен тонн мусора утилизировать?» Ты вместо этого что сказал? «Архитектор не позволит, чтобы радон фонил на площадке»! — Проекты слишком заметные, мистер Феррелли, про них в профессиональных журналах пишут, так что проверяют все… — Знаешь что, Майлз, — босс вцепился короткими пальцами в спинку кресла, — мне кажется, ты своего архитектора слушаешься больше, чем меня. Так дело не пойдет. Давай-ка найди кого попроще, который нос от запаха не воротит. У нас бизнес, конечно, не парфюмерный, но мусор девать всем куда-то надо. Натыкай хибар где-нибудь на окраине для латиносов, они не вякнут, даже если на куче радиоактивных отходов в доме из асбеста будут жить. Чем выше смертность — тем чаще продажи, следишь за мыслью? Меня интересует прибыль, а не рецензии в журналах, и с Мирано я из-за твоего чистоплюйства ссориться не собираюсь. С учетом того, что у нас и людей-то нет толком, а у них военизированная охрана. Иди и думай, я все сказал.***
Комната была подозрительная. Я не люблю комнаты без окон. Да и вся эта непонятная ситуация воняла крысиным дерьмом, уж если откровенно. Со стены раструбом огнемета щерилась камера — значит, еще несколько установлено в незаметных местах. Я сел на узкий серый диван — из мебели был только он и хлипкий круглый столик. Забаррикадироваться им нельзя, убить тоже — развалится в полете. Хотя он из дерева, если отломить ножку… Ладно, в кармане пригласительная записка, в кобуре заряженный пистолет — прорвемся. На столике затрезвонил телефон. Такие я видел в последний раз в армии — черный бакелитовый, без циферблата. — Приветствую, Кракен. По голосу — мужик лет шестидесяти с цепкими глазами и ледяной ухмылкой на губах, что-то среднее между Хичкоком и Шрамом из Короля Льва. Только вместо когтей у него огненная десница или какая там бывает кара небесная. Я не узнаю, мне прямая дорога в ад, там все просто. — Добрый день, Кардинал. — Можешь называть меня монсеньор. Шнур у телефона короткий — при необходимости получится выдернуть и сделать из него удавку, — столик поближе не придвинешь, а на самом краешке дивана сидеть неудобно. — Прошу прощения, мой…эээ… синьор, — я встал, подвинул диван и расположился поудобнее, — позицию занял, готов к переговорам. — «Воззови ко Мне — и Я отвечу тебе…». Покайся, сын мой. Докладываю я всегда четко и по существу, уложился в семь минут. — Между двух огней, значит, оказался, — насмешливо пробасил Кардинал. — «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром». — Ферелли мне помогать не будет, под Мирано ложиться не хочу, — я вытер вспотевшую ладонь о брюки. — Никто не может услужить двум господам, Кракен, — Кардинал медленно выдохнул в трубку — у него сигары, наверное, по пятьсот баксов за штуку. — Если хочется сидеть на цепи, почему не выбрать хозяина самому? Чтобы уж если лизать кому-то ноги, то к обоюдному удовлетворению… Он замолчал, выжидая. Я застыл, боясь пошевелиться. Какой он, нахрен, кардинал, он дьявол! Срочно захотелось курить. И выпить. — Так о чем это я, — продолжил он, не меняя тон. — Не задумывался ли ты, сын мой, о создании собственной семьи? — За мной никто не пойдет, у меня итальянской крови нет, — не сказать, чтобы я не думал об этом, но… — А в одиночку я даже с Феррелли не справлюсь. — Ты годен на сорок восемь процентов, Феррелли тебя сразу проверил, иначе бы не взял. И сказано было: «Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти; буду руководить тебя, око Мое над тобою». Союзники есть всегда, надо только их увидеть. — В какую сторону смотреть? — мне уже надоели эти загадки. Неужели нельзя нормально говорить, без вот этих вот заковырок! — Покажите пальцем! Голос в трубке довольно усмехнулся: — Хорошо, давай по-простому. Сколько человек тебе нужно? — Юрист, финансист, — ну, этих найти не проблема, но вот верных бойцов я за месяц не натаскаю, а наемников Феррелли легко перекупит, — волка я и близко не подпущу к этому делу, все равно толку от него ноль в перестрелке. — «Кто просит, получит; кто ищет, всегда найдет; и откроется дверь перед тем, кто стучится» , — Кардинал причмокнул губами. — Прости, сын мой, но лучше Библии тут не скажешь. В последнее время Феррелли начал устраивать сильный шум и разжигать ненужные никому пожары, как и все слабые фигуры, которые хотят казаться сильнее. Дым и шум многим не по нраву. — Вам в том числе, — догадался я, — ээ… монсеньор? — У тебя есть неплохие качества, Кракен, — он как будто не заметил моих слов. Да и хрен с ним, потому что если у меня в союзниках будет сам Кардинал… — Ты умеешь признавать и исправлять свои ошибки, пусть и не всегда ортодоксальным способом. И у тебя чутье на нужных людей, а это дорогого стоит. Однако ты очень несдержан и импульсивен, тебе постоянно нужен заземлитель, если ты понимаешь, о чем я. Пока не научишься управлять собой сам, тобой будут управлять другие. Я кивнул — мне стал ясно виден и маяк, и берег, к которому нужно пристать любой ценой. — Для меня будет честью, сэр, работать под Вашим руководством. — «Кому много вверено, с того больше взыщут» , Кракен, — предостерег голос. — Но руки придется испачкать, ты готов? — Как сказал один мужик в «Гражданине Кейне», сэр, все тридцать лет правления Борджиа царили война, террор и убийства, зато итальянцы могут похвастаться Леонардо да Винчи, Микеланджело и Ренессансом. В Швейцарии пятьсот лет царит демократия и братская любовь, и что они подарили миру? Часы с кукушкой. Кардинал громко рассмеялся, а я мысленно расцеловал волка во все его любимые места — не зря он смотрит со мной киноклассику. — Мне нравится с тобой работать, Кракен. Будет жаль, если твоя слабость сыграет против тебя. Избавься от нее, и станешь неуязвим. Слабое место — это ведь как… — он помедлил. — Это как комар на яйцах, сэр, когда точность удара важнее его силы. Но это место я буду беречь любой ценой. Абсолютно любой. У Вас был в жизни человек, на которого смотришь и знаешь, что хочешь быть с ним навсегда? Которому достаточно тебя обнять, чтобы ты понял, для чего живешь? У меня он есть. Моя слабость — это моя сила, и я не откажусь от нее никогда. Сэр. Монсеньор. В трубке помолчали. Потом Кардинал сказал: — Ты мне сейчас напомнил, что человек внутри больше, чем снаружи. Я благодарен тебе за это. Ступай, сын мой, и помни: «Кто сам не сдастся, тот непобедим».***
В третью пятницу апреля я ощущал себя как лошадь на свадьбе — голова в цветах, задница в мыле. Наверное, к параду войск в Вашингтоне не готовился, как для сегодняшних переговоров с Мирано. Даже за завтраком тренировал суровое и непроницаемое выражение лица, в сотый раз прокручивая варианты ведения беседы. Их десять калашей против моей беретты — как тут, нахрен, прикажете оценивать эмоциональную обстановку? Легко Кардиналу советовать. — К Вам синьорина Феррелли, мистер Майлз, — Энцо поставил на стол еще одну чашку. Я тихо выматерился: неужели босс подослал дочь, чтобы взять меня за жабры? С него станется. Я встал и отодвинул для Ванессы стул. Вид у нее был решительный, но рука дрожала, и кофе пролился на стол. Она поспешно промокнула скатерть салфеткой. Я молчал: пусть противник, то есть собеседник, сделает первый шаг — так мне будет легче сориентироваться. Как только Энцо поставил на стол вторую тарелку с омлетом и вышел из столовой, Ванесса стерла с лица вежливую улыбку. — Извини за внезапное вторжение, Весли, но у меня к тебе серьезный разговор, который больше нельзя откладывать. Нет, пожалуйста, дай мне сказать, — она прижала к губам колечко на левой руке. — Ты прекрасный человек, Вес: надежный, добрый, заботливый, и все эти годы был мне как… Ну, в общем, я не могу выйти за тебя замуж, я уже несвободна. Прости меня, пожалуйста, если сможешь. — У тебя есть кто-то другой? — а день-то, оказывается, складывается удачно! — Несса, дорогая, зачем ты так переживаешь? Давайте втроем с этим новым парнем встретимся, все обговорим и составим план действий, как вести себя с твоим отцом. Ванесса взяла вилку, положила ее обратно на стол и шумно выдохнула: — Это не парень, Вес, это Стелла. Мы с ней поженились. Я когда-то по дурости стрелял из РПГ без наушников — вот там так же звенит в ушах и на башку валятся кирпичи, обернутые поролоном. — Когда? — Той осенью, в Бостоне. Мы использовали тебя как прикрытие, Вес, нам нет прощения, но мы не знали, как еще… — Стелла в безопасном месте? Если твой отец узнает, он ведь… — я не стал продолжать, потому что Ванесса шмыгнула носом и прижала истерзанную нервными пальцами салфетку к глазам. — Мы устали бояться, понимаешь? — голос у нее стал звонким от злого отчаяния. — Устали скрывать свою любовь. Почему все время надо притворяться, чтобы угодить общественному мнению? Мы взрослые самостоятельные женщины, у нас свой бизнес. Нам хочется просыпаться вместе и смотреть друг другу в глаза — спокойно, не боясь, что кто-то нас осудит. Хочется на улице держаться за руки и целоваться, хочется пойти в кино и положить Стелле голову на плечо. Ты понимаешь? Я понимал. Очень хорошо. Мне тоже так хотелось. — В конце концов, обманывая всех, мы обманываем сами себя. Пора начать нормальную жизнь, Вес, пусть и в границах единственного штата, — она разгладила салфетку на столе и сложила ее в аккуратный квадрат. — Мы имеем право на счастье, как и все. С родителям Стеллы мы уже встречались, они прекрасные люди и поддерживают нас. Тебе я очень благодарна, — она нерешительно коснулась моей руки. Я поймал ее пальцы и поцеловал. — Ты всегда был для меня как брат, Вес, самый лучший на свете старший брат. А с отцом, — она тяжело вздохнула, — я объяснюсь сама. Нет, — она протестующе подняла ладонь, — не вмешивайся, у тебя и так с ним проблемы. Я ему скажу, что ты ничего не знаешь и тоже пал жертвой моего предательства. Пусть это будет твой козырь, на всякий случай. Я кивнул и взял со стола телефон: — Анджела? Передайте мистеру Барнсу, что утреннее совещание отменяется. Нет, после обеда меня тоже не будет, я его предупредил, пусть справляется сам. Я допил кофе и встал из-за стола. Ванесса тоже поднялась, но я ухватил ее за локоть: — План такой: я везу тебя домой и жду в соседнем квартале. Если все будет плохо, завтра вместе летим в Бостон. Она бросилась мне на шею, и мы постояли несколько минут обнявшись. В последнее время мне кажется, что слова только мешают людям понять друг друга. Хотя если бы Джулиан прямо сказал, что я для него значу, жизнь моя превратилась бы в сказку. Или оборвалась навсегда. Нет, пусть молчит, так у меня есть хотя бы один призрачный шанс. Субботнюю встречу с волком пришлось отменить.***
— Выбирай один район, — я подвел волчка к карте города на стене моего кабинета. — С прицелом на то, что мы сможем строить только там. — Один район? Во всем Нью-Йорке? — Один, Барнс, я больше не потяну. — Может, тогда не надо? — он посмотрел на меня умоляюще. — Может, все как раньше оставим? — Поздно, обратно уже не откатить. День тебе на раздумья, но чем быстрее, тем скорее, у меня каждый час на счету. Нам нужно отбить все проекты и получить прибыль, так что притормози пока со своими революционными идеями. — Челси, — Джулиан уверенно ткнул пальцем в западный край Манхэттена. — Там начинают переделывать старую железную дорогу в парковую зону, так что будут подтягивать всю инфраструктуру, и еще у них полно заброшенных промзон… Я с сомнением покачал головой, и волчок мгновенно перестроился: — Астория в Квинс? Перспективный, можно строить с нуля — так дешевле, и вид на Манхэттен отличный. — Подойдет, — я записал название в ежедневник. — Я еще подумал, Вес, — как-то робко начал волк, — может, нам взяться и за индивидуальные проекты? Например, перепланировка и дизайн жилых помещений? Деньги и общественное признание, конечно, не те, но там тоже нужен архитектурный надзор, и согласования все прозрачные, никто не вмешается… надеюсь. Я посмотрел ему прямо в глаза. Джулиан опустил голову и тяжело вздохнул: — Прости, я больше ничего не смог придумать. — Все будет хорошо, не бойся. Бедный волчок! Так расстроился, что даже позволил себя поцеловать на рабочем месте. — Мы тут, ну это, с ребятами потолковали, Кракен, — Нико мял в руках кепку, подыскивая слова. — Ты, похоже, чего-то с боссом не поделил, типа того? — Есть такое, Нико, но тебя осколком не зацепит, не переживай. — Да я не об этом, — он с досадой махнул рукой. — Я все понять не могу, это ж какое сердце надо каменное иметь, чтобы с единственной кровиночкой своей такое вытворить, — он сокрушенно покачал головой. — И наследства лишил, и проклял, и выгнал в чем была… Да я бы свою Бьянку не ругал даже, наверное, главное, чтоб живая, здоровая и счастливая. Ну типа вот как-то так. — Ванесса держится молодцом, Нико, она была готова. Не к такому, конечно, босс сильно перегнул. Сам же знаешь, он не любит ничего… нетрадиционного. — Мне тоже не очень такое заходит, Кракен, особенно когда мужик с мужиком, — он передернул плечами, — но сердцу ведь не прикажешь. Тем более, если никому не мешают. Да хоть возьми королевишну нашу — нормальный парень, когда не в течке. Но девочки-то, ну им можно, это типа красиво даже. И деток опять же могут завести. Я еще понимаю, ты бы бесился, что тебя невеста кинула, а ты ее сам ведь в Бостон отвез? Я кивнул, вспоминая, как Ванесса крепко держалась за мою руку в самолете и такси, и как завидно мне было, когда они со Стеллой кинулись друг другу в объятия, плача и смеясь, и целовались, опустившись на колени, прямо в коридоре своей крошечной студии. Все деньги они вложили в бизнес, из еды у них были только спагетти с оливковым маслом, — я вежливо отказался, чтобы их не объедать — но, как сказала Стелла, счастье сердца стоит всех финансовых потерь. Глядя на их переплетенные пальцы с одинаковыми колечками и сверкающие глаза, я согласился безоговорочно. — Короче, Кракен, я к чему, — Нико рубанул рукой воздух. — Ты мужик с понятием, так что если тебе, типа, вдруг нужны будут люди, ты это, обращайся. Поможем. В среду после совещания я попросил главного архитектора задержаться у меня в кабинете: — Приготовишь мне сегодня ужин? Джулиан удивленно кивнул: — Скажи, что купить. — Я все привезу. Часов в восемь. Получилось только в полдесятого, но волк никак не прокомментировал. Он вообще в последнее время молчаливый и не кусается. Это потому что я ему нравлюсь, или он на меня забил? Буду думать о хорошем, дерьмо и так уже из ушей течет. — Приготовь вот это. — С Энцо все в порядке? — Джулиан недоверчиво посмотрел сначала на пачку спагетти, потом на меня. — Может, что-то другое сделать? У меня есть мясо… — Я хочу спагетти с оливковым маслом. Он собирался еще что-то сказать, но передумал и поставил кастрюлю на плиту. Я налил в бокалы вино, Джулиан нарезал сыр. Когда вода вскипела, он открыл пакет и посмотрел на меня. Я махнул ладонью, и волчок понятливо высыпал в кастрюлю всю пачку. Потом подошел и обнял меня сзади. После всех переговоров с профсоюзами и бесед с юристом я вымотался так, что сил осталось только на поцелуй в руку, а на сцену из «Леди и бродяги» не было даже настроения. Мы вообще больше не сказали ни слова до самого утра, просто после ужина заснули на диване в обнимку, не раздеваясь. Меня разбудил весенний птичий хор, и я смотрел, как Джулиан спит — губы сжаты, руки подобраны к груди, нога закинута мне на бедро. Я прижал его к себе, и он сразу проснулся, как солдат, в полном сознании. Потянулся, сполз с дивана на пол и неодобрительно щелкнул языком: — Иди в душ, я пока поглажу твою одежду. Джинсы, что ли, в следующий раз с собой принеси, выделю тебе полку в шкафу. Я поцеловал его в краешек рта. Волчок нежно ткнул меня пальцем в бок и пошел готовить завтрак. Обычно вода всегда меня успокаивает, и душ я принимаю долго, но сегодня мне не терпелось обратно, к волку. Я уже привык выползать из бешеной болтанки проблем на твердый берег. Туда, где меня ждут надежные руки и внимательный взгляд, которые так хорошо лечат исцарапанную душу.***
— Ли, иди ко мне. Фырканье, вздернутая бровь. — Ли, иди сюда, — я хлопаю ладонью по своим коленям, приглашая его сесть. Ленивый поворот головы, ехидный взгляд из-под ресниц. Энцо однажды сравнил его с ангелом в какой-то ватиканской пиннокиотеке . Ничего похожего. У моего волка в глазах черти. — Ли, я жду, — новые рефлексы вырабатываются долго, но терпения мне не занимать. Джулиан снисходительно улыбается и садится напротив, на диван. Манит меня пальцем. Да какая мне, нахрен, разница, где с ним сидеть! К тому же на диване удобнее, можно развернуть полномасштабные маневры… Через какое-то время я, то и дело натыкаясь рукой на использованные влажные салфетки, нашариваю на полу брюки и вынимаю из кармана конверт. — Любовное письмо невесте? — издевательски мурлычет волк. — Сам сочинил, или кто списать дал? Хочешь, ошибки исправлю? Я закрываю ему рот конвертом, и он фыркает, недовольный. Но его ведь не переболтаешь. — Съезди в Швецию, наберись там европейской мудрости. — Конференция «Архитектура и дизайн жилых помещений», — Джулиан рассматривает буклет. — Да, это интересно. Может, про наши шедевры на этом поприще потом напишут в глянцевом журнале для домохозяек. Я стискиваю зубы: он еще долго будет мне припоминать те неосторожные слова. — А почему обратный билет на тридцать первое мая? — волчок садится и приглаживает рукой взъерошенные волосы. — Если самолет задержат, я опоздаю на твой день рождения. Оставишь мне кусок торта? — Посмотрю на твое поведение. Тридцать шесть лет — это серьезный возраст. Я уже знаю, какой подарок сделаю себе на день рождения. И если волк не согласится жить с людьми, я буду бегать в его стае.***
— Босс все знает, — серый от ужаса Тайни трясся так, что в ушах звенели длинные серьги. — Он уже едет к тебе, злой, и шестерок взял. — Спасибо, я сам разберусь, иди, пока он не… — Кофе, синьор Феррелли? — Не сейчас, Энцо. Он дома? — Я как раз сварил свежий. — Где? — Прошу, синьор Феррелли, мистер Майлз в столовой. Только своих ээ… стажеров отошлите на улицу, мне они тут не нужны. — Ждите меня у машины! Босс влетел в комнату как самонаводящаяся ракета. Энцо поставил на стол поднос с кофе и печеньем и встал в дверях, сложив руки на груди. — Где он, Майлз? — Я тут, босс, — пискнул Тайни. Тот с осуждением взглянул на его красное в блестках платье, парик и прочие причиндалы дрэг квин. — Не ты, клоун. Где твой архитектор? — Он на конференции в Стокгольме, — я совершенно не ожидал такого вопроса. — А в чем дело? — Это ты мне объясни, carissimo, в чем дело. На стол легли фотографии. Джулиан смеется, потому что я лижу его шею. Сидит у меня на коленях и целует в губы. Я снимаю с него футболку… — Ты, значит, так работаешь в своей конторе? На износ! Конечно, когда там мусор утилизировать! — А что Вы хотели, мистер Феррелли? Или думали, я про Ванессу не узнаю? Тайни выпучил глаза и прижал к губам ладонь. Босс поморщился, как от холодной клизмы. Прямое попадание, надо добивать. — Я, чтоб Вы знали, уже кольцо купил для помолвки, а тут такой поворот. Да у меня ни на одну бабу теперь не встанет! — С Ванессой я разберусь, не кипятись, — Феррелли зло скривился и взял с подноса кофейную чашку, — у них это несерьезно, не бывает таких семей надолго. Ты ведь тоже со своим педиком просто ей назло? — Кто первый под руку попался, того и оприходовал, — я выбрал одну фотографию. — Я, между прочим, реально насчет Ванессы расстроился! А щенок мне уже надоел, — на стол упали бумажные обрывки наших с Джулианом целующихся лиц. — Пустая трата времени. — Чудесно, сынок, — Феррелли хрустнул печеньем, — тогда план такой: я вправляю Ванессе мозги, устраняю Стеллу и твоего архитектора, и мы играем нормальную свадьбу мальчик-девочка. Все наши размолвки забыты, ты обратно в семье. Отличные канноли, Энцо. — Хороший план. Только при условии, что никаких трупов — плохая же примета на чужой смерти счастье строить. — Без проблем, сынок, — босс улыбнулся, как Урсула под руку с принцем у алтаря, — я уверен, что для вас обоих это была досадная случайность. А если Барнс вздумает к тебе приставать — на работе там, в личной ли жизни — мои парни все его маршруты знают, отлюбят так, что не то что бегать, ходить не сможет до конца жизни, с перебитыми-то коленями. И в конторе твоей у меня все теперь под наблюдением, так что не беспокойся ни о чем. — Еще печенья, синьор Феррелли? — Энцо сунул ему блюдце прямо под нос. — Эээ, спасибо, — босс послушно взял сразу два. — Весли, сынок, тогда завтра едешь в Атланту, там надо кое с кем перетереть. Поработаешь руками для разнообразия, умственный труд тебе не на пользу. И день рождения там отметишь, ужин и девочек в отель я уже заказал. Все понял? Я кивнул. Говорить не мог — сжимал в ладони осколки бело-голубой чашки. Тонкий фарфор не выдержал давления пальцев, а я все бы сейчас отдал, чтобы это был череп босса. Но из необходимого минимума двенадцати бойцов у меня пока только четверо, и Кардинал отмашку на бунт на корабле не дал. Так что пришлось заземлиться и терпеть. Феррелли, видимо, счел мое молчание за согласие, выбрал с блюдца еще два канноли и вышел, похлопав меня по плечу. Тайни со стоном рухнул на стул и потянулся за трубочкой с кремом. Энцо быстро убрал от него поднос: — Я бы не рекомендовал, мистер Валентайн. Эту партию пришлось достать из мусорного ведра — маскарпоне оказался просроченным, сменю, пожалуй, поставщика. Ведь если есть шанс изменить свою жизнь к лучшему, глупо бояться попутного ветра. Утром на накрытом для завтрака столе меня ждали авиабилет и коробка, завернутая в цветную бумагу. Билет был в Атланту, а в коробке — модель белоснежного кораблика под бирюзовыми парусами. Ручной работы. — Мастер Джулиан оставил на случай, если не успеет вернуться к Вашему дню рождения, — Энцо налил мне кофе. — Поторопитесь, мистер Майлз, я сам отвезу Вас в аэропорт.