Глава 12
23 августа 2022 г., 12:31
Уроки давно закончились, а Глеб так и не появился. Вадик посматривал на часы, включил телевизор для фона, полистал журнал, найденный за спинкой дивана.
Помешкав немного, он зашел в комнату Глеба. Сгорая от любопытства, взял с письменного стола блокнот в шершавом бордовом переплете, перевернул пару страниц, бегло взглянул на мягкие, чуть склонившиеся, словно от ветра буковки, на перечеркнутое крест-накрест стихотворение, показавшееся автору неудачным, закрыл его бережно, как шкатулку, и положил обратно.
Странно волноваться. Шестнадцатилетний юноша вовсе не обязан возвращаться из школы минута в минуту!
За окном сгущались сумерки. Вадик не мог не выполнить мамину просьбу, нужно идти на собрание. Но перед этим сделать пару кругов по району в поисках.
Помотавшись из угла в угол, Вадик подошел к телефону, открыл записную книжку и набрал номер Глебкиного школьного товарища.
— Алло… Тамара Васильевна? Добрый вечер. Это Самойлов Вадим. Да. Глеб случайно не у вас? Нет? А можно Юру к телефону? Але, Юр, привет, это Вадик. Юр, Глеб после уроков домой пошел? Как — не было? Хорошие дела! Ну, спасибо, пока…
Разобиженный в пух и прах Глеб все-таки не дошел до школы. Беспокойство усилилось. Вадик с треском сдернул в вешалки куртку, надорвав петлю, наспех зашнуровал ботинки, дернул ящик тумбочки, матерясь и гремя хламом, вытащил оттуда фонарик и хлопнул дверью. Надо что-то делать. Вот где его искать?
Порыв ледяного ветра вырвал из пальцев сигарету.
«Куда же ты подевался, маленький…»
— Глеб! Глебушка! — глупо позвал Вадик, не сходя с места и не рассчитывая на отклик.
— Здравствуй, Вадим, — доброжелательно улыбнулась классная руководительница, встретив Вадика в коридоре, — очень хорошо, что пришел именно ты. Глеб стал учиться гораздо хуже. Если есть возможность, помоги ему с точными науками, двойка на двойке же. И поведение! Как подменили парня: рассеянный стал, отвечать даже не пытается. Самовольно пересел за последнюю парту. Сегодня в школе не появлялся. Я хотела матери звонить.
— Пожалуйста, давайте без звонков матери. У нас сложные семейные обстоятельства, понимаете… Мать работает сутками. Я сам с ним поговорю.
«Найти бы его сначала…»
Время, отведенное собранию, Вадик высидел, как на иголках, в ожидании окончания бестолкового мероприятия. Все, что нужно знать о школьных достижениях Глеба, он уже узнал в коридоре, и теперь матерился практически вслух, ругая себя, что не ушел сразу после разговора с учителем.
Он выскочил из кабинета первым. С курткой под мышкой, сбежал по плохо освещенной лестнице и услышал до боли знакомый коротенький свист, долетевший со стороны спортзала.
— Глеб, сука! Я чуть с ума не сошел!
Вадик подскочил к брату, замахнулся, но не смог влепить заготовленную затрещину, а лишь с облегчением выдохнул.
— Иди сюда, В-вадь, — заплетающимся языком пригласил Глеб и приблизился сам.
— Погоди… Ты пьяный, что ли? Где ты был? Пошли домой, не ломай комедию!
Запах спиртного был тонким, но тем не менее, он быстро наполнил душный закуток за раздевалкой.
— Нет, Вадечка, я не хочу-у домой! — нагло улыбнулся Глеб и сделал неудачную попытку повиснуть на шее брата.
Говорить с Глебом было бессмысленно. И что ему сказать? Прочесть лекцию о вреде алкоголя выпившему подростку? Отругать? Поставить в угол? Нет, лекция, конечно, не повредила бы, но не сегодня. Все, что ему нужно сейчас — крепкий чай и здоровый сон.
— Глебушка, я очень прошу тебя, милый, идем домой, — Вадик заботливо застегнул куртку брата и поправил платок на шее, — все расскажешь с глазу на глаз, маленький, поговорим…
— Нет, Вадя, Вадечка! Я обо всем подумал! Обо всем, — зашептал Глеб, снова расстегивая куртку, — знаешь, что? Это ты меня прости… Я наговорил днем. Я же не могу без тебя! Мне никто больше не нужен, честно, Вадька, только ты…
— Угомонись, пожалуйста, пока я не разозлился! Дома, все дома, — вторил Вадик. Братья не слышали друг друга.
— Смотри, — Глеб не с первого раза попал в карман, достал ключ и протянул его Вадику.
— И что мне с этим делать?
— Пошли скорее, вот что, — Глеб буквально прыгал на брата, сгорая от нетерпения.
— Глеб, ты охренел?
— Немножко. Короче. Я сказал, что мне тетрадку нужно… с контрольной… это от кабинета математики. Идем скорее, там нет никого, Вадя!
— Кому сказал? Зачем?! Глеб, приди в себя! — Вадик взял Глеба за плечи и тряхнул, пытаясь привести брата в чувство.
— Да не училке, не бойся… Товарищ выручил. Потом сторожу подбросим, и все! Идем!
Господи, что в голове у этого мальчишки! А, собственно, чему удивляться: в голове у мальчишки то же самое, что и у его старшего брата, только с миллионом поправок, включая эмоциональные качели, буквально выскакивающие из креплений.
— Милый, — чаша терпения Вадика потихоньку переполнялась, разгоряченный Глеб, тараторящий свое, дышащий перегаром в лицо и заглядывающий в глаза вызывал жалость и злость одновременно, — дома никого нет. Мама на работе. Ты меня слышишь? Идем домой, родной!
— Мама уже пришла, наверное. Она… — техничка в конце коридора грохнула ведром, и Глеб перешел на более тихий шепот, — не на сутках сегодня!
Раздался стук каблуков, приглушенные женские голоса.
— Глеб. Я убью тебя, — Вадик схватил брата за шкирку. — Тихо, блин!
В считанные секунды братья оказались у нужного кабинета. Вадик повозился с замком, тускло подсвечиваемым фонарем из окна, Глеб зажал себе рот ладонью — его вдруг разобрал смех ликования от собственного триумфа. Вадик заволок его в класс, бесшумно запер тяжелую дверь изнутри, достал из кармана фонарик и протянул его Глебу.
— Нафига?
— Ищи. Тетрадку, — с издевкой произнес Вадик, — только в окна не свети, спалимся.
Глеб опешил.
— Ты че, Вадьк! Какую тетрадку? Я же все придумал, чтобы…
— … чтобы я, как ты днем выразился, трахнул тебя прямо на парте. Я понял. Здорово придумал!
Вадик, скрестив руки на груди, смотрел на силуэт брата привыкающими к темноте глазами. Глеб не двигался. Он стоял, отвернувшись к окну и совершенно не знал, что делать дальше. Скрипнув полом, Вадик подошел к нему и обнял за плечи, понимая, что перегибает палку, но чувство растерянности с одинаковой силой захлестывало братьев.
«Не заиграться бы… Да уже, боже мой. Прав мелкий: «сраная школа»!
— Маленький…
Глеб дернул плечом.
— Глебушка… разве ты не понимаешь?
— Уже никто ничего не понимает, Вадя!
Глеб опустился на стул, уронил голову на парту и беззвучно разрыдался. По-детски, искренне, хватая стоны отчаяния, стискивая их горлом и вздрагивая всем телом. Алкоголь почти выветрился, кураж исчез, обида угасала, но облегчения не было. Вадик сел рядом с братом. Он обнимал его, целовал, слизывал с губ соленые ручьи, которые бесконтрольно текли по шее, впитывались в злополучный платок, а Глеб вытирал лицо рукавами, задевая глаза пуговицами на манжетах, и в конце концов, растер веки до красноты.
Слезы кончились. Глеб попытался глубоко вздохнуть, но нос был забит, глаза щипало, соль царапала пересохшее небо. Он встал, покачиваясь, и щелкнул фонариком.
— Иди сюда, Вадик, — тихо позвал он, подбираясь к последней парте и собирая все углы.
— Что там?
— Ну подойди, прошу же!
Глеб неловко присел на краешек стула и осветил фонариком уголок парты с вырезанными на нем перочинным ножиком двумя буквами: «ВС».
— Вооруженные силы? — пошутил Вадик, с нежностью вспомнив неукротимую любовь к маленькому брату в свои школьные годы, которая теперь трансформировалась в нечто затягивающее и пугающее обоих.
— Дурак, — буркнул Глеб, раскаиваясь во всем.
________
— Ма-ам!
Вадик занял всю тесную прихожую, Глеб тихонько прикрыл дверь и накинул цепочку, именно в этот момент осознав, что не весь алкоголь улетучился из организма — тепло родного дома окутало его и моментально ударило по вискам, вызвав головокружение.
— Мам! Не спишь?
Глеб юркнул в свою комнату и прислушался, боясь шевельнуться.
— Ужинать иди, — бросил Вадик, стукнув в дверь Глебкиного укрытия.
Нужно переодеться и снять дурацкий платок, который только привлечет внимание. Что делать? Втянуть голову в плечи? Наврать, что устал и не выходить из комнаты? Сослаться на головную боль? Голова действительно начала раскалываться от выпитого и происходящего, но и есть очень хотелось — за весь день во рту Глеба не было ни крошки.
— Глеб! — позвала мама, — сынок, тебе особое приглашение нужно?
Глеба осенило. Он подтащил стул к шкафу, добрался до верхней полки, роняя что-то на пол, отыскал старый растянутый Вадькин свитер с горлом, наскоро напялил его, запихал все обратно как попало, и вышел на кухню, стараясь дышать через раз.
— Ты чего это? Замерз? Не заболел? — всполошилась мама и коснулась влажного лба младшего сына.
— Нет, — отклонился Глеб, — холодно просто…
— Ребята, а чего это у нас вроде как спиртным пахнет?
Вадик толкнул Глеба ногой под столом и незаметно приложил палец к губам, Глеб покосился на маму и вяло завозил ложкой в тарелке.
— Это от меня, мам.
Мама недоверчиво покачала головой.
— А что за повод?
— Да день рождения у Пашки, мамуль. Встретилась во дворе компания… Сто лет не виделись.
— Вадюш, хорошо, конечно. День рождения, праздник. Но Глебу-то зачем наливать, сынок, я же переживаю. Надеюсь на тебя, — мама приняла тарелку у Вадика, сполоснула ее и вытерла кухонным полотенцем.
— Вот и пусть попробует, пока я здесь. Чтобы знать. Поймет, что гадость. Желание отобьет, мам, — заливался соловьем Вадик, посматривая на пунцового брата, кое-как справляющегося со своей порцией.
— Ладно. Ешьте, мальчики. Вадюш, там второе. Посуду помойте за собой, я очень устала. Доброй ночи. И не шумите, пожалуйста, — мама устало улыбнулась Вадику, чмокнула в макушку Глеба и вышла из кухни.
— Спасибо, Вадька, — прошептал Глеб, все же отставив тарелку с первым, — прости меня…
— Бывает, маленький. И ты уж меня прости, пожалуйста. Хоть ты и просил… не тот случай.
Вадик нежно боднул маленького в плечо, встал из-за стола и выключил закипевший чайник.
— Теперь — все? — с тревогой спросил Глеб, терзая пальцами кусочек хлеба.
— Пей чай и ложись. Тебе нужно выспаться как следует, иначе утром будет тяжко.
— Нет, ты скажи, пожалуйста, не мучай меня! Я хочу понять, пусть раз и навсегда!
Вадик прикрыл дверь, отрезав кухню от всего мира.
— Глеб. Наши с тобой чувства — сложная штука. Порой мы оба не справляемся. Влюбленность коварна. Любовь бывает невыносимой. А то, что между нами — больше, понимаешь? Черт, я сам не до конца понимаю! Здесь очень сложно разобраться, это тебе не алгебра… Будем учиться с этим жить. Оба. И разбираться вместе. Только не дури больше и не бухай. Я тебя прошу.
— Что тут разбираться? Я же люблю тебя, — два огромных, кристально чистых озера были готовы выйти из берегов прямо сейчас, сию минуту.
Вадик прижал теплого вымотанного брата к себе.
— И я люблю тебя, маленький. Поверь, это навсегда.