Никакой грусти

Слэш
NC-17
В процессе
203
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
планируется Миди, написано 313 страниц, 58 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
203 Нравится 139 Отзывы 28 В сборник Скачать

Глава 17

Настройки текста
Глеб крутанул задвижку, но тут же вернул ее в прежнее положение, подставил ладони под теплые струи, втянул живот и прикрыл глаза, припоминая подробности вчерашнего сумбурного вечера, занесшего их с Вадиком в темноту незнакомого подъезда. Запах пыли, холод батареи, поселившийся на пояснице и бедрах, пальцы брата, дергающие ремень — все это останется с ним навсегда, а мысль об утерянном шарфе окончательно вскружила голову. Он никогда не вернется туда, чтобы отыскать его. Пусть так! Раз. Придерживаясь за край ванны, Глеб выгибается, уверенно дергает задвижку и толкает дверь, проверяя надежность. Два. Повесив лейку на стену, он проводит мокрыми руками по волосам, зажмуривается, избавляясь от пелены, набирает в рот воды и выпускает ее на себя, дотрагиваясь до живота. Как жаль, что шум поглощает участившееся дыхание, и его не слышно из-за закрытой двери! Так хочется быть громче, не зажимать себе рот, не кусать губы, не всхлипывать, срываясь случайно на откровенные стоны и крики! Он вышептывает «хочу тебя», как вчера, мысленно перебрасывая два слова с языка на язык, прекрасно понимая, что может повторить этот фокус прямо сейчас, просто пригласив Вадика, но он боится эмоций. Их пока не собрать, не сложить, не осознать… Он щекочет кончиком языка влажные бугорки в уголках губ, слизывает капли и отправляет их по нёбу. Острые зубки прикусывают нижнюю губу на вдохе, а затуманившийся взгляд прячется за отяжелевшими веками. Три. Он несильно сжимает член и ласкает себя, позволяя руке соскакивать, сжимает его снова, судорожно вздрагивает от собственных прикосновений, забывает дышать открытым ртом и косится на запотевшую дверь, но перед глазами темнота, а в ушах — звонко отдающиеся звуки поцелуев, режущие тишину, как фольгу. От них встает еще крепче, а томительная тяжесть внизу живота доводит до изнеможения. Глеб касается языка средним и указательным, вытягивает пальцы изо рта, замирает и, скользнув между ягодиц, дотрагивается до маленького отверстия, слегка надавливая, но не проникая в него, позволяя воображению дорисовать то, чего вчера не было: Вадик разворачивает его спиной к себе и задирает скрипучую кожанку. Он чувствует горящие ладони брата на боках и всем телом демонстрирует покорность. Вадик входит грубо и резко, послав к черту порядком надоевшую излишнюю приторную нежность, и Глеб, давясь слезами, кусает рукав, падая в объятия эйфории. — Еще… Он выгибает спину. Сиюминутная фантазия станет явью, ведь любимый брат здесь, за стенкой, стоит только щелкнуть пальцами или одарить его тоскливым взглядом голодных глаз. Стимулируя головку у основания, он опирается на холодный мокрый кафель, отталкивается от него и складывается пополам, сходя с ума от наслаждения, вспоминая перепачканную спермой Вадькину куртку, руку, зажимающую рот и звук клацнувшей о пол пряжки ремня, перебудивший, кажется, всех жильцов. — Блять, — выдыхает Глеб в прозрачные струи воды. Оргазм стучит в висках и дарит юному телу свои последние сладкие разряды, но вместе с ними приходит вяжущее чувство запоздалой тревоги. — Пиздец… Глеба коротит от непонятной страшной любви, от накатывающего временами восторга, от разгорающегося с оглушительным гулом желания, угасающего ненадолго и оставляющего после себя мучительную пустоту. Если бы Вадик чаще смотрел в его глаза, он бы увидел ее. Увидел! Но он не смотрит или смотрит, не замечая. «Не думать об этом. Не сегодня. Каникулы по детской привычке кажутся бесконечными, но нужно дорожить каждой минутой, проведенной вместе… Ты чувствуешь запах знакомый, Ты видишь конструкции снов. Я помню эту дорогу И я готов…» _______________ Жесткое махровое полотенце в зеленую полоску, вобравшее запах химических ландышей, впитало влагу с волос, было скомкано и оставлено на трюмо в прихожей. Чистая рубашка елозила по распаренной коже и кололась до тех пор, пока Глеб не скинул ее и не надел футболку. — С легким паром, маленький, — Вадик закинул полотенце на веревку, натянутую в коридоре. Глеб угукнул, неловко взял флакон маминых духов с полированной поверхности, открыл крышечку, вдохнул аромат и поставил обратно. — Вадька… Жгучий взгляд встретился с загадочным и чуть растерянным. Не зная, чего ожидать, Вадик приготовился к возможной атаке. — Ты стихи просил на днях, помнишь? Я же к ним еще и музыку сочинил. Послушаешь? — Конечно, — с облегчением выдохнул Вадик, стараясь не проявлять чрезмерной заинтересованности, чтобы не утратить доверия. Глеб выписывает брату пропуск к тайне и осторожно касается клавиш. — Я петь не буду, наиграю просто, а ты потом скажешь… — Как считаешь нужным. «Играй, любимый, свою странную, неровную, напыщенную музыку, разворачивай, как кардиограмму. Ты так старательно извлекаешь тягучие звуки, отрываешь их от души и расставляешь по комнате! Милый мой Глебушка! И это лишь начало…» Глеб доиграл, повернулся к Вадику и замер в ожидании. — Раняще, — вымолвил Вадик, потирая подбородок, — интересно. И какие у тебя планы на эту песню? — А какие? — пожал плечами Глеб, — стихи ты ведь помнишь… Их одноклассникам не покажешь, в группу не отнесешь. Личное слишком, Вадька. — Да группа там у вас… Знаешь, а мне понравилось. Я подумаю, что с этим можно сделать. Тихо, тихо, я о музыке, — успокоил Вадик брата, взволнованно вскинувшего брови. — Что ты сделаешь? — с тревогой спросил Глеб, — не понимаю. Даже если представить гипо… ги-по-те-ти-чес-ки! В существующем виде ее нельзя петь со сцены! Ты хочешь другой текст? И вообще, записать бы мне… одному! Это возможно? — Так запиши на кассету прямо сейчас и спрячь в стол, — раздраженно буркнул Вадик, — только зачем? — Не злись. Я же просто спросил! Я даже не представляю, как все это работает! — обиделся Глеб. — Никак не заработает, пока ты один! Я еще сам только начинаю постигать тонкости… А в данном произведении мне понравился проигрыш. Кстати, мысль с другим текстом не так уж плоха, музыка прекрасная. И заметь, это эмоции, вызванные первым прослушиванием! Ты талант, мелкий! — Гений! — самокритично усмехнулся Глеб, но все же заметно повеселел. Вадик подошел к брату, игриво коснулся губами вздернутого кончика носа, сохранившего пудровый запах духов и прошептал: — Гений. Просто боюсь перехвалить… __________________ Очередной пасмурный осенний день. В серой уютной комнате мерцает телевизор, но его никто не смотрит: Глеб растянулся на диване и свесил голову с края, рассматривая ковер. Вадик прилег рядом с Глебом и невзначай приласкал его, пробежавшись пальцами по спине. … Он еще совсем маленький. Он лежит на полу, глядя в потолок и отпустив поток мыслей в свободное плавание. Оранжевый игрушечный грузовик протрещал колесами по жесткому ворсу, и Глеб накрыл кузов ладошкой, не глядя. Вадик присел на корточки рядом. — Собирай игрушки, мелкий, спать пора. — Я не хочу спать, — запротестовал Глеб. Как обычно! — Игрушки ты собирать не хочешь. Давай, давай, мама ругаться будет. Глеб перевернулся на живот, сложил кулачки и опустил на них подбородок, выпятив нижнюю губу. — Не тяни время, Глеб, ну. Останешься без чтения! — строго пригрозил Вадик, включив старшего по полной программе, но Глеб лишь презрительно фыркнул. Вадик снова взял грузовичок и прокатнул его прямо перед носом брата. — Ты со мной не играешь, — расстроенно протянул Глеб, выдумав повод покапризничать, и подставил палец под колеса. Вадик пихнул мелкого в бок и проехался машинкой по спине, пытаясь растормошить. Глеб айкнул от неожиданности и щекотки, развернулся, ткнул брата в живот и выхватил игрушку из его рук. Вадик громко рассмеялся. — Мальчики, ну что там? — мама возникла в дверях, — драка? — Ма-ам! — Вадик! Не задирай его, ты же старший! — Так я и хотел… — пробурчал Вадик, получивший замечание ни за что. — Помоги ему убрать тут все, до утра будет ковыряться! Родители уже спят. Скорее всего, спит и Вадик. Глеб откидывает одеяло, садится на кровати и нащупывает тапочки босыми ногами. Он заползает под занавеску, упирается коленом в теплую батарею и завороженно смотрит на полную луну, отдающую ему весь свой бледный свет. Маленькое сердечко громко застучало под пижамной курткой. — Ва-ди-ик, — не выдержав, тихо позвал Глеб. — Ложись, мелкий, — Вадик перевернулся на другой бок. — Вадик, иди сюда! — Ой, ну включи ночник, если боишься! Там нет никого, иди спокойно, не съедят! Вадик не понимает, что темный коридор, едва подсвеченный ночником из комнаты, кажется еще страшнее, но говорить об этом не хочется, он зовет его не за этим. — Вадик, — Глеб выбрался из-за занавески и присел на краешек кровати рядом с братом, — как загадать желание так, чтобы оно точно сбылось? Вадик зевнул. Мелкий стряхнул с него остатки сна окончательно. — Когда звезда падает. Я тебе говорил летом. Глеб погладил пальцем нарисованную на пижамной куртке ракету и вздохнул: — Мне ее жалко. — Кого? — Звезду. Да и как она исполнит мое желание, погаснув? Ее же больше нет! Вадик взял Глеба за руку. Ему хотелось с гордостью рассказать, как все устроено на самом деле, выдать всю известную ему на данный момент информацию о Вселенной, но в голове братика уже сложился образ, возникло собственное понимание и даже жалость к маленькой упавшей звездочке. — А что за желание у тебя? Глеб без приглашения забрался под одеяло, буквально ввинтился в теплого брата и зашептал в самое ухо: — Если рассказать — не сбудется, но тебе можно. Я хочу, чтобы всегда все было, как сейчас. И ты каждый вечер читал мне и помогал убирать игрушки…
Отношение автора к критике
Не приветствую критику, не стоит писать о недостатках моей работы.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.