Особый вечер

      – Хани? – раздаётся узнаваемый голос Ли и видно как брови его вскидываются почти к чёлке, когда в кухонном дверном проёме виднеются светлые волнистые волосы.       Минхо не мог не наслаждаться видом младшего, когда он вернул светлый цвет. Настолько ему нравилось, что он и фанатам случайно спалил новый цвет парня. По началу его копна волос выглядела довольно сухо и по-старому привлекательно, как и в прошлый раз. Но потом они стали пушистыми, волнистыми и густыми. И это было действительно здорово. Их приятно было трогать, поправлять.       Но общий вид Джисона подпортило его выражение лица. Ли выключил плиту и, наконец, разложил кусочки говядины и рис по тарелкам. Он не договаривался с Джи о совместном ужине, но он предвидел, что Хан придёт. Они ведь обычно и едят вместе. И всегда разговаривают. А по виду младшего во время тренировки было видно – ему хотелось "поговорить".       Джисон уныло улыбнулся и, всем лицом передавая напряжение и.. боль?.., сел на привычное место за столом – напротив привычного места Хо.       – Ты как знал. Я как раз хотел предложить сегодня говядину! – он глубоко вздохнул и, расположившись на своих сложенных руках, улёгся на стол. – Небось ты и суши заказал, словив волны соулмейта?       – Не, этих я не уловил, извиняй, – Хо поставил тарелки на стол и уселся кушать. Только держа в руке палочки, Хан недолго наблюдал как старший поглощает свой ужин. Приборы в его ослабленной руке дрожали, а пальцы не слушались. Минхо поднял взгляд на Джи. Казалось, сам он какой-то растерянный и слабый. Сон ощущал на себе обязанность начать непринуждённый разговор и ответить на немой вопрос Ли, который он подметил ещё на тренировке и будучи в дверях кухни.       – Извиняю, мясо от шефа Ли всегда сытное и вкусное. Я с середины репетиции мечтал о еде. – Сон наконец приступает к еде. Кое-как, даже немного рассыпав на свою домашнюю футболку, Хан смог положить в рот жаренный рис. Всё-таки стряпня Ли стоила этих усилий. Жареный рис, который сам старший так обожал, всегда был у него отменный.       Но даже приятный, в меру пряный, раскрывающийся подобно узору калейдоскопа, вкус с трудом попавшей в рот еды не мог расслабить нервы Джисона. Он был подавлен и расстроен, но почему-то мешкал говорить об этом Ли. Да и Минхо не хотел насильно вытягивать из Хани что-то. Он просто не спеша ел и иногда поглядывал на младшего, коротко ухмыляясь.       Но Ли Минхо слишком давно знал Джисона. Он видел, что тот почти-почти уже готов рассказать что-то, но тупил. Младший точно не стеснялся или смущался. Скорее всего просто не мог придумать подводку или нормально мысль сформулировать. Проще, тупил.       Поэтому, к огромному облегчению Хани, Хо сам спрашивает:       – Ты такой вялый был на репетиции, прям в полсилы двигался. У тебя всё окей? – всё ещё пережёвывая кусочек мяса, проговорил он это своим фирменным тоном. Его голос звучал без претензии, с небольшим беспокойством. То есть, почти по-обыденному.       Джисон перестаёт бороться с палочками, кладёт их на стол и суёт свою правую руку Хо чуть ли не под нос. Спустя мгновение, которое нужно было глазам для фокуса на руке, Ли замечает на запястье младшего крупное серовато-красного оттенка пятно. Минхо, ухмыляясь, тыкается носом в руку, продолжая жевать, и вопросительно вскидывает бровь. Хан, хихикая, кладёт руку на стол рядом с палочками.       – Вследствие достаточно глупой утренней истории, я растянул кисть и мышцы ног. Больно не только танцевать в полную силу, так ещё и ходить не очень приятно! И чистить зубы пришлось левой рукой. Чанбин-хён меня потом подколол, что у меня рот в зубной пасте.. – младший тяжело вздохнул и губы его снова "скривились" грустной улыбкой. Он не мог активно жестикулировать, как делает это всегда, и голос его звучал немного потухшим, но это не мешало ему забавно трясти плечами в обычной ханджисоновской манере.       Минхо широко открыл глаза, удивлённо улыбаясь.       – Как ты так умудрился? Почему ты не сказал тренеру? Почему не сходил в медпункт? Не сообщил остальным? – Ли старался держать ободряющую улыбку, чтобы приподнять настроение квокке, но обеспокоенность и угрюмость всё-таки были чуть сильнее. Как можно было вообще так?       – Говорю, глупая история. Жарко ночью было, я окна у себя открыл. А сетки ещё не поставили и ко мне залетело пару комаров. Не мог уснуть из-за этих жужжащих поганцев! Я взбесился, включил на телефоне фонарик и вышел на охоту! – Джисон здоровой рукой вяло изобразил тигриную лапу. – А они все к потолку полетели! Я встал на стул в не самой безопасной позе и, подсвечивая фонариком, хлопал их тапком! Ну и немного увлёкшись, я не рассчитал, слишком далеко замахнулся и грохнулся. Поспать не удалось, а сегодня ещё, как назло, у медпункта выходной какой-то неотложный! Тренера я предупредил, он сказал, завтра обязательно сходить в медпункт, сегодня тихонько покуковать и завтра на репетиции просто посидеть на диванчике. – закончив рассказ, Джисон более бодро улыбнулся Ли.       Минхо в течение всей истории участвующе кивал, ухмылялся, хмыкал, что, конечно, сильно зарядило Хани. К концу его голос стал звучнее и живее!       – Мда.. – протянул старший, положив больную кисть Сона в свою ладонь. – У меня точно есть эластичные бинты, а "антисинячная" мазь вроде у Нина оставалась. Стоит воспользоваться до твоей завтрашней головомойки с нашей медсестрой. – старший усмехнулся, и усмешку эту Джисон мгновенно отзеркалил. Оставив кисть Джи снова покоиться на столе, Минхо палочками ухватил крупный кусочек мяса из тарелки Хана и, "страхуя" одной рукой еду от падения, направил его в рот младшему. Тот, пуская глазами искры счастья от заботы, охотно принял мясо. – Ты ещё и поесть нормально не можешь. Завтра должно быть полегче, кормить сам себя будешь, без меня. Не привыкай, Хан~и.       Джисон лишь довольно кивал и теперь уже бодро улыбался, оголяя зубы.       Оставшийся их ужин они молчали. Просто ели, иногда хихикая и усмехаясь друг другу. Минхо ел свою порцию и не забывал подавать еду Хани, тыкал Джисону пальцем в плечо, гладил по больной руке, утирал соус с щёк.

В безмолвной тишине.

      Только когда они доели, убирая посуду, Минхо сказал, что занесёт в их дом бинты и мазь.       Не смотря на то, что на первый взгляд в этом ужине не было ничего такого, и он является часть абсолютно будничного дня парней, это вечер был особым для обоих. По-особенному приятным.       Минхо часто замечал, что ему неимоверное удовольствие доставляют улыбки. Простая физиологическая реакция, получившаяся в результате гормонов и прочей умной механики, в которой Ли не особо разбирался, но такой эффект от неё. Не зря существует факт, что когда человек улыбается у него задействуется херова гора мышц.       Минхо нравится когда люди вокруг улыбаются. Наверное, это одна из причин, даже может быть и подсознательных, почему он решил стать айдолом. Сложно передать каким счастливым он себя ощущает, когда на концерте вне своей партии может разглядывать счастливые лица фанатов. Когда видит усталые, но такие радостные глаза выкладывающихся на полную мемберов.       Сам Ли не всегда ярко показывает свою радость или восторг, но на камеру поиграть и поприкалываться любит, конечно. В повседневной жизни он обычно серьёзен, но никогда не скрывает удовольствия от оживлённых будничными днями голосов и довольных улыбочек других и всегда ответно широко улыбается с зубами, слегка щурясь.       То, как светится и преображается лицо в улыбке – настоящая магия. И Минхо в полной мере ощущает это волшебство. Это заставляет его чувствовать себя счастливым.       Наверное, это и есть одна из причин, почему он близок с Джисоном. У того действительно чудесная улыбка. С оголёнными дёснами, ровными зубами, складочками у носа, счастливыми глазами-щёлками и в сопровождении яркого, заразительного смеха. И тихая улыбка у него завораживает. Ровная, спокойная, с приподнятыми щёками. А как Хани кривляется, как нарочно изображает бурундука и белку – отдельная радость у сердце Минхо.       Рядом с таким ходячим довольнышем Ли сам старался больше улыбаться, чтобы Сон также как и старший мог почувствовать счастье. И приятно было знать, что он и есть причина этого солнечного гогочущего смеха.       Обнимать Джисона в моменты смеха и радости – что-то очень трепетное. Как будто через грудь и одежду Минхо разделяет или впитывает эту светлую энергетику, хранить её у себя в теле под сердцем, как стратегический запас. А когда Хан подавлен, расстроен или делится какими-то переживаниями или проблемами, через те же объятия возвращать эту энергию даже простым прикосновением, утешая и поддерживая. И как плод таких махинаций наблюдать благодарную улыбку парня. Это Ли и мог назвать простым счастьем.       Хан Джисон любит касания. По нему легко можно это сказать. Он сам любит липнуть к мемберам и другим людям. И позволяет липнуть к себе. Ему нравится когда его обнимают, закидывают руку на плечо, как это обожает делать Ли, берут за руку и прочие тактильности. Так мало нужно для его внутреннего удовольствия и улыбки – любое касание, объятие. Это ведь так просто.       Джисону нравится, когда своей кожей он может ощущать чужие тепло и холод. Ощущать тяжесть руки на плече, укрытие в чужих объятиях. В любых касаниях он чувствовал не только тактильность и банальное тепло или прохладу, но и ещё для это контакт. Безмолвный контакт с человеком, через который можно рассказать вообще что угодно. Передать телом всю радость, когда Хани радостно прыгает в объятиях с кем-нибудь. Уловить мощную радость через смачное "дай пять", когда кто-то побеждает.       Передавать свои эмоции таким образом действительно нравится Джисону. Возможно, не всегда можно сказать, что он любит такое. В сравнении с Минхо, который при любой возможности увалиться на плечо рядом стоящего, обнимет или просто ухватит за запястье. Но это он просто обожает. Разговор без слов, простыми касаниями и эмоциями на лице.       В этом есть своя волшебная сила, неподражаемое удовольствие, пронизывающее Хана пассивной радостью.       И для Сона это явно сыграло роль в хорошо складывающихся отношениях с тактильным Минхо. Было невероятно радостно принимать его объятия, обнимать его, разделяя кайф. Хани часто старается поймать руку Хо в свою, чтобы снова ощутить именно его тепло и этот контакт. А Минхо и не против. Он притягивает к себе Джи, крепко держит, обнимая, бьёт его по заднице, а даже такое мимолётное шлепкоподобное касание веселило Хана, гладит его руки, позволяет класть на своё плечо голову, гладит по волосам, поправляя причёску. А потом Минхо ехидно смеётся, улавливая весёлость Сона. Обмен счастьем.       А когда они наедине и Хани делится чем-то тревожным с Ли, тот, уже выучив младшего наизусть, поддерживающе кивает и гладит по плечами, слегка сжимая, постукивает по пальцам, играя и отвлекая от мрачных мыслей. И это в правду помогает, озаряя личико Джисона счастливой улыбкой снова.       Эти двое, Минхо и Джисон тянутся друг к другу, и это понятно. Ведь подобные особые вечера почти ежедневная традиция. И они включают в себя эти самые "частички счастья" друг друга.