дуэт бессердечных

Арина проснулась посреди ночи. Изначально девушка собиралась вновь уснуть, но у Мерлина на это свои планы. Повернувшись в сторону кровати подруги, гриффиндорка на ней никого не заметила. Где её носит? Калашникова приподнялась на локтях, всматриваясь в тьму комнаты. Перед ней открылась картина, объясняющая причину отсутствия испанки на соседней постели.   Алиса сидела на подоконнике с открытым окном, свесив одну ногу на улицу, а другую согнув в колене и прижав к себе. Первые лучи солнца касались её задумчивого лица. В руке тлела сигарета, осыпаясь куда-то за пределы комнаты. Она в очередной раз прижала никотиновую палочку к губам и выдохнула сигаретный дым. Арина заметила напряженность даже в этой позе, которая изначально веяла расслабленностью и какой-то небрежностью. Кажется, предстоит сложный разговор.   Русская подошла к Коупи и, когда поняла, что та её заметила, потянулась к недавно начатой Tennyson.   - Что произошло? – спросила Рина, выдыхая дым. Она и в самом деле волновалась за гриффиндорку.   - Кошмары, - отмахнулась девушка. Испанка молчала несколько минут, прежде чем заговорить вновь, и была безмерно благодарна, что Калашникова не торопила её. – Во многих чистокровных семьях действует опредёленная иерархия. Есть глава рода – чаще всего самый старший волшебник. Главенство передаёт либо супругу, либо старшему ребенку, вне зависимости от пола, либо в магическом завещании нынешний глава вписывает своего преемника. – девушка кивнула, давая понять, что усвоила информацию. – Мой отец был любимым внуком прадеда, но ему с детства была уготована женитьба на одной женщине, и противиться свадьбе, без изгнания, он не мог. Встретив мою маму, папа многое переосмыслил. Ему было запрещено только венчаться с кем-то другим, а про детей не было ни слова. – Арина не веря уставилась на Коупи. Она поняла всё даже без следующих слов шатенки. - Я родилась вне брака. Но, когда мне исполнилось семь, отцу захотелось жениться на матери, что, конечно же, не понравилось главе. Нас изгнали в тот день. Теперь мне часто снится тот момент, когда я узнала обо всём.   - И всё..? – гриффиндорка непонимающе изогнула бровь. – Вас изгнали из рода только по тому, что они обвенчались? Что за гребанный бред! – последняя фраза прозвучала на русском, придавая девушке более разгневанный вид.   - Чистокровный мир снобов и идиотских правил. – испанка улыбалась, потому что то, как искренне беспокоилась за неё подруга, было милым. Милым. Моргана, что за приторно-ванильные слова? – Ничего нового, впрочем. – произнесла Коупи, выкидывая окурок в окно. – Надеюсь, это останется только между нами. – она произнесла это немного угрожающе, но за этой маской можно было различить вполне реальное волнение.   - Клянусь. Всё, что мы узнаем друг от друга, остается между нами двумя. – Рина стала серьёзней прямо на глазах. Неожиданно застать Калашникову такой.   - Клянусь. – Лиса так же серьёзно кивнула ей. Сейчас произошло что-то поистине важное.   Вскоре русская всё-таки ушла спать, так как отказывать себе во сне перед первым днём учебы не особо хотелось. Когда дыхание ученицы стало более размеренным, Коупи облегченно выдохнула. Из её рукава, цепляясь за него же руками, вылез маленький лукотрус Марлоу. Он появился в жизни девушки неожиданно. Тогда она с семьёй отдыхала в Скандинавии и к ней привязался этот малыш. Алиса не хотела его забирать, потому что знала, что лукотрусы очень привязаны к своей среде обитания и древу, но Марлоу пробрался в сумку, когда девушка уезжала. Обнаружить его удалось только дома.   Утром важным было не проспать Трансфигурацию. Вчера их заселили в отдельную от остальных комнату лишь на двух человек, хотя другие жили по четверо или пятеро. Расписание всем выдали старосты ещё за ужином в Большом зале, куда сейчас торопились девушки. Коупи надела на себя черные джинсы и такого же цвета водолазку с рубашкой. На Калашниковой же были темно-синие джинсы-клёш и вязанный свитер с необычной болотно-зеленой и ярко-рыжей расцветкой.   Они спустились в гостиную, где встретили всего пару учеников, проснувшихся так же поздно, как и новенькие. До зала девушки добежали, на ходу стараясь не заблудиться и вытащить из закоулков памяти путь к нему. Расположившись рядом друг с другом, те переглянулись и, вспомнив вчерашний инцидент на ужине, прыснули со смеху.   Единственное свободное место, которое удалось найти Арине – было место рядом с парнем, прическа которого была похожа на взрыв атомной бомбы. Рядом с ним находился черноволосый, взгляд которого постоянно бегал в сторону Коупи, сидящей практически напротив него и, хотя рядом с парнем расположилась девчонка, явно пытающаяся склеить его, он не обращал на Марлин, как позже Калашникова узнала, никакого внимания. Им завладела личность с голубыми глазами и шоколадными волосами с осветленными прядями. Никак не кареглазая блондинка. Совсем не она.   На Рину же, в тот самый момент, смотрел другой парень, сидящий напротив. Он находил её особенно привлекательной и чувствовал, что та более интересная личность, чем кажется сначала.   Прекрати пялиться, Мерлин тебя побери, - в мыслях твердил себе шатен.   Новенькие пересеклись взглядами, замечая внимание определённых персон друг к другу, но только не к самим себе, и рассмеялись. Многие непонимающе обернулись на них, в голове окрестив парочку странной и, возможно, чутка поехавшей.   Когда пища была поглощена, подруги нашли Патрицию, ту девушку-старосту, которую встретили ранее в поезде. Она провела их до кабинета трансфигурации, куда новенькие зашли за пару минут до начала урока. Они расположились на предпоследней парте, а за ними сидели те двое, что находились рядом с Калашниковой на праздничном ужине.   - Всех приветствую. – начала говорить профессор после того, как все ученики расселись по своим местам и прекратили разговоры. – Если кто-то забыл или не знал – моё имя Минерва МакГонагалл. Сегодняшний урок я бы хотела начать с повторения того, что мы прошли за 3 и 4 курс, потому что эта информация в большей степени понадобиться вам для сдачи экзаменов. - женщина стала поочередно расспрашивать гриффиндорцев и пуффендуйцев о прошлом материале. Скоро очередь дошла и до новеньких.  – Мисс Калашникова, можно ли выбрать, в какое животное превращаешься, когда становишься анимагом? Или за человеком это «закреплено»?   - Нет, выбирать нельзя. Превращаешься в то животное, которое больше всего соответствует тебе. – ответила Арина, практически не задумываясь.   - Хорошо. – удовлетворенная таким ответом, Минерва кивнула самой себе. – Мисс Коупи, какое заклинание нужно произносить для превращения в анимага на восходе и закате?   - «Amato Animo Animato Animagus». – Лиса, как и Рина, услышала копошение на задней парте после того, как девушки закончили отвечать на вопросы про анимагию. Переглянувшись, девушки усмехнулись.   Калашникова продолжила внимательно вслушиваться в ответы однокурсников, периодически что-то конспектируя. Испанка в это время, опираясь о стол локтями, шёпотом переговаривалась с Марлоу, вылезавшим лишь маленькой головой с листиком на ней. Он пристально следил за тем, чтобы никто не заметил их диалога, и с таким же усердием рассматривал новое окружение подруги. Звучит довольно странно, но общение этих ребят было именно дружеским. Как только прозвенел долгожданный звонок, лукотрус вновь спрятался, а Коупи поднялась со своего места, складывая пергаменты и другие принадлежности в сумку.   - Что у нас дальше? – сидя на обеде в Большом зале, спрашивала Арина.   - Травология. – почувствовав копошение в нагрудном кармане, Лиса улыбнулась. Марлоу явно нравился следующий предмет. Он, в кои-то веки, сможет выбраться на улицу и порезвиться среди деревьев. Испанка перевела взгляд на группу парней, которые о чем-то шептались, поглядывая на стол Слизерина. – Палятся, как малолетки. – усмехнулась испанка. Однокурсница перевела взгляд на людей, заинтересовавших Алису, и пустила смешок.   - Взбалмошные придурки, - вымолвила Калашникова по-русски, смеясь.   Через, наверное, минуту, со стола слизеринцев начали раздаваться взрывы еды, сопровождаемые криками и визгами ребят. Все ученики были покрыты остатками пищи. Змейки, мгновенно поняв, кто это сделал, быстро встали со скамей и направились в сторону гриффиндорского стола. Виновники происшествия – ушли ещё, казалось, пару веков до того, как слизеринцы одумались. К подругам, сидевшим неподалёку, подошла неизвестная троица, во главе которой стоял человек, что столкнулся с Коупи возле поезда. Перед этим он осмотрелся вокруг и презрительно скривился, заметив, вероятно, маглорождённых.   - Куда делись Мародёры? – злобно произнёс парень. – Четверо идиотов. Портят всё вокруг. Считают это всё до жути смешным. – пояснил слизеринец, заметив непонимание в глазах напротив.   - Ах, эти придурки? – Рина подняла брови, встречая на его лице веселую усмешку. – Поищите на Астрономической башне.   - Только не заиграйтесь. И без шума.   - Я Эван Розье. Было приятно познакомиться, - прокричал он, выбегая из Большого зала вместе со своей свитой.   Вечером того же дня, в библиотеке, где одиноко обитала Калашникова, к ней подсел один из псевдо-Мародёров. Его фамилия была, вроде как, Люпин, а именем гриффиндорка и не собиралась интересоваться. На данный момент её интересовали только книги по Травологии, которую она не понимала абсолютно никогда. Он молчал в первые пару минут. Потом ещё час. И ещё. Рине такое молчание не нравилось. Молчание всегда было напряженным для неё, а парень и не пытался его прервать. Она была осторожна, остерегаясь, что где-то здесь появятся его друзья и подшутят над ней. Спасибо, не надо.    - Чего ты хочешь? - тишина слишком грузила и поэтому, предварительно наложив заглушающие чары с помощью беспалочковой магии, девушка повернулась лицом к русоволосому.   - Чего? Ничего. - то, как он растерялся, чуть ли не заставило Арину рассмеяться. Ну, серьёзно. И Люпин это тот, кто придумывает розыгрыши? Перун Всемогущий…   - Хорошо, сделаем вид, что этого не было. - она всё-таки усмехнулась. - Арина Калашникова.   - Ремус. Люпин. То есть, Ремус Люпин, да… - однокурсник протянул ей свою худощавую руку, которую та пожала. Достижение, Лунатик, - мысль прозвучала в его голове с явно различимым голосом Сириуса.   Последующие полтора часа, проведенные в компании друг друга и учебников по Травологии, были наполнены хмурым лицом Ри, которая ни гоблина не понимала, и Ремом, что старался вдолбить ей в голову хоть что-то.