под шепот далёких звезд

Принимать факты очень тяжело. Сяо искренне допустить чудовищную мысль хотя бы с одного ракурса — возможно, ему не слишком сильно нравятся женщины. И возможно, если он признает это перед самим собой, то сможет двигаться дальше. Однако девятнадцать лет яростной внутренней гомофобии не проходят даром — все то консервативное, что есть в Сяо, вскидывается, воет воем, бьётся головой о стену, но не допускает такой серьезный сбой в системе. Нет-нет. Ему очень сложно верить самому себе. И то, что он лежит, уткнувшись лицом в подушку и приподняв бедра, ни капли не упрощает ситуацию. В джинсах очень тесно. Член давит на ширинку, но Сяо ее не расстегивает — терпит так, будто наказывает себя за очередную слабость. Его так и не отпустило с того самого момента, как он сел в такси. ...Аякс вызвал. Решил, мать его, поиграть в джентльмена. Сяо ему кто, девица, чтобы за ним ухаживать? А Аякс ухаживал. Вызвал, заплатил и ещё улыбнулся на прощание. Сладко-сладко, как наглый кот, дорвавшийся до запрещенки, ещё немного — и замурчит. За пять минут до этого Аякс целовал его, против воли прижав спиной к стене. Сяо остервенело вдавливал ладони ему в плечи, безуспешно пытаясь оттолкнуть, а Аякс кусал его губы, множа боль и неприязнь. ...Точнее, Сяо хотелось бы так думать. На деле Аякс всего лишь слегка подтолкнул его грудью к стене, хитро взглянул, давая шанс на отказ длиной в несколько секунд, а затем мягко потерся о теплый рот и поцеловал в краешек рта. Ладони Сяо лежали на его плечах, неуверенно обхватывая, и он целовал его в ответ. Содрогаясь внутренне от того, какой он гей, замирая от противоречивых чувств, но целовал, потому что пялился на его лягушачий рот все их... всю их встречу. Так было бы правильнее. Ведь никакое это не свидание. Забавно, что после этого он продолжает сам себе врать. Даже с отчетливыми воспоминаниями о том, как горячая ладонь с веснушками на тыльной стороне ложится на шею и совсем слегка сдавливает, как большой палец с болезненной нежностью обводит кадык. Сяо шумно выдыхает в подушку. В узких джинсах больно и очень туго. Он почти невольно выгибает поясницу, чтобы не прижиматься и не тереться о постель, нет-нет-нет. Он думает о своей бывшей девушке. Самой первой и последней — они встречались несколько месяцев в выпускном классе. У нее было лицо сердечком, совершенно колдовские раскосые глаза, высокий хвост и нежные руки с длинными ногтями. Сяо целовал ее в мягкие, розовые губы с привкусом вишнёвого блеска, сжимал узкие кисти в своих и всегда отмечал, что она обкусывает цветной лак с ногтей, когда нервничает. Но что между ними было, кроме неловких подростковых нежностей? Ничего. Сяо было очень стыдно, потому что он так и не понял за весь период их отношений, чувствовал ли к ней хоть что-нибудь. Он сдается. Расстегивает ремень, ширинку и засовывает руку в джинсы. Горячо и очень больно — Сяо сжимает пальцы почти в кулак и хрипит, вжавшись лицом в подушку. От возбуждения подташнивает, но этому способствует не образ его бывшей, нежно целующей в линию челюсти, а губы, язык и руки Аякса, которые ничем не выпихнешь из головы. Поэтому ведь у него стоит, да? Из-за этого рыжего недоразумения, рассыпающего нелепые шутки, как конфетти? Сяо, ты жалкий. Жалкий, ничтожный, и Сяо сам себя за это ненавидит, но рука на члене двигается. Вверх и вниз, быстро и рвано. Как будто кто-то стоит над душой и заставляет, а ему нужно побыстрее закончить, чтобы не позориться. Тесно. Он вытаскивает руку, чтобы спустить джинсы сразу до колен и перевернуться на спину, зажмурив глаза. Член шлепает по голому животу, и Сяо запоздало думает, что ещё не поздно трусливо ретироваться в душ и загасить свою слабость ледяным душем, но... Он пытается не представлять Аякса, но не может. Его смазливая ухмылочка будто выжжена на сетчатке глаз, и Сяо стреляет себе в ногу — думает о том, как чувствовались бы его руки там, где он трогает себя сейчас. У Аякса жёсткие, цепкие и очень горячие ладони с длинными пальцами. Сяо сжимает собственные крепче (Аякс наверняка бы так и сделал, ему нравится дразнить на грани с издёвкой) и судорожно толкается себе в кулак. Из горла вырывается сдавленный всхлип пополам со стоном, и Сяо закрывает глаза предплечьем — одним архонтам ведомо, как же ему стыдно. Его веснушчатое лицо будто в самом деле перед ним. Глаза голубые и такие смеющиеся — даже не подумаешь, что в них и в лучшие дни нет ни одного проблеска света. Губы шершавые и вечно изогнутые в улыбке, а ладонь... Черт. Его влажная ладонь, которая могла бы провести от низа живота до самых ключиц. Он слегка надавил бы, сжал длинную шею, прижался к уху кончиком носа и шептал гадости о том, какой Сяо красивый. ...Почему Сяо нравится что-то настолько противоестественное? Он высовывает язык и обводит им нижнюю губу, нарочно задевая металлические кольца. Аяксу понравилось, когда он увидел свежие проколы несколько недель назад. Тысячу раз пошутил об этом, игнорируя закатывание глаз, а у стены сделал так, и у Сяо подогнулись ноги. А потом язык влажно скользнул в рот, Сяо сдался и толкнулся к нему навстречу ответным поцелуем, обнимая за плечи. Ещё немного таких фантазий, и он в самом деле ощутит, как рыжие волосы щекочат щеку. Но больше не нужно, потому что Сяо кончает себе в ладонь. Накрывает так ярко и неожиданно, что он ноет в сжатый кулак, до боли зажмурив глаза. На бедра горячо капает, но он игнорирует это, снова переворачивается на живот и прячет лицо в подушку. Все ещё не убирает от себя руку, дышит тяжело и сдавленно. Ему ведёт голову от удовольствия. Черт. Черт черт черт черт как же это все... Он неохотно смотрит на экран телефона лишь через несколько минут, понимая, что нужно сходить в душ и поменять постельное. На заблокированном экране висит уведомление, и у Сяо что-то предвкушающе-сладко екает внутри — это же... 23:19 Что делаешь ;) 23:20 Тебе все сегодня понравилось? Повторим?

23:32 гм. да. все было нормально. 23:33 а тебе?

23:35 Все, особенно наше прощание ;))

23:36 не пиши мне эту дичь. 23:37 да. повторим. без поцелуев.