Зависимость

      Состоять в романтических отношениях — не самая легкая вещь в мире, мягко говоря. Состоять в отношениях, будучи небезызвестными личностями, когда вам приходится скрываться ото всех, — сложнее вдвойне. А как тогда сказать про отношения двух довольно знаменитых мужчин? Черт его знает.       Научиться прятаться от папарацци, когда ты уже который год крутишься в медийной сфере, почти невыполнимая задача: куда бы ты ни пошел, тебя найдут, запечатлят и сольют в сеть, если не продадут за большие деньги. Поэтому ты будешь каждый раз заморачиваться, выбирая место для прогулки и отдыха. А что делать, если хочется провести время с любимым человеком вне дома, но вы по всем параметрам будете осуждены обществом и сможете на раз-два потерять свою работу, если будете пойманы с поличным?       Это не проблема, если вас устраивает домашняя обстановка. Не проблема, если у вас есть компания друзей, с которыми вы можете выйти все вместе в какое-нибудь место, чтобы побыть не только со всеми, но и друг с другом, даже если вы будете связаны по рукам.       «Херня все это», — скажет кто-то, — «друзья же вдвоем тоже гуляют, что тут такого?» И этот человек будет отчасти прав, однако всегда найдутся какие-нибудь обстоятельства, которые один из вас точно не сможет контролировать: друзья не будут держаться за ручки, целуя руку партнера от большой любви, не будут целоваться, сидя в кинотеатре или в парке на лавочке, или в кафе. Нет, есть, конечно, друзья, которые ведут себя как парочки, но… Вы известные личности, айдолы, если уж на то пошло, и светиться, привлекая к себе таким способом внимание, вам нельзя. Что можно сказать об этом?       Джонни, конечно, сказал бы, но цензура не позволит, да и начальство не поймет. Сказать, что ему дико надоело сидеть в четырех стенах со своими постоянными хотелками выйти и погулять со своей половинкой, — ничего не сказать. Нет, они, конечно, выходили гулять по улицам Сеула вдвоем, и все было даже ничего, но вот… Как и было сказано ранее: Джонни не мог контролировать свое притяжение к партнеру, за что и получил нагоняй от менеджера. С Тэилем на пару. И это даже несмотря на то что старший мужчина тщательно оберегал свое тело от чужих поползновений в свою сторону и пытался соблюдать социальную дистанцию в полтора метра. Джонни на это обижался сильно, но со временем научился засовывать свою обиду куда подальше, довольствуясь тем, что они могут побыть наедине и дома.       Куда тяжелее было принять тот факт, что… Тэиль постоянно думал о том, что скажут люди. Постоянно шугался любых прикосновений к себе, когда они были не одни, все время напоминая Джонни о том, что они не парень с девушкой, которые могли бы себе позволить такие вещи. Да и что тут обсуждать, если осуждение и шквал негативных комментариев получают даже артисты, состоящие в гетеросексуальных отношениях?       Джон был с этим согласен, ведь работу и репутацию терять совсем не хочется, даже если его дико раздражало узкое мышление особенной части человечества. Он твердо решил, что после окончания их карьеры он заберет Тэиля в Америку, и там, где никому дела не будет до их отношений, они смогут жить спокойно. Мун тогда на эти слова только улыбнулся и тихо фыркнул, ничего не сказав.       Вообще, если вдаваться в подробности их отношений, то можно уверенно сказать, что об их существовании никто не знал. То есть знали ребята из группы, но на этом все. А если расспросить мемберов об этом, то каждый, с кем вам доведется побеседовать, скажет вам с уверенностью в сто процентов, что отношения двух хенов — что-то странное. Парни, без сомнений, любили Тэиля самой искренней любовью и получали взамен не меньше, но, зная то, каким именно образом протекают взаимоотношения ребят… Они искренне не понимали, по какой причине те все еще вместе. Нет, не подумайте, оба работали над этими отношениями и старались сделать все возможное, чтобы сохранить их, но из-за разных взглядов на выставление всяких нежностей на показ хотя бы перед парнями частые ссоры и обиды друг на друга стали их постоянными спутниками, потому что Тэиль ни в какую не хотел идти на уступки и всегда ставил точку в только начавшемся разговоре. А Джонни просто бесился, понимая, что не в его силах было суметь повлиять на старшего. Юно не раз спрашивал его о смысле этих отношений, на что получал злобный взгляд из-под ресниц и обреченное: «Потому что люблю». Тем не менее, отношения эти длились довольно долго, ведь парни правда любили и поддерживали друг друга во всем.       Началось у них все, кстати, не очень романтично. «Это еще как посмотреть», — обиделся как-то Джонни, но тут же обо всем забыл, потому что Тэиль, мягко улыбнувшись, аккуратно тыкнул его в живот и переплел их пальцы, прижимаясь к младшему боком. Было все до банального просто: следуя советам старших хенов, парни решили поиграть в бутылочку, чтобы побыстрее сблизится и установить некие связи между собой. В тот вечер все навеселились на годы вперед, чокаясь и чмокая друг друга куда придется. Для Тэиля хохотушки закончились ровно в тот момент, когда изрядно подвыпивший Джонни полез к нему целоваться. Мужчина и сам был тогда не в нужной консистенции, но даже тогда он понял, что что-то начинает выходить из-под контроля. Младший тогда не на шутку разошелся и пустил в ход язык, на что Тэиль, понимавший, что стоит его оттолкнуть, просто улыбнулся и прикрыл глаза, обмякая в чужих руках.       Через год он попал под прицел Джонни, получая от него недвусмысленные знаки внимания. Тэиль правда как мог отбивался от него и пресекал любые попытки сблизится, никак не ожидая того, что Со окажется весьма настойчивым и целеустремленным парнем.       Через еще полтора года активных боевых действий Тэиль сдался и перестал обращать внимание на постоянные прикосновения, объятия, комплименты и прочие влюбленные глупости. Он прекрасно знал о том, что вся группа переживает за их отношения больше, чем за свои, знал, что парни активно поддерживают Джонни и болеют за него всей душой, но никаких действий против не предпринимал, отдаваясь воле случая.        Когда же все изменилось? Тэиль, признаться, сам не помнит, потому что осознание шло к нему мелкими шажками. Сначала ему пришлось смириться с тем, что ему нравится внимание младшего. Потом он понял, что ему нравятся их вечерние посиделки допоздна, когда все разговоры становятся слишком чувственно-откровенными, а взгляды и мягкие поглаживания чужой руки вызывают смущенную улыбку и табун мурашек по всему телу; понял, что каждый раз так или иначе ищет зрительный контакт с Джонни, когда тот смеется с очередной его глупой шутки. Тэиль все чаще начал замечать за собой странное желание обладать всем вниманием мужчины, чтобы только он, Тэиль, и никто больше. Ему хотелось так же легко подойти и обнять или даже (тут ему пришлось приложить немало усилий, чтобы принять этот факт, правда) поцеловать младшего. Для Тэиля стало нормальным представлять себе перед сном «а если я все-таки перестану ломаться» и безумно домашнего Джонни в своей кровати, обнимающего его во сне или просто потому что тому так захотелось.       Тэиль понял, что начал тонуть в собственных желаниях и мыслях, но ничего с этим сделать не мог. Корея — не та страна, в которой тебя не осудят за однополые отношения, а его отец — не тот человек, который объяснял ему с детства, что человек может любить кого угодно, потому что это его выбор. К сожалению, он оказывал слишком большое влияние на Тэиля, который боялся перечить родителю в чем бы то ни было, даже будучи взрослым и самостоятельным мужчиной.       Джонни бы ничего об этом не знал, если бы не работающий на два фронта Донхек. Младший, к слову, тоже мог быть в неведении, если бы Тэиль не хотел, чтобы вся информация была передана в нужные руки. Просто в какой-то момент ему надоело тащить груз, состоящий из детства и скверного характера отца, поэтому Тэ решился на такой детский («ничего подобного, Со Енхо») поступок. Он до сих пор помнит как на следующий день после их разговора с Донхеком к нему влетел очень злой и запыхавшийся Джон, который сначала обругал его, не дав даже слова сказать, а потом, подержавшись немного за голову и мученически простонав, подошел и просто поцеловал без всяких там предупреждений.       Ладно, Тэиль согласен с тем, что это было достаточно романтично.       Парни были счастливы вместе, и это было видно, если не считать те моменты, когда они ругались по какому-либо поводу и без. Доен и Чону иногда посмеивались над старшим, когда тот залипал на уже своего мужчину. Тэ всегда считал его безумно красивым и милым, чего уж греха таить, но кое-что он для себя все же открыл: ему безумно нравилось, когда Джонни выходил из себя, злясь и ругаясь на все, что под руку попадется. В один из таких довольно редких моментов Тэиль случайно и попался, раскрывая свой маленький секрет, на который Джонни отреагировал весьма неоднозначно. Он подумал, что ему показалось, но, сложив два плюс два и то, каким хен стал игривым и слегка возбужденным, понял, что нет, не показалось. Старший тогда как будто назло продолжил доводить и без того нервного Джона. А на следующий день Тэиль проснулся с больной задницей, потому что издеваться над младшим было плохой идеей (Джонни его просто отпорол, а вы про что подумали?).       В общем и целом, жили они долго и счастливо. Пока не наступило то самое всеми ненавистное «но».

***

      — Алло, Джон?       Джонни сидел в гримерке, ожидая своей очереди, когда раздался звонок.       После завершения своей карьеры парни разбрелись кто куда, занимаясь каждый своим делом: кто-то продолжил сольную карьеру, кто-то ушел в актерское мастерство, кто-то просто ушел из этой сферы, а вот Джонни решил заняться одним из самых своих любимых дел, по знакомству устроившись работать диджеем в один из самых дорогих и популярных клубов Сеула.       — Да, тетушка Ли, это я, — улыбнулся в трубку Джонни.       Тетушка Ли была его бывшей соседкой, с которой они прожили почти целый год бок о бок, оставшись после отъезда Со в Америку в самых настоящих дружеских отношениях.       — Милый, я знаю, что ты очень занят, но в вашей квартире происходит что-то непонятное, — Джонни хмурится, поджимая губы. — Уже почти второй час тут кто-то кричит и бьет стекло. Мне, право, страшно даже пытаться разбираться. В полицию я звонила, они приехали и что-то обсудили с тем человеком, но он все равно продолжает буянить.       — Я понял, тетушка. Через час буду, — прикрыв глаза, тихо проговорил мужчина.       В этой квартире он не живет уже два года. Оставаться в этом месте ему казалось просто невыносимым, поэтому он и решил уехать к родителям в Чикаго, наверстывая упущенное время за годы нахождения в Корее. Через год он все же вернулся в Сеул, снял уютную квартирку и устроился на хорошую работу. Джонни почти восстановил свое здоровье и начал видеть в смысле своей дальнейшей жизни что-то хорошее, поэтому возвращаться в ту квартиру ему смертельно не хотелось, понимая, что его там ждет.       Однако через час Джонни поднимался по лестнице на девятый этаж, особо не торопясь и обдумывая смысл своего поступка.       — Да брось ты, это ради тетушки, — вздохнул Со и, собравшись с силами, ускорился.       Силы покинули его ровно в тот момент, когда он оказался напротив нужной двери, за которой и правда творилось что-то непонятное. Никто уже не кричал и не буянил, но вот всхлипы и — Джонни предположил — плач отлично прослушивались сквозь не такие уж и хорошо звукоизолированные стены.       Мужчина глубоко вздохнул и, сглотнув вставший поперек ком в горле, постучал по двери. Сердце сразу же зашлось в бешеном ритме, а по телу разошлась противная волнительная дрожь. Дверь открывать ему явно не спешили, поэтому он постучал немного настойчивее, после чего послышались до боли знакомые шаги, которые нельзя было перепутать с другими.       — Что вам еще от меня нужно? — Джонни еле успел придержать дверь, чтобы не получить ею по лицу.       — Привет.       И все. Все, на что ему хватило сил, — сказать это тупое «привет». Его словно под дых ударили и забрали почву из-под ног, по пути лишая возможности дышать и говорить.       Джонни не мог не заметить то, как сильно Тэиль изменился внешне: мужчина очень сильно исхудал, под опухшими глазами пролегли приличные такие синяки, губы были искусаны до легких синяков, а на голове у него творился тихий ужас, состоящий из торчащих во все стороны грязных волос.       Как в какой-то дешевой мелодраме, они стояли и пялились друг на друга несколько минут, пока Джонни не решил подтолкнуть старшего внутрь, заходя в квартиру и закрывая за собой дверь. Тэиль, окаменев, смотрел на него не моргая, словно глазам поверить не мог, что перед ним стоит этот человек.       — Зачем ты тетушку волнуешь своим поведением, м? — совсем тихо произнес младший, слегка наклонив голову в сторону.       Ответа он, конечно, не получил. Тэиль наконец-то пришел в себя и, проморгавшись, протянул руку к лицу напротив, желая почувствовать кончиками пальцев, что это все не гребанный сон. Едва коснувшись, он тяжело выдохнул и грустно улыбнулся уголками губ, плотнее прижимаясь ладонью к теплой щеке.       — Правда ты, — прохрипел Тэиль, все же убирая руку.       Джонни казалось, что у него откажут ноги или остановится сердце, так сильно ему хотелось обнять этого полудурка и зацеловать до смерти.       — Что ты здесь забыл? — игнорируя внутренние порывы, продолжает Со.       Тэиль, пробежавшись кончиком языка по губам, отвел взгляд в сторону и пошел на кухню. Джонни, подняв голову вверх и сквозь зубы проматерившись, пошел за ним.       — Тот же вопрос к тебе, — кашляет старший, пока наливает в стакан воды.       — Тетушка Ли позвонила мне и сказала, что в нашей квартире, — Тэиль хмурится, — кто-то буянит. Попросила меня приехать и разобраться.       Тэ отпивает немного воды и, прокашлявшись, выдает довольно громко:       — Разобрался? Можешь быть свободен, — отвернулся и, поставив на столешницу стакан, засобирался на выход.       Джонни хватает его за плечо, пока тот проходил мимо, и поворачивает к себе лицом.       — Ты слишком близко, — фыркает Тэиль, глядя в когда-то любимые глаза, на что Джонни щурится и отпускает его.       — Ты все еще не ответил на мой вопрос, поэтому нет, не разобрался, — прошипел младший. — Что ты здесь делаешь? Я продал эту квартиру полтора года назад.       Тэиль нервно улыбается и трет переносицу, поставив одну руку в бок. Он снова отходит к столешнице, упираясь в ту поясницей, и складывает руки на груди.       — Я выкупил ее неделю назад у мистера Чона. Если спросишь зачем, я тебе вряд ли отвечу, — Тэ опустил взгляд в пол, делая вид, что ему очень интересно рассматривать свои ноги.       Джонни такой ответ не устраивает, поэтому он подходит вплотную к старшему и упирается руками в несчастную столешницу, чуть склоняя голову к чужому лицу.       — Ты все же постарайся ответить, — шепчет почти на ухо.       Тэиль поднимает голову и, словив чужой взгляд, тяжело выдыхает через нос. Их носы сталкиваются, когда Тэ немного меняет положение, переступая с ноги на ногу, и он сильно дергается, больно впиваясь поясницей в край столешницы. Джонни решает все же отойти, чтобы не нарушать чужое пространство, и садится за стол, откидываясь на спинку стула.       — Что ж, ладно. Как там Су А? — как бы невзначай интересуется Со, глядя в окно.       Тэиль замирает на мгновение, а потом начинает очень тихо смеяться, прикрыв глаза ладонью. Джонни сжимает челюсть, чтобы не сорваться и не ляпнуть чего-нибудь едкого. Ему бы, честно сказать, хотелось бы подойти и треснуть Тэиля, чтобы тот перестал смеяться и хотя бы сейчас извинился за все свои поступки.       Мужчина все-таки успокаивается и выдыхает, снова складывая руки на груди.       — Без понятия, — он ждет, пока Джон посмотрит в его сторону, и продолжает. — Я подал на развод полгода назад.       Джонни впивается взглядом в лицо старшего и хмурится, ничего не понимая.       — В смысле?       — В прямом. Я больше не женат, — произносит Тэиль, грустно улыбаясь.       Со замирает и пялится как болванчик сквозь старшего. В ушах начинает звенеть, а в руках появляется легкое онемение и противная дрожь. Тэиль говорит что-то еще, но Джонни его уже не слышит.       — Джонни, прием, — щелкает пальцами старший перед самым носом Со.       Он никак не реагирует, поэтому Тэ легко бьет того по щекам, взволнованно бегая глазами по чужому лицу.       — Ты сам меня вынудил, — вздыхает и, положив руку на чужую шею, прижимается к чужим губам своими.       Это, кажется, работает, потому что Джонни дергается и отстраняется, шокировано глядя в глаза напротив.       — Что ты делаешь? — шепчет мужчина.       Тэиль, поглаживая большим пальцем чужую скулу, улыбается, а потом отстраняется и присаживается на корточки, похлопывая младшего по колену одной рукой. Он молчит, не разрывая зрительного контакта, и все так же улыбается. Повисшая тишина начинает давить на уши, а вид Тэиля действовать на нервы. Ему хочется его ударить так же сильно, как и обнять, потому что таким жалким и измученным Со видит его впервые.       — Мне так жаль, — срывающимся голосом произносит старший, а Джонни задерживает дыхание. — Я… Мне не следовало так с тобой поступать, — Тэиль кладет голову на чужие колени.       — К чему это сейчас? — фыркает Со. — Поцеловал и ладно, переживу как-нибудь.       Тэ хмыкает и поднимается, отходя к окну.       — Ты же знаешь, что я не об этом.       Джонни молчит, позволяя понять, что да, он знает.       — Зачем ты это мне сейчас говоришь? — Со пытается подавить зарождающуюся внутри злость и обиду.       — Потому что мне правда жаль?       — Мне не нужна твоя жалость, — Джонни поднимается со стула и подходит к старшему, останавливаясь в метре от него. — Зачем ты выкупил эту квартиру? — повторяет свой вопрос.       — Я не знаю, ясно тебе? — тоже начинает заводиться Тэиль, поворачиваясь лицом к мужчине.       — Хорошо, задам вопрос по-другому. Что ты от меня хочешь?       А вот тут Тэиль поджимает губы, не зная, что ответить. Хотелось ему очень и очень много, но вот сказать об этом сил не находилось.       — Я даю тебе последний шанс сказать мне все, что ты хочешь, потому что потом ты меня никогда не увидишь, я клянусь тебе.       — Я поругался с отцом, — выдыхает старший. — Послал его, после чего поговорил с Су А и подал на развод, — избегает чужого взгляда, пытаясь пристроить куда-нибудь трясущиеся от волнения руки.       Джонни, пытаясь обработать полученную информацию, подвисает. Тэиль всегда шел на поводу своего отца и никогда не смел перечить, даже если тот был не прав. Почему? Возможно, он его боялся, ведь тот всегда был слишком строгим в его, Тэиля, воспитании. Лупил, куда придется, за любую провинность и наказывал жестокими для ребенка способами. Имел «очень узкие взгляды на жизнь», как однажды высказался сам Джон, считая, что мир катится в беспросветную пропасть со всеми нынешними модными движениями типа ЛГБТ. «Семья должна состоять исключительно из мужчины и женщины, иначе и быть не может. Все остальное — чертова болезнь, которую нужно уничтожать вместе с этими вашими геями, тьфу», — высказал свое мнение как-то старший Мун, когда парни пришли навестить родителей своего хена. Мама Тэиля тогда только глаза на это закатила и буркнула что-то типа «старый козел», после чего тему увели в совершенно другое русло.       — Я правда сожалею обо всем, что я с тобой сделал, — на мужчину снова нападает истерика: дыхание сбивается, глаза щипет от выступающих слез, а в горле ком поперек горла становится. — Мне жаль, что я вообще на тебя повелся, что не смог подавить в себе эти чувства. Я знал, что в итоге у нас ничего не получится, но все равно позволил себе эту слабость, — дрожащим голосом произнес старший.       Джонни жмурится и закидывает голову, пытаясь контролировать свою злость.       — Ты, должно быть, шутишь, — сквозь зубы тянет Со. — Мне плевать на твою жалость так же, как и тебе на меня и мои чувства. Ты знал, как сильно я любил тебя и на что я готов был пойти ради нас, но забил огромный болт на все, подчиняясь своему больному папаше. Ты даже не пытался ему объяснить что-либо. Просто исчез из моей жизни, оборвав все связи, и даже слова мне не сказал напоследок. Ты конченый эгоист, Тэиль, и я бесконечно сильно ненавижу себя за свои чувства к тебе. Я ненавижу тебя, — Джон вложил всю боль и горечь в последние слова.       Тэиль давит пальцами на опухшие глаза и вытирает дорожки слез, размазывая их по лицу. Ему правда нечего сказать на это, потому что Джон частично, но был прав.       Парни прожили вместе еще два года после завершения контракта. Купили квартиру на окраине города, совсем небольшую и уютную, как и мечтал Тэиль, хотели завести собаку, но руки так и не дошли. С каждым годом их отношения становились только крепче и комфортнее; парни нашли компромиссы во всех аспектах совместной жизни и были довольны сложившимися обстоятельствами.       Одной из проблем стал отец Тэиля. Он все больше наседал с «пора уже семью заводить, сынок». Тэ, как мог, отбивался от него, уверяя, что еще не готов к семейной жизни, не готов к жене и детям. Говорил, что очень устал от расписания группы и хотел пожить для себя, отдохнув от всего и всех. Отец соглашался, но через некоторое время все равно возвращался к этой теме, заставляя Тэиля нервничать и беспокоится о сохранности своей личной жизни. Джонни, конечно же, все это видел и слышал, поддерживал, как мог, и забивал на свое мнение по поводу этой ситуации. Ему в этом плане было проще: родителям он рассказал об отношениях с мужчиной почти сразу, получив одобрение и благословение. Они догадывались об увлечении своего сына, поэтому для них это не было чем-то удивительным. На вопрос отца Джона: «И кто же стал твоим избранником?» — парень ответил, что избранник его пока стесняется и хочет остаться анонимным, на что его мама хитро улыбнулась, а при личном разговоре все же убедилась в своих догадках. Родители Джонни и до этого любили старшенького «один два семь», но после стали уделять ему особое внимание и заботу.       А потом отец Тэиля без приглашения заявился к ним домой. Увидел что на самом деле его сын имел в виду под «па, я хочу отдохнуть». Тогда Тэилю удалось выпроводить отца, попросив уехать домой, где он бы все объяснил. Однако, слушать его никто не собирался, сразу же пригрозив Тэ самым подлым способом: либо парни расстаются, и Тэиль заводит нормальные отношения, либо его отец сделает все возможное, чтобы разрушить жизнь сыну и его «дружку». Угрозы пустыми не были, поскольку старший Мун имел очень хорошие связи в медиа.       — Можешь быть уверен: спокойной жизни я тебе не дам. Достанется и тебе, и ему. Закопаю обоих по горло в такое дерьмо, что за всю жизнь не сможете разгрести.       На немой вопрос Джонни Тэиль бросил тихое: «все просто отлично», — и, собрав некоторые вещи, сказал, что уедет на некоторое время к сестре. Младший пытался поговорить с ним, чтобы попробовать как-то решить проблему, но разговаривать с ним никто не собирался. Возвращаться, как выяснилось позже, тоже. Джон не мог дозвониться до Тэиля и его сестры, спрашивал у общих знакомых, где, кто и что, но смысла в этом не было. Через месяц с ним связался Донхек и сообщил, что Тэ жив и здоров, а на вопрос, где он, сказал, что Тэиль вряд ли теперь вернется, поэтому Джонни стоит смириться и забыть, как бы это безобразно ни звучало.       Вот так все глупо и закончилось. Джонни тот период вспоминать боится, потому что как можно было пережить предательство близкого ему человека, он не знал. Да и время то он помнит весьма смутно, знает только, что было невыносимо больно. Парни, когда узнали, поддерживали его, как могли, стараясь не оставлять Джонни наедине со своими мыслями, но толку...       — Я знаю, что виноват перед тобой, — сдавленно шепчет Тэиль, шморгая носом.       — Конечно, ты знаешь, — Джон вытирает первую мокрую дорожку от слез и усмехается: — Первое время я себе просто места не находил, все спрашивал себя, любил ли ты меня на самом деле?       Тэиль тут же вскидывает голову и обиженно смотрит в чужие глаза, твердо произнося:       — Конечно, я любил тебя, болван. Как ты вообще смеешь так говорить?       — А как ты посмел бросить меня таким отвратительным способом? Если ты меня правда любил? — подходит еще ближе младший, оставляя между ними совсем немного пространства.       — Соревнуешься со мной в том, кто кому сделает больнее? — криво улыбается Тэ.       — Тебя мне все равно не переплюнуть, — и шепотом добавляет: — Ты просто уничтожил меня. Я так сильно тебя любил, готов был пойти на все ради твоего счастья. И вот так ты отплатил мне, — Джонни аккуратно кладет руку на затылок мужчины и притягивает ближе к себе, сталкиваясь лбами. — Ненавижу. Я тебя ненавижу, Тэиль.       Тэиль выдыхает, словно его ударили под дых, и хватается за чужие плечи, как за единственный источник опоры. Плачет, крепче прижимаясь к теплому телу, и не может перестать шептать извинения. Слова Джонни задели за живое, разбивая остатки того, что осталось после всего, что случилось из-за него. Тэиль знает, что сделал невыносимо больно человеку, которого безумно любил, знает, что одним «извини» ничего не исправить.       — Почему? — хрипит Джонни, отстраняясь.       Тэиль качает головой и перекладывает руки на щеки младшего.       — Мне нет прощения, я это знаю, — шепчет, поглаживая пальцем колючую щеку. — Сейчас я понимаю, что мне нужно было поговорить с тобой, ведь ты бы помог мне разобраться с этой ситуацией. Но я был так сильно слаб, чтобы отказать своему отцу. Я думал, что поступаю правильно, потому что по-другому он бы не дал нам спокойной жизни. Мы бы не смогли быть вместе, понимаешь? — Джонни прикрывает глаза и пытается убрать чужие руки от лица, но Тэиль сопротивляется и продолжает: — Я правда люблю тебя. Очень сильно.       — Хватит, — Джон активнее пытается отстраниться, но старший начинает цепляться за одежду, стараясь обхватить его руками.       — Пожалуйста, прости меня. Я не могу без тебя больше. Мне так трудно, Джонни, пожалуйста, — голос дрожит, срываясь в конце.       Горло сдавливает от рвущихся наружу эмоций, и Тэиль уже не сдерживается, выпуская все, что накопилось за эти годы.       Джонни истерично улыбается и, зажмурившись, качает головой. Тэиль цепляется за него, как за спасательный круг, и ему хочется протянуть руку, сказать «да, Тэиль, я тебя прощаю», но он не может. Рана, оставленная старшим напоследок, оказалась слишком глубокой и не способной затянуться даже спустя такое количество времени.       Тэиль тянется к чужому лицу и целует линию челюсти, зарываясь рукой в волосы на затылке. Джонни не находит в себе сил, чтобы оттолкнуть его, поэтому стоит столбом и старается не разрыдаться от всего, что вывалилось на него сейчас. Он правда безумно скучал по Тэилю. Ему тоже хочется прижаться к старшему и целовать-целовать-целовать до тех пор, пока губы не отвалятся. Но позволить себе он этого не может, потому что боится, что снова упадет в эту яму, из которой выбраться больше не сможет.       — Тэиль, пожалуйста, остановись, — Джонни часто дышит через нос, пытаясь контролировать истерику. — Я не смогу дать тебе того, что ты просишь. У меня нет на это сил.       Тэиль отстраняется совсем немного, чтобы перевести дыхание, и снова тянется к чужому лицу, прижимаясь губами сначала к одному уголку губ, затем к другому.       — Дай мне шанс все исправить, — шепчет в самые губы, — Пожалуйста.       Джонни коротко вздыхает и закусывает губу, отрицательно кивая головой.       — Нет, — хватается руками за чужие плечи, теряя связь с реальностью.       Тэиль, не дожидаясь следующих слов, все же целует его, на секунду отстраняется и снова прижимается к соленым от слез губам. Джонни крепче сжимает чужие плечи, стараясь найти в себе силы оттолкнуть старшего, но почему-то не может. Тэ целует мягко, но настойчиво, немного грубо схватившись за волосы на затылке младшего, тянет на себя, пытаясь стать еще ближе. Джонни неожиданно для себя начинает злиться, поэтому перекладывает одну руку на чужую шею и вгрызается в чужой рот, с силой кусая губы, чтобы показать всю свою боль и обиду. Затем подхватывает Тэиля под бедра и усаживает на стол, из-за чего тот грубо проводит ладонью по чужому затылку, крепче хватаясь за отросшие волосы. Джонни кусается и с силой сжимает бедра старшего, стараясь сделать тому как можно больнее. Однако Тэилю до этого дела не было: его слишком сильно захлестнули чувства, о которых он безрезультатно пытался забыть не один год. Он жмется все ближе, одной рукой залезая под толстовку Джона, чтобы ощутить тепло чужой кожи и осознать, что ему сейчас это не снится.       Джонни отстраняется, чтобы перевести дыхание, а Тэиль спускается на шею, не желая прерывать столь долгожданную близость.       — Остановись, — хрипит младший, но в противовес своим словам сильнее давит на чужой затылок, чтобы не смел отстраняться.       Джонни закрывает глаза и чуть наклоняет вперед голову, чтобы прижаться кончиком носа к виску и провести губами по краю челюсти. После он снова больно хватается за чужие волосы и оттягивает голову старшего от себя.       — Джонни, — жалобно шепчет Тэиль, с мольбой глядя в глаза напротив.        Джон хмурится и, долго не раздумывая, больно кусает Тэиля в сгиб между шеей и плечом, от чего тот тихо болезненно стонет и впивается ногтями в кожу на боках младшего. Джонни мягко целует пострадавшее место и собирается отстраниться, но Тэиль скрещивает ноги за чужой спиной и тянет того за низ толстовки, чтобы вернуть Со на место. Тэ снова забирается одной рукой под ткань, легко гладит низ живота и касается кромки спортивных штанов, желая пробраться чуть дальше, но его хватают за руку, убирая в сторону. Джонни смотрит твердо, решаясь на то, за что будет корить себя еще долгое время: наклоняется вперед так, что Тэилю приходиться откинуться на руки позади себя, и тут же отстраняется, резкими движениями начиная растегивать чужую ширинку и пуговицу, после чего тихо рычит: «Приподнимись», — и стягивает штаны вместе с бельем вниз. Грубо целует старшего, снова больно кусаясь, и берет в руку слегка твердый член, аккуратно гладит и мягко трет головку, из-за чего Тэиль тихо стонет Джонни в рот, кладя руку на чужой затылок, чтобы еще теснее прижаться к губам. Другой рукой он тянется к чужим штанам, но его руку хватают и заводят за спину, чтобы не было соблазна. Тэиль недовольно стонет и пытается отстраниться, чтобы высказать свой протест, но и этого ему не позволяют: Джонни грубо притягивает его обратно, положив руку на затылок. Тэ это начинает не нравиться, поэтому он упирается руками в чужие плечи, чтобы отодвинуть каменную стену в виде Джона.       — Прекрати рыпаться, иначе я уйду, — рычит в губы младший, и Тэиль внезапно слушается, обмякая в крепких руках.       Джонни довольно фыркает и продолжает работать рукой, не позволяя больше себя целовать. Приказывает Тэилю смотреть только на него и никуда больше, а в случае непослушания убирает руки и больно кусает, куда придется. Такая игра начинает действовать старшему на нервы, но сделать с этим он ничего не может и, пожалуй, не хочет: слишком много всего навалилось, а уставший мозг отказывается обрабатывать такой объем информации, сопровождающийся огромным потоком эмоций.       Тэиль толкается в руку и тихо скулит, прикусив губу. Он правда старается не отрывать взгляд, но голова так и просится откинуться назад. Хочется уже закончить эту пытку, но Джонни, издеваясь, держит слишком медленный темп, лениво поглаживая покрасневшую головку большим пальцем.       — Я не могу больше, — Тэиль все-таки прикрывает глаза и откидывает голову назад, грузно выдыхая. — Мне больно.       — Какая жалость, — криво улыбается Джонни, возвращая голову старшего в исходное положение. — Терпи.        — Пожалуйста, хватит, — Тэ без понятия, по какой конкретно причине его глаза наполнились слезами.       Он хватается за чужие плечи руками, сжимая в кулак рукава байки, и утыкается лицом в шею. Его начинает мелко потряхивать из-за рыданий, из-за чего Джонни останавливается и, мысленно проклиная себя за идиотизм, обнимает Тэиля, прижимаясь ближе.       — Мне правда так сильно жаль, — шепчет, захлебываясь слезами. — Я так сильно перед тобой виноват, что мне хочется умереть, лишь бы это все закончилось. Прости меня за все это. Пожалуйста. Прости-прости-прости, — Тэ начинает бормотать извинения как в бреду.       Джонни только целует его в макушку и, вздохнув поглубже через потекший нос, выдыхает:       — Успокойся, — прикрывает глаза и обнимает старшего, прижимаясь щекой к виску.       Его самого накрывает с такой силой, что дышать становится почти непосильной задачей.       Тэиль утыкается лицом в чужую шею и кричит, крепко сжимая в ладонях ткань на спине Джонни. Они жмутся друг к другу и рыдают, позволяя выплеснуться всему, что накопилось за эти годы. Тонны недопонимания, гнева, ненависти и гребанной надежды на то, что когда-нибудь все будет так же, как и прежде, копились, не находя выхода.       Тэиля трясло как сумасшедшего, он кричал и бесконтрольно бил кулаками младшего по спине, а Джонни глотал слезы и словно пытался вжать Тэ в себя, забрать всю боль, причененную друг другу по одной огромной ошибке из-за общей глупости.       Когда силы кончились, Тэиль совсем обмяк в родных руках и, кажется, совсем перестал дышать, только иногда едва слышно всхлипывая. Джонни не ослаблял хватку ни на секунду, прижимая голову старшего к своей шее, словно маленького ребенка, и мягко перебирал волосы на затылке, нервно целуя лохматую голову. Тэиль начал слабо сопротивляться, и Джонни немного отстранился, глядя в заплаканное лицо любимого человека. Тэиль смотрел на него мертвыми глазами, не моргая, и, протянув ладонь к лицу, большим пальцем погладил уголок губ. Джонни скривил губы, сильно зажмурился и накрыл ладонь Тэ своей, поцеловал в самый центр, и обратно прижал руку к щеке.       — Я правда люблю тебя, — совсем тихо прохрипел Тэиль, не отрывая взгляда ни на секунду.       — Я знаю, — горько усмехнулся Джонни, уткнувшись лбом в плечо мужчины. — Знаю, родной, — Тэиль зажмурился, скривившись.       Он мечтал услышать это прозвище два года.       — Посмотри на меня.       Джонни отодвинулся, выполнив просьбу. Тэиль мягко столкнул их лбами и прошептал:       — Дай мне шанс все исправить. Клянусь, я сделаю все возможное, потому что потерять тебя еще раз я не смогу.       Джонни молча поцеловал Тэ, легко прижимаясь к измученным губам. Немного отстранился и снова поцеловал, понемногу углубляя поцелуй. Он не мог сейчас ответить на эту просьбу, ему нужно было подумать и принять правильное решение.       Приподняв Тэиля за бедра, он взял его на руки и потащил в сторону спальни. Аккуратно повалив старшего на кровать, Джонни скинул с себя толстовку, оставшись в майке, и забрался на кровать, снова потянувшись за поцелуем. Тэиль не сопротивлялся, когда Со стянул с него штаны с бельем, отбросив на пол, не сказал ни слова, когда он снова начал трогать его, присваивая себе тихие стоны. Джонни целовал его так отчаянно, дарил ласку и тепло, коих Тэиль сам себя лишил. Он старался не думать о том, что будет после, всецело отдаваясь в надежные руки, которые не давали ему утонуть в пучине угнетающих мыслей. Почему-то Тэилю хотелось верить в то, что все будет хорошо.

***

      Джехен заглушил мотор и еще раз сверился с названием паба, которое ему скинули. Выйдя из нагретого автомобиля, поежился: на дворе бушевал февраль, обмораживая холоднющим ветром все не защищенные одеждой участки кожи. Зайдя наконец в слабо освещенное помещение, Юно оглянулся в поисках нужного ему человека, который одиноко сидел в самом углу, что-то печатая в телефоне.       — Молодой человек, Вы случайно не видели здесь одного подозрительного типа? Он очень похож на идиота с огромными мешками под глазами, — обеспокоенно пролепетал Чон, подойдя к столику, и достал телефон, показывая мужчине телефон с фотографией.       — Пошел в жопу, друг, — посмеялся Джонни, поднимаясь со стула.       Он крепко обнял Джехена и похлопал по спине, не особо заботясь о силе хлопков.       — Рад тебя видеть, болван, — широко улыбнулся Чон, снимая пальто.       — Ну и фотку ты выбрал, — фыркнул Джонни.       — Хорошая, согласен. Из меня получился отличный фотограф.       — Ты себя переоцениваешь.       — Это ты меня недооцениваешь, козлина, а ведь я так старался. Столько моих фоток не выложил, я разочарован, — Юно уселся за стол, сложив руки в замок.       Джонни не мог сдержать улыбку. Они давно не виделись из-за плотного расписания обоих, поэтому видеть друга спустя такое количество времени было подарком.       Часа два они обменивались новостями, происходящими в их жизни, пили, смеялись и просто обсуждали всякую ерунду, пока Джонни не смолк, размышляя, как лучше затронуть волнующую его тему. Джехен сделал это за него.       — Говори уже, — хитро улыбнулся Юно, отпивая немного пива.       Джонни выдохнул, нервно улыбнувшись, и опустил взгляд на скрещенные на столе ладони.       — Тэиль объявился, — сглотнув ком в горле, выдавил из себя Джон.       Улыбка Джехена постепенно сошла на нет. Он вздохнул и отставил бутылку в сторону, опираясь локтями на стол.       — Как давно? — Джехен попытался произнести это обыденно, не желая показывать своего отношения к сказанному.       — Пару дней назад, — выдохнул Джонни.       Рассказал, что бывшая соседка пожаловалась ему на шум, исходящий из его прошлой квартиры, и попросила приехать разобраться. Рассказал, что произошло после, не вдаваясь во все подробности, чтобы не нервировать лишний раз друга, который долго помогал ему расхлебывать все то, что старший после себя оставил.       Джехен усмехнулся. Он предполагал такой ход событий, поэтому старался всеми силами скрыть от Тэиля все данные Джона, чтобы они никогда не встретились, забыв друг о друге навсегда. Дже правда считал это самым верным концом их отношений и надеялся, что Джонни считает так же, что тот не допустит повторения этого инцидента. И, судя по виду старшего, надеялся зря.       — Скажи уже что-нибудь, — прервал тишину Джонни, с какой-то странной надеждой глядя на старого друга.       — А есть смысл? — Чон сложил руки на груди, откинувшись на спинку стула. — Ты знаешь, что я обо всем этом думаю, — слегка наклонил голову.       — Ты просто его не видел, — Джонни с силой потер глаза.       — Видел, — и, поймав недоумевающий взгляд, пояснил: — Последние полгода он выпрашивал у меня твой номер, место работы, адрес. Я категорически был против.       — И ты ни слова мне об этом не сказал? — что-то внутри Джона рухнуло вниз.       — Не для того я помогал тебе выбираться из этого дерьма, чтобы снова собственными руками окунуть тебя в него лицом, — нахмурился Юно.       Джонни схватился за голову, слегка потянув себя за волосы.       — Я против ваших отношений. Всеми руками и ногами. Я не хочу снова видеть вас обоих побитыми псинами, ты уж извини, — Джехен залпом выпил остаток пива и с силой поставил бутылку на стол, отчего Джонни едва заметно вздрогнул.       — Я понимаю, но Дже, — Со протер лицо руками и грузно выдохнул.       — Никаких «но», Джонни, — прошипел Чон. — Иначе можешь забыть о моей поддержке. Я не стану снова вытаскивать тебя, пожалей меня и моих детей, я тебя прошу.       — Просто поставь себя на мое место.       — Я не хочу это даже слышать, — перебивает его Юно.       — Хочешь сказать, ты бы не вернулся, если бы он тебя об этом умолял?       Джехен спрятал лицо в ладонях, сквозь зубы проматерившись.       — К чему это? — он чувствует, что начинает закипать, поэтому заказывает еще одну бутылку пива и смотрит в стену напротив, игнорируя взгляд Джонни.       — Вернулся бы или нет?       — Ни за что, — процедил Джехен. — У меня прекрасная жена, двое детей, которых я до безумия люблю. Даже если бы их не было, я бы не смог вернуться к нему только потому, что меня об этом слезно попросили. Никогда и ни за что, — выпаливает на одном дыхании, а после небольшой паузы добавляет: — У нас не было такой большой любви, как ты думаешь. Он выбрал карьеру — я выбрал семью. На том и разошлись.       Джонни тут же почувствовал большой укол вины.       — Прости, — виновато отвел взгляд. — Мне не стоило ворошить это.       — Забудь.       На некоторое время повисло гнетущее молчание, которое снова нарушил Джонни.       — Как он там, кстати? От него совсем ничего не слышно.       — Думаю, что он в порядке, — пожимает плечами Чон. — Актерствует, растит дочь. Ей всего три года исполнилось, а она так на него стала похожа. Прям точная копия, — ласково улыбнулся при упоминании девочки.       Джонни ничего на это не ответил, тоже улыбнувшись. Джехен, кажется, оттаял и, вздохнув, взял бутылку, чокнулся с полупустой бутылкой Джона, поджав губы, и отпил совсем немного.       — Ты должен кое-что понять, Джонни Со, — продолжил Чон. — Прошлое должно оставаться в прошлом. Тем более такое. Я знаю, что ты для себя уже все решил, и ни одно мое слово на тебя не подействует, но ответь мне на вопрос: каков шанс, что он правда изменился? Или что его отец снова к вам не нагрянет, устроив ту же сцену? Какова вероятность, Джонни? — Джехен упрямо посмотрел на друга, из-за чего Джонни отвел глаза. — Вот тут-то и оно, — фыркнул Юно, откидываясь на спинку стула.       Джонни понимал, что Джехен прав. Понимал и все равно не мог смириться с тем, что все его существо было против того, чтобы отказать Тэилю. Почему-то ему жизненно необходимо было дать старшему второй шанс, поверив в то, что Тэ и правда сделает все возможное, чтобы сделать их счастливыми.       — Ты должен идти дальше. На нем весь мир не закончился.       — Закончился, Дже, — фыркнул старший. — Я слишком сильно люблю его.       — Да когда же ты поймешь, что это уже не любовь? — простонал Чон. — Вы помешаны друг на друге, как ненормальные. Это зависимость, понимаешь? — Джехен вытянул руки вдоль стола, сцепив ладони в замок, и страдальчески заломил брови. — А от зависимостей нужно избавляться, хочешь ты того или нет. Они портят жизнь, Джон.       Джонни на это только вздохнул, закинув голову назад. Знает, он все это знает, но ничего с собой поделать не может. Понимает, что им управляют эмоции и больное сердце, что нужно послушать Юно, ведь тот говорит правильные вещи, которые должны помочь ему. Но на словах всегда проще, верно?       — Ты об этом пожалеешь, Джонни. Вот увидишь, — грустно улыбнулся Джехен, выпивая остатки пива.       — Не пожалею, спорим? — надеясь на лучшее, Джонни решает заключить сделку с дьяволом другом.       — Серьезно? — приподняв бровь, усмехнулся Юно. — Мы будем спорить на то, в чем я все равно окажусь прав?       — А почему бы и нет? — протянул руку над столом, хитро улыбаясь.       — Ну хрен с тобой, — Джехен протянул руку для пожатия, но в последний момент остановился, добавляя: — Если я выиграю, то ты должен будешь купить моим детям Диснейленд. Целиком, — тыкает в Джона указательным пальцем, на что тот усмехается.       — Для твоих девочек все, что угодно, — и пожимает чужую ладонь.       Джехен искренне надеется, что раскошеливаться его другу не придется. Хотя в качестве моральной компенсации он все же сплавит Джонни двух маленьких принцесс, чтобы тот свозил их в Диснейленд, осуществив давнюю мечту девочек. За счет американца, разумеется.

***

Утро — самое ужасное время суток для человека, который засыпает в два часа ночи и встает в шесть. Последние два года Тэилю оно давалось особенно тяжело, хотелось просто умереть где-нибудь во сне и больше никогда не просыпаться. Практически каждую ночь его мучали довольно странные сны, которые никак не могли помочь его и без того сумасшедшему состоянию, доводя своими сюжетами до больной нервозности. Его очень часто по утрам тошнило из-за того шквала мыслей и проблем, что навалились на его бедную голову после появления отца в их с Джонни жизни.       Первые полгода он очень сильно хотел сделать с собой хоть что-нибудь, лишь бы это все закончилось. Тэ очень часто задумывался о том, что мыслит как подросток, который потерял любовь всей своей жизни. Только вот так оно и было: Джонни стал первым человеком, которого Тэиль полюбил настолько сильно.       Изначально у него не было мысли окончательно разорвать отношения и оборвать все связи, надеясь взять паузу, пока все не наладится. Но его отец был другого мнения.       Тэиль понимал, что все это неправильно, и он должен поговорить с Джонни, чтобы расстаться на хорошей ноте, не поступая с ним, как последняя сволочь, но сил, как и смелости, в общем-то, на это не было. Да, Тэиль поступил подло, просто исчезнув, и он себя не оправдывает, но против отца пойти никак не может. Ему было страшно за то, что тот мог сделать с ними, если Тэ ослушается.       Расписываясь с Су А, Тэиль понимал, что Джонни все узнает и просто с ума сойдет, ничего не понимая. В тот день его рвало всем, чем только можно, внутри все переворачивалось, сжимаясь так, что в глазах темнело. Тэиль не хотел жениться и заводить детей только потому что этого хотел его отец. Его тошнило от мысли, что ему придется спать с абсолютно чужим ему человеком, что это будет не он. Поэтому, когда речь зашла о детях, на радостную улыбку отца Тэиль отрезал самое свое решительное в жизни «нет». И ему больше никто про это и слова не сказал. Почти. Старший Мун еще пару раз пытался как-то повлиять на сына, но постоянно терпел поражение.       Так прошел год. Су А все понимала и не давила на мужа, за что Тэиль был ей бесконечно благодарен. Наверное, он смог пережить эти два года только с ее помощью. Ну и с помощью Джины, разумеется. Коллективным женским умом они помогли Тэилю справиться с внутренними переживаниями и взрастить в нем уверенность, которая по итогу и помогла ему отказаться от нравоучений отца.       А потом случился еще один скандал, повлекший за собой не самые приятные последствия: мама Тэиля слегла в больницу из-за проблем с сердцем, поэтому единственные в их семье мужчины притихли на некоторое время, выслушав гневную тираду от Джины. Однако это не остановило Тэиля от развода, окончательно рассорившись с отцом, но получая понимающий взгляд матери, гордую улыбку сестры и уже бывшей жены.       Затем Тэиль искал любую возможность связаться с Джонни, терроризируя все социальные сети, но не получал никакого ответа. Ему повезло, что Джехен так и не сменил номер телефона, поэтому Тэ попробовал у него выведать всю нужную информацию, но и тут потерпел поражение. Юно не собирался ему ничего говорить, ровно как и другие ребята из группы. Через полгода тщетных попыток Тэиль решился на то, что могло окончательно добить его. Он хотел всего лишь навестить тетушку Ли, разузнав заодно про жизнь Джона здесь после его ухода. Женщина, конечно же, была рада видеть Тэиля, рассказала ему все последние события, происходящие в ее жизни, а так же рассказала, что Джонни уехал к родителям в Америку, а после возвращения продал квартиру милому мужчине в возрасте, который скончался незадолго до его, Тэиля, появления в этом доме. Квартира должна была передаться по наследству сыну мистера Чона, но тот по итогу любезно от нее отказался, продав ее Тэилю, так как уже имел свое собственное жилье. Тетушка Ли об этом совсем ничего не знала, потому и занервничала, когда в соседней квартире начался погром. Странно? Вполне.       Надеялся ли Тэиль на то, что увидит здесь Джона? Определенно, пусть и всем сердцем старался отрицать этот факт. Ему до безумия хотелось встретиться с ним, объясниться, но в то же время Тэ понимал, что ни к чему хорошему это не приведет. Эти противоречивые чувства окончательно сломали стоящую на одной спичке нервную систему, вызвав неконтролируемую истерику, которая повлекла за собой полную разруху как в квартире, так и внутри самого Тэиля.       А потом появился Джонни. Такой красивый и такой по-прежнему любимый Джонни, который не оставил его в трудную минуту. Сумел успокоить и без каких-либо обещаний объяснить, что все будет хорошо. И Тэиль поверил. Поэтому спустя еще четыре месяца после их встречи они сидят на кухне в три часа ночи и разговаривают о всякой ерунде. «Прям как в старые добрые», — подумалось Тэ в один момент, но озвучивать он этого не стал.       Да, Джехен был прав, когда сказал, что Джонни все для себя решил, но ошибся в том, что тот еще об этом пожалеет. Тэиль правда изменил свое отношение к публичной привязанности, делая успехи в этой области: первый брал Джонни за ручку, когда они ходили по магазинам, мог с легкостью поцеловать его в щеку во время прогулки и ни на секунду не отлипал от него во время встреч с давними друзьями. Чону сразу же заметил это изменение, о чем, собственно, и высказался за большим столом, но Тэиля это нисколько не смутило. Напротив, он крепче прижался к Джону, предварительно поцеловав его, что вызвало одобрительный гул ребят и теплую улыбку Юно, которая была адресована исключительно одному человеку.       Однако не все пошло как по маслу. Уверенность Джонни легко пошатнулась, грозясь свалиться в пропасть, когда на пороге их квартиры снова оказался отец Тэиля. Джон заперся в их спальне по просьбе старшего, старательно пытаясь себя успокоить и настроить на то, что больше той ситуации не повторится, ведь Тэ обещал. Криков, как ни странно, слышно не было, из-за чего Джонни стал волноваться еще больше, ожидая того же исхода, что и в первый раз. Только вот когда голоса в коридоре стихли, а входная дверь закрылась на замок, у Джонни сердце вдруг замерло, и он совсем перестал дышать, ощущая дикую пульсацию в голове. Тэиль зашел в комнату, окинул ее разбитым взглядом и, опустив голову, беззвучно заплакал. Джонни без лишних вопросов подошел и обнял его, положив руку на затылок старшего. Потом Джонни узнает, что старший Мун приходил вовсе не для того, чтобы снова угрожать своему сыну. Тот рассказал, что мама Тэиля провела с ним принудительную беседу, объяснив, что ему придется принять выбор Тэ, если он хочет сохранить хоть какие-то отношения со старшим ребенком. Для этого старшему Муну потребовался почти год, в течение которого произошло так много внутренних семейных ссор, о которых он и подумать не мог. Джина, как могла, помогала матери, чтобы поскорее переубедить отца, играя на его правда искренних отцовских чувствах: при нем она могла часами болтать по телефону с братом, обсуждать с мамой то, как они провели время вместе в выходной, или невзначай бросить какую-нибудь фразу, означавшую, что Тэ счастлив без общения с отцом, что ему вовсе не нужно его внимание или одобрение. Конечно, это было ложью, ведь Тэиль точно так же переживал тяжелую ссору, постоянно интересуясь делами и здоровьем отца.       В итоге Мун старший смирился с таким положением дел, ведь сына очень сильно любил и потерять не хотел. Поэтому пришел, чтобы попросить прощения и сказать, что пусть делает со своей жизнью что хочет, признав, что был не прав. Пообещав, что подумает над этим, Тэиль выпроводил его и вернулся к Джону, не став сдерживать себя в эмоциях.       Через месяц они заведут собаку, а летом свозят девочек Джехена в Диснейленд, наблюдая за искрящимися от восторга глазами детей. Чуть позже съездят к родителям Джонни в Чикаго, а еще через год будут высылать приглашения всем близким на скромную небольшую церемонию, которая состоится на берегу озера Мичиган.       Джехен никогда не любил ошибаться, но один раз в жизни сделать такое исключение он, так уж и быть, сможет.