При свете луны я прощаюсь с тобой

Голова раскалывалась из-за звуков, от которых я неожиданно успел отвыкнуть. Они настолько громкими не казались мне никогда. Разлепить веки стоило мне немалых усилий и пришлось щуриться, привыкая к свету, ещё где-то полминуты. Моё тело словно было одним большим камнем, но постепенно конечности "оттаивали", и вот я уже могу шевелить пальцами ног. – Здравствуй, спящая красавица, – раздался голос Марка, который я узнаю сразу, – как ощущения? Вместо ответа давний знакомый услышал лишь невнятные кряхтения и, догадавшись, подал стакан с водой. Держать его самостоятельно было тяжело и Пономарёв, мой спаситель, помог мне. Я высушил стакан до конца, издав при этом вздох наслаждения, и только после ответил. – Своеобразные. Будто всю предыдущую неделю не выходил из запоя. – Шутить можешь, значит всё в порядке. Скоро уже придешь в себя. Кстати, кто тебя так? Я недовольно поморщился. Воспоминания от произошедшего резко навалились на меня и я, наконец, вспомнил для чего здесь. – Жгучая брюнетка, карие глаза, шикарные бёдра. Продолжать нужно? – Марго, – кивнул он, понимая о ком я говорю. Марк с сочувствием на меня посмотрел, но сразу же отвернулся, ведь знал, как никто другой, что жалость мне не нужна. За это я был ему благодарен. – Эта стерва закинула твоё тело в такие ебеня, что я еле отыскал. А я лишь подумал о том, что она даже не удосужилась сделать всё по-человечески. Я был наивным дураком, но после всего произошедшего тяжесть реальности навалилась на мои плечи, что стоять с каждой секундой было всё тяжелее. Так что, сняв розовые очки, я даже не пытался придумать ей какое-то оправдание. Маргарита Королёва оказалась по-настоящему стервозной и отвратительной личностью. Эта хитрая лиса развела меня, идиота, по щелчку своих тонких, изящных пальчиков. А я повёлся на её улыбку, заразительный смех и блеск в глазах. Вёлся на её слёзы и печаль, на её злость. Мне казалось, искреннее человека не сыскать. А вышло, что не найти кого-то более лживого. – Запомни: у тебя есть семьдесят часов на всё про всё. Силы при тебе, так что не переживай. Я кивнул, а в моей голове всплыли события трёхлетней давности, ещё до того, как я познакомился с Маргаритой. Мы с Марком сидим за круглым, небольшим столом. На нём лежат несколько бумаг и лезвие. Я тогда узнал, что Пономарёв является тем самым редким человеком, который может воскрешать умерших на три дня. Требовал он за такую услугу баснословные деньги и всё это подкреплялось договором на крови. Метод надёжный, не подведёт. Я капаю своей кровью на документы, после чего беру перо и ставлю подпись. Марк дожидается конца моих махинаций и повторяет за мной. Тогда же, три года назад, я лишился огромной суммы денег, а Марк был обязан воскресить меня, если я буду кем-то убит. И вот, наступил тот момент, когда мои тогдашние траты окупились. Не зря значит было то всё. Я, наконец, пришёл в себя. Встал, размял мышцы. Мой взгляд наполнился решимостью и жаждой мести. Я буквально пылал от предвкушения. Ждал, когда повалю Марго на землю и воткну нож ей в сердце. Если оно у неё, конечно, есть. В чём я сомневаюсь. – Удачи, – кинул мне Марк. Я поблагодарил его и ушёл, зная, куда держу путь. Клуб «Фантом» — любимое место Риты. Для воскрешения Пономарёв отвёз меня в свой город, так что ещё предстояла несколько часовая поездка. Отлично, как раз будет время подумать. Я беру билет в один путь и сажусь на электричку. Занимаю место у окна, жаль, что нет с собой наушников. Сменяющиеся за окном пейзажи меня мало интересуют, но жадно в них всматриваюсь, ведь понимаю — всё это в последний раз. Последняя поездка, последняя трапеза. И по красоте нужно бы оторваться по полной, но не для того я заключал контракт с Пономарёвым. Всё, что нужно моей душонке, так это холодная и жестокая месть. Месть той, кто залез мне в сердце, занял самое укромное местечко и отказался вылазить на протяжении целого года. Той, кто приворожила своей яркостью, своими ценностями и упрямством. Маргарита казалась мне лучшей из всех женщин, коих я встречал. Я любил её всякую: и когда она хохотала без продыху, и когда ревела в три ручья. Но, теперь уж и не знаю, что из всего того было правдой. Потому что думаю, что всё ложь. Будучи на достаточно высоком уровне, я всегда был настороже. Ибо никогда не знаешь, с чьей стороны будет нож в спину. Но жить так всю жизнь мне не хотелось. Я мечтал о любви. О головокружительной, страстной и искренней. Мечтал встретить ту, которую полюблю всем сердцем и получу то же в ответ. Но мечты они на то и мечты, что никогда не сбываются. Они навсегда останутся в тебе, но не воплотятся в реальность. Жаль, что понял я это позднее, чем следовало. Перед тем, как идти к ней, забежал домой. Там где мы жили. Место, в котором я хотел видеть наших с Маргаритой детей, счастливых и улыбчивых, как их мама. Я хотел, чтобы девочка была похожа на неё, а мальчик на меня. Но, даже если бы вышло по-другому, не стал бы любить меньше. – Какая же ты сука, Марго. Со дня моей смерти прошло всего ничего, меньше недели. Но на воротах нашего дома висит табличка «Продаётся» с номером телефона внизу. Не её номер, понял я сразу. Такая новость меня разозлила ещё больше, но не остановила. Напоследок я хотел там побывать. Мебель и личные вещи всё ещё находятся здесь. Провожу рукой по тумбе, стоящей в коридоре, и цепляюсь взглядом за нашу совместную фотографию. Беру, чтобы поближе рассмотреть. Помню тот день: мы тогда спонтанно решили устроить пикник. Погода стояла благоприятная, солнце грело, но не жарило, а прохладный ветер развивал волосы и её юбку ниже колен. На фото щуримся, я прикрываюсь рукой на заднем плане, а она демонстрирует свою белоснежную улыбку и ямочки. Мы выглядели самыми счастливыми людьми на этой планете. Не заметил, как сжал рамку слишком сильно и по стеклу прошли трещины. Поставил обратно и пошёл дальше. Здесь всё было таким родным, но одновременно и чужим. Я медленно ступал, заходя то в одну комнату, то в другую. Вдыхал запах дома, в котором перемешались ароматы цветов, освежителя воздуха и духов. Не верю, что больше никогда сюда не вернусь. Не верю даже, что вообще умер. Не верю, что смогу вот так ходить по земле, говорить с людьми чуть больше шестидесяти часов. От этого ненависть к Маргарите распаляется ещё больше. Она посмела отнять мою жизнь таким подлым способом! Эта женщина лишила меня всего. Забрала возможность дышать, украла моё сердце. Я хочу убить её. Сначала напугать до застывающей в жилах крови, а после мучить, чтобы она почувствовала хотя бы каплю того, что испытал я. Но вместе с тем я боялся. Страшился, что при виде её мой пыл ослабнет, что в самый ответственный момент рука дрогнет. Страх забрался в мою голову, смешался с кровью. И я понятия не имел, как от него избавиться. Всё, что я мог – это надеяться, что моя ярость воспылает. Что руки будут трястись от желания увидеть последний вдох Риты. И что она не сможет одурачить меня вновь. Я иду по знакомым улицам родного города. Впитываю вечернюю атмосферу, рассматриваю людей, которые всё время боятся чего-то не успеть. И правильно делают. В моей слишком короткой жизни я не успел многого. И был виноват в этом сам. Расслабился, забыл насколько многим важна сила, статус и привилегии. И поплатился за это сполна. Захожу в клуб и рыскаю взглядом. Она сидит во всей красе в окружении своих подружек. Улыбается, показывает превосходство. Конечно, ведь знатно повысилась, после моего убийства. Я подхожу к её столику. Видя моё приближение, уголки губ Королёвой опустились и на её красивом лице отразился даже не шок. И не страх. Это был ужас. Фамильярно схватил её бокал и залпом выпил. – Давно не виделись, любимая. Маргарита в мгновение ока возвращает на лицо беззаботное выражение. Играет перед подругами. А, быть может, и передо мной. Только вот я уже знаю всю её змеиную натуру, меня уже не проймут ни улыбки, ни слёзы. Она понимает, что не отделается от меня. Знает, что из под земли достану. Потому прощается со спутницами, берёт меня под локоть и ведёт к выходу из клуба. А меня всего трясёт от Риткиных прикосновений. Раньше я любил часто её касаться, обнимать, целовать. Но, после того, как она привязала меня к себе, заставила полюбить, а потом предала, я начал испытывать совсем иные чувства. Мне хотелось поскорее скинуть её руки, и больше никогда не дотрагиваться к ней. Как только мы отошли на достаточное расстояние и клуб остался позади, я отдернулся от Королёвой, словно обжегся. В моих глазах эта женщина больше не была такой прекрасной. Да, внешность и фигура остались при ней, но её мерзкая натура с головой перекрывает эти качества. Смотря на неё, сразу же вспоминаю, как она обнимает меня, а отходя оставляет во мне нож. Хочу отплатить той же монетой. – Рада тебя видеть, – слащаво и наигранно произносит Рита, – в последнюю нашу встречу ты был менее…живой. Поделишься секретом? – Тебя это не касается, Королёва, – отрезаю я. – Как официально. А мы ведь уже и о свадьбе раздумывали, а ты так резко стал таким холодным, – рассуждает Рита, прекрасно зная, что давит на больное. Я мысленно считаю до десяти, чтобы не набросится на неё здесь и сейчас. Быть может, должен был без всяких промедлений лишить её жизни, но какая-то часть меня желала этого разговора. Последнего в наших жизнях. Я сцепляю руки за спиной, хотя хотелось скрестить их перед собой. Но я знал, что это незначительное проявление уязвлённости и дискомфорта. А выглядеть нужно было уверенным в своих силах и действиях. Делаю глубокий вдох и выдох, пытаюсь держать свой голос ровным и не раздражаться от одного её вида. – Уж мой холод точно оправдан, в отличии от твоего предательства, Ритуль. – Ну чего ты так грубо, Нана. От ласковой формы своего имени, коим она любила называть меня раньше, я теряю контроль и сквозь зубы произношу: – Не. Называй. Меня. Так. – отделяя слова, говорю. И корю себя за это, ведь моя ярость, моя обида приносят ей удовольствие. Своей раздражительностью показываю её превосходство и победу. Следующее произношу уже более сухо и безэмоционально. – Впрочем, у меня нет времени на этот цирк. Перейдем ближе к делу. Думаю, ты знаешь зачем я пожаловал. Королёва, не меняя выражения лица, всё такое же расслабленное, отвечает: – Месть. Я, соглашаясь, киваю. Глупой эта женщина точно не была. В этот раз даже и не думала пытаться меня задобрить, знает ведь, второй раз не выйдет. Какой бы бесконечной не была моя любовь, она с лёгкостью смогла её перечеркнуть и уничтожить все положительные чувства к ней. – Помнишь, мы когда-то говорили о том, чего никогда не простим? Она смолчала минуты пол, внимательно и неотрывно глядя в мои светло-голубые глаза. Подул ветер, развевая мои русые волосы и её каштановые. При других обстоятельствах я бы счёл это мгновение романтичным. Восхитился бы её алебастровой кожей, которая почти что светилась при лунных лучах; её глубокими, темно-карими глазами. Но сейчас красота Маргариты для меня ничего не значила. Пустышка. Которая разбила мне сердце, вырвав его из груди и выкинув, словно ненужный мусор. Больше не желал её. Не хотел заключить в свои крепкие объятия, не хотел защитить от всего мира и сделать счастливейшей женщиной на Земле. Хочу поговорить напоследок и засвидетельствовать её последний выдох. Рита кивнула. – Мы ответили оба одно и то же. Предательство. – Тогда ответь мне, Ритуль, – вкрадчиво спрашивал я, – что двигало тобой, когда после почти года отношений, ты поступила так, как поступила? Марго пожала плечами. И сделала она это с таким видом, будто бы это ничего не значило. Я сдерживался, как мог, но понимал – моё терпение на пределе. – Прости уж, Натаниэль. Для меня давным давно любовь не имеет значения. Всё, что мне нужно — это деньги, статус и сила. Сблизится с тобой было даже проще, чем я ожидала. Что, неужели так сильно хотелось женщину? И вот она я, прям такая, какой ты хотел видеть свою спутницу. Признаться, мне было даже скучновато. Настолько легко было тебя развести, – она хохотнула. В моих глазах полыхнуло пламя. Всеобъемлющее пламя ненависти. Моя кровь кипела. Я поджал губы так, что они стали тонкой полоской; ногти на пальцах впились в ладони, оставляя на них полумесяцы. Я готов был ринуться в бой. Маргарита заметила во мне эту жажду её убийства. Она посмотрела на меня самым снисходительным взглядом из своего арсенала и рассмеялась. – Нэйт, дорогой, хочешь мести? Не забыл ли ты, что мы теперь одного уровня? Будет непросто убить меня. – Риточка, а знаешь ли ты, чем отличается человек, который поднял уровень с помощью упорных тренировок от того, кто просто смог убить кого-то выше себя? – наигранно спокойно спросил я. Марго нахмурила свои тонкие бровки, а взгляд стал настороженный-настороженный. Мой вопрос остался проигнорированным, поэтому я поспешил дать на него ответ самостоятельно. – А тем, милая, что первый тип знает, как пользоваться своей силой, тем, – рассказывал я, потихоньку наступая на неё, – что умеет контролировать своё тело. А подобные тебе – это лишь слабаки, которые ни на что не годны. Я понял, что сбил всю спесь с Королёвой. Она громко сглотнула вязкую слюну, а всё её тело моментально напряглось. Ждать её первого шага я не стал. Налетаю на неё, применяя одну из водных техник. Мои скорость и реакция стоят сразу на несколько голов выше, чем её. Марго еле успевает отклониться, но я всё равно задеваю. Мы с ней хороши в том, чтобы причинять боль. Только Рита специализируется на моральном ущербе, а я на физическом. Я сбиваю её с ног, быстро подхожу, беру за кофту и отшвыриваю. Она слабо вскрикивает, пытается отбиваться, но выходит плохо. Свои навыки я тренировал из года в год, убил немало мелких тварей, побеждал в честном бою множество достойных противников. А Маргарита Ковалёва получила мой уровень на блюдечке с голубой каёмочкой, постаравшись лишь своим актёрским мастерством. Против меня эта женщина не имела ни шанса. Хотя, даже сейчас я её жалею, не применяя даже половины своей силы. Или, быть может, на ней жаль испытывать свои способности. Сказал бы мне кто год назад, что я буду избивать (боем это не назовёшь) свою любимую женщину, я бы разукрасил лицо шутника. Но сейчас её поступки убили всякую жалость к ней. Хочу, чтобы она страдала. Чтобы ей было больно. Вряд ли я смогу морально уничтожить её, такое не по моей части. Я человек простой, открытый. За хитрыми манипуляциями не ко мне. Удар за ударом. Так я выплёскиваю всю ту обиду, всю ту боль, которую она причинила мне. Это мой метод. Мой крик души. На протяжении всего дня до встречи с ней, я копил эти эмоции, держал их внутри. Ради того, чтобы Рита могла прочувствовать всё сполна. Королёва была уже не в силах двинуться. Я понял, что с неё достаточно. Во мне уже не осталось ничего. Ни ненависти, ни обиды. Пустота. Вот оно значит, что такое месть. Не настолько сладкая, как обещали, но и не такая горькая, как предупреждали. Я лёг рядом с её еле дышащим телом. Оно всё в ссадинах и гематомах. Даже есть парочка переломов. Мне не жаль. Я бы повторил это снова. С детства меня учили не поднимать руку на женщину, но никаких отторжений при процессе я не ощущал. Наоборот, наслаждался им. – У меня…– хрипло вдруг сказала Маргарита, – давным давно был возлюбленный. Я навострил слух, но ничего не ответил. Сам не понимаю, что чувствую сейчас: было ли мне безразлично, или всё же хотелось узнать предысторию той, о которой, как я думал, знал всё. – Это была любовь, какой не бывает, – на этих словах она слабо усмехнулась, а после поморщилась от боли, – в этом и суть, что не бывает такой… Она помолчала немного. Глядела в звездное небо, не скрытое за тучами. Рассматривала луну, словно пыталась увидеть каждое пятнышко на ней. Лицо Маргариты было почти по литературному печально. Она знала, что осталось жить недолго. В этом я её понимаю: перед смертью хочется запомнить все запахи, цвета, ощущения. Ведь это в последний раз. – Он предал меня жестоко. Разбил меня в пух и прах, – ей было тяжело говорить. Да что уж там, даже дышать давалось с трудом. Но она продолжала, а я вслушивался в каждое её слово, – и я перестала верить во что либо. Жизнь разделилась на «до» и «после». Знаешь, я решила быть с тобой не только ради уровня. Моё сердце стало биться настолько громко и сильно, что мне казалось, будто его стук слышит сама Марго. Я замер, даже почти не дышал. Боялся её слов, ой, как боялся. Хотя уже понял, к чему она ведёт. – Так хотелось отыграться на ком-то. Есть те, кто после жестокости в свою сторону, стараются уберечь от этого других. А есть я. И я хотела уничтожить кого-то также, как уничтожили меня. Больше не смотрел на неё. Возвёл глаза вверх. На душе стало невыносимо гадко. Я не знал, что мне сказать. Никакие слова в голову не лезут. Впрочем, я лукавлю. Парочка всё же есть. – Ненавижу тебя… Если бы только знала как, – дрожащим голосом произношу я. Марго хрипло рассмеялась. – Знаю. Уж я то знаю. Она вдруг замерла. Пустым взглядом уставилась в небо, навечно запечатлевая россыпь звезд в своих глазах. Маргарита не улыбалась. Напротив, по её щеке стекла одинокая слеза. Только под самый конец своей жизни она была искренней. Мою грудь неожиданно защемило. Я всею душой желал её смерти. До дрожи в руках. Но теперь они тряслись над её телом вовсе не от прилива счастья, не от совершенной мести. Я приближаюсь к ней и оставляю на её губах мягкий, слабый поцелуй. Напоследок. На бледное, покрытое гематомами лицо Маргариты падает несколько капель. – Дождь что ли? – глупо спрашиваю я в пустоту. Но это был вовсе не дождь. Я понял это тогда, когда прикоснулся к собственному лицу. Слёзы градом катились из моих глаз. Осознав это, я больше не смог сдерживаться. Мои плечи затряслись и я содрогался в рыданиях над телом возлюбленной, которую сам же и убил. – Ненавижу тебя, Марго… как же я тебя ненавижу, – шептал беспорядочно, – но всё так же люблю, как бы не врал сам себе.