Незабываемая любовь

《Надеюсь, что этот большой эритроцит вернется. Мне нужно еще отблагодарить его.》 С блестящими глазами девушка с волосами, убранными в маленький пучок, глядела на вход места, где работала каждый день. Храм сзади нее сиял ярким светом, который будто прогнал темные тучи, всегда скрывавшие это величественное здание. А перед ней ее сотрудницы клубочки хватали последние корзины с глюкозой, принесенные некоторыми эритроцитами, при этом болтая о будущем, которое ожидало их: они будут продолжать свою ежедневную работу очищения клеток, больше не волнуясь об избавлении от избыточной глюкозы. Инсулиновый дождь, упавший с неба, был как благословение, спасение всех от ужасного конца. Все будет хорошо. Точно так, как она надеялась. Как они оба надеялись. И она, и ее коллеги, так же, как и он с остальными клетками, вернулись к обычной жизни, но с маленьким изменением: если это правда, что инсулин прибыл снаружи, то тело, где они работали, с большой вероятностью начало осознавать свои ошибки и, возможно, менять образ жизни. 《Если это на самом деле так, то наша мечта сбылась. Наконец! 》 Девушка улыбнулась и вернулась к порогу, в ожидании первых эритроцитов, наконец освобожденных от этих проклятых корзин, которые приносили больше неприятностей, чем облегчения за последние дни. — Добро пожаловать, пожалуйста, проходите. Давайте очистим вас от грязи и приведем вас в порядок! Прошло около недели после ее встречи с тем эритроцитом. Она ничего о нем не знала, даже его имени, но чувствовала с самого первого момента, что могла доверять ему и его словам. 《Не бойся, я не такой хрупкий. Я сделаю это с удовольствием, чтобы разгрузить тебя хоть немного.》 Если это правда, что мышечная сила также отражала физическую устойчивость, то, может, он был и прав. С физической точки зрения этот добрый парень как раз и не выглядел слабым, а совсем наоборот: он был высоким и сильным и мог поддержать ее, когда она чуть не упала на пол. Каждая другая клетка на его месте бы наверняка свалилась вместе с ней. С каждым днем ее желание поблагодарить ему росло все сильнее. Это «спасибо» которое она тогда сказала ему, никогда не казалось ей достаточным, а наоборот. Ведь свалиться на его грудь от усталости никак не являлось самым лучшим путем выразить благодарность. Нет, ей надо было поднять взгляд, посмотреть ему в глаза и высказать все свои чувства. Она должна это сделать от имени всех. Поскольку благодаря его идеи их груз на самом деле стал легче. А особенно для себя, потому что именно он съел всю ее глюкозу, совсем не думая об большой опасности, в которую мог из-за этого попасть. Если эритроциты продолжали бы оставлять столько глюкозы в почках, тем настал бы конец. Но если бы они сами потребили эту лишнюю глюкозу, то превратились бы в пепел. Так или иначе, получилась бы огромная жертва, а она уж никак не хотела переживать еще больше жертв. Но, к счастью, инсулин улучшил общею обстановку. Так что это «спасибо» которое она хотела сказать, почти даже закричать, имело еще и совсем другое значение. 《Спасибо, что ты не сдался. И спасибо, что выжил.》 Но прошли часы, а потом дни, и она начала волноваться. Каждый день приходили несколько тысяч эритроцитов в почки, и, конечно, шанс встретить именно его был невелик. Но она была уверена, что рано или поздно они снова увидятся. Но… когда? Девушка глубоко вздохнула. После очистки последнего эритроцита она вставила душ на место и вернулась к входу, чтобы приветствовать новых работников нуждавшихся в освобождении от неприятностей их ежедневного труда. 《Когда-нибудь он сюда придет. Я точно знаю.》 С улыбкой она по очереди наблюдала за прибывавшими эритроцитами. Вдруг ее глаза широко раскрылись: из тысяч клеток, который приближались к храму, выделялись двое. Один молодой парень с черными волосами и еще один с серебристыми и связанными в хвост. Оба со своими красными кепками на голове шли в ее сторону. Она улыбнулась, поскольку хорошо их знала. Эти двое были друзьями того эритроцита, который спас ее. И видеть их снова наполнило ее сердце радостью. 《Они в порядке. Какое счастье! Они в порядке! 》 Однако именно того, кому она хотела сказать спасибо, с ними не было. Но она сначала не задумывалась, почему. Рабочих групп часто разделяли в зависимости от их путей, и эти двое, конечно, не являлись исключением. Хотя, если быть честной, она была разочарована, что не видела его с ними. Но подумала, что если те были целы и невредимы, тогда он наверняка тоже. В этот момент она была бы довольна получить от них новости о нем: Больше ей ничего не надо было слышать. Чем меньше становилось расстояние между ними, тем больше росло ее беспокойство с каждой секундой. Каждый шаг парней в сторону входа храма являлся для нее очередным шагом к прекрасным новостям, которых так ждала. А она сама не могла дождаться сказать им ту фразу, находившуюся в ее голове с тех пор, как она впервые встретила того эритроцита. Вдруг она заметила, как они остановились и обменялись пару словами. Их короткий разговор казался ей вечным, и если был бы еще на пару минут длиннее, то точно потрепал бы ее нервы. Но, к счастью, парни вскоре снова двинулись в путь, и когда находились уже пару шагов от нее, она собиралась приветствовать их. так любезно, как всегда. — Добро пожаловать, пожалуйста, проходите. Но слова застряли у нее в горле, когда парень с хвостом молча и с опущенной головой прошел мимо нее, даже не кивая в знак приветствия. Его глаза были наполнены горем, будто произошло что-то серьезное, почти уж ужасное. — Что… Что это с ним? — спросила она с изумлением черноволосого, который тем временем остановился перед ней. Он ответил равнодушным тоном. — Потом объясню. Можно мне сегодня воспользоваться твоими услугами? Глаза девушки сияли от радости. Вот этого она и ждала. Ей так хотелось поговорить с одним из них и получить еще больше подтверждения, что все было хорошо. — Конечно. Пошли за мной. И как обычно, процедуры фильтрации проходились в тишине. Обливая тело юного эритроцита водой из душа, девушке было очень трудно не разговаривать с ним. Хотя она не так хорошо его знала, он с первого взгляда казался весьма замкнутой клеткой. Поэтому она время от времени поворачивала взгляд во все стороны помещения, где они находились. Замечая, что ситуация после инъекции инсулина, видимо, улучшилась, она улыбнулась. Все эритроциты были спокойнее и наслаждались чисткой крови без высокомерных требований избавить их от лишней глюкозы. Пока ее взгляд бродил повсюду, она вдруг увидела что-то совершенно противоположное к общей атмосфере. Это был второй друг эритроцита, которого она хотела лично отблагодарить. Именно тот, кто пару минут назад, кажется, даже не заметил ее присутствия. Теперь он стоял на другой стороне и повторял очень очевидное движение: вытирал свои глаза, хотя вода еще не попала в его лицо. Несмотря на расстояние, было нетрудно понять причину для этого. Возможно, что-нибудь серьезное случилось с ним, и ему было настолько плохо, что он плакал на глазах у всех. Девушка быстро вернула взгляд к эритроциту перед собой, выключила душ и положила его на место. Готово, — сказала она, вручая парню полотенце. Он подарил ей маленькую улыбку. — Спасибо. Она тоже улыбнулась и наблюдала, как он вытирал себе лицо. — Если можно, — начала она. — Мне бы хотелось узнать, что случилось с твоим товарищем. Он выглядит таким грустным, и я бы с удовольствием как-нибудь ему помогла. Вообще-то мне нужно еще поблагодарить вам, вам двоим и вашему другу, который не пришел сегодня с вами, короче, за все, что вы для нас сделали! В качестве ответа она услышала вздох от эритроцита, чье лицо все еще было спрятано между складками полотенца. Он внезапно застыл, на что девушке показалось, что ее слова были не к месту. — И-Извини, — сказала она, слегка опуская голову. — Я совсем не хотела вмешиваться в ваши личные дела, я- — Дай мне, пожалуйста, мою куртку. — А-А! Да, прости, сейчас принесу! Она сняла куртку с вешалки сзади себя и отдала ему, кладя полотенце в корзину рядом. Одевшись, черноволосый парень снова обратился к ней. — Мне надо с тобой поговорить, потому что это дело касается и тебя. Есть здесь какое-то место, где нас никто не услышит? Эта необычная просьба эритроцита застала ее врасплох. Никто никогда не хотел говорить с ней наедине. До этого момента эритроциты приходили туда только по двум причинам: отчиститься от грязи и оставить избыточную глюкозу. Впервые кто-то желал обменяться с ней словами лицом к лицу. Будто они старые друзья. Несмотря на свои начальные сомнения, она не думала, что ей стоило отказываться: она по природе должна была выполнять каждое требование эритроцитов, чтобы полностью освободить их от грязи, которой они были покрыты. Но даже если бы и нет, никак не хотела пропустить этот шанс. Ведь ей все еще надо было сказать ему то, что ее душа хотела закричать на весь мир, чтобы получить счастливый конец, которого так ждала. 《Как только вы увидитесь, передай ему, пожалуйста, что я жду его. Хочу лично отблагодарить его за то, что он сделал для меня.》 Вот это она хотела сказать с того момента, как он пришел туда со своим другом, и его просьба как раз подходила. — Конечно, — ответила она спокойно. — Есть комната, которую мы обычно пользуем для собраний. Она недалеко отсюда. Иди, пожалуйста, за мной. Сообщив одной из своих коллег, что на недолго удалиться, девушка вышла из помещения, а эритроцит пошел за ней. Заворачивая за угол коридора. Она открыла раздвижную дверь, и они зашли. Молча они смотрели друг другу в глаза. Только сейчас она заметила в его глазах ту же самую грусть, как у его друга, и начала размышлять, что с ними произошло. Но когда эритроцит снова заговорил, она поняла, наконец, какой тяжелой была ситуация и как сильно та касалась ее. Очень сильно, слишком сильно. Девушка уставилась на своего собеседника. Без единого движения. Каждое слово, достигшее ее ушей, резало, как нож из кристалла мочевой кислоты. Или может даже еще сильнее, потому что те она пережила, но после этих фактов была уверена, что долго жить ей уже не осталось. 《Нет. нет.》 Ее дыхание ускорилось, и она покрылась холодным потом. Она почувствовала себе слабее и слабее, а из ее глаз капали безудержно слезы. 《Не может быть.》 Ужасная правда свалилась на нее, не давая никакой возможности сбежать. Она пожирала ее душу до самой глубины, будто бактерия, уничтожающая ее тело. Как бы она не постаралась убедить себя, что это плохая шутка и что она проснется от этого кошмара, если ее кто-нибудь ущипнет, потому что это и был страшный кошмар. Правда все еще находилась тут как тут, раздавя ее и вызывая головокружение. — Это всего лишь страшный сон. Верно? Это… это… — выдала она, прежде чем потерять сознание и быть пойманной эритроцитом. Несмотря на все, девушка решила немедленно вернуться к работе. Ведь мир продолжал существовать дальше даже если она отошла на пару минут от своих обязанностей, так что ей нельзя было еще больше задерживаться, чтобы плакать. Работа никуда не уходила и ждала ее. Неизбежная, незаменимая, как она сама. Если она бы остановилась еще на дольше, свалила бы тяжелый груз на своих коллег. Поэтому ей осталось только одно: сжать кулаки, стиснуть зубы, отогнать слезы, которые все еще выходили, и работать дальше. Точно так, как говорила ее любимая наставница: работать дальше и не жаловаться. Не проливая ни одной слезы. Не крича от боли. Вот так было и так должно дальше быть. До тех пор, пока она сама закроет глаза навсегда. Итак, она молча горевала, пока бесчисленными часами повторяла одни и те же действия: приветствовать эритроцитов у входа, брать в руки душ, очищать их, класть душ обратно и давать им полотенце. И так далее в бесконечном круговороте, в которого, в отличие от других клеток, не входили целые часы отдыха. Так выглядела жизнь клубочков. Ее жизнь. Жизнь, которая сейчас напоминала ей каждым ее движением, каждым углом ее рабочего места того парня, который одним своим присутствием изменил ее жизнь. Каждое воспоминание болело больше предыдущего. Ей было трудно приветствовать многочисленных эритроцитов у входа с сиявшей улыбкой, продолжать в том же духе во время процедуры фильтрации и не проливать ни одной слезы когда вручала им полотенце. Пару раз она едва ли не сдалась, но не могла себе этого позволить. Ведь нужно было работать по мере своих возможностей. Но все-таки она ощущала, как ее душа сжималась после каждого эритроцита. Сколько еще это вытерпит, она не знала, ведь при каждом движении чувствовала себя все слабее, медленно приближаясь в сторону собственной смерти. Но вообще-то это ее не так сильно и тревожило, если она этим способом освободиться от этого кошмара и воссоединится с любимым. Вскоре после очередного эритроцита у нее начало все плыть перед глазами. Девушка прислонилась к одной из стен и подняла руку ко лбу. 《Мне нельзя сдаваться. Пока есть еще жизнь в моем теле, мне нужно терпеть ради других.》 — Нет, так дело не пойдет. Тебе надо отдохнуть. Ее обхватила пара рук, и она услышала добрый голос. С большим усилием она обернулась и увидела беспокойный взгляд одной из ее коллег. Та другая девушка всегда являлась для нее дорогой подружкой: они выросли вместе, прямо как сестры, что даже было в каком-то смысле правдой, потому что они родились в одной и той же почке, совсем близко друг к другу. Эта подруга знала ее всю свою жизнь и всегда говорила правильные слова в правильное время. — Давай провожу тебя к твоей комнате. Ходить потихоньку сможешь? Она с улыбкой покачала головой. — Я-Я все еще могу работать. Ничего страшного. — Нет, не можешь. В таком состоянии уж точно нет. Подруга повела ее к выходу и посадила на одну из скамеек во ближайшей раздевалке. Затем, тоже села и начала гладить ее плечи, чтобы утешить ее. — Я позабочусь о твоей работе, — сказала она ласково. — Для меня не проблема. Самое главное, что ты поправишься. В таких тяжелых временах, как этих, нам надо лучше заботиться о нас самих. Мы не можем позволить себе потерять еще больше коллег. 《Потерять еще больше коллег.》 Пару слез начали течь из глаз девушки. Она не могла дальше терпеть и наконец, выпустила сумасшедшую боль, которая пожирала ее, будто река в разливе. — Я, — рыдала она. — Не хочу больше… больше никого… терять! Другая обняла ее и позволила ей положить себе голову на колени, пока та не могла прекратить плакать. — Вот поэтому нам надо помогать друг другу, — объяснила она, гладя ее по голове. — Я тоже не хочу никого близкого потерять. Особенно тебя. Не знаю, смогу ли я жить дальше, не видя тебя на работе. Затем стала гладить ее щеки, вытирая дорожки слез, а потом осторожно подняла ее подборок. Пока их взгляды снова не встретились — Обещай мне, что сейчас пойдешь отдыхать, — потребовала она с волнением. — А то что же нам делать, если ты нас тоже покинешь? Мы уже потеряли нашу дорогую наставницу, так еще не хватало потерять тебя. Девушка выпучила глаза. Теперь она как никогда осознала, что превратилась в их базисную точку, поскольку после смерти наставницы именно она взяла на свои плечи огромное наследство той пожилой клетки, продолжая так, как та всегда учила и работая без передышки. Но сейчас ее просили делать как раз наоборот: не работать. Ведь ее сотрудницы не хотели быть свидетелями очередной трагедии, потому что уже пережили достаточно, и их сердца бы не выдержали потерю той, которая для них была в первую очередь дорогой подругой. Эта необычная просьба являлась проявлением того, во что работницы этого места всегда верили: надо было всегда работать вместе, потому что даже одна потеря могла повлиять на всю их эффективность. И она не хотела обмануть их надежды. Она с трудом поднялась на ноги, держась за стену рядом с собой, посмотрела подружке решительным взглядом в глаза и сказала: — Обещаю. Но с одним условием. — Каким? — Как только кто-то из вас устанет, побежите сразу ко мне и позовите меня обратно. Последнее, что я хочу, это чтобы вы надрывались ради меня. Вы этого не заслужили. После этого она вытерла свои слезы. Вторая девушка кивнула. — Может, мне пойти с тобой? Первая покачала головой. — Не волнуйся, я сама справлюсь. Ведь в конце концов, мне обязательно нужно выжить. Да. Но она на самом деле так думала? Прислоняясь спиной к кровати и глядя на деревянный потолок своей комнаты, она несколько раз покачала головой. На этот раз решительность, освещавшая ее лицо пару минут назад, полностью исчезла и снова уступила место глубокой боли, которая, честно говоря, никогда ее не покидала. Вдруг девушка прижала лицо к подушке, снова выпуская слезы из своих блестящих глаз. Она это сделала, потому что хотела кричать, но не тревожить коллег. Ее крики, заглушенные подушкой, выходили беспрерывно, а слезы пропитывали интимную атмосферу этого помещения, которое за считанные секунды стало местом глубокого одиночества. Как она желала стереть все, что случилось в ее жизни до сих пор. Ей бы хотелось работать как клубочек и все: каждый день выполнять свои обязанности, не думая ни о чем другим. Но она, так как и все остальные в этом мире, не являлась просто необходимой частью огромной системы: у нее были чувства, эмоции, и она страдала так, как все страдали в этом теле. Если она вычеркнет последнее, то останется всего лишь бездушная клетка, которая действовала бы как робот и не вынуждена больше волноваться, кто умрет, а кто выживет. Все еще не прекращая кричать, она вцепилась в простыни. Теперь ей надо будет научиться жить с этой мучительной болью в груди. Наверное, это невозможно, но у нее не было другого выбора. Ей надо было делать это как клубочек. Ведь если нет, то только повредит своим коллегам. 《Не могу. Не могу все забыть. Помогите мне, пожалуйста. Помогите мне как-нибудь облегчить страдание.》 — Спасибо за все, что ты сделал для него. Спустя некоторое время девушка снова встретила эритроцита, который передал ей ужасную новость. И сейчас они опять обменялись пару словами, и после процесса очистки она получила от него простое «спасибо» и печальную улыбку. Пока он надевал свою куртку, она снова обратилась к нему. — У тебя есть свободная минута? Я тебе кое-что хочу дать. Вообще-то вам обоим. Эритроцит кивнул и пошел за ней в это место, где тогда сообщил ей о гибели дорогого друга. Они зашли, и девушка подошла к маленькому деревянному столу в центре комнаты: на нем лежал букет цветов, из которых выделялись несколько белых лилий. Она взяла его в руку и вручила эритроциту. — Это для твоего друга. Я бы с удовольствием понесла их ему сама, но ты же знаешь… — Я все понимаю. Не волнуйся. Парень взял букет и посмотрел ей в глаза. Его взгляд был наполнен эмоциями: было очевидно, что этот жест подарил ему радости. — Знаешь, — начал он, направляя свой взгляд на цветы, которые выделялись из букета. — Я уверен, что они ему очень понравятся. Особенно потому что это подарок от тебя. Я прямо вижу передо мной, как он радуется. Эритроцит вытер свои влажные глаза и продолжил: — Прости. Имею в виду, что передам их ему. — Спасибо. Большое тебе спасибо, — Девушка поклонилась ему и быстро отвернулась, стараясь не плакать. — Спасибо за все. Когда услышала, как эритроцит ушел и во второй раз закрылась дверь, она выпустила свои слезы, который словно капли дождя падали на пол. В глубине своей души она начала сомневаться в смысле своего жеста. Она знала, что ни одна клетка, начиная с ее любимой наставницей, могла восстановиться после смерти: для них не существовало ничего вроде возрождения. Итак, этот сильный и храбрый эритроцит на самом деле сможет все увидеть? Вернуться и восхищаться этим красивым букетом, который она составила специально для него? Она так хотела получить хоть какой-то маленький сигнал, чтобы почувствовать себя легче. Чтобы знать, что он все еще жив в этом мире. Даже если не могла его видеть. Но никакого сигнала не было. И может, никогда и не будет. Она села на пол и начала рыдать. Девушка с улыбкой смотрела на спокойные лица всех клеток в помещении. Ее коллеги казались более решительными, чем обычно, а эритроциты не прекращали им рассказывать о всем хорошем, что случилось в течении рабочего дня. Каждый был счастлив и доволен. После стольких страданий их мир, наконец, стал лучше: судя по словам эритроцитов, кровяные сосуды с каждым днем становились все чище, а обычные клетки все спокойнее и более готовыми поболтать с этими неутомимыми сотрудниками службы доставки. А другие органы сияли таким светом, которого она никогда не видела. Ей казалось, будто она вернулась в свое детство, когда она любопытным взглядом наблюдала за своим будущим рабочем местом и не могла дождаться помогать своей наставнице и коллегам. Она не могла закончить улыбаться, а ее глаза сияли. Видимо, все вернулось к прежнему, и теперь была ее очередь дарить эритроцитам доброту, в которой те так нуждались, и получить от них столько же взамен, чтобы наполнить себя энергией, необходимой для их бесконечной работы. Или почти бесконечной, ведь теперь они могли себе позволить хоть на пару минут больше отдыха, чтобы перехватить дух и насладиться прекрасным зрелищем. Она вернулась к входу большого храма, чтобы приветствовать грязных эритроцитов. — Добро пожаловать, пожалуйста, проходите. Давайте очистим вас от грязи и приведем вас в порядок! — сказала она с сияющей улыбкой. Она стояла на балконе, находившемся над входом, пользуясь своими несколькими свободными минутами, чтобы наблюдать с самого высокого пункта храма, как приходили и уходили эритроциты. Даже само здание, которое было построено снова после войны против рака, выглядело как раньше. Все обломки возле входа были убраны, а вестибюль наполнен сотнями эритроцитами, из которых некоторые стояли за столами возле стен и наслаждались обедом из глюкозы. Девушка любила свою работу так сильно, как никогда. Приветствовать эритроцитов, очищать их от грязи и все время слушать их благодарность: их улыбки были как раз то, что ей нужно, чтобы набраться сил и продолжать. Продолжать также и для тех, которых уже не было, которые не хотели бы видеть ее грустной. А еще для него, кому наверняка захотелось бы жить в этом мире, полном счастья, как он всегда надеялся. 《Я уверена, что ты бы тоже хотел все это увидеть. Наш мир стал таким красивым, правда? 》 — Нам пора, — сказала ее лучшая подруга, появляясь сзади нее. — Вернемся к работе! Девушка повернулась и радостно побежала к ней. — Иду! — Они спустились к большому вестибюлю и разошлись. — Мне нужно к входу приветствовать новых эритроцитов. Увидимся! — Хорошо, удачи! Она глядела подружке вслед. А затем вернулась к своей рабочей станции и положила душ обратно, которого одна из ее коллег забыла вернуть на место. — Готово! — вскликнула она с гордостью упирая руки в бока. Но как только она обернулась к первому эритроциту, который тем временем подошел к ней, ее глаза широко раскрылись. Она моргнула пару раз, стараясь понять, не приснилось или померещилось ли ей то, что она сейчас видела. Перед ней стоял эритроцит, но не какой-нибудь. С короткими рыжеватыми волнистыми волосами, сильный и высокий. Он выглядел точно так же, как тот, который спас ее тогда. Но этого не могло быть, Ведь он же погиб. Верно? И вдруг она поняла, что случилось. Когда она была маленькой, наставница рассказала ей и ее подругам о необычном жизненном цикле эритроцитов: они появлялись на свет, жили, умирали, а потом рождались снова. Снова, чтобы начать новую жизнь и опять увидеть все приятное, что случалось во время их работы. Эти эритроциты получат возможность жить в этом спокойном мире, о котором всегда мечтали. Напрасной их жертва не будет, ведь каждому из них был подарен второй шанс. Шанс на лучшее будущее, чем то ужасное безнадежное прошлое. И это же произошло с ним, этим эритроцитом с золотым сердцем, который пожертвовал собой ради них всех. Слезы радости начали течь с ее глаз и вскоре превратились в освобождающий плач, такой сильный, что эритроцит начал волноваться. — Все в порядке? — спросил он. — Если случилось что-то плохое, я оставлю тебя в покое. Могу пойти к одной из твоих коллег, мне не трудно. — Н-Нет, совсем нет. Она покачала головой и вытерла свои все еще мокрые от слез глаза. — Я просто слишком счастлива, что все стало настолько лучше. — Неужели этот мир был вправду таким ужасным? — Эритроцит от удивления выпучил глаза. — С ума сойти: сегодня мой первый рабочий день, а ты уже шестая клетка, от которой я слышу подобное. Оказывается, нам с друзьями повезло, что мы родились именно сейчас! — Ты даже понятия не имеешь, как. Поэтому я рада, что ты здесь! Девушка подарила ему сияющую улыбку. Хотя было очевидно, что он ничего о ней не помнил, она была готова продолжить там, где они тогда остановились: она никогда не сможет поблагодарить этому эритроциту за то, что сделал его предшественник для нее, но зато сможет начать новые отношения с ним. Она чувствовала себя спокойнее и сильнее: наверное, она ему когда-нибудь расскажет историю его предшественника, а наверное, и будет продолжать беречь ее в своем сердце, чтобы не приносить ему болезненные воспоминания. Но девушке было ясно, что рано или поздно неловкость между ними полностью исчезнет и уступит место новым чувствам, глубокому уважению и любви. Она снова посмотрела ему в глаза и спросила: — А можно… можно мне узнать твое имя? Не знаю, почему, но у меня чувство, что мы еще часто встретимся. Я думаю, что ты очень приятный! Эритроцит сперва сильно удивился, но после момента молчания ответил на ее милую улыбку. — Конечно, можно. Ты мне тоже кажешься очень приятной девушкой! Меня зовут…