Hold Me Tight

Cyberpunk 2077, Cyberpunk 2020 (кроссовер)
Слэш
R
Завершён
80
автор
Motth бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
80 Нравится 3 Отзывы 12 В сборник Скачать

1

Настройки текста
Резко подорвавшись с постели, Ви сел на краю кровати и окончательно стер с лица сон, которого будто и не было — всего-то прикрыл на минуту глаза. Даже за окном все еще темень, раскрашенная белыми, синими и красными огнями Найт-Сити, что сливались сейчас в одну единственную безымянную краску на линзах расфокусированной оптики. Крохотный циферблат в углу интерфейса показывает ровно четыре утра. — Прекрасно… — Ви прошептал немо, на мгновение заглядывая за спину, искоса, осторожно, будто мог одним лишь взглядом потревожить, — Джонни, конечно же, спит страшно сладким сном, спина его вздымается медленно и ровно. Парень вздохнул и потер шею, отклеивая прилипшие к взмокшей коже волосы. Сквозь монотонный гул турбин вентиляции притихшей на ночь мегабашни можно было услышать звонкое шлепанье ступней. Медитативно шипел кран, шумели трубы, пронизывающие и оплетающие внутренности высотки — вены-артерии. Сознание плыло, умоляя тело снова погрузиться в тягучую утреннюю дрему. Выпить снотворного и наконец отдохнуть хотя бы этой ночью, выспаться часок перед рассветом, или же насладиться наяву, втайне, этим недолгим и страшно редким моментом — прижаться к спине Джонни, чувствовать его тепло, его дыхание, умиротворенное сердцебиение, и попробовать представить, что все хорошо, что это навсегда. А наутро не сказать об этой слабости ни слова и показательно лепить ровно такую же холодность и отстраненность, равнодушие — их взаимоотношения это выгода, банальное удобство. Они просто привыкли друг к другу и их это устраивает, пока такой расклад вещей не приестся. Никаких чувств. Смыть липкий пот с прохладной кожи, игнорируя неуютную чесотку в глотке. Умыться, не задумываясь о лишнем. Сглотнуть комок, развернувшийся у желудка кублом ядовитых змей. У Ви еще есть время пожить в мире его наивных иллюзий, таких презираемых Сильверхендом. Будет ли еще шанс? Останется ли он следующей ночью? Будет ли следующая ночь вообще? Ви не может знать. Поэтому он, собрав влажные волосы в кривенькую косичку и погасив в ванной свет, снова подходит к кровати. Неуверенное топтание. Длинный выдох. Вопль бродяг за окном ударил камнем в висок. По шее ползет противная дрожь, ставшая уже страшно привычной — хватит одной краткой вспышки пролетающего в отдалении, над небоскребами Джапан-Тауна, ави, чтобы системы словили перегруз, стриггерив очередной мучительный приступ. Шелест простыни. Уткнуться носом в чужую шею в отчаянной попытке спрятаться от хаоса отвратительной действительности вокруг них. Утопиться в густом запахе чужой кожи, тяжелом и пряном. Осторожно попробовать его на вкус. Легко приобнять и провести невесомо по пластинкам холодного хрома. Добраться до кончиков пальцев и остановиться. Прислушаться к дыханию. И только потом неуверенно, боязливо вложить в приоткрытую ладонь свою, ласково сжимая. Закрыть глаза. Вдох. Выдох. Хотя бы сделать вид, что спишь. Обмануть себя, обмануть Джонни. «Это случайность, всего-то естественная реакция, базовое животное стремление к теплу и близости. Конечно, я ведь вовсе не… Я ничего не чувствую, ровно как и ты…» Гул проснувшегося очередным утром города всегда пробирал Ви до костей. Эти набирающие силу звуки оглушали и неумолимо укачивали. Никаких птиц, лая соседских псов и вторящего им рычания Фенрира. Никакого дождя, разбивающегося глухо и завораживающе о карниз. Нету тяжелого аромата елей и влажной почвы. Не сиплый и раскатистый клекот воронов — заунывные сирены. Выхлопы. Гарь. Кровь. Смерть. Визги. И стены его «дома» прозрачные, вовсе не защищают, не ограждают от порченого мира. Кажется, что живет Ви в одной дряхлой избе с десятками незнакомцев — ни шанса на покой и приватность. Ты знаешь соседа слева, как облупленного, даже в лицо его ни разу не увидев, а соседи снизу, в свою очередь, знают о тебе больше, чем кажется. Проходили минуты и часы, но с каждой секундой Ви становилось лишь уютнее, совсем тепло, хорошо, естественно — как нужно, и так не хотелось, чтоб этот момент кончался. Но стоило заслышать хриплый полустон, едва ли недовольный, и рваный резкий вдох, почувствовать вздрагивание плеча — и ты знаешь, что идиллия рассыплется в прах ужасающе быстро. — Мелкий, отлипни, мне жарко пиздец. Не сегодня, Ви не готов вот так просто отступиться. В ответ на возмущения — долгий выдох на ухо и еще более уверенное объятие. За что он должен переживать, почему должен бичевать себя — за чувства? Ви начинал злиться, эти негласные правила и рамки раздражали до скрипа зубов и страшно удручали. Они могут по-звериному ебаться, изматывая друг друга до остатка, могут в порыве страсти разбрасываться пылкими фразами, ловить каждый вздох, сколько угодно раздевать взглядом на людях, а потом сияющими уже иначе глазами заглядывать в душу, будучи так близко… Но стоит Солнцу вновь начать свою бесконечную погоню отравленным небом вслед за Луной — они чужаки, незнакомцы. Ви не удивится, если в одно прекрасное утро найдет пару сотен эдди на столике — «мерси за услуги», дешевый и удобный, сука, эскорт. Лишь изредка парню удавалось побыть с Джонни вместе будто они… Будто у них все по-настоящему. Но чаще всего рокербой сбегал, пресно попрощавшись, и исчезал, пока снова не оголодает по чужому вниманию. Этим утром Джонни не в настроении — и не близко. Не снисходительный вздох — злобный пинок по ребрам. Останется синяк, как память. Не полуухмылка — агрессивный оскал и колкие слова. — Заебал сопли ванильные разводить, — Ви обиженно перекатился на спину, прожигая дыры в потолке, а рокер быстро перелез через его ноги и унесся в ванную, громко хлопнув дверью. Тесноту квартирки забил монотонный белый шум воды, спадающей на поддон. Ви не мог отделаться от гадкого скребущего чувства за грудиной, пронизывающего насквозь. За то, как Сильверхенд над ним издевается, вертит им как только угодно, парню самому захотелось показательно выставить его за порог, облив отборнейшим дерьмом, в лучших сильверхендовских традициях. Сказать, чтоб нахуй забыл дорогу к его дому, прекратил доебывать своими бессмысленными звонками и просто выкинул его раз и навсегда из своей жизни, раз он рокеру так безразличен. Ви не может это терпеть дальше, он не дрессированный зверек, что по свистку готов смирно сидеть или скакать на задних лапках за мимолетную возможность просто коснуться Джонни. У него еще осталось самоуважение, он не жалкий терпила — так сильно хотелось в это верить. Он возьмет Сильверхенда за шкирку и выскажет ему все, что только считает нужным. «Я конченный долбоеб и мазохист, но я люблю тебя, кусок ты дерьма, и если ты против — оставь меня в покое, исчезни из моей ебаной жизни и прекрати мотать мне, сука, нервы». И Ви на бурлящих в крови эмоциях вскакивает с места, зло вышагивая по квартире. Так же внезапно он завис в лучах обжигающего солнца, что рвались в каждое распахнутое окно в городе, и окинул хребты раскаленных башен совсем уж раненым взглядом. Ви устал, он ненавидит свое бессмысленное существование, ненавидит Найт-Сити, ненавидит сраного мудилу Джонни, но он не может оборвать все сам — это еще больнее, чем жестокий и холодный отшив. Уж лучше он получит плевок в лицо «Ты мне надоел», чем собственными же руками наотмашь отхуярит те канаты, которыми они опоясали друг друга, накинув на шеи петли. Парень наспех выкурил сигарету в бессмысленной попытке успокоиться, но не помогло: Ви не остыл — сгорел и тлеет. Он решительно развернулся на пятках, громко и пружинисто зашагал к ванной, по-хозяйски распахнул двери, но даже не подумал сдать назад, наткнувшись на усталый и укоризненный взгляд Сильверхенда — ступор. Вся его решительность, разогреваемая невыносимой жарой, липнувшей к коже, и бушующим пожаром злобы в груди, мигом посыпалась, как карточный домик. Ви не может. Забыл слова — представление кончилось и не начавшись. Трагикомедия постмодернового оттенка — не иначе. — Мне стоит вообще озвучивать, что тебе положено съебать отсюда, или сам догадаешься? Но Ви лишь криво и зажато ухмыльнулся назло хмурому рокеру, да и себе назло тоже, почти скривился собственной же слабости — сраный Сильверхенд его околдовал, и каждый раз глядя на него, парень забывал собственное имя, слышал лишь эхо тяжелых стонов и сбитое «Ви…» и не верил, что это было обращено совсем недавно именно ему. Он уже не знал, что и кому хотел доказать. Парень без единой задней мысли ступил вглубь наполненной сладковато-терпким, удушающим паром комнаты, крепко обвивая Джонни за талию — без шанса. Рокербой раздраженно фыркнул, стараясь игнорировать сухие губы на живом плече, на шее, за ухом, на щетинистой щеке — молча продолжал полоскать зубную щетку и мыть руки. Ви прильнул к нему всем телом, ластился, как кот, осторожно чертил своими зябкими пальцами узоры на подтянутом животе, и Сильверхенд, наконец, сдался. Он выдохнул и расслабился в руках парня, позволяя ему засыпать поцелуями плечи, щекотать жесткой бородой услужливо подставленную шею. Джонни ухватился за его запястья и опустил чужие ладони ниже, приспуская обернутое на бедрах полотенце, которое, совсем ненужное, проваляется под раковиной долгие часы. — Пойдем обратно… — Ви не ответили — заткнули мокрым и горячим поцелуем. Джонни запрокинул голову и притянул парня за затылок еще ближе, выгибаясь в пояснице и прижимаясь голой задницей к крепкому бедру, а мальчик ухватился крепче за его ягодицы, плавно спускаясь уверенными касаниями ниже, ощупывая стройные ноги. Мягкая ткань боксеров постепенно характерно натягивалась. Ви отстранился, жадно хватая воздух, но шанса на отдышаться ему не дали — Джонни провел языком по его приоткрытым губам, хищно при этом ухмыляясь, и толкнул Ви к стене. Отлепив его руки от бедер, Сильверхенд пришпилил их к дверце шкафчика позади и прошептал хрипло на ухо: — И чего ты от меня хочешь? Ви моляще заглядывал в темные глаза напротив, прикусывая губы, потому что, да черт возьми, парень хочет от него чего угодно. Он хочет его всего. Крепко прижать к себе, зацеловать его недопустимо красивое лицо, обвести языком контуры каждой татуировки, каждого шрама, и не останавливаться, опускаться все ниже и ниже, пока грудь Джонни не станет вздыматься чуть тяжелее, пока его пальцы не запутаются в мягких белых прядках. Ви молча стоял, в оцепенении поедая глазами манящую фигуру рокера, на что Джонни хмыкнул самодовольно под нос, наслаждаясь этой чудесной немой сценой метаний пацана, и спокойно вышел из ванной, будто и не располагало ничего к жаркому сексу — передумал. — Ты издеваешься… — парень глухо приложился затылком о шкаф, и, выдержав небольшую паузу, поспешил вслед за Джонни. — Ты сам предложил вернуться. Или перехотел? — Джонни лениво разлегся на кровати и, дразнясь, водил хромированной ладонью по животу, осторожно обходил шрамы, опускаясь ниже и ниже. Сильверхенд отвел взгляд от заколдованного Ви, глянул в сторону, бегло осматривая полочки ниши, и потянулся в самый угол, к цветастой обложке: — Журналы, серьезно? — он лениво листал страницы, с шелестом и хрустом глянца. — Что за бумажный архаизм? Тебя на порносайтах забанили? — протянул хрипло, с издевкой, провокативно поглаживая бедро блестящими на солнце пальцами. — Я не удивлюсь, если ты один из тех извратов, что обивает пороги «Brainwash» в поисках сомнительного софткор-порева, вымаливая болванку из-под прилавка. А то кишка тонка за чернухой по Чпок-Стрит лазить. — Доиграешься. — Допиздишься. У Ви не было желания оправдываться или горячо отрицать свалившуюся на голову клевету — он уж далеко не ценитель брэйнов, в свое время той еще хуйни нагляделся, и далеко не по своей воле. Одно воспоминание скручивает желудок и настойчиво проталкивает его вверх по пищеводу, выворачивая наизнанку, и вызывает приступ желчной рвоты подобный тому, когда сходишь со сломанной карусели — один в один как резкий и битый яркими пикселями дисконект, имитация цифровой смерти — по ту сторону тебя ведь уже нет, правда? После подобного погружения на самое дно человеческого сознания, скопированного на сотканную из нулей и единиц пленку, темного и непознанного, как глубины Марианской впадины, еще долго колотит, и знатно: мало того, что голова кругом, еще и под кожей бегает свербящая дрожь зловещего дискомфорта. А журналы… Иногда просто хочется посмотреть на что-то… красивое. Дать оптике передохнуть. Отвести душу… И почему-то глянец привлекал куда как больше, чем полнившаяся до краев изобилием подобного контента Сеть. Но теперь у Ви есть куда как более красивый мужчина, которого он мог разглядывать часами напролет. Без подписки за пятьдесят эдди в месяц. Ви присел рядом, задумчиво провел влажной ладонью от костлявого колена до живота, ненадолго остановился, столкнувшись с чужой рукой — Джонни кисть спешно отдернул. Парень наслаждался теплом его кожи на кончиках пальцев, поднимался выше, поглаживая грудь. Больше не медлил — навис над Сильверхендом, который будто бы делал ему одолжение, позволяя трогать себя. Не кусал — оставлял мягкие влажные поцелуи, прокладывая путь от ключицы до плеча, обводил почти невидимые швы и клаптики искусственной кожи языком. Опустился ниже, осыпая крохотными поцелуями быстро нагревающийся под прикосновениями металл. Чувствовал каждую царапину и неровность хрома под своими губами — следы десятков неравных битв, из которых Джонни всегда выходил победителем, что восхищало и разжигало Ви изнутри еще больше. Пробовал на вкус — кислота и горечь железа. Легко и плавно водил пальцами по сплетению кабелей и искусственных мышц, робко огладил опасное острие локтя и потянулся к запястью. Заглянув рокеру в глаза, парень поднес его кисть к губам. Втягивал в рот по пальцу, блаженно прикрывая глаза, не мог отвести взгляда от довольной и расслабленной гримасы распластавшегося на простынях Джонни: невероятно грациозно, страшно естественно, тем и завораживающе. Он довольно мычал, но при этом разглядывал сидящего на нем Ви совсем незаинтересованным, сонным взглядом. Мальчик зажмурился — он не хотел этого видеть, хотел видеть точно не это. Хотелось надурить самого себя, просто проигнорировать, и поэтому Ви выкладывался насколько мог, будто стараясь тем самым отвлечься от дурных мыслей. Проводил языком по гладкому металлу и грубым сочленениям суставов, соскальзывал на внутреннюю сторону, цепляя едва шершавые вставки на самых кончиках подушечек. — Чувствуешь?.. Джонни вздохнул устало, с шорохом поглаживая ладонью его щеку, отчего под ребрами засвербело до ужаса приятно: — Нет, но зрелище меня вполне устраивает, — его рука поползла ниже, посылая дрожь по телу. Сильверхенд лениво откинул косичку за плечо Ви: — Тебе идет. Выглядишь как милый деревенский мальчик, которого по воскресеньям в перерыве между проповедями поебывает пастырь. — Джонни. Сильверхенд не может без яда, всегда разрушает такую хрупкую атмосферу искренности. Но Ви не мог злиться, лишь немного посочувствовать — Джонни пугают открытость и прямота, ему неприятны чувства, которые он не может в себе подавить. Парень задумчиво зажмурился и затих, слегка улыбнувшись краешком рта, криво, но честно — как умел. Ви снова склонился ниже, заскользил ладонями вверх по груди и потянулся за поцелуем — наконец спокойным и мягким. Одним этим касанием, лишенным похоти и излишней страсти, он говорил сильно больше, чем мог бы донести словами — слишком очевидно. Выцеловывал каждый сантиметр горячей, пахучей кожи, живой и манящей, но вместе с тем мертвой, изрезанной осколками, измученной огнем, иссеченной свинцом. Не уродства — трофеи, плевок в лицо смерти. Ви припал к его боку, очерчивая языком длинные широкие шрамы и крепкие, натянутые мышцы, посылая острые мурашки вниз по пояснице. Опускался дальше, пока губы не защекотала дорожка темных волос, но стоило Ви провести ладонями по бедрам, подхватывая стройные ноги под коленями, Джонни оттолкнул его, заставляя упасть на спину, и резво уселся парню на грудь. Ви грязно ухмыльнулся: — Поворачивайся… — глаза сияют похотливо, совсем потемнели, и Сильверхенд почти поддался такому незамысловатому гипнозу, — запрещенный фокус, но рокер уверен, что Ви даже не подозревает, что способен на подобное, — но в последний момент передумал. Это точно уж не входило в его планы. — Нет. Сразу поработай хорошенько ртом, а потом я подумаю, — Джонни качнул бедрами, на что Ви голодно облизался, подтягиваясь повыше и раскрывая в предвкушении тонкие губы. Он провел игриво языком по головке, и Джонни толкнулся сильнее, заставляя Ви сомкнуть губы. Старательно вылизывал, втягивая щеки, из-под прикрытых блаженно век поглядывая на рокера, что хмурился и постанывал, запрокидывая голову. Брал глубже, позволяя Джонни набрать темп. Матрац тихо поскрипывал, вторил их вздохам. Не самая удобная поза, не для жесткой ласки, но Сильверхенд и тут старался выжать максимум из пылающей внутри него страсти, и Ви давился, когда рокербой напирал слишком уж сильно. Парень отстранился, пытаясь отдышаться, и с облегчением выдохнул, когда Джонни слез с него, но только лишь чтобы лечь на Ви полностью, прижавшись всем телом. Он провел живой рукой от загривка до груди, цепляя штангу пирсинга, и Ви довольно застонал, вытягивая шею. Ладонь спускалась ниже, ощупывая его сильное и подтянутое тело, изрисованное чернилами, пока пальцы не скользнули на внутреннюю сторону бедра, посылая приятную щекотку по тлеющей от малейшего касания коже. Джонни обхватил их обоих, лениво провел рукой вверх-вниз, выбивая из парня почти всхлип. Сильверхенд припал к его губам, голодно вылизывая и прикусывая, лениво целовал и поглядывал искоса на тот самый несчастный журнал, нарочито так, чтобы это точно было заметно провалившемуся в полную негу Ви. Потянулся перевернуть страницу, но пацан внезапно отпрянул, зарычав раздраженно: — Прекрати издеваться. Я его сейчас в окно выкину. — Да ну, не жалко верных друзей? Хотя, скучные у тебя вкусы… Ви больно сжал в ладони его зад, другой рукой ухватившись за затылок, заставляя Джонни посмотреть глаза в глаза: — Ты первое такое хардкорное извращение в моей жизни, дай мне, скучному, шанс вдоволь насладиться этим, — прозвучало почти как самое ненавязчивое признание в чувствах. Сильверхенд вывернулся из хватки и уткнулся носом в шею парня, обжигая тонкую кожу сбитым дыханием. Неуловимый, слишком знакомый, но совсем другой запах, родной и приятный — не спутать ни с чем. Осознание, острое и горькое, прокатилось холодным потом по спине, заскребло затылок и обожгло мучительно грудь. И Джонни было так страшно потерять его, упустить, не успеть им напиться, что он вдруг вцепился в Ви еще крепче. Неправильно, но не может иначе. Невозможно игнорировать. С ним Ви, простой уличный пацан, который так варварски сломал что-то внутри него, безвозвратно, вновь открывая сочащуюся болью и желчью рану. Все сомнения погибли, Джонни их похоронил — хотя бы на сейчас. Глубокие и низкие стоны на ухо, почти совсем неслышные, что прокатывались рокочущей вибрацией в костях. Между их телами проскакивали ощутимые, самые настоящие электрические разряды. Взмокшая кожа крылась мурашками, мышцы било мелкой дрожью. Мокрые и разгоряченные, насквозь потные не могли оторваться друг от друга. И если Ви старался в каждое движение, каждое касание вложить столько чувств, сколько только мог, то Джонни больно кусался, до крови, и его губы уже точно окрасились багровым и алым. Скользкие от пота ладони обхватили плечи — судорожно, почему-то как-то отчаянно. Ви прижимал его к себе крепко, обеими руками, чувствуя, как гулко барабанит сердце Джонни в собственной груди. Воздух вдруг исчез, растворился. Его нет, и будто он вовсе не нужен. Так думает Ви, все никак не в силах отпрянуть от чужих губ, даже когда легкие уже сдавливало обжигающими спазмами и под веками разлетались сверкающие серебром звезды. Мелодично позвякивающие жетоны жгли раскаленным серебром над сердцем. Грубые, но такие красивые пальцы вплелись серебром в белые локоны. Джонни сорвано рыкнул и привстал, но Ви снова прижал его к груди, намертво вцепившись в плечо, и обхватил пальцами колючий подбородок. К скулам прилип розоватый румянец, темные глаза еще более глубокие, манящие, сверкают притягательно. И Ви впивается в его искусанные губы, прижимаясь бедрами плотно к Джонни, и с протяжным стоном дергается в самой приятной судороге, чувствуя, как становится между ними еще горячее и мокрее. Рокер продержался недолго — коротко застонав и звонко столкнувшись зубами с серьгой, прикусывает больно мочку, возвращая Ви на землю. Они обессиленно и тяжело дышали, насквозь потные. Конечности ватные и голова идет кругом от удовольствия. Джонни отпрянул, и Ви внезапно стало слишком холодно. Он сел парню на бедра, стирая ладонью с усеянного белыми волосками живота семя, и насмешливо вздернул бровь: — Теперь ты меня отпустишь? Я охуеть как опаздываю. Ви обреченно уронил налитые приятной усталостью руки на простынь, выбивая облачко пыли: — Пиздец, и ты сказать прямо не мог? — Мне перед тобой еще и отчитываться? В менеджеры может мне заделаешься? — Все, давай, — мокрая и липкая ладонь со звонким шлепком приземлилась на бедре, — слазь и вали, пока не все еще проебал, — вероятно, следовало бы убавить горечи обиды в тоне, но Ви не собирался больше лепить из себя непробиваемого дурачка. Джонни заерзал и приподнялся, выгибая изящную шею и окидывая утренний Найт-Сити взглядом надменным, сочащимся едва ли заметным отвращением. Он хрипло хмыкнул, и смешок прокатился тепло и бархатисто, низко в груди. Дернул головой — густые, насыщенно-черные локоны взметнулись в воздух, опали на лицо и плечи мягко и волнисто. — Да нахуй. Перебьются, — хром сплелся с плотью. Жетоны опалили холодом горячую грудь. Искусанные губы обожгло жадным поцелуем.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.