Эх-х, любовь, любовь...

— Готова? — с таким вопросом я зашла в комнату сестры. — Да, а ты? — спросила Ника, флегматично подтягивая на груди серый, кожаный топ без бретелей. Чёрные брюки в обтяжку и ботильоны на каблуках. Волосы распустила и не стала краситься. — Да, — проворчала я и переступила в сапожках на шпильке, — Наташа скоро подъедет. — Отлично, давно не веселились... — Да уж-ж-ж... — было у меня нехорошее такое предчувствие. Но я промолчала и также молча пошла за сестрой по лестнице. И зачем только согласилась? Сейчас в холод мы пойдём в клуб... "Напиваться в стельку" — именно так выразилась Наташка. Мы сели на кухне ждать наташкину машину. Вниз спустился заспанный Канаме и вылупился на нас, потом мы были одарены похотливой улыбочкой и заинтересованным взглядом. Ещё этого не хватало. Если этот ловелас поставит себе цель затащить нас в постель, то это будет финиш... Моему терпению. — Вы куда-то идёте? — спросил он, медленной, тягучей походкой приближаясь к нам. — В музей, — буркнула я. И что он лезет? И так настроение ниже уровня океана. — Правда? — промурлыкал он, старательно заглядывая в моё декольте. — Правда, — отозвалась Ника, пытаясь отлепить его ладонь от своего оголённого плеча. — На мамонтов решили посмотреть... Я поглядела на телефон и попросила про себя: "Приди, эсемесочка сейчас же!". Телефон послушно запиликал, оповещая, что машина у ворот. — Нам пора, — заявила я, изображая сожаление. — До свидания, — улыбнулся он, выпуская из своего захвата. Мы вежливо попрощались, натянули шубки и выбежали за дверь. Такси ждало нас прямо у калитки. Наташка сидела на переднем сидении. Поэтому мы завалились на задние. Полдороги ругались на тему, в какой клуб идём. Согласились на "Сухом законе". — Там компания приятная, и барные стойки широкие, — сообщила Наташа. — При чём тут барные стойки? — удивлённо спросила Ника. — А танцевать мы где будем? — уловила я мысль Наташи. Ника промолчала, но идея ей, видимо, понравилась. Никогда не забуду, как она в последний наш поход в клуб залезла на стол и, слегка покачиваясь, объявила конкурс мокрых футболок. Потом она долго краснела, смотря на видео, как поливает себя дорогущим шампанским. Правда, мы с Наташей на том видео были не лучше. Я долго ругалась, почему в таких заведениях нет шестов, а когда удивлённая публика поинтересовалась: "Зачем?", я ответила, что для стриптиза, а особо непонятливым рвалась показать на практике. Наташа висела на одном из официантов и обещала "зацеловать милашку до смерти". Поэтому ещё в машине мы дали друг другу зарок не напиваться до состояния нестояния. Помню пили мы много, про зарок в машине уже давно забыли и хлестали алкогольные коктейли один за другим. Потом я полезла на сцену, отобрала микрофон у певца и запела сама. К моему пьяному счастью, людям понравилось моё пение больше, чем заунывное завывание парня. Затем мне это надоело, и я, вернув собственность владельцу, то бишь микрофон певцу, поплелась на танцпол. Потом мы пытались поймать такси. Наташа тыкалась лбом в заднюю дверцу и страшно ругалась не находя номеров, после недоумевала, почему полиция разрешает машинам ездить в неодетом виде. Затем мы всё-таки поймали такси, водителю белой "Лады" Ника хмуро сообщила: "Я тебя запомнила...". Десять минут сидения в машине мы дружно вспоминали наш домашний адрес, но Ника всё же вспомнила улицу, и мы очень надеялись, что дом узнаем. Наташу мы решили оставить у себя. Тем более Филиппа мы предупредили, что будем поздно, не одни (он это расценил по-своему) и, скорее всего, ползком. Мы выбрались из такси и, распевая похабные частушки во всё горло, пошли к двери. Ввалились на кухню. Тут уж ноги нас не удержали, и дальнейший путь мы продолжили уже ползком. Мы вползли на кухню и увидели сидящих за столом. Ёре, Филиппа, Масаоме и Азусу. — Почему так поздно? — грозно спросил Филипп. — Ну, а что ты хотел? — подала голос Ника. — Сколько вы выпили? — спросил Ёре. — Всё, — честно ответила Наташа. — Всё, что наливали? — уточнил Азуса. — Всё, что было, — поправила я. — Так, сейчас мы разведём вас по спальням, а разнос будет утром, — пообещал Филипп. — На в одну, — бросила я на ходу, меня почти нёс Азуса. Дальше пробел в памяти. Помню только мягкую постель...