Psychose affective

— Смотря на тебя, я вижу лишь Шиничиро, — бросает небрежно и быстрым шагом уходит из квартиры прочь. Точный удар в стену рядом разносит узкий круг размером с кулак в щепки. Они отлетают Манджиро прямо в лицо, цепляются за волосы, которые хочется вырвать. С корнями, чтобы они не посмели больше расти. Никакие. В Майки сейчас лишь две эмоции: разъедающая боль и жгучая обида на Изану, который так вероломно его оставил. Одного. Излишне говорить, что он так не в магазин сгонять решил. Последний месяц это происходит регулярно — Курокава говорит какую-нибудь задевающую вещь и сваливает в клуб со своими знакомыми, выключает телефон, возвращается, дай бог, поздней ночью, а бывало и вообще по два дня не появлялся. Сано это убивает. Изнутри жрёт и жрёт, словно огромная ненасытная личинка. Он уже не знает, как справляться с этим. И стоит ли вообще? Имеет ли смысл терпеть подобное отношение? С одной стороны: может просто уйти. С другой — у него никого больше нет. Податься ему некуда. Даже друзей не осталось. Всех их он послал по «дружескому» наставлению Изаны, который, вообще-то, и в ребячестве терпеть их не мог, а после смерти старшего брата так и вконец озверел в их отношении. Заставил избавиться от любого общения и развлечения в жизни, а сам шляется где-то, вынуждая переживать. И в глубине души — завидовать. Завидовать оттого, каким лёгким для него предстаёт набраться чёрт пойми где и приползти в квартиру злым до чёртиков, огрызаться на любые слова в свою сторону, упрёки, которыми Майки, в последнее время, кидается чуть ли не ежеминутно; всё, лишь бы достучаться до него. Показать, что он, Манджиро, до сих пор тут, ждёт его тепла и заботы. Ласки и внимания, а не сравнения с почившим близким в ответ на простое беспокойство о здоровье и моральном состоянии. Сано понимает — иногда он тоже перегибает палку. Бывает, наговорит лишнего, однако, никогда не доходило до чего-то подобного. Никогда после обычных переругиваний ни один из них не забивался в угол ванной комнаты и не сдерживал водопады слёз и горькие всхлипы с намерением сохранить к себе минимальное уважение.