о заботе, речке и крекерах

— Эээ, слышишь, Тиш, пошли в речке искупнёмся? — Ваня звонит по мобильнику Тихону в соседний вагончик, абсолютно не задумываясь о том, что тот вообще-то спал. Ванюше скучно, съёмочный день сегодня рано закончился, и все ушли в свои мини-домики отдыхать. А ему что делать? Кто-нибудь подумал? Он вообще-то не тот, кто будет прожигать свою молодость за сном. — Вань, ты ёбу дал? — смеётся сонным голосом мужчина на другом конце провода спустя пару секунд молчания. — На улице хоть и лето, но ночь всё-таки. — Вода ещё не остыла! — настаивает на своем Янковский, как капризный маленький ребёнок, с Тихоном он почему-то может позволить себе эту маленькую слабость. Да и вообще, с Тихоном он многое может себе позволить. Когда вместе, они ведут себя как сумасшедшие подростки, глаза горят, а в душе невероятный азарт. Спросить у коллег по "Топям" о работе с этими двумя, и они явно сказали бы, что даже за исполнение их самой заветной мечты не пойдут больше на это. Что эти два взрослых дитя уже только не вытворяли: вытаскивали из каких-то лесных сараев старые разваливающиеся предметы, торобанили по ним, пели какие-то глупые подростковые песенки, ржали на всю съёмочную площадку из-за любой сказанной шутки или, например, просто ни с того ни с сего убегали в какие-то ебеня. Вот, сейчас ещё и купаться ночью пошли. Ну, кто посмотрит, скажет, поехавшие. Но навряд-ли этой парочке вообще было дело до мнения какой-то кучки завистливых людей. Они есть друг у друга, на остальное плевать. Тихон соглашается, конечно он соглашается. Ну, как он может отказать этому человеку..? Никак, всё верно. — Ха.. бля, ладно, - с доброй усмешкой даёт свое драгоценное согласие Жизневский. Ваня даже слышит, как тот мило мотнул головой. — Дай мне пять минут, умоюсь, оденусь и выйду, — он уже хотел отключиться. — А, пожрать ещё принеси, у меня чё-то нихуя нет. — Без проблем, — с искренней улыбкой отвечает Ваня. Он рад. Тиша никогда его не подводит.

***

Спустя семь минут они вновь в своём дружном бромансе шагают по ночному лесу, светя вокруг фонариками от телефона. Они едят какие-то острые крекеры, которые Янковский нашёл у себя в трейлере, и болтают обо всём. — Ты.. вообще глаза не закрывал? — спрашивает с какой-то томностью в голосе Тихон. — Неа, — Ваня бросает очередной крекер в рот. Тиша смотрит на него с укором, останавливается. Янковский проходит ещё пару шагов, видя, что Жизневского рядом нет, тоже останавливается и оборачивается. — Ванька, нельзя так, — упрекает кудрявый своего друга так, как это обычно делают мамы, высказывая своё недовольство сыновьям по поводу очередной драки. — Ты угробишь себе всё здоровье, — Тихон продолжает идти. — Тиш, — Ваня понимает, что друг о нём заботится, хочет, чтобы у него не было проблем. А Ваня что? Он любит Тишу и явно не хочет его расстраивать. — Искупнёмся, и я правда пойду спать. Слышишь? —догоняет уже отошедшего на пару шагов Тихона. — Ваня, ты понимаешь, что этого мало? — продолжает свою тираду Жизневский, оборачиваясь на Ваню. — Норма — восемь часов, а ты даже трёх не спишь. — Ну, иногда сплю, — пытается оправдаться Янковский. — Тиш, ну, у нас работа такая! У нас просто не бывает времени на сон, — Ванюша смотрит своими щенячьими глазами на Тихона. И в силу разницы в росте, он действительно кажется маленьким пушистым щеночком, которого хочется взять на руки, согреть и никогда не отпускать. — Ванечка, — да. Тихон никогда не может перед этими глазками устоять. Он берет лицо Вани в свои большие тёплые ладони и тихо, будто их действительно может кто-то услышать, говорит. — Обещай мне, что завтра, после съёмок ты сразу ляжешь спать и поспишь, как минимум, семь часов. — А-БЕ-ЩА-Ю, — по слогам отчеканивает Ваня. Тиша, как и Ваня, улыбается во все тридцать два зуба. Убирает руки с мордочки друга и берет из упаковки в его руках ещё один крекер. К Тишке на ум приходит какая-то новая тема для разговора, что-то про ещё один проект, в котором они с Янковским будут вместе сниматься. И он прямо так, с крекером в зубах начинает бубнить какие-то неразборчивые монологи. Но не то чтобы Тихон успел сказать хотя бы предложение, потому что в этот же миг произошло что-то очень странное. Ванюша вдруг остановился на несколько секунд, потом подошёл к Тихону практически вплотную. Тиша уставился на него с вопросом во взгляде, так и продолжая стоять, как большая белочка, во рту с печенькой. И вот эту самую печеньку Ваня откусывает наполовину прямо изо рта кудрявого. Откусывает и убегает. Как провинившийся ребенок, когда забрал у старшей сестры конфету. Ну, не дети ли? Тиша конечно стоит ещё секунд двадцать в ступоре. Он явно не ожидал такой близости от старого доброго Ванько. Лыбится, так будто прямо сейчас его поцеловала девушка, за которой он бегал всю школу. Ну, а что? Отличия-то небольшие. Жизневский тут же срывается с места и бежит за Ваней, который нехило так уже пробежал. До речки оставалась всего минута пешком, она виднелась уже с того места, откуда Янковский удрал с половиной тишкиного крекера. А бегом они оба добежали за пятнадцать секунд. Тиша только-только прибежал к берегу, а Ваня уже снимал с себя брюки. Он улыбался, и Тихон, смотря на него, тоже. — Эй, Тишка, давай со мной! — кричит Ваня, хотя между ними расстояние всего-то в четыре метра. — Ну же, не тупи! И Ваня бежит по бежевому, почти белому песку, даже удивительно, откуда в таком месте он взялся, к воде. Ныряет. Тихон, смотря на эти в одно и то же время милейшие и смешные действия Ваньки, тоже принимается раздеваться. Ваня уже вынырнул и просто, плавая, держится на одном месте, ждёт Тишу. Последний окунается в воду уже через минуту, а потом выныривает с огромными выпученными глазами. — Бляять, Ваня! — Жизневский кричит и тут же хохочет. — Пиздец, так холодно ведь! — Нормально, на съёмках уже привыкли к таким условиям, — отвечает Ванечка с такой солнечной, такой ослепительной улыбкой, что Тихон бы прямо сейчас в эти чертовски белые зубы его поцеловал. Они брызгаются, смеются, обнимаются. Тиша учит Ваню кувырку в воде, а когда получается, они целуются. Как-то это спонтанно происходит. Янковский выныривает из воды после сделанного на пятерку кувырка, Тихон его хвалит, они гогочут. А потом, в какой то неочевидный момент, оба почему-то смущаются. Смотрят друг на друга с улыбкой на губах и слезами на глазах. Слезами от счастья, конечно же. И Ваня делает первый шаг, точнее в данной ситуации, подплыв. Он не кладет руки к Тише на тело или на лицо, он просто убирает их куда-то и врезается своими губами в губы Тишки. А Тиша конечно отвечает. Ощущение, будто этот поцелуй длился вечно, и им обоим хотелось, чтобы длился ещё дольше. Они целовались нежно, так будто, если надавить сильнее, кого-то из них просто не станет. Тихон, как он любит делать, берёт Ваню за подбородок. И вот, так эти два придурка стоят в реке с водою меньше двадцати градусов в два часа ночи и целуются. А сзади них, будто защищая от всего остального мира, багровым цветом юг смотрит на запад. И, честное слово, увидит это какой-нибудь художник, напишет картину, и она станет культовой в жизни этого человека. Как и эти двое в жизнях друг друга. *** Тиша сидит на песке в одних трусах, периодически хрустит крекерами, плетёт винок из одуванчиков и иногда посматривает на Ваню, который только раз за два часа вылез из воды. И вот ещё один очень важный для Тихона момент. Он смотрит на улыбающегося Ваньку и в голове всплывает слишком очевидная мысль, она словно всегда там сидела и решила вылезти наружу только сейчас. Он осознает, что любит этого придурка. Любит за улыбку, за щенячьи глазки, за умение поддерживать, за сегодняшний поцелуй, да, в конце концов, за крекеры. Он просто любит всё в нём. И прекрасно знает, что это взаимно.